ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СССР (1945-1991) И ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ

1. Советская экономика после Великой Отечественной войны

Великая Отечественная война нанесла сильнейший удар по народному хозяйству СССР. Число погибших составило 27 млн человек, не считая колоссального количества раненых и искалеченных. Размер прямых потерь, нанесенных войной экономике страны, в 5,5 раза превышал национальный доход предвоенного 1940 г. и исчислялся суммой в 679 млрд руб. Было разрушено более 30 тыс. предприятий, в результате чего промышленность освобожденных районов страны производила лишь 30% от объема довоенной продукции; серьезно пострадала транспортная система: было уничтожено 65 тыс. железнодорожных путей, 91 тыс. шоссейных дорог, множество мостов, портовых сооружений, линий связи и т.д., что выразилось в сокращении почти на четверть всех перевозок. Не меньший ущерб война причинила сельскому хозяйству. Было разорено до 100 тыс. колхозов и совхозов, почти 3 тыс. машинно-тракторных станций (МТС). В итоге валовая продукция сельского хозяйства сократилась на 40%, а производство зерновых и хлопка в два раза, мяса — на 45% в сравнении с 1940 г. Полностью или частично было разрушено 1710 городов и поселков городского типа, более 70 тыс. сел и деревень.

Однако наследие войны не ограничивалось прямыми потерями, в ее ходе произошли глубокие изменения в структуре национального хозяйства, которое целиком было подчинено выполнению военных задач. Тотальная конверсия народного хозяйства СССР явилась прочной материальной основой Великой Победы. Сверхцентрализованная, мобилизационная по своей сути, советская, командно-административная модель хозяйства, сложившаяся в 1930-е гг., оказалась способной решить ряд широкомасштабных хозяйственных задач в годы войны. В итоге общий уровень промышленного производства, несмотря на колоссальные потери, в 1945 г. снизился лишь на 8% по сравнению с 1940 г. Это объясняется рядом причин: во-первых, невиданной по своим масштабам эвакуацией промышленных предприятий в восточные районы страны (всего было эвакуировано до 2,6 тыс. предприятий, из них 1,5 тыс. крупных); во-вторых, в восточных районах за годы войны, с учетом эвакуированных, было создано более 3,5 тыс. крупных предприятий; в-третьих, по мере освобождения оккупированных районов практически немедленно начиналось восстановление разрушенных промышленных предприятий, работавших прежде всего для нужд фронта. В результате на фоне общего сокращения промышленного потенциала и падения показателей промышленного производства тяжелая промышленность на 12% превысила довоенный уровень, а ее удельный вес в общем объеме промышленного производства в 1945 г. составил почти 75%. Очевидно, что в военных условиях развитие тяжелой промышленности обеспечивалось за счет перераспределения средств из других отраслей хозяйства.

С началом мирной жизни предстояла огромная работа по восстановлению разрушенного войной хозяйства, в том числе по коренному изменению его структуры.

Еще в годы войны советское руководство прилагало усилия, направленные на восстановление разрушенного хозяйства. В 1943 г. Госпланом СССР были разработаны и частично осуществлены краткосрочные и долгосрочные планы восстановления как хозяйства в целом, так и его отдельных отраслей. В марте 1946 г. Верховным Советом СССР был утвержден четвертый пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства страны на 1946—1950 гг. Он предусматривал восстановление наиболее пострадавших регионов, достижение довоенного уровня развития промышленности и сельского хозяйства и дальнейший их рост. Приоритетным направлением оставалось развитие тяжелой индустрии и на ее основе остальных отраслей экономики СССР.

Выбор такой стратегии восстановления и развития обусловливался по крайней мере двумя обстоятельствами. Во-первых, она поддерживалась утвердившимися экономико-политическими взглядами руководства страны, в частности И. Сталина, на ведущую роль тяжелой индустрии в развитии народного хозяйства. Модель индустриального развития была апробирована и опиралась на положительный в целом опыт форсированного строительства социализма в довоенные годы, подкреплялась победой СССР в войне с фашизмом. Во-вторых, выбранная стратегия оправдывалась внешнеполитическими обстоятельствами: начавшейся «холодной войной», резко обострившей политическое противостояние СССР и его бывших союзников по антигитлеровской коалиции. С этим связывалась обретшая реальные очертания геополитическая задача — формирование и укрепление военно-промышленного потенциала стран Южной и Восточной Европы, Юго-Восточной Азии (Северная Корея, Китай), оказавшихся в сфере влияния СССР. Таким образом, хозяйственная стратегия по политическим причинам не могла предусматривать кардинального решения важнейшей задачи — изменения сложившейся в годы войны структуры национальной экономики. Очевидно, что консервация прежней стратегической линии диктовала сохранение практически в полном объеме арсенала средств и методов достижения поставленных задач.

В связи с дальнейшим обострением международной обстановки планы корректировались в сторону усиления финансирования тяжелой индустрии — основы оборонного могущества. Руководство СССР изыскивало дополнительные резервы, направляя их на этот стратегический участок. В результате выполнения пятилетнего плана произведенный национальный доход вырос на 64% по сравнению с довоенными показателями. При этом валовая продукция промышленности по сравнению с 1940 г. увеличилась на 73% вместо 48% по пятилетнему плану. Объем производства в тяжелой промышленности возрос в два раза (машиностроение -в 2,3 раза), в легкой же - всего на 23%. Основные производственные фонды выросли на 58%, производительность труда в промышленности - на 37%. Однако все эти цифры говорили о сохранявшемся экстенсивном характере роста. Тем не менее были достигнуты определенные успехи в области внедрения новой техники, например освоено серийное производство более 300 видов конструкций станков и кузнечно-прессового оборудования и др.

Преимущественный рост тяжелой индустрии позволил успешно решать стратегическую задачу укрепления обороноспособности страны. В 1946 г. произошел ощутимый спад военного производства, но уже с 1947 г. наблюдался постоянный подъем отдельных отраслей ВПК. Особенно активно развивалось производство авиационной техники, военное судостроение. СССР приступил к созданию новых видов вооружения, прежде всего атомного и водородного оружия, и средств их доставки.

Значительный рост тяжелой индустрии и модернизация ВПК потребовали концентрации ограниченных ресурсов в этом секторе экономики за счет сокращения инвестиций в сельское хозяйство, легкую промышленность и социальную сферу. В начале 1950-х гг. показатели развития сельскохозяйственного сектора лишь приблизились к довоенной отметке, хотя по четвертому пятилетнему плану они должны были превзойти ее на 27%. Уровень жизни городского населения 1940 г. был достигнут лишь в 1951 г., а сельского оставался ниже довоенного.

Весьма сложное положение, сохранявшееся в социальной сфере, усугублялось расстройством финансовой системы, которая целиком подчинялась решению стратегической задачи — новой индустриальной модернизации СССР. Укреплению финансовой системы способствовала денежная реформа 1947 г., параллельно с которой произошла отмена карточной системы на продовольственные и промышленные товары. Государство обосновывало необходимость реформы тем, что «спекулятивные элементы воспользовались наличием большого разрыва между государственными и рыночными ценами, равно как и наличием фальшивых денег, для накопления денег в больших размерах в целях наживы за счет населения», и неотложностью борьбы с возможностью развития на этой основе спекуляции. Позитивной стороной реформы стало укрепление рубля, существенное сокращение дефицита основных потребительских товаров за счет ощутимого уменьшения денежной массы как в виде наличных, так и в особенности безналичных средств на счетах граждан, государственных и особенно кооперативных организаций. Эти результаты позволили на протяжении последующих семи лет (1948—1954) проводить периодическое весеннее снижение уровня розничных цен в государственной торговле. В итоге общий индекс государственных розничных цен снизился на 57 пунктов (1947 г. = 100 пунктов), в том числе на продовольственные товары — на 62, а промышленные -на 47 пунктов. Этот положительный социальный результат реформы имел подоплеку, которую старательно замалчивала официальная пропаганда на протяжении длительного периода.

Реформа 1947 г. носила конфискационный характер, так как обмен вкладов населения до 3 тыс. руб. производился в соотношении 1 : 1, от 3 до 10 тыс. руб. 3 : 2, свыше 10 тыс. -2:1. Депозиты кооперативных организаций и колхозов переоценивались из расчета 5 : 4. Облигации многочисленных довоенных займов обменивались в пропорции 3:1, при этом доход по новым ценным бумагам снижался до 2%. Таким образом, реформа 1947 г. была проведена за счет накоплений граждан, а ее позитивные результаты были достигнуты в основном за счет отказа государства от ряда обязательств по внутренним займам, а также за счет перераспределения накоплений граждан и нового ограбления села. Можно утверждать, что реформа явилась одним из средств решения задачи форсированного индустриального строительства в годы четвертой пятилетки.

Помимо названных средств государство продолжило практику использования системы принудительного труда с помощью ГУЛАГа, трудодней, отсутствия паспортов у сельских жителей, жестких карательных мер за нарушение трудовой дисциплины и т.д. Административно-командная система продолжала эксплуатировать проверенный арсенал пропагандистской машины для создания эмоционально-психологической мотивации к труду. Одним из источников средств для выполнения четвертого пятилетнего плана послевоенного восстановления и развития народного хозяйства были и репарации Германии (4,3 млрд долл. в ценах 1938 г.).

Несмотря на очевидные успехи в послевоенном хозяйственном развитии, нельзя забывать, что они были достигнуты в основном за счет полувоенных, мобилизационных методов использования трудовых ресурсов и перекачки средств из отраслей, ориентированных на производство потребительских благ. Все это способствовало дальнейшему углублению и без того весьма серьезных диспропорций в народном хозяйстве, нарастанию дефицита товаров народного потребления. По мере осуществления консервативной стратегии развития становилась все более очевидной исчерпаемость средств, мобилизуемых на индустриальное строительство из аграрного сектора и социально ориентированных отраслей экономики.

2. Советская экономика в период «оттепели» (1953-1964)

Период «оттепели» характеризуется попытками поиска новых источников, методов и ориентиров дальнейшего хозяйственного развития в рамках сложившейся экономической системы. Попыт- ки коррекции традиционной индустриальной модели прогресса носили сильный отпечаток внутриполитической борьбы в руководстве страны, развернувшейся после смерти Сталина (5 марта 1953).

В августе 1953 г. на сессии Верховного Совета СССР Председатель Совета Министров СССР Г.М. Маленков предложил новый курс, направленный на устранение сложившихся диспропорций в отраслевой структуре народного хозяйства, на основе социальной переориентации экономической политики государства и прежде всего приоритетного финансирования легкой и пищевой промышленности. В качестве второго по значимости направления провозглашалось возрождение села. Среди первоочередных мер, принятых в 1954 г., можно назвать снижение сельхозналога в 2,5 раза наряду со списанием недоимок по налогу за предшествующие годы; увеличение размеров приусадебных участков, повышение заготовительных цен на сельскохозяйственную продукцию (в пределах 1,5—5,5 раза). Наряду с этим увеличивались объемы инвестиций в отрасль, в том числе в производство сельскохозяйственной техники и оборудования, вводилась система пенсионного обеспечения колхозников.

Вместе с изменениями в приоритетах инвестиционной политики государства произошли некоторые новации в системе управления народным хозяйством, основным направлением которых стала попытка ослабления диктата центра и дебюрократизации оперативного управления.

Внутриполитическая борьба в руководстве страны явилась причиной отстранения Г. Маленкова с поста председателя правительства в феврале 1955 г. В течение последующих трех лет власть постепенно сосредоточивалась в руках Н.С. Хрущева. В марте 1958 г., являясь Первым секретарем ЦК КПСС, он становится Председателем Правительства СССР. Несмотря на смену руководства, в высших эшелонах власти в целом не произошло существенных изменений в выбранном после смерти Сталина хозяйственном курсе.

Особое внимание новым руководством уделялось сельскому хозяйству. Главный упор делался на получение максимально быстрой отдачи от вложений в данный сектор. Являясь инициатором освоения целинных и залежных земель (1954), Н. Хрущев способствовал дальнейшему приоритетному развитию этого направления. За период с 1954 по 1959 г. в Западной Сибири и Казахстане возникли сотни совхозов, МТС, элеваторов, была создана транспортная и социальная инфраструктуры. Наряду с экстенсивным методом развития сельскохозяйственного сектора, укреплялась материально-техническая база существовавших хозяйств. Например, в 1958 г. на основе реорганизации МТС колхозы получили право приобретения техники в собственное пользование. В результате сохранявшейся линии государства в аграрном секторе за пять лет (1954—1958) прирост сельскохозяйственного производства составил 34%.

Однако с 1959 г. стала наблюдаться тенденция к резкому замедлению темпов роста производства. По итогам семилетки среднегодовой прирост валовой продукции аграрного сектора составил всего 12%, а не 70%, как намечалось по плану. Причины неудач аграрной политики периода «оттепели» следует искать прежде всего в сворачивании курса на расширение хозяйственной самостоятельности колхозов, принятого еще в 1953 г., и сосредоточении основных ресурсов государства на форсированном освоении целинных земель. Эта кампания была рискованной как с финансовой, так и агротехнической точки зрения. Главное же заключалось в отвлечении средств, людских ресурсов от развития уже существовавших субъектов сельского хозяйства. Попытки решить зерновую проблему страны отжившими экстенсивными методами неизбежно вели к росту затратности сельскохозяйственного производства в целом.

Параллельно с этим проводились мало продуманные кампании по максимальному расширению посевов кукурузы, «мясные» и «молочные» кампании, которые, по замыслу руководства, должны были в кратчайшие сроки решить проблему насыщения внутреннего рынка продовольственных товаров. О возвращении к прежним методам руководства свидетельствовала кампания по сокращению размеров приусадебных участков жителей села, исходившая из идеи, что подсобное хозяйство — это устаревшее наследие прошлого. Одновременно было инициировано широкое движение за ликвидацию «неперспективных деревень» и на этой основе — укрупнения коллективных хозяйств. Эта мера не дала положительного результата.

Другим направлением хозяйственной политики «оттепели» стала реформа системы управления промышленностью и строительством. В мае 1957 г. начался переход к территориальной модели управления этими отраслями. Были созданы новые управленческие структуры — Советы народного хозяйства (совнархозы), заменившие ряд отраслевых союзных и республиканских министерств. Децентрализация системы управления не затронула министерства оборонной, авиационной, радиотехнической промышленности и судостроения.

Создание совнархозов должно было приблизить систему управления к нуждам регионов при сохранении системы государственного директивного планирования. Госплан СССР продолжал выполнять функцию общего планирования и координации территориально-отраслевых планов, распределения между союзными республиками важнейших фондов и обеспечения условий комплексного развития экономики регионов. В число же основных функций совнархозов входили: контроль за деятельностью предприятий на местах; совершенствование материально-технической базы предприятий; укрепление дисциплины поставок готовой продукции; осуществление региональных проектов развития производства и их финансирование.

Возникшая система управления на первых порах дала положительный хозяйственный эффект. В 1958 г. прирост национального дохода составил 12,4% по сравнению с 7% в 1957 г. Однако в -последующие годы стали ощутимо проявляться застарелые болезни, связанные с замедленным внедрением новой техники и технологий, слабым развитием производственной специализации и межотраслевого кооперирования, что сказалось на общих темпах роста.

Попытки реформирования хозяйственных отношений, направленные на децентрализацию сложившейся системы управления, рост относительной самостоятельности хозяйственных субъектов требовали и пересмотра утвердившихся взглядов на роль денег и ценообразования. В 1956 г. ЦК КПСС принял решение о подготовке реформы этой сферы народного хозяйства. Растянувшаяся на несколько лет разработка реформы объяснялась во многом разногласиями по теоретическим вопросам о роли категории стоимости и денег при социализме. Достаточно сказать, что комиссия, созданная Академией наук СССР, в составе наиболее авторитетных ученых-экономистов в лице B.C. Немчинова, С.Г. Струмилина, В.П. Дьяченко, Л.В. Канторовича и др., так и не смогла выработать единого мнения по этой далеко не теоретической проблеме. Поэтому кардинальная реформа ценообразования, которая первоначально должна была эффективно задействовать денежно-кредитные механизмы в народном хозяйстве, свелась к замене старых денег на деньги нового образца и к изменению масштаба цен.

По замыслу, реформа должна была способствовать установлению системы эффективного контроля над денежной массой и ограничению эмиссии. Эта задача стала особенно актуальной в условиях затратных мероприятий по реорганизации системы управления и роста объемов капиталовложений в народное хозяйство. Однако в целом не претерпевшая изменений система бюджетного финансирования и дотаций не позволила решить эту задачу.

В ходе денежной реформы 1961 г. была проведена деноминация рубля в соотношении 10 : 1. Она не решила поставленной задачи укрепления курса рубля. Последующее падение курса новой денежной единицы было связано в том числе с установившимся диспаритетом оптовых (закупочных) и розничных цен. Особенно сложное положение возникло на рынке продовольственных товаров, изделий легкой промышленности, нефтепродуктов, пиломатериалов и других товаров, где себестоимость продукции значительно превышала уровень закупочных цен. В результате предприятия несли значительные убытки. В розничной торговле стал нарастать дефицит товаров и, как следствие, даже вводились потребительские ограничения. В этих условиях правительство пересмотрело закупочные цены на широкую категорию товаров, что не замедлило сказаться на росте розничных цен. По различным подсчетам, индекс розничных цен в 1967 г. по отношению к 1963 г. составил чуть более 110%. При этом на продовольственные товары цены увеличились на 8%, непродовольственные — на 13,1%, товары длительного пользования — на 10,1%.

Укреплению финансовой системы не способствовала и налоговая политика государства в отношении ведущих субъектов хозяйства — промышленных предприятий. Поступления от налога с оборота составляли приблизительно 60% всех бюджетных доходов. Зачастую предприятия выплачивали налог с оборота до момента реализации произведенной продукции. Поэтому обязательные отчисления в бюджет государства нередко производились за счет оборотных средств, что чрезвычайно осложняло развитие предприятий, способствовало снижению рентабельности производства и, как следствие, стимулировало тенденцию к росту цен.

Негативные последствия денежной реформы 1961 г. проявились и в сфере внешнеэкономических расчетов СССР. Очевидно, что расстройство сферы ценообразования не могло не сказаться на отношении к хрущевскому руководству и курсу реформ в целом, тем более что граждане СССР помнили о периодических весенних снижениях розничных цен после сталинской реформы 1947 г.

Специфика советской модели плановой экономики, модели индустриального императива, в рассматриваемый период еще не вошла в противоречие с общемировой тенденцией развития, продиктованной первым этапом третьей научно-технической революции. Более того, СССР наряду с США оказался лидером в создании и развитии новейших отраслей хозяйства, что являлось на протяжении по крайней мере двух десятилетий (1950—1960) точкой роста в народном хозяйстве страны.

Ряд приоритетных направлений НТР определился еще в ходе войны, а в послевоенный период получил быстрое развитие, прежде всего оборонная промышленность. Используя сохранявшийся потенциал мобилизационной экономики, СССР самостоятельно создал не только новейшие образцы ядерного вооружения, реактивной и космической техники, новые виды синтетических материалов, систем коммуникаций и пр., но и пытался весьма активно внедрять достижения научно-технической революции в народное хозяйство. В стране ускоренными темпами развивались атомная, радиоэлектронная, химическая промышленность, приборостроение. Несмотря на преимущественно оборонную направленность этих отраслей, СССР создал первые атомные электростанции, первым осуществил прорыв в космос, стал пионером в развитии реактивной пассажирской авиации и атомного ледокольного флота и т.д. Однако и здесь негативно сказывалась устаревшая затратная система хозяйствования, не способствовавшая ускоренному, повсеместному внедрению новейших научно-технических и технологических разработок в народное хозяйство.

Лидерство СССР в области научно-технического прогресса вселяло оптимизм, способствовало утверждению здорового морально-психологического климата, который использовался в качестве дополнительного источника мобилизации трудовых ресурсов. Возможно, благодаря этим обстоятельствам значительное количество современных исследователей оценивает рассматриваемый период как эпоху «взлета» советской экономики.

3. На пути к системному кризису. Народное хозяйство СССР в 1964-1985 годов

Более чем 20-летний период в истории народного хозяйства СССР можно условно разделить на два десятилетних этапа. Первый — середина 1960-х — середина 1970-х гг., который характеризовался затуханием реформ, начатых в период «оттепели», краткосрочной стабилизацией хозяйственного развития и появлением первых признаков системного кризиса. Второй этап — середина 1970-х — середина 1980-х гг., который был отмечен резким нарастанием хозяйственных проблем, первым проявлением системного кризиса.

Экономическая реформа 1965 г. Одним из весьма заметных мероприятий нового руководства СССР во главе с Л.И. Брежневым стало проведение экономической реформы. Ее главным идеологом и инициатором был председатель правительства А.Н. Косыгин.

Первым шагом в преобразованиях явилась ликвидация совнархозов и восстановление отраслевого принципа управления народным хозяйством. Центральным звеном новой реформы стал курс на расширение хозяйственной самостоятельности предприятий и усиление системы их материального стимулирования, для этого существенно сокращалось число обязательных плановых показателей. Вместо прежней системы показателей, основанной главным образом на росте объемов валовой продукции, ведущим показателем эффективности работы предприятия становится стоимостный показатель реализованной продукции. Данная новация стимулировала предприятия к выпуску качественных, конкурентоспособных товаров, пользовавшихся спросом на рынке.

Для ускоренного развития предприятий и объединений был осуществлен их перевод на систему хозяйственного расчета (хозрасчет), которая предполагала оставление части полученной прибыли на предприятии. Из нее формировались фонды развития предприятия, его социальной сферы и фонд поощрения работников. Одновременно проводилась ценовая реформа, предусматривавшая отказ от дотационного поддержания низких оптовых, закупочных цен и установление их на уровне, обеспечивавшем работу предприятий на хозрасчетных началах. В конечном счете реформа ставила задачу повышения уровня интенсификации производства и как результат — обеспечение устойчивого роста экономики в целом. Первые итоги реформы, несмотря на очевидные трудности, появившиеся в ходе ее реализации, можно считать положительными, так как была преодолена тенденция к заметному падению темпов роста, характерная для первой половины 1960-х гг. Однако к началу 1970-х гг. позитивный потенциал хозяйственной реформы стал исчерпываться, о чем свидетельствовал постепенный возврат к традиционным источникам роста, основанным на экстенсивном варианте развития.

Причины этого следует искать в целом ряде объективных и субъективных факторов. Главным из них оставался фактор ригидности командно-административной системы, которая отторгала инородные ей экономические методы хозяйствования. К тому же в рассматриваемый период, несмотря на первые признаки кризиса отживших мобилизационных методов, у модели экстенсивного развития, опиравшейся на «неисчерпаемые» традиционные источники, открылось «второе дыхание», связанное с начавшейся широкомасштабной разработкой и эксплуатацией энергетических, нефтегазовых богатств страны. Благоприятная мировая конъюнктура в сфере торговли энергоносителями способствовала мощному притоку валютных средств, которые «компенсировали» результаты неэффективной системы хозяйствования, позволяли удерживать приемлемые темпы экономического роста. Сворачиванию реформ способствовал в известной степени и психологический фактор, выразившийся в общественной усталости от продолжительных и не принесших ожидаемых результатов преобразований, что облегчило победу сторонников старых хозяйственных методов, поддержавших консервативный курс Л. Брежнева. Возвращение к дореформенной модели консерваторы по традиции обосновывали внешнеполитическими причинами, а именно фактором усиления блокового военно-политического противостояния и необходимостью укрепления мировой системы социализма. Они эксплуатировали тезис о необходимости укрепления обороноспособности социалистического лагеря в условиях эскалации агрессии мирового империализма (война во Вьетнаме), а также тезис о необходимости решительного пресечения попыток контрреволюции («Пражская весна» 1968г.).

Одновременно с хозяйственной реформой в промышленном секторе новое руководство предприняло ряд мер по выводу из кризисного положения сельского хозяйства, где произошло заметное снижение валовых показателей. На мартовском и сентябрьском (1965) пленумах ЦК были приняты решения о неотложных организационных и хозяйственных мерах помощи колхозам и совхозам. На пятилетие до 1970 г. был установлен сниженный план обязательных государственных закупок зерна и продукции животноводства при одновременном увеличении закупочных цен. За сверхплановую продажу зерна хозяйства получали надбавку в размере 50% к основной закупочной цене.

Эти меры дополнялись государственной программой укрепления материально-технической базы сельского хозяйства, предполагавшей их дальнейшую механизацию, развитие производственной и социальной инфраструктуры села и т.д. Был осужден курс прежнего руководства, направленный на ликвидацию приусадебных хозяйств, отменен ряд ограничений в их использовании. В целом мероприятия государства в отношении сельского хозяйства носили характер экстренной финансово-материальной помощи, хотя и включали в себя ряд положений по развитию хозяйственной мотивации колхозов и совхозов, усилению заинтересованности сельских жителей в повышении продуктивности приусадебных хозяйств.

Меры по укреплению аграрного сектора дали кратковременный положительный эффект. В период восьмой пятилетки среднегодовые темпы роста сельскохозяйственного производства составили 3,9%. Однако в последующем наблюдалось их неуклонное падение. Если в 1971—1975 гг. этот показатель снизился до 2,5%, то в 1976—1980 гг. — до 1,7%, а в период одиннадцатой пятилетки (1981—1985) он не поднимался выше 1%.

Падающие темпы роста в аграрном секторе вызывали определенное беспокойство руководства, что выражалось в постоянных попытках внедрения интенсивных методов хозяйствования. В частности, в 1974 г. была принята широкомасштабная долгосрочная программа развития сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР, предполагавшая строительство современных животноводческих комплексов, внедрение новых технологий и техники в растениеводстве, развитие современной инфраструктуры сельских районов. Однако это начинание носило кампанейский характер, о чем может свидетельствовать хотя бы то, что программу именовали «второй целиной». Аналогичной по характеру и неутешительным результатам являлась принятая майским (1982) Пленумом ЦК КПСС Продовольственная программа. Сменявшие одна другую программы, постоянные попытки преобразований в аграрном секторе так и не смогли в итоге решить задачу создания подлинной экономической мотивации, обеспечить рост материальной заинтересованности работников села в наращивании производства, развитии производственной и социальной инфраструктур. В результате падающие темпы роста производства в сельском хозяйстве сопровождались нарастающим оттоком жителей села в города, «обезлюдением» деревни. Одним из тревожных показателей деградации аграрного сектора становится постоянно растущий объем импорта зерна. Если в 1970 г. он составлял 2,2 млн т, то в 1980 г. — 27,8 млн, а в 1985 г. — уже 44, 2 млн т. О стагнации аграрного сектора свидетельствовал нараставший с 1970-х гг. дефицит на рынке продовольственных товаров. Это толкало к принятию административных мер по ограничению потребительского спроса в виде введения лимитов на продажу мясных, а в ряде районов и молочных продуктов, к развитию системы продовольственных заказов на предприятиях и в учреждениях и т.п. Характерными стали постоянное сокращение ассортимента товаров, снижение их качества, рост должностных преступлений в сфере торговли.

Причины стагнации сельского хозяйства, бесспорно, следует искать в политике советского государства в отношении крестьянства, которое рассматривалось как второстепенный, ведомый класс социалистического общества, как основной источник средств для приоритетной, ускоренной индустриальной модернизации народного хозяйства. Негативно сказались и тактические просчеты в управлении отраслью, идейные соображения руководства, по которым оно не решалось на серьезную реформу ценообразования, связанную с повышением розничных цен на сельскохозяйственные товары, из-за опасения социальных протестов. Увеличение закупочных цен в ходе реформ 1953—1954 и 1965 гг., масштабные капиталовложения 1970-х — начала 1980-х гг. в итоге не способствовали развитию этой отрасли. Она не обеспечивала растущих потребностей народного хозяйства, а требовала от государства все новых и новых инвестиций, превращаясь в «черную дыру» советской экономики. Именно сельское хозяйство наиболее ярко отражало несостоятельность «социалистических методов хозяйствования».

К началу 1970-х гг. произошли существенные изменения в приоритетах развития третьей НТР, основным направлением которой явились информационные технологии. Инерционность командно-административной системы стала основной причиной слабой восприимчивости народного хозяйства к требованиям нового этапа научно-технической революции, связанного с изобретением микропроцессоров, массовой компьютеризацией и т.п., создававшими условия для ускоренного развития научных и технологических исследований, рационализации систем управления экономикой в целом. Об этом, в частности, свидетельствовали затухающие среднегодовые темпы внедрения в производство изобретений и рационализаторских предложений. Если в 1950-е гг. в СССР ежегодный прирост инноваций составлял 14,5%, то в 1960-е гг.— лишь 3%, а в 1970-е гг. — всего 1,8%. В народное хозяйство внедрялась лишь '/₅ часть изобретений.

Отставание в развитии научно-технического прогресса происходило на фоне окончательного возврата руководства к прежней хозяйственной практике в результате экономической контрреформы 1979 г. Стратегическими направлениями хозяйственной политики оставались традиционные отрасли, развивавшиеся на основе преимущественно экстенсивного метода, а не наукоемкие производства. СССР в эти годы выходит на первое место в мире по производству нефти, газа, стали, железной руды, минеральных удобрений, серной кислоты, тракторов, комбайнов и т.д. Но даже в «традиционных» отраслях советская экономика все более отставала в результате слабого внедрения достижений научно-технического прогресса. Например, в 1980 г. не менее трети из отечественных машин и оборудования нуждались в снятии с производства и коренной модернизации. Чуть лучше складывалась ситуация в ВПК. Однако и военные отрасли испытывали на себе негативное влияние все более отстававшей от современных требований структуры народного хозяйства. Развитие передовых с точки зрения научно-технического прогресса отраслей тормозилось падающей эффективностью устаревшего управленческого механизма, общим снижением темпов экономического роста. Среднегодовые темпы роста промышленного производства с 8,5% в 1966—1970 гг., снизились до 3,6% в 1981—1985 гг., а национального дохода — с 7,2 до 2,9%. К началу 1980-х гг. советская экономика вошла в полосу стагнации. В натуральном выражении объемы производства в ряде отраслей не только не росли, но, напротив, снижались. Фактически прекратился рост производительности труда.

Деформирующее влияние на состояние экономики СССР продолжало оказывать наращивание военных расходов. Несмотря на установление военно-стратегического паритета с США, гонка вооружений продолжалась и в 1970—1980 гг. По западным оценкам, военные расходы СССР составляли около '/₄ ВВП, что многократно превышало соответствующие показатели США. На военные нужды прямо или косвенно работало до 80% отечественного машиностроения. Огромные средства расходовались государством на поддержание антиимпериалистических режимов по всему миру.

Затратное, предельно милитаризованное народное хозяйство страны, входившее в период системного кризиса, в 1970 — начале 1980-х гг. оказалось способным произвести позитивный сдвиг в развитии социальной сферы и повышении благосостояния граждан. С 1970 по 1985 г. среднемесячная заработная плата увеличилась со 122 до 190 руб., заметно вырос показатель среднедушевого потребления товаров, особенно таких, как легковые автомобили, бытовая техника, мебель и т.д.

Немалые средства для обеспечения роста уровня жизни советского народа и поддержания затухающих темпов развития народного хозяйства приносил массированный экспорт нефти и газа. Особенно благоприятная внешняя конъюнктура, выражавшаяся в повышении цен на энергоносители, сложилась в период «нефтяных шоков» 1970-х гг., а также в эпоху «разрядки», способствовавшей расширению внешнеторговой деятельности СССР. Только за 1970—1980-е гг. ежегодный экспорт нефти вырос почти вдвое с 66,8 млн до 119 млн т., а газа — в 16 раз (с 3,3 млрд до 54,2 млрд м³). Позитивное влияние на развитие рынка потребительских товаров оказывала расширявшаяся кооперация социалистических стран в рамках Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Однако в структуре советского экспорта все более преобладали топливно-энергетические и сырьевые товары, а в импорте — машины и оборудование, что еще раз говорило об отставании хозяйства страны от требований научно-технической революции. В результате расширения внешнеэкономических связей внешнеторговый оборот СССР за 1970-1985 гг. вырос более чем в шесть раз — с 22,1 млрд до 142 млрд руб. Преодоление былой автаркии способствовало длительному поддержанию затухающих темпов роста народного хозяйства страны в период стагнации и в последующую эпоху реформ.

В то же время положительные показатели следует рассматривать вместе с охарактеризованным выше развитием негативных тенденций на внутреннем рынке потребительских и прежде всего продовольственных товаров, учитывая, что темпы роста благосостояния населения неуклонно снижались по мере развития системного кризиса. Например, вес капиталовложений в жилищное строительство (относительно общего объема) сократился с 17,7% в 1966—1970 гг. до 15,1% в 1981—1985 гг.; ввод в действие жилья со второй половины 1970-х гг. практически не увеличивался. Доля средств союзного бюджета, направляемая на просвещение и здравоохранение, к 1985 г. упала до отметки ниже 1940 г. С 1970-х гг. в СССР перестала увеличиваться средняя продолжительность жизни, стал расти показатель детской смертности. Одним из грозных проявлений системного кризиса стала подавленная инфляция, в основе которой лежал растущий год от года разрыв в темпах увеличения денежных доходов населения и затухающих темпов роста совокупного предложения на рынке потребительских товаров и услуг. Эта проблема выдвинулась в качестве основной в период «перестройки» и в первые годы радикальных реформ перехода к рынку.

Первые попытки выхода из системного кризиса были предприняты избранным после смерти Брежнева в ноябре 1982 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю.В. Андроповым. Его недолгое правление было отмечено усилиями руководства страны, направленными: на реанимацию системы жесткого контроля за выполнением производственных планов; повышение уровня дисциплины во всех звеньях управленческого аппарата; укрепление трудовой дисциплины на предприятиях и в учреждениях; восстановление контроля в сфере распределения благ и прежде всего за торговлей. В эти годы активно проводились во многом показушные мероприятия по борьбе с коррупцией и т.д. Данный курс, хотя и несколько отличался от предыдущего периода «застойной» политики, основывался на привычных, традиционных методах командно-административной системы и не мог кардинально повлиять на преодоление кризисной ситуации. Смерть Ю. Андропова прервала начатые преобразования, оставив в массовом сознании надежды на перемены к лучшему, что, в свою очередь, дало определенный импульс политике эпохи «перестройки».

4. «Перестройка» и крах социалистической экономики

Генеральным секретарем ЦК КПСС 8 марта 1985 г. был избран М.С. Горбачев . В апреле 1985 г. на пленуме ЦК он провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны. Первоначально он не имел принципиально нового характера, а вполне укладывался в рамки испытанного мобилизационного метода решения проблемы ускоренного экономического развития. С учетом требований времени центральным направлением стало приоритетное внимание государства к развитию научно-технического прогресса и на этой основе осуществление новой индустриальной модернизации народного хозяйства путем ускоренного развития машиностроения.

Конкретные мероприятия по ускорению были предложены группой экономистов под руководством академика А.Г. Аганбе-гяна. Новая модернизация народного хозяйства требовала колоссальных средств. В одну лишь реконструкцию и техническое перевооружение производства, без учета расходов на реформу системы управления, подготовку кадров и т.д. планировалось вложить 200 млрд руб.

Другим компонентом «курса на ускорение» явилась политика активизации «человеческого фактора» на основе внедрения нового стиля руководства (дебюрократизация), борьбы с пьянством и алкоголизмом. Наряду с этим началась реорганизация отдельных звеньев системы управления народным хозяйством, сводившаяся к ликвидации одних и созданию других ведомств, что сопровождалось широкой кампанией по обновлению и омоложению кадров. В перечисленных составляющих «курса на ускорение» без труда угадывался традиционный стиль руководства командно-административной системы. Вместе с тем появились и новые противоречивые элементы, не укладывавшиеся в традиционную схему. Так, например, в 1986 г. по инициативе партии была развернута популистская кампания по борьбе с «нетрудовыми доходами», призванная объяснить гражданам СССР причины дестабилизации рынка потребительских товаров, а также втиснуть хозяйственную инициативу в жесткие рамки социалистической законности. Однако в том же 1986 г. был принят Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности», который с многочисленными оговорками легализовал частное предпринимательство.

Непоследовательность, противоречивость мероприятий нового курса свидетельствовали об отсутствии стройной программы реформ, а также о мощном сопротивлении новациям со стороны консервативной части партийно-бюрократического аппарата. К началу горбачевских реформ он насчитывал 18 млн человек, на содержание которых расходовалось свыше 40 млрд руб.

Неудивительно, что положительный эффект от осуществления мероприятий «ускорения» носил исключительно краткосрочный характер. В 1985—1986 гг. темпы роста производительности труда в промышленности и строительстве превысили среднегодовые показатели XI пятилетки в 1,3 раза, на железнодорожном транспорте — в три раза, росли инвестиции в социальную сферу. Однако антиалкогольная кампания нанесла сильный удар по государственному бюджету, способствовала дальнейшей дестабилизации потребительского рынка¹².

Логика преобразований, сопротивление со стороны части номенклатуры, наряду со стремлением горбачевского руководства расширить общественную опору реформ, сделшш приоритетными социально-политические задачи. В январе 1987 г. на пленуме ЦК КПСС был провозглашен курс на развитие «гласности» и демократизацию советского общества. Эта политика ослабила влияние консервативной части номенклатуры на ход реформ, расширила социальную базу перестройки.

Июньский 1987 г. пленум ЦК КПСС принял решение о проведении экономической реформы. В целом ее идеология уходила корнями в косыгинскую реформу 1965 г., но носила более радикальный характер. Главной целью преобразований провозглашался переход от административно-командных методов хозяйственного руководства к экономическим, к режиму регулируемого рынка с социальной ориентацией. Достижение поставленной цели предполагало решение ряда задач: расширение самостоятельности социалистических предприятий путем их перевода на полный хозрасчет, самофинансирование и частичное «самоуправление»; развитие индивидуальной и кооперативной форм собственности; привлечение иностранного капитала в форме совместных предприятий; реформирование системы ценообразования и финансово-кредитной системы.

Ход осуществления реформы выявил ее противоречивость, положительные и отрицательные следствия. Так, по Закону «О государственном предприятии» (1987) ведущие субъекты народного хозяйства получили право при выполнении государственного заказа относительно самостоятельно планировать деятельность на основе прямых контрактов с поставщиками и потребителями. Деятельность предприятия должна была регулироваться долгосрочными экономическими мотивами. Предприятия получили право заключения договоров с другими предприятиями, самостоятельного выхода на внешний рынок, осуществления совместной деятельности с иностранными партнерами и т.д.

Однако закон о предприятии не предусматривал изменения формы собственности, что, с одной стороны, не затрагивало основы всевластия административно-командной системы, методы которой, по замыслу реформы, должны были смениться на экономические, а с другой — не создавало рыночных мотиваций, подлинной заинтересованности руководства и членов коллектива, остававшихся на положении наемных работников. Вдобавок ряд положений реформы способствовал некоторому ослаблению централизованного контроля и одновременно ослаблял позиции непосредственного руководства предприятий в связи с введением системы выборности директоров.

В этих условиях экономика получила в целом отрицательный эффект как на микро-, так и макроуровне. Существенное повышение доли прибыли, оставляемой в распоряжении предприятий, толкало их руководство под давлением коллективов на сворачивание инвестиционных программ, направление средств в фонды экономического стимулирования, главным образом в фонд заработной платы. Рост прибыли предприятий при условии сокращения капиталовложений обеспечивался за счет повсеместного завышения цен на продукцию, отказа предприятий от производства низкорентабельной продукции. Подобное положение способствовало ухудшению макроэкономических показателей. На фоне устойчивого роста занятых в промышленном производстве работников происходило «проедание» ресурсов предприятий, замедление общих темпов развития производства, нарастание инфляционных явлений. Развитию инфляции, пока еще в подавленном виде, помогало сохранение системы государственных субсидий, несмотря на решительные попытки перевода предприятий в режим самофинансирования.

Еще одним негативным последствием реформы стал рост уровня криминализации экономики, не в последнюю очередь связанный с представленной директорату возможностью самостоятельного использования средств предприятий при одновременном ослаблении системы централизованного контроля за их расходованием. Средства предприятий, а также часть государственных средств перекачивались в кооперативы, создававшиеся при государственных предприятиях. Эффект от этой финансовой схемы получали члены кооператива, а предприятие и государство лишались значительной части средств.

Преобразования, коснувшиеся сельскохозяйственных предприятий, сводились к перестройке системы управления, расширению самостоятельности колхозов и совхозов, внедрению арендных договоров, т.е. предоставлению крестьянским семьям права арендовать угодья на длительный срок и распоряжаться произведенной продукцией. Как и в промышленности, преобразования в аграрном секторе не способствовали развитию подлинной заинтересованности в эффективном ведении хозяйства. Совхозы и колхозы находились под опекой новой управленческой суперструктуры — Государственного агропромышленного комитета, в то время как крестьяне-арендаторы ощущали постоянный дефицит в финансировании, технике и т.д. И здесь причина негативного эффекта преобразований крылась в неразрешенное™ проблемы собственности. Надежды на возрождение села с помощью развития арендных отношений не оправдались. В итоге к лету 1991 г. хозяйства арендаторов охватывали лишь 2% земельных угодий и 3% поголовья скота.

В 1988 г. в развитие Закона «Об индивидуальной трудовой деятельности» был принят Закон «О кооперации», легализовавший мелкое предпринимательство. Основная масса кооперативов была сосредоточена в сфере производства товаров народного потребления, строительстве и торгово-посреднической деятельности. Изначально кооперативное движение приняло широкий размах, К началу 1991 г. в нем было занято приблизительно 5% самодеятельного населения СССР, чему способствовал нараставший год от года дефицит на рынке потребительских товаров и услуг, а следовательно, и высокий уровень совокупного спроса с учетом постоянно растущего объема накоплений граждан. Это обстоятельство приводило к резкому взвинчиванию кооперативных цен, которые все более стали ориентироваться на сектор потребительского рынка с неэластичным по цене спросом (зажиточные слои населения).

В кооперативном секторе формировались капиталы, сыгравшие определенную роль в период приватизации. Слабость законодательных основ функционирования сектора, его высокая рентабельность в условиях нарастающей дестабилизации потребительского рынка, финансово-кредитной системы в целом способствовали криминализации этой сферы хозяйства.

В ходе экономических реформ обострились финансовые проблемы. Одной из причин этого являлась сложившаяся за многие годы убежденность советского руководства во второстепенности данной сферы по отношению к производственной. Попытки осуществления новой индустриальной модернизации (политика «ускорения»), желание быстрого решения острых социальных проблем, откровенно популистские шаги реформаторов в сочетании с негативными последствиями преобразований уже в первые годы перестройки существенно нарушили и без того хрупкий макроэкономический баланс. Положение усугубил и ряд внешних, экстраординарных обстоятельств: снижение мировых цен на энергоносители, непредвиденные расходы на ликвидацию последствий чернобыльской катастрофы и землетрясения в Армении, продолжение войны в Афганистане, резкое обострение противоречий между странами-членами СЭВ и др. В результате привычный для советского государства дефицит консолидированного бюджета, оценивавшийся примерно в 2—3% и покрываемый обычно за счет сбережений населения в государственном Сбербанке, стал стремительно расти. Если в 1985 г. он составлял всего 1,8%, то в 1986 г. - уже 5,7, в 1987 г. - 6,4, а в 1988 г. - 9,2%, в абсолютных же показателях он вырос с 18 млрд руб. в 1985 г. до 90,1 млрд руб. в 1988 г.

Отрицательной была динамика и валютных резервов, косвенным доказательством чего может являться введение специального «туристического» курса рубля, который был в 10 раз ниже курса Сбербанка. Развитие кризиса происходило на фоне углубления разрыва между ростом доходов населения и ростом производства, ухудшения внешнеторгового баланса и роста внешнего долга страны.

В условиях развития бюджетного, финансового кризиса руководство страны наметило ряд мероприятий ценового и фискального характера. Однако, опасаясь окончательно растратить популярность, оно не решилось на их осуществление, предпочитая обратиться к Западу за кредитной помощью. Нерешительность, растерянность руководства способствовали дальнейшему развитию кризиса, который начал особенно сильно проявляться на рынке потребительских товаров.

В условиях ухудшения социально-экономической ситуации начался процесс быстрой эрозии власти. КПСС теряла позиции, инициатива переходила к демократическим движениям и партиям, которые, в свою очередь, эксплуатировали популистские лозунги, пытаясь возглавить массовое забастовочное движение, вспыхнувшее в стране, для завоевания власти. Усиление демократической, антипартийной коалиции способствовало переходу инициативы от КПСС к Советам в ходе выборов 1989 и 1990 гг. Под давлением бастующих и обновленного демократического состава Советов руководство приняло решение об увеличении заработных плат и социальных пособий, что еще более усугубило сложившийся макроэкономический дисбаланс, усилило кризис на рынке потребительских товаров.

Всего за шесть лет перестройки, с 1985 по 1990 г., денежные доходы населения увеличились на 56%, а денежные сбережения — на 76%. Особенно бурный рост избыточной денежной массы наблюдался в 1990 г., всего же за шесть лет ее прирост составил 96%. Хронический избыток денежной массы сопровождался падением покупательной силы рубля.

С целью стабилизации денежного рынка и сокращения дефицита бюджета правительством B.C. Павлова, сменившим в начале 1991 г. кабинет Н.И. Рыжкова, была проведена денежная реформа. Изъятие из обращения 50- и 100-рублевых купюр и их обмен на купюры нового образца, при одновременном увеличении приблизительно в три раза государственных розничных цен, дали положительный, но краткосрочный эффект. Значительное сокращение денежной массы и установившееся весной 1991 г. относительное макроравновесие были вновь нарушены начавшейся эмиссией, с помощью которой государство выплачивало обещанные крупные компенсации населению по ценовой реформе. С этого момента сфера денежного обращения вышла из-под контроля государства. Реформа цен, таким образом, не изменила положения на потребительском рынке, где рост дефицита товаров продолжал значительно опережать рост цен. Негативным последствием ценовой реформы стало падение жизненного уровня по- давляющей массы населения, что способствовало стремительному сокращению социальной базы, на которую опирались идеологи перестройки.

Одним из главных факторов кризиса политики перестройки, а также кризиса государственности в рамках СССР на рубеже 1980—1990-х гг. стал резкий подъем сепаратистских настроений в национальных республиках. Не останавливаясь на анализе социально-политического механизма распада СССР, отметим, что межнациональные конфликты (в Азербайджане, Армении, Грузии, Киргизии, Молдавии, Узбекистане, советских республиках Прибалтики и др.) вели к разрушению единого экономического пространства страны, способствовали ускоренной деградации сложившейся системы управления народно-хозяйственным комплексом и в результате усугубляли общую кризисную ситуацию. Обновленное в ходе демократических процессов руководство национальных республик повсеместно форсировало начавшийся спонтанно процесс отделения республик от союзного государства, метко названный «парадом суверенитетов». Республиканское руководство, не считаясь с центром, расширяло собственные полномочия не только в правовом пространстве, Но и в экономической сфере. Особенно болезненным явилось стремление руководства республик, по сути, к отказу от бюджетных взаимоотношений с центром, игнорирование его распоряжений. В этих условиях руководство СССР самостоятельно искало источники покрытия общегосударственных расходов, что вызвало резкий рост дефицита бюджета и инфляционных процессов¹³.

Политика суверенизации была не только проявлением стремления местной элиты к безраздельной власти, но и объективно обосусловливалась кризисным состоянием отжившей системы межнациональных отношений, отражала не всегда обоснованные надежды нового руководства республик на самостоятельный выход из системного кризиса с учетом национальных особенностей республик и национальных приоритетов.

В этих условиях руководство СССР начало подготовку нового союзного договора, призванного учесть сложившиеся политические реалии. Весной 1991 г. в подмосковном Ново-Огарево про-

Так, например, М.С. Горбачев в нарушение союзного законодательства незадолго до августовских событий 1991 г., взял из Государственного банка средства в размере 93 млрд руб. на содержание армии и государственного аппарата.

Шла встреча руководителей девяти союзных республик по согласованию проекта нового союзного договора, подписание которого было намечено на 20 августа.

Однако процесс оформления обновленного союза был прерван попыткой переворота 18—22 августа 1991 г., в результате чего произошло кардинальное изменение внутриполитической ситуации. Власть перешла в руки российского руководства, а большинство республик отказалось от подписания союзного договора. В декабре 1991 г. руководители России, Украины и Белоруссии объявили о прекращении действия союзного договора от 1922 г. и создании Содружества Независимых Государств (СНГ), которое объединило 11 бывших союзных республик, за исключением Грузии и государств Прибалтики.

Кардинальное изменение политической ситуации сопровождалось лавинообразным нарастанием экономических проблем. К концу 1991 г. сложилось тяжелейшее политико-экономическое положение, которое требовало радикальных незамедлительных преобразований. За 1991 г. национальный доход снизился более чем на 11%, валовой внутренний продукт — на 13%, промышленное производство сократилось на 2,8%, сельскохозяйственное — на 4,5%, добыча нефти и угля упала на 11%, выплавка чугуна — на 17%, производство пищевой продукции — более чем на 10%. Валовой сбор зерна сократился на 24%, а его государственные закупки — на 34%. Параллельно углублялся бюджетный кризис. Сфера денежного обращения, инфляция все более выходили из-под контроля. Положение усугублялось крушением прежней системы управления экономикой, разрывом хозяйственных связей в рамках бывшего СССР, деградацией внешнеэкономических отношений, конфликтной внутренней социально-политической ситуацией и т.д. В этих сложнейших условиях российское руководство вынуждено было приступить к осуществлению реформ.

5. Экономика постсоветской России

В октябре 1991 г. на V съезде народных депутатов Б.Н. Ельцин объявил о проведении в стране радикальных экономических реформ и формировании нового российского правительства во главе с Е.Т. Гайдаром. Программа правительства Гайдара отличалась от уже известных программ Явлинского, Сабурова, Шаталина, Абалкина и др. по ряду принципиальных подходов к реформированию. Во-первых, реформаторы «новой либеральной волны» исходили из отрицания «особого российского пути» экономического развития страны и целиком опирались на имевшийся мировой, монетаристский опыт стабилизации и оздоровления денежного сектора. Во-вторых, учитывая сложившиеся политические реалии, программа Е. Гайдара была призвана решить задачу становления независимого механизма функционирования российской экономики на основе создания российского хозяйственного законодательства, национальной валютной системы, проведения самостоятельной налоговой, бюджетной, внешнеэкономической политики и т.д. В-третьих, программа становления суверенного хозяйственного механизма включала радикальные институциональные преобразования, основанные на стремительном развитии негосударственных форм собственности, на отказе от прежней системы государственного регулирования и запуске рыночного механизма.

Изначально реформаторы исходили из необходимости предотвращения дальнейшего развития катастрофической ситуации, грозящей коллапсом. Вместе с тем данный подход, имевший определенные основания, в большей степени был продиктован конъюнктурно-политическими соображениями, а именно желанием укрепить социальную базу новой власти, стремлением в кратчайшие сроки создать широкий слой ее сторонников. На выбор методов реформ оказали определенное влияние и рекомендации иностранных советников и экспертов, привлеченных к разработке программы, а также требования международных финансово-кредитных институтов. Исходя из названных обстоятельств преобразования приобрели характер «шоковой терапии».

Либерализация цен, осуществленная в начале 1992 г., по замыслу реформаторов, должна была решить ряд задач: уменьшение финансовой несбалансированности; ликвидация «денежного навеса»; создание условий для более рационального распределения производственных ресурсов; запуск механизма конкуренции в среде производителей; устранение тотального дефицита на рынке потребительских товаров.

Первоначально либерализация привела к обвальному, неудержимому росту цен. Уже к концу 1992 г. индекс цен вырос в 26 раз, в 1993 г. — в 9,4 раза. Рост цен неизбежно привел к сокращению покупательного спроса населения и прежде всего устранил его ажиотажный характер. Либерализация внешнеторгового режима способствовала притоку иностранных товаров на российский рынок, что, с одной стороны, вело к его насыщению, а с другой -выталкивало с него отечественные товары. Впоследствии тенденция к вытеснению отечественных товаров импортом сохранялась вплоть до августовского кризиса (дефолта) 1998 г. Если в 1991, г. удельный вес товаров отечественного производства в структуре розничного товарооборота составлял 86%, то в 1996 г. он упал до 48%. Таким образом, была решена неотложная задача стабилизации потребительского рынка, что можно поставить в заслугу реформаторам.

Однако либерализация вызвала к жизни ряд острых проблем, связанных прежде всего с обвальным сокращением производственных показателей во всех отраслях народного хозяйства, резким падением жизненного уровня основной массы населения, не только лишившегося накопленных средств, но еще более страдавшего из-за возникшего несоответствия уровня текущих доходов и галопирующих цен.

Одновременно с либерализацией правительство предприняло решительные шаги по сокращению денежной эмиссии, что должно было сдержать темп инфляции, рост цен, способствовать оздоровлению финансовой системы (государственных и местных бюджетов), приучить государственные предприятия к более рациональному расходованию средств. Эмиссионная политика государства позволила устранить «денежный навес», а вместе с этим угрозу неуправляемой инфляции, что благотворно сказалось и на стабилизации потребительского рынка. С помощью мер монетарной политики, апробированных в ходе либеральных преобразований в развитых рыночных странах, в России были достигнуты в целом положительные, хотя и весьма неустойчивые результаты в финансовой сфере, что также можно поставить в заслугу реформаторам. Прежде всего это касалось снижения уровня инфляции, сокращения дефицита бюджета, упорядочения валютного, фондового рынка и т.д.

Однако сдерживание эмиссии вскоре привело к неожиданному результату. К весне 1992 г. на первое место выдвинулась проблема неплатежей между предприятиями, грозившая парализовать хозяйство страны. Неплатежи ударили не только по бюджету, наполнение которого зависело от налоговых поступлений с предприятий, но также резко снизили уровень покупательного спроса на- селения, не получавшего в срок заработной платы, пенсий и других бюджетных выплат. Это заставило правительство пойти на широкую эмиссию, которая подстегнула рост цен, свела к нулю мероприятия по оздоровлению бюджета и финансовой системы. Впоследствии повторявшиеся мероприятия по сокращению эмиссии не раз наталкивались на проблему неплатежей, разрыва хозяйственных связей, их натурализации, бюджетному кризису, что вновь толкало правительство на эмиссию. Очевидно, что негативный эффект был получен во многом из-за неразрешенности проблемы приватизации. Финансовые рычаги, на которые уповали реформаторы, бездействовали в условиях нерыночной структуры собственности.

Подготовка масштабной приватизации началась с осени 1991 г. Она требовала разработки необходимого комплекса законодательного обеспечения. Одной из особенностей реформы стала либерализация цен до начала широкомасштабной приватизации, что расходилось с принятой и апробированной на практике схемой перехода к рынку. Возможно, поэтому приватизация в России приобрела обвальный характер с точки зрения ее темпов и масштабов, что существенно отличало ее от принятых образцов.

Сами реформаторы склонны объяснять эти новации по меньшей мере тремя основными обстоятельствами. Во-первых, откладывание приватизации, ее растягивание во времени было невозможно в условиях сложившегося тотального товарного дефицита. Во-вторых, любое государственное предприятие (а это к моменту приватизации большинство хозяйственных субъектов) при нелиберализованных ценах становилось государственным учреждением по административному распределению дефицитных товаров, что в итоге вело к серьезному социальному конфликту. Наконец, реформаторы учитывали достигнутый уровень и интенсивность спонтанной приватизации.

Однако, как и в случае с либерализацией, методом «шоковой терапии» в целом, обвальная приватизация преследовала в большей степени политические цели. Это отмечали идеологи ваучерной, чековой приватизации, заявляя, что «достаточно наивно оценивать итоги реализации этой модели по тем формальным целям, которые были записаны в программах приватизации. Реальная цель была лишь одна: временное массовое распределение и закрепление формальных прав частной собственности в российском обществе при минимуме социальных конфликтов». При этом, правда, неизменно делалась ссылка на формальную, программную цель и заявлялось, что данный политический акт был произведен «в расчете на последующие трансакции в пользу эффективных ответственных собственников».

В декабре 1991 г. был подписан президентский указ «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий», который вместе с государственной программой приватизации явился ее правовой базой. Механизм обвальной приватизации был запущен.

Приватизация (1992—1994) представляла внеэкономический, волевой акт, или техническую форму приватизации. Несмотря на существование различных моделей массовой технической приватизации, реформаторами был выбран путь бесплатной, неименной чековой приватизации. Схема этого процесса включала в себя акционирование государственных промышленных предприятий, акции которых распределялись между их работниками (причем директорат имел право приобретения 5% акций) и государством. Значительная часть граждан, не занятая в производственной сфере, не имела реальной возможности влиять на процесс перераспределения государственной собственности, так как акционирование носило, по сути, закрытый характер, а коллективы предприятий имели абсолютные права в приобретении акций своих предприятий.

Для устранения этого противоречия была проведена широкомасштабная эмиссия ценных бумаг — ваучеров, номинальная стоимость каждого их которых составляла одну 150-миллионную часть государственного имущества России (по грубой оценке некоторых ведущих реформаторов, она равнялась приблизительно 20 тыс. руб.). Ваучеры приобрели (цена одного чека составляла 25 руб.) все жители РФ, включая новорожденных. Ваучеры, оказавшиеся в руках работников акционирующихся предприятий, были направлены на покупку акций, в то время как ваучеры работников бюджетной сферы и неработающих граждан в основном были вложены в многочисленные инвестиционные фонды, где и пропали вместе с исчезновением этих фондов. «Исчезнувшие» ваучеры стали инструментом приватизации предприятий немногими лицами, организовавшими фонды. Эти изначально неравноправные условия участия в приватизации лежат в основе многочисленных негативных оценок этого процесса, являются основной причиной резкой имущественной и политической поляризации российского общества, и как следствие, составляют основу потенциала пассивного неприятия огромной части общества курса приватизации и либеральных реформ в целом.

Наиболее интенсивно процесс приватизации протекал в сфере торговли, бытового обслуживания и общественного питания, что можно объяснить не только относительно небольшой фондоемкостью этих предприятий наряду с их высокой рентабельностью, особенно в условиях несбалансированного рынка, но и накопленным еще в годы перестройки опытом кооперативного движения, которое было сосредоточено преимущественно в этих сферах народного хозяйства.

К моменту окончания массовой приватизации (в 1994), по официальным оценкам, доля государственного сектора в создании ВВП составляла всего 38%, а 62% приходилось на негосударственный сектор. В ходе массовой приватизации получил развитие фондовый рынок наряду с другими институтами рыночной инфраструктуры (финансовые фонды и компании, товарные биржи и т.д.). С 1995 г. начался второй этап денежной приватизации, в ходе которого решалась задача перераспределения прав собственности после массовой приватизации. Критерием завершенности его, по замыслу реформаторов, являлось возникновение слоя эффективных собственников. Однако в реальности в ходе денежной приватизации произошло формирование олигархической структуры народного хозяйства, представители которой оказались тесно связаны с коррумпированным слоем высших чиновников. Поэтому на втором этапе резко возросла криминализация сферы хозяйственных отношений, а значительная часть субъектов хозяйства стала попадать в собственность криминальных элементов или под их контроль. Сложившаяся структура собственности и собственников не может быть названа эффективной, о чем свидетельствовали продолжавшийся кризис, неуклонный, хотя и замедляющий темпы спад производства, отсутствие явных признаков структурной модернизации хозяйства страны, ничтожнейшая доля новых современных наукоемких производств, появившихся за годы реформ.

Несмотря на решительные институциональные реформы, правительству не удалось преодолеть тенденцию общего спада, хотя его темпы замедлились. Очевидно, что глубина и масштабность реформ сами по себе обусловили существование тенденции к спаду в краткосрочном периоде. Спад, по мнению реформаторов, свидетельствовал об идущей структурной перестройке народного хозяйства, где сокращались отживший свой век производства, банкротились нерентабельные предприятия и на их смену приходили новые конкурентоспособные субъекты рыночного хозяйства.

Реформы оказали существенное воздействие на отраслевую структуру народного хозяйства. Спад производства затронул все секторы промышленности, но динамика спада значительно отличалась по отраслям. Особенно пострадало машиностроение. Уровень производства в нем составил в 1996 г. лишь 19,5% от предкризисного 1989 г., в то время как добывающие отрасли (топливно-энергетические) и в меньшей степени металлургия, ориентированные на внешний рынок, практически не понесли потерь и даже показали рост численности занятых в них работников. Крайне негативно реформы сказались на передовых наукоемких отраслях, прежде всего на атомной энергетике, авиастроении, электронной промышленности, отдельных отраслях ВПК и др., которые, напротив, должны были являться точками роста в процессе модернизации структуры народного хозяйства. Вместе с машиностроением за годы реформ произошло резкое сокращение производства в химической, легкой и пищевой промышленности, испытывавших жесточайшую конкуренцию на потребительском рынке со стороны импортеров. По тем же причинам долгосрочную, устойчивую тенденцию спада показал и аграрный сектор.

Несмотря на данные различия в отраслевом развитии, за период с 1992 по 1997 г. объем ВВП снизился на 40%, в том числе промышленного производства — в два раза, а сельскохозяйственного - на 35%. Очевидно, что при сохранении этих тенденций нельзя всерьез говорить о подлинной структурной перестройке национального хозяйства. Напротив, формировавшаяся структура способствовала превращению России в сырьевой придаток развитых стран, обостряла проблему ее экономической и, как следствие, государственной безопасности.

Еще одной тревожной тенденцией стало сокращение реальных доходов населения за период 1992-1997 гг. приблизительно на 43% наряду с углублением социальной и имущественной дифференциации общества, что выражалось в хроническом росте доли населения, живущего за чертой бедности.

С середины 1990-х гг. стали нарастать признаки кризиса. Его причины следует искать прежде всего в особенностях экономики переходного периода, которая сама по себе представляет малоустойчивое, причудливое сочетание противоречащих, а подчас и взаимоисключающих друг друга факторов развития, а также в непоследовательности политики реформ, которая, в свою очередь, во многом определяется данными особенностями.

За годы реформ произошло существенное общее падение производства, что не замедлило сказаться на сокращении налоговых поступлений в бюджет и вызвало рост бюджетного дефицита. На развитие кризисной ситуации оказали воздействие неблагоприятная внешняя конъюнктура (падение мировых цен на энергоносители), обострение внутренней ситуации (первая война в Чечне) и ряд других причин, углубивших бюджетный кризис.

Государство, продолжавшее политику на ограничение эмиссии, в условиях растущего дефицита бюджета все более покрывало его за счет выпуска внутренних и внешних обязательств, обеспечивавших в предкризисный 1997 г. приблизительно половину доходной части бюджета. Помимо краткосрочной задачи наполнения бюджета, политика государственного долга преследовала долгосрочную цель привлечения как иностранных, так и отечественных инвестиций в модернизацию народного хозяйства. Однако высокая степень неопределенности, хозяйственного и политического риска, сложившаяся в России, в сочетании с узкоэгоистическими интересами и криминальной направленностью отечественных субъектов фондового рынка (коммерческие банки) определила в целом его спекулятивный характер. Это и привело в конечном счете к кризису фондового рынка, крушению пирамиды государственных казначейских обязательств (ГКО) и облигаций федерального займа (ФЗО), повлекло за собой обрушение валютного рынка и кризис кредитно-финансовой сферы. Последние мероприятия правительства С. Кириенко по нормализации фондового и валютного рынков (девальвация национальной валюты, замораживание выплат по ГКО и др.) определили кризис банковской, бюджетной систем, вызвали резкий отток иностранных инвесторов, троекратное падение курса национальной валюты. Особенно больно кризис ударил по широким слоям населения, повторив ситуацию «шоковой терапии», либерализации цен, начала 1992 г. Значительная часть населения, имевшая вклады в коммерческих банках, лишилась сбережений при трех-, четырехкратном росте цен на рынке потребительских товаров.

Кризис 1998 г. выявил порочность упования исключительно на монетарные методы реформирования, заставил несколько скорректировать курс преобразований. Вторым положительным результатом кризиса стали признаки роста производства в ряде отечественных отраслей хозяйства, оказавшихся временно в благоприятных условиях ослабления уровня конкуренции с импортными товарами, прежде всего на потребительском рынке, а низкий курс рубля усилил конкурентоспособность отечественных экспортеров. Вместе с тем эти положительные последствия кризиса носили краткосрочный характер и к настоящему моменту себя исчерпали.

Экономическая политика государства после отставки правительства С. Кириенко, а также последующего избрания Президентом РФ В.В. Путина в целом проводится с учетом имеющегося негативного опыта опоры исключительно на монетарные методы. Одной из важных составляющих нынешней политики является стремление к предотвращению дальнейшей атомизации, сокращению хозяйственных связей между субъектами РФ посредством бюджетной политики государства. Помимо этого правительство предпринимает весьма активные действия по созданию единого унифицированного правового пространства для всех субъектов хозяйства, что способствует формированию благоприятных налоговых условий для привлечения отечественных и иностранных инвестиций. В то же время сложившиеся объективные факторы как внутреннего, так и внешнего характера определяют жесткие рамки, в которых возможна коррекция в целом малоэффективного современного реформистского курса в обозримом будущем.

Литература

1. Тимошина Т. М. Экономическая история зарубежных стран. Учеб. пособие / Под ред. М. Н. Чепурина. М., 2004.

2. Тимошина Т. М. Экономическая история России. Учеб. пособие / Под ред. М. Н. Чепурина. 6-е изд. М., 2002.

3. Экономическая история зарубежных стран. Курс лекций / Под ред. В. И. Голубовича. Минск, 1997.

4. Вощанова Г. П., Годзина Г. С. История экономики: Учеб. пособие. М., 2003.