Содержание:

1. «РУССКАЯ ПРАВДА» П. И. Пестеля.

2. Аграрный проект П. И. Пестеля

3. Государственно-правовые воззрения П. И. Пестеля.

4. Список литературы

«РУССКАЯ ПРАВДА» П. И. ПЕСТЕЛЯ

Статья посвящена одному из идеологов декабризма П.И. Пестелю, лидеру Южного общества. Автор статьи анализирует основные положения комплекса «Русской Правды», анализирует проблему соответствия устного и письменного вариантов программы декабриста.

Одним из идеологов декабризма, как известно, был Павел Иванович Пестель, лидер Южного общества, автор «Русской Правды», одного из программных документов декабристского движения. С именем П.И. Пестеля связана вся история декабристских организаций. В научно-исследовательской литературе, посвященной движению декабристов, на наш взгляд, более полно и ярко представлены деятельность П.И. Пестеля в тайных обществах, программа, утвержденная Тульчинской управой и Южным обществом, которую можно определить как устный вариант программы декабриста, чем комплекс «Русской Правды», его основные пласты, проблематика, что является письменным вариантом программы лидера Юга. С именем П.И. Пестеля связывают радикальную программу действий: цареубийство, истребление всей императорской семьи, диктатуру Временного Верховного правительства, республику. Однако в тексте «Русской Правды» он останавливается именно на решении вопроса о власти. Центральными моментами дошедших до нас первых пяти глав «Русской Правды» являются территориально-административный, социальный и аграрный вопросы. Следовательно, остается открытым вопрос: готов ли был П.И. Пестель представить свою радикальную программу в тексте конституции? Иными словами, сколь соответствовали друг другу устный и письменный варианты программы декабриста?

Актуальность данной статьи обусловлена в первую очередь интересом к отечественной истории, к отечественной общественной мысли. Научно-практическое значение проблемы декабристского движения видится нам в изучении опыта борьбы идеологов декабризма и их идей. В итоге эта проблематика трансформируется в одну из дискуссионных проблем – роль личности в истории. К сожалению, современные исследователи, в том числе и украинские, не проявляют должного интереса к данной теме. Мы вынуждены констатировать факт отсутствия современных значимых публикаций по проблеме декабризма. Наша статья – это попытка изменить ситуацию, вернуть в сферу активного обсуждения проблематику декабристского движения, в частности Южного общества. Среди последних исследований, опосредованно связанных с нашей проблематикой, мы выделяем работы Г.В. Гребенькова (методика исследования – аксиологический подход), В.П. Заблодского (современный либерализм, история либерализма), Д.Е. Музы (философия истории, русская философия), В.Б. Окорокова (история русской философии), В.В. Шкоды (русская философия), И.А. Яли (проблема личности в истории, лидер и его функции).

Целью статьи является анализ «Русской Правды» П.И. Пестеля, выделение ее основной проблематики, сравнительный анализ пластов комплекса «Русской Правды».

Полное название конституционного проекта П.И. Пестеля звучит следующим образом: «Русская Правда или Заповђдная Государственная Грамота Великаго Народа Россiйскаго служащая Завђтом для Усовершенствованія Государственнаго Устройства Россіи и Содержащая Вђрный Наказъ какъ для Народа такъ и для Временнаго Верьховнаго Правленія». «Русская Правда» должна была состоять из десяти глав, иметь введение и заключение. Сфера ее действия ограничивалась определенным сроком, в течение которого Временное правительство должно было ввести первые преобразования и составить новое Государственное Уложение, то есть полный свод законов, соответствующих уже новому порядку.

В процессе работы над «Русской Правдой» П.И. Пестель выступает прежде всего как законодатель, поэтому будет интересно узнать его мнение о сущности и предназначении закона. Разрабатывать это понятие декабрист начинает еще в «Записке о Государственном Правлении» и в «Государственном Приказе Правосудия». С точки зрения П.И. Пестеля, законы – это «Правила выражающія устройство и Образованіе вђщей и опредђляющія порядокъ и кругъ ихъ дђйствія» [1, с. 222]. Исходя из данной формулировки, существует два вида законов. Одни определяют «устройство» и «образование» общества и государства. Иными словами, это конституция, или Государственный Устав. Другие определяют «порядок» и «круг действия». В свою очередь, они подразделяются на законы-руководства для правительства – Государственный Наказ, и законы-руководства для граждан и частных лиц – Государственный Судебник.

Эти положения «Записки о Государственном Правлении» переходят в более поздние тексты. Так, идею наказа для правительства П.И. Пестель воплощает в своей «Русской Правде», а через некоторое время после начала работы над «Запиской» он составляет проекты Судебников, которые должны были регулировать три сферы отношений:

1) между гражданами и правительством: определялись их взаимные права и обязанности;

2) между гражданами: рассматривались вопросы собственности, занятий граждан, брака, нравственности;

3) между правительством, гражданами, с одной стороны, и иностранцами – с другой: определялись статус, правовое положение последних, принципы их взаимоотношений с российскими гражданами.

Общими требованиями для создания любого закона, согласно П.И. Пестелю, должны быть:

– ясность, внятность: каждый закон «въ видђ предисловія» должен иметь пояснение, в котором излагалась бы причина его создания;

– существенность;

– справедливость: закон должен соответствовать «Кореннымъ Свойствамъ природы Человђческой»;

– равенство граждан перед законом.

Каждый закон в отдельности или совокупность всех законов, которую П.И. Пестель определяет как Свод Законов, или Государственное Уложение, должны быть направлены на общее благо общества и государства.

Уже говорилось о том, какое большое значение придавали декабристы созданию конституционных проектов. Глава Южного общества П. И. Пестель годами трудился над проектом своей конституции. Ее вопросы и предложенные им решения неоднократно обсуждались в Южном обществе. В чем же она состояла?

Пестель был сторонником диктатуры Временного верховного правления во время революции, считал диктатуру решающим условием успеха. Диктатура, по его предположениям, должна была длиться 10—15 лет. Его конституционный проект «Русская Правда» был наказом Временному верховному правлению, облеченному диктаторской властью. Полное название этого проекта гласит: «Русская Правда, или Заповедная Государственная Грамота Великого Народа Российского, служащая заветом для усовершенствования Государственного устройства России и содержащая верный наказ как для народа, так и для Временного Верховного Правления».

Конституционный проект Пестеля «Русская Правда» был плодом длительного и упорного труда. Пестель получил блестящее образование и, по собственному признанию, «особенную имел склонность к политическим наукам», «пристрастился к ним». Работа Пестеля над конституционным проектом длилась почти десять лет.

Пестель собрал у себя обширную политическую литературу. Его конституционный проект показывал, что он был в курсе движения политической мысли своего времени. Друг Пестеля, секретарь Южного общества Н. И. Лоpep вспоминает: «Квартиру он [Пестель] занимал очень простую,— на площади, против экзерцицгауза,— и во всю длину его немногих комнат тянулись полки с книгами, более политическими, экономическими и вообще ученого содержания, и всевозможные конституции. Не знаю, чего этот человек не прочел на своем веку, на многих иностранных языках».

Конституционный проект Пестеля не только многократно обсуждался на заседаниях и съездах руководителей Южного общества, но и к самой работе над текстом проекта привлекались отдельные члены общества. Юшневский признавался на следствии, что он кое-где «переправлял слог» «Русской Правды», но, очевидно, речь шла не только о стиле в узком смысле слова, но и о содержании; вносили свои поправки и другие декабристы; отдельную главу было поручено писать Сергею Муравьеву-Апостолу. На Киевском съезде 1823 г. основные положения «Русской Правды» были обсуждены и единогласно приняты руководителями Южного общества. Таким образом, «Русская Правда», представляя собой плод огромного личного труда Пестеля, в то же время является идейным памятником целой революционной организации, обсужденным и принятым единогласно. Это — крупнейший памятник революционного прошлого первой четверти XIX в. 1)

Свой проект Пестель назвал «Русской Правдой» в память древнего законодательного памятника Киевской Руси. Он хотел этим названием почтить национальные .традиции и подчеркнуть связь будущей революции с историческим прошлым русского народа. Название это он дай своему проекту лишь в 1824 г., раньше проект не имел названия.

«Русская Правда» согрета глубокой любовью к Родине, которую Пестель ценит превыше всего. «Любовь к Отечеству—сей источник всех государственных добродетелей и сия сильнейшая подпора существования и благодействия царств»,—писал он в одном из ранних набросков своего конституционного проекта.

Пестель придавал большое тактическое значение «Русской Правде». Революцию нельзя было, по его мнению, успешно совершить без готового конституционного проекта. Понятно, что по мере приближения срока, назначенного для восстания (сроки эти часто менялись), все острее чувствовалась необходимость в скорейшем окончании «Русской Правды»; «от меня часто требовали ею поспешить»,—показывал Пестель на следствии.

Особенно тщательно разработал Пестель мысль о Временном верховном революционном правлении, диктатура которого, по Постелю, была оплотом от «ужасов безначалия» и «народных междуусобий», которых он хотел избежать. Декабристы называли этот период «роковым временем». Немедленное установление диктатуры Временного правительства после переворота и наличие готового «верного наказа» Временному верховному правлению — «Русской Правды» обеспечивало, по мнению Пестеля, нужный ход событий в самое опасное для революции время — с момента революционного военного выступления до момента установления республики и введения в действие новых революционных учреждений.

«Русская Правда»,—писал Пестель в своем конституционном проекте,— есть наказ или наставление Временному верховному правлению для его действий, а вместе с тем и объявление народу, от чего он освобожден будет и чего вновь ожидать может... Она содержит обязанности, на верховное правление возлагаемые, и служит для России ручательством, что Временное правление единственно ко благу Отечества действовать будет. Недостаток в таковой грамоте ввергнул многие государства в ужаснейшие бедствия и междоусобия, потому что в оных правительство действовать всегда могло по своему произволу, по личным страстям и частным видам, не имея перед собою ясного и полного наставления, коим бы обязано было руководствоваться, и что народ между тем никогда не знал, что для него предпринимают, никогда не видел ясным образом, к какой цели стремятся действия правительства...»

В «Русской Правде» намечалось 10 глав: первая глава — о границах государства; вторая — о различных племенах, Российское государство населяющих; третья — о сословиях государства; четвертая—«о народе в отношении к приуготовляемому для него политическому или общественному состоянию»; пятая—«о народе в отношении к приуготовляемому для него гражданскому или частному состоянию»; шестая—об устройстве и образовании верховной власти; седьмая — об устройстве и образовании местной власти; восьмая — об «устройстве безопасности» в государстве; девятая — «о правительстве в отношении к устройству благосостояния в государстве»; десятая — наказ для составления государственного свода законов. Кроме того, в «Русской Правде» имелось введение, говорившее об основных понятиях конституции, и краткое заключение, содержавшее «главнейшие определения и постановления, Русскою Правдою учиненные".

По свидетельству Пестеля, написаны и окончательно отделаны были лишь две первые главы и большая часть третьей, четвертая и пятая главы были написаны начер- но, а последние пять глав вовсе написаны не были, материал к ним остался лишь в виде черновых подготовительных отрывков. Поэтому приходится привлекать добавочный материал, для того чтобы составить представление о конституционном проекте Пестеля в целом: показания о «Русской Правде», данные Пестелем и другими членами тайного общества на следствии, а также краткое изложение основных начал «Русской Правды», продиктованное Пестелем декабристу Бестужеву-Рюмину; последнее называется «Государственным заветом» и сохранилось в следственном деле члена Общества соединенных славян Шимкова. 2)

Разберем прежде всего вопрос о том, как разрешался в проекте Пестеля вопрос о крепостном праве, а затем перейдем к вопросу об уничтожении самодержавия. Это два основных вопроса политической идеологии декабристов.

Проект Пестеля провозглашал решительное и коренное уничтожение крепостного права. Страницы, посвященные крепостному праву, написаны страстно негодующим человеком. Постель со жгучей ненавистью говорил о «рабстве крестьян». Он объявлял, что крепостное право «есть дело постыдное, противное человечеству», «рабство должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно навеки отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми». Пестель подчеркивал, что отмена крепостного права—первое и главное дело Временного верховного правления: «Сие уничтожение рабства и крепостного состояния возлагается на Временное верховное правление яко священнейшая и непременнейшая его обязанность». Если найдется среди дворян такой «изверг», который будет противиться мероприятиям Верховного правления по отмене крепостного права, надо «такового злодея безизъятно немедленно взять под стражу и подвергнуть строжайшему наказанию яко врага Отечества и изменника противу первоначального коренного права гражданского».

Пестель чрезвычайно высоко ценил личную свободу человека. Будущая Россия, по Пестелю, — это общество прежде всего лично свободных людей. «Личная свобода,— говорится в «Русской Правде»,— есть первое и важнейшее право каждого гражданина и священнейшая обязанность каждого правительства. На ней основано все сооружение государственного здания, и без нее нет ни спокойствия, ни благоденствия».

Освобождение крестьян без земли, т. е. предоставление им только личной свободы, Пестель считал совершенно неприемлемым. Он полагал, например, что освобождение крестьян в Прибалтике, при котором они не получили земли, есть лишь «мнимое» освобождение.

Пестель стоял за освобождение крестьян с землей. Его аграрный проект подробно разработан в «Русской Правде» и представляет значительный интерес.

Аграрный проект П.И.Пестеля

В своем аграрном проекте Пестель смело объединил два противоречивых принципа: с одной стороны, он признавал правильным, что «земля есть собственность всего рода человеческого», а не частных лиц и поэтому не может быть частной собственностью, ибо «человек может только на земле жить и только от земли пропитание получать», следовательно, земля—общее достояние всего рода человеческого. Но, с другой стороны, он признавал, что «труды и работы суть источники собственности» и тот, кто землю удобрил и обработал, имеет право владеть землей на основе частной собственности, тем более что для процветания хлебопашества «нужно много издержек», и их согласится сделать только тот, который «в полной своей собственности землю иметь будет». Признав за правильные оба противоречивых положения. Постель положил в основу своего аграрного проекта требование разделения земель пополам и признания каждого из этих принципов лишь в одной из половин разделенной земли.

Вся обрабатываемая земля в каждой волости (так предполагалось называть наиболее мелкое административное подразделение будущего революционного государства) по проекту Пестеля делится на две части: первая часть является общественной собственностью, ее нельзя ни продавать, ни покупать, она идет в общинный раздел между желающими заниматься земледелием и предназначена для производства «необходимого продукта»; вторая часть земли является частной собственностью, ее можно продавать и покупать, она предназначена для производства «изобилия». Часть общинная, предназначенная для производства необходимого продукта, делится между волостными общинами.

Каждый гражданин будущей республики обязательно должен быть приписан к одной из волостей и имеет право в любое время безвозмездно получить причитающийся ему земельный надел и обрабатывать его. Это положение должно было, по мнению Пестеля, гарантировать граждан будущей республики от нищенства, голода, пауперизма. «Каждый россиянин будет совершенно в необходимом обеспечен и уверен, что в воей волости всегда клочок земли найти может, который ему пропитание доставит и в коем он пропитание сие получать будет не от милосердия ближних и не оставаясь в их зависимости, но от трудов, кои приложит для обрабатывания земли, ему самому принадлежащей яко члену волостного общества наравне с прочими гражданами. Где бы он ни странствовал, где бы счастия ни искал, но все же в виду иметь будет, что ежели успехи стараниям изменят, то в волости своей, в сем политическом своем семействе, всегда пристанище и хлеб насущный найти может». Волостная земля—общинная земля. Крестьянин или вообще любой гражданин в государстве, получивший земельный надел, владеет им на общинном праве, не может ни дарить его, ни продавать, ни закладывать.

Вторая часть волостных земель, предназначенная для производства «изобилия», находится в частной собственности, частью же может принадлежать и государству. Лишь эти земли могут покупаться и продаваться. Казенная доля этой земли также может быть продана: «Казна является в отношении к казенной земле в виде частного человека и потому продавать казенные земли право имеет». Каждый россиянин, желающий расширить свое Земельное хозяйство, может прикупить землю из этой второй части земельного фонда.

Для осуществления своего аграрного проекта Постель считал необходимым отчуждение помещичьей земли при частичной ее конфискации. Иначе его проект и не мог быть осуществлен: ведь в каждой волости надо было отдать во владение крестьян половину земли, эта земля отчуждалась от ее владельцев, в первую очередь от помещиков. Имело место отчуждение земли за вознаграждение, имело место и безвозмездное отчуждение, конфискация. «Если у помещика имеется 10 тыс. десятин земли или более, тогда отбирается у, него половина земли без всякого возмездия», — говорится в одном незаконченном отрывке «Русской Правды», озаглавленном «Дележ земель». Если у помещика имелось менее 10 тысяч, но не более 5 тысяч десятин, то тогда половина земли у него тоже отбиралась, но за нее давалось «возмездие» — или денежного характера, или земля где-нибудь в другой волости, но с тем -условием, чтобы общее количество десятин у него не превышало 5 тысяч. Таким образом, помещичье землевладение (при полном уничтожении крепостного права!) все же частично сохранялось. Беспощадно сметая устои феодально-крепостного общества, стремясь глубоко перестроить государство на буржуазный лад, Постель тем не менее не решался отстаивать лозунг передачи всей земли крестьянам.

В записной книжке друга Пестеля, декабриста Крюкова 2-го, сохранились интересные заметки по аграрному вопросу. Ограничение земельной собственности не раз является темой этих записей: «Всякий имеет право объявить правительству, что такой-то гражданин нарушает закон, обладая свыше позволенного имением под чужим именем или каким бы то ни было другим образом»; «Кто достигнет до количества, положенного законами имения, и захочет иметь больше, того отрешить от должности»; «Бедных всегда будет больше богатых, следовательно, всегда будет достаточное число граждан для исполнения должностей. Исследовать могущее произойти зло». Замечательны следующие записи, очевидно связанные с «дележом земель»; «Приказать измерить чиновникам количество земли каждой губернии и потом другим чиновникам измерить каждый уезд, а потом по исчислении можно узнать, верно ли показание помещиков о количестве их земли». Другая заметка: «Собрать сведения о доходах каждого помещика н о количестве и качестве земли, наметить подати, сообразные количеству земли. На показавших неточное количество земли имеет право донести всякий, наряжать для исследования верных людей и, если донос оказался несправедливым, наказать ложного доносчика» 3).

Несмотря на указанные ограничения, проект Пестеля был для того времени чрезвычайно радикальным. Накануне реформы 1861 г. крестьянская запашка, как известно, занимала лишь одну треть обрабатываемых земель—две трети земли были под барской запашкой. Постель же отдавал крестьянам половину всей обрабатываемой в государстве земли, т. е. значительно увеличивал крестьянское землепользование по сравнению с тем количеством земли, которым крестьяне могли пользоваться при крепостном праве. Крестьянская реформа 1861 г., как известно, еще отрезала от крестьянского землевладения одну пятую крестьянских земель (знаменитые «отрезки»!) и выселила крестьян «на песочки». Ничего подобного в проекте Пестеля не было.

Таким образом, аграрный проект Пестеля выдвигал требование дать крестьянам значительно больше земли, чем дала спустя три десятилетия правительственная ре-. форма. Отсюда следует, что аграрный проект Пестеля гораздо шире, чем реформа 1861 г., открывал дверь именно буржуазному развитию страны. Говоря о земельных наделах крестьян, закрепленных за ними крепостной реформой 1861 г., В. И. Ленин писал: «...чем больше земли получили бы крестьяне при освобождении и чем дешевле бы они ее получили, тем быстрее, шире и свободнее шло бы развитие капитализма в России, тем выше был бы жизненный уровень населения, тем шире был бы внутренний рынок, тем быстрее шло бы применение машин к производству, тем больше, одним словом, походило бы экономическое развитие России на экономическое развитие Америки» 4)

Считая землю общественным достоянием, Пестель нигде не говорил о выкупе крестьянами той земли, которую они получат от государства после революции в порядке общинной собственности. По общему смыслу текстов «Русской Правды», посвященных аграрному вопросу, помещики (и то не во всех случаях) получали от государства, а не от крестьян вознаграждение деньгами за отходящую крестьянам землю. Пестель проектировал лишь некоторые виды крестьянских работ на помещика во время переходного периода.

Пестель предполагал, что по его проекту будущая Российская республика будет жить оживленной и кипучей хозяйственной жизнью. Он считал, что полезно будет в каждой волости завести «маленькие банки и ломбарды, а равным образом и страховые учреждения». Банки и ломбарды давали бы крестьянину ссуду как на первоначальное обзаведение, так и на расширение частного хозяйственного предпринимательства. Таков проект ликвидации крепостного права у Пестеля. Как думал Пестель поступить с самодержавием и какое государственное устройство намерен он был ввести в России?

Постель—убежденный противник самодержавия, «зловластия», тирании, как он его называет, иногда награждая его характерным эпитетом — «разъяренное зловластие». Он выражает в «Русской Правде» желание изгладить даже самое воспоминание о прежнем торжестве этой тирании. В будущем своде законов революционной России он запрещает даже упоминать о крепостническом и самодержавном прошлом. Он полон негодования на правительство и дворянство за тяжелое положение России: крестьяне «были доныне несчастными жертвами зловластия прежнего правительства и безжалостной, безрассудной, бессовестной корысти дворянского сословия». Пестель доказывал антинародность самодержавия: «Прежняя верховная власть (для Пестеля она в момент составления «Русской Правды» была теперешней!— М. Н.) довольно уже доказала враждебные свои чувства противу народа русского».

Самодержавие в России по проекту Пестеля решительно уничтожалось. Уничтожался не только самый институт самодержавия, но и физически истреблялся весь царствующий дом: Пестель был сторонником цареубийства, казни всех без исключения членов царского дома в самом начале революции.

«Русская Правда» провозглашала республику, 6-я глава «Русской Правды», по свидетельству Пестеля, еще не была написана; в ней и должно было говориться об организации верховной власти. Но была ли эта глава не написана или была она просто уничтожена, неизвестно. Мы не имеем изложения этого вопроса в «Русской Правде». Общие республиканские установки Пестеля наиболее ясно сформулированы в «Государственном завете»—кратком изложении его конституции и в показаниях Пестеля на следствии: «Я сделался в душе республиканец и ни в чем не видел большего благоденствия и высшего блаженства для России, как в республиканском правлении». Пестель и его единомышленники «входили в восхищение и, сказать можно, восторг», когда представляли себе «живую картину щастия, коим бы Россия по нашим понятиям тогда пользовалась»,—так показывал Пестель.

Пестель—сторонник идей революционной верховной власти народа: «Народ российский не есть принадлежность какого-либо лица или семейства. Напротив того, правительство есть принадлежность народа, и оно учреждено для блага народного, а не народ существует для блага правительства».

Все сословия в государстве должны были быть решительно уничтожены и слиты «в единое сословие гражданское». Никакая группа населения не могла отличаться от другой какими-либо социальными привилегиями. Дворянство уничтожалось вместе со всеми другими сословиями, и все россияне объявлялись одинаково «благородными», т. е. «рожденными во благо». Объявлялось равенство всех перед законом и признавалось «неоспоримое право» каждого гражданина участвовать в государственных делах.

Гильдии и цехи тоже повсеместно уничтожались. Конечно, немедленно уничтожались и военные поселения — эта выдумка «разъяренного зловластия», одна мысль о которых наполняла «каждую благомыслящую душу терзанием и ужасом».

Гражданского совершеннолетия россиянин по конституции Пестеля достигал в возрасте 20 лет. Все граждане мужского пола, достигшие этого возраста, получали избирательные права (женщины избирательных прав не имели). В конституции Пестеля отсутствовал какой бы то ни было имущественный ценз; враг «аристокрации феодальной» 5), Постель был не меньшим врагом «аристокрации богатств», т. е. политических цензовых преимуществ, которые получали капиталисты-собственники в некоторых буржуазных государствах. Чтобы избрать и быть избранным, надо было быть лишь совершеннолетним гражданином Российской республики. Постель предполагал, что избиратели отдадут предпочтение более просвещенным людям, но ценза грамотности у него в конституции не было: и грамотный и неграмотный имели одинаковое право голосования.

Пестель был врагом всякого федеративного устройства и сторонником единой и нераздельной республики с сильной централизованной властью.

Республика Пестеля делилась на губернии или области, которые в свою очередь делились на уезды, а уезды— на волости. Ежегодно в каждой волости должно было собираться общее волостное собрание всех жителей, так называемое земское народное собрание, которое выбирало своих депутатов в различные «наместные собрания», т. е. местные органы власти, а именно: 1) в свое наместное волостное собрание, 2) в свое наместное уездное собрание, 3) в свое наместное окружное или губернское собрание. В эти три органа власти выборы были прямыми. «Из сего явствует,— пишет Постель,— что все наместные собрания, как волостные, так и уездные и окружные или губернские, будут состоять из членов, назначетных в оные прямо и непосредственно от земских собраний, чем самым и будут все члены всех наместных собраний по всей точности и в полной мере самим народом избираемы». Главой наместного волостного собрания был выборный «волостной предводитель», а главой уездного и губернского наместных собраний — «выборные посадники» (старинное русское слово). Компетенция наместных собраний была довольно широкой: они выслушивали отчеты исполнительных органов власти в волости, уезде, губернии — волостных, уездных и земских правлений, принимали и рассматривали жалобы на местное начальство, выбирали новых чиновников местного управления и утверждали прежних и вообще занимались всеми делами местного значения, «до волости или уезда касающимися». Окружные наместные собрания выбирали, кроме того, представителей в высший законодательный орган власти — Народное вече. Таким образом, выборы в верховный орган власти в республике Пестеля намечались двухстепенные.

Народное вече являлось органом верховной законодательной власти в государстве, оно было однопалатным: принципа двухпалатной системы Пестель не признавал. Исполнительная власть в государстве вручалась Державной думе.

Народное вече предполагалось составить из народных представителей, выбранных на пять лет. Каждый год переизбиралась одна пятая часть Народного веча. Председатель выбирался ежегодно вновь из членов, пребывающих в составе Народного веча последний год. Только Народное вече имело право издавать законы, объявлять войну и заключать мир. Никто не имел права роспуска Народного веча, так как оно представляло «волю» и «душу » народа в государстве 6).

1 Державная дума состояла из пяти членов, избранных Народным вечем на пять лет. Ежегодно один из членов Державной думы выбывал из ее состава ввиду истечения своего срока и заменялся другим по выбору. Председателем Державной думы являлся тот ее член, который заседает в ней последний (пятый) год.

Кроме законодательной и исполнительной власти Пестель выделял власть блюстительную, которая должна была контролировать точное исполнение конституции в стране и следить за тем, чтобы законодательная и исполнительная власти не выходили из пределов, поставленных им законами.

Центральным органон блюстительной власти был намечен по конституции Пестеля Верховный собор, который должен был состоять из 120 членов, называвшихся «боярами» и избиравшихся пожизненно. Верховный собор назначал, кроме того, главнокомандующего армией во время войны.

Столицей Российской республики по «Русской Правде» должен был стать Нижний Новгород. Он намечался в качестве столицы по пяти причинам: во-первых, он был расположен в центре страны; во-вторых, находился на удобных торговых путях (на Волге); в-третьих, Макарьевской ярмаркой он соединял Европу с Азией в сухопутных торговых отношениях; в-четвертых, «освобождение России от ига иноплеменного через Минина и Пожарского из сего города изошло»; в-пятых, «все воспоминания о древности нижегородской дышат свободою и прямою любовью к Отечеству, а не к тиранам его».

Конституция Пестеля провозглашала буржуазный принцип — священное и неприкосновенное право собственности. Она объявляла полную свободу занятий для населения, свободу книгопечатания и вероисповедания. За содержание печатных произведений виновные отвечали только перед судом. Каждая вера могла свободно исповедоваться в государстве, но запрещались некоторые религиозные обычаи, например многоженство у мусульман. Сословный суд, разумеется, отменялся и вводился гласный суд присяжных заседателей, равный для всех граждан.

Постель был сторонником широкого развития промышленности в стране, хотя утопическое наделение всех граждан землей и мешало бы в его будущей республике образованию пролетариата. Он был врагом всякого принуждения в промышленности, считая, что «одни вольнонаемные работники должны бы при всяких заводах быть употребляемы».

Пестель отстаивал самую широкую и неограниченную свободу торговли.

Границы Российской республики должны были по конституционному проекту раздвинуться до своих «естественных пределов».

Взгляды Пестеля на национальный вопрос были своеобразны и носили на себе печать дворянской ограниченности. Права отделения от Российского государства других национальностей Постель не признавал: все народы, населявшие Россию, должны были, по его мнению, слиться в единый русский народ и потерять свои национальные особенности. Постель не понимал значения национального развития угнетенных народов и не сумел найти путей к разрешению национального вопроса. Правда, формально русский народ не имел каких-нибудь преимуществ перед нерусскими народностями, по конституции Пестеля; все жители России независимо от национальности получали одинаковые политические права. Но в этой же конституции намечались жестокие меры против «буйных» кавказских народов. «Русская Правда» предлагала «разделить все сии кавказские народы на два разряда — мирные и буйные. Первых оставить в их жилищах и дать им российское правление и устройство, а вторых силою переселить во внутренность Россия, раздробив их малыми количествами по всем русским волостям». Пестель считал желательной и христианизацию нерусских народов, и вселение на земли других национальностей русских колонистов.

Что касается польского вопроса, то Пестель признавал за Польшей право отделения от России, но при следующих условиях: в Польше должна произойти революция, уничтожающая феодальное угнетение крестьян и сословий, должна быть провозглашена республика на тех же основаниях, что и в России, по принципам «Русской Правды», со всеобщим избирательным правом, «дележом земли» и пр. После атого Польская республика получала право на самостоятельное политическое существование, отделялась от России, но сохраняла с ней самый «тесный союз» на мирное и военное время, «вследствие коего бы Польша обязалась все войско свое присоединить на случай войны к российской армии, дабы тем в полной мере доказать, что чувства искренней дружбы и преданности к России питает и питать будет». План отделения Польши введен был в «Русскую Правду» «в предположении, что Польша заслужит, самостоятельную независимость поступками своими и образом своего действия в роковое время Российского возрождения и государственного преобразования».

Таков был конституционный проект Пестеля — «Русская Правда». Это был революционный проект буржуазного переустройства крепостной России. Он уничтожал крепостное право и самодержавие, учреждал республику вместо отсталого абсолютистского государства. На нем лежит некоторая печать дворянской ограниченности, но в целом он представляет собой своеобразный план сильного продвижения вперед отсталой феодально-крепостной России. Это был самый решительный, радикальный из конституционных проектов, созданных революционерами-дворянами.

Государственно-правовые воззрения П. И. Пестеля.

Великий вождь рабочего класса В. И. Ленин придавал движению декабристов огромное значение. Он рассматривал его, как один из крупнейших этапов в истории революционно-освободительного движения в России. В. И. Ленин показал историческую обусловленность и закономерность движения декабристов, порожденного распадом феодально-крепостнического строя и той страшной эпохой, когда русские цари отстаивая интересы помещиков, «то заигрывали с либерализмом, то являлись палачами Радищевых и „спускали" на верноподданных Аракчеевых».¹

Огромную ценность представляет и идейно-политическое наследство декабристов, получившее наиболее полное и наиболее яркое отражение в трудах одного из вождей декабризма — П. И. Пестеля.

Во всей системе взглядов Пестеля основное место, несомненно, занимают его государственно-правовые воззрения. Не будет преувеличением, если скажем, что Пестель, прежде всего, — государствовед, правовед. О Пестеле написано, много, в том числе несколько монографий и диссертаций. Пестеля изучали философы,² занимались им экономисты ³, не говоря уже об историках, которые в своих работах, посвященные истории декабризма, в той или иной степени, касались взглядов Пестеля на государство. Проявляют интерес к Пестелю и представители юридической науки. Об этом свидетельствуют работы Н. С. Прозоровой,. Н. Ф. Закревского и др.⁴

Работа Н. С. Прозоровой представляет интересное и солидное исследование, посвященное, главным образом, политическим взглядам Пестеля. Вопросы права автором затронуты лишь мимоходом — им отведено всего несколько страниц,

В работе Н. Ф. Закревского вопросам права отведено несколько больше места. Недостатком этой работы является то, что автор рассматривает «Русскую правду» Пестеля без учета различных ее редакций, вследствие чего ему не удалось показать эволюцию взглядов Пестеля в вопросах государства и права. Не использованы и архивные материалы н некоторые ранние работы Пестеля, в том числе и его «Социально-политический трактат».

Прочным фундаментом идеологии декабризма является передовая русская философия, социально-политическая мысль второй половины XVIII и начала XIX веков — произведения Козельского, Десницкого, А. Н. Радищева, А. П. Куницына, революционная поэзия А. С. Пушкина, Рылеева и др. Наряду с этим, Пестель был хорошо знаком и с трудами западно-европейских мыслителей: Вольтера, Монтескье, Руссо, Беккарии, Бентама, Смита, Сэя, Детю де Траси и т. д.

Главным же фактором, влиявшим на идейно-политическое развитие Пестеля, были события русской жизни. «Рабство крестьян, — писал Пестель, — всегда сильно на меня действовало, а равно и большие преимущества аристократии... слышанное о военных поселениях... упадок торговли и промышленности и общего богатства, несправедливость и подкупливость судов и... тягость военной службы для солдат.. .»⁵ Его революционность, его республиканизм были навеяны насущными задачами, выдвинутыми жизнью России, русского общества, а не влиянием политической мысли Запада, как утверждали русские дореволюционные, а также и современные буржуазные ученые Запада.⁶

Пестель жил в эпоху, насыщенную рядом революций, политических переворотов, когда дух преобразования, как писал сам Пестель, заставлял «везде умы клокотать». Этот дух преобразования охватил и Россию я увлек дворянских революционеров на борьбу с царизмом и крепостничеством.

Пестель был не только пламенным революционером, но и глубоким теоретиком, оставившим после себя значительное литературное наследство. Наиболее важной работой Пестеля является «Русская правда».

Его взгляды на государство и право отличаются большим радикализмом и прогрессивностью. Однако, в силу своей классовой ограниченности, Пестель в разрешении этих вопросов, как и все великие мыслители XVIII в., не мог выйти из тех границ, которые им поставила их эпоха.⁷ Он был не в состоянии разрешить эти вопросы в материалистическом духе. Его воззрения в области государства и права были идеалистическими.

В толковании этих вопросов Пестель исходил из принципов естественно-правовой школы, представители которой в противовес утверждениям идеологов феодализма о божественном происхождении государства и права доказывали, что государство и право возникли в результате договора, заключенного между членами общества с целью обеспечения всеобщего блага. Эта теория была насквозь идеалистической. «.. .Выходило так, — писал В. И. Ленин, — что будто общественные отношения строятся людьми сознательно».⁸

Поскольку государство и право, писали сторонники этой теории, возникли вследствие добровольного соглашения людей, постольку последние имеют право на свержение власти, не отвечающей их интересам, и на установление таких форм государства, которые отвечали бы природе человека. Таким образом, они дали в руки буржуазии мощное идеологическое оружие в ее борьбе с феодализмом. Такую же роль эта теория играла и в условиях России, где в порядок дня был поставлен вопрос о ликвидации старого, обреченного на гибель базиса с его старой надстройкой.

Как и все мыслители домарксова периода, Пестель не понимал, что государство является органом подавления одного класса другим, господствующим классом. В его представлении государство выступает как орган, призванный обеспечить благо всего общества. Цель государства, — пишет он, — «состоит в благоденствии всего общества вообще и каждого из членов оного в особенности»? (Курсив П. И. Пестеля. — Р. Я.).

По мнению Пестеля, русский народ «не есть принадлежность или собственность какого-нибудь лица или семейства».¹⁰ Эти мысли Пестеля были направлены своим острием против идеологов самодержавия, рассматривавших Россию как вотчину царя, а население ее как его крепостных. Пестель всеми фибрами души ненавидел самодержавие, называя его зловластием, тиранией, деспотией и был сторонником демократической формы правления, под которой он подразумевал республику, народовластие (или народодержавие, общедержавие, как писал он в своем словаре терминов).¹¹

Пестель рассматривает государство как историческое явление, подверженное изменениям в соответствии с изменениями человеческого общества. Сначала, когда территория государства была незначительна, оно облекалось в форму демократии; с увеличением же территории, когда уже нельзя было всем гражданам собираться для решения различных вопросов на одном месте, «возникла аристократия, а потом и вся феодальная система со всеми ее ужасами и злодеяниями».¹²

Как большую заслугу Пестеля следует отметить, что он, в отличие от многих буржуазных идеологов: Локка, Монтескье, Б. Констана, Бентама, В. Гумбольдта и др., выявил несовершенство и пороки хваленой представительной, конституционной монархии, прикрывающей власть монарха или олигархов. Он говорил, что «во Франции и Англии Конституции суть одни только покрывала, никак не воспрещающие министерству в Англии и королю во Франции делать все, что они пожелают».¹³ Он отвергал модную в ту эпоху теорию разделения властей, считая, что суть дела заключается не в механическом разделении власти, а в ее приближении к народу. Пестель был противником двухпалатной системы и выдвигал в качестве наиболее совершенной формы правления республику с однопалатным парламентом — народным вечем.

Равнодушным остался Пестель и к учению Монтескье и его последователей о влиянии естественно-географических условий на государственное устройство различных стран, в частности, к их утверждению о невозможности организации республиканской формы правления в больших государствах. В этом вопросе Пестель выступает как продолжатель воззрений Радищева, впервые подвергшего резкой критике эти положения Монтескье, Руссо и доказавшего, что «доброе правление — республика может существовать и в государствах, занимающих большие пространства».

Оригинальность и самобытность Пестеля можно проследить и по его взглядам на право. В освещении вопросов права он так же, как и при исследовании вопросов о государстве, стоит на идеалистических позициях. Он, разумеется, не пытался и не мог вскрыть сущность права и не понимал, что правовые отношения коренятся в материальных условиях жизни, что право является волей господствующего класса, возведенной в закон. Пестель не был в состоянии определить и классовую природу закона, рассматривал его лишь как средство для обеспечения блага всего общества. Но, несмотря на идеалистичность взглядов Пестеля в области права, они были весьма гуманными и прогрессивными. Через все его высказывания по вопросам права красной нитью проходит идея равенства, которая, как писал В. И. Ленин, была самой революционной идеей в борьбе со старым порядком абсолютизма вообще и с старым крепостничеством.¹⁴ Под равенством Пестель подразумевал уничтожение сословных привилегий, а не уничтожение классов.

Большой интерес представляет учение Пестеля о законе. Законы, по его мнению, должны быть ясными, понятными, справедливыми и простыми. Они должны быть одинаковыми для всех. В этом вопросе Пестель также следует за Радищевым, выдвинувшим в категорической форме положение о том, что «властитель первый в обществе есть закон, ибо он для всех один».¹⁵ Наибольшее значение Пестель придает справедливости законов. Она состоит в том, чтобы законы не противоречили нравам и обязанностям членов общества, стремящихся к благоденствию.¹⁶ Между целями, стоящими перед государством и законом, никакого противоречия быть не должно. Цели их идентичны, едины.

Пестель считал, что законы могут оказать на общество большое воздействие, являясь как бы наставниками, воспитателями народов и могут определить даже их деятельность. «Самые действительные наставники народов суть законы государственные: они образуют, и так сказать, воспитывают народы и по ним нравы, обычаи, понятия, вид свой и деятельность свою получают. От них исходят направление умов и волей и потому утвердительно сказать можно, что политические и гражданские законы соделывают народы таковыми, каковыми они суть».¹⁷

Большой интерес вызывают взгляды Пестеля в области уголовного права или, как он пишет, «карательных постановлений». Под преступлением он понимает действия индивидов, нарушающие «обязанности свои и права ближних», и направленные против общественного блага. «Всякое действие, сему благоденствию противное или ему вредящее, признаваемо должно быть преступлением».¹⁸

Второй признак преступления — наличие волевого начала; действия людей, совершенные несознательно, без участия их воли, не. могут рассматриваться как преступления. «Деяние без воли не может быть признано преступлением, а воля без деяния не может подлежать наказанию».¹⁹

Известный интерес представляет разработка Пестелем специальных вопросов уголовного права, в частности, вопросов, связанных с понятием стадий развития преступной деятельности, вины и др. Пестель считает, что человек только тогда подлежит уголовной ответственности, если его воля нашла конкретное выражение в определенных преступных действиях. При определении наказания необходимо также учитывать степень подготовленности преступления и близость его последствий. Пестель считал, что нельзя наказывать людей лишь за одни намерения, предположения. Эту мысль он подтвердил и в своих показаниях следственному комитету. «Подлинно большая разница между понятием о необходимости поступка и решимостью оный совершить: рассудок может говорить, что для успеха такого-то предприятия нужна смерть такая-то; но еще весьма далеко от его умозаключения до самого покушения на жизнь: человек не скоро доходит до такого состояния или расположения духа, чтобы на смертоубийство решиться; во всем наблюдается в природе постепенность. Дабы способным сделаться на смертоубийство, тому должны предшествовать не мнения, но деяния».²⁰

Как видно из этих слов, Пестель выступал против объективного вменения, института, устанавливающего ответственность даже при отсутствии вины. Объективно вменение широко практикуется в империалистических государствах и в наши дни. Буржуазное уголовное законодательство карает подчас самым суровым образом не только за «голый умысел», но даже за «опасные мысли», политические убеждения. Например, пресловутый закон Смита гласит, что лица, придерживающиеся определенного образа мыслей (читай: коммунисты и все вообще прогрессивные деятели, мыслящие иначе, чем империалисты), являются преступниками и подлежат наказанию. Яркой иллюстрацией к этому положению может служить процесс 11 деятелей Компартии США в 1949 г. в Нью-Йорке, когда американская реакция осудила их не за действия, а за их образ мыслей, теоретические воззрения.

Следующий момент, на который должен обратить внимание законодатель, по мнению Пестеля, — неизбежность наказания. «Наказание должно быть неизбежно и последовать как можно в скорейшем времени после преступления».²¹ По мысли Пестеля, неизбежность и скорость наказания, каким бы оно незначительным не было, действует на людей сильней, чем страх перед большим наказанием, но сопряженный с надеждой избежать его. Пестель считает, что никогда не следует прощать преступление, ибо это действует на людей развращающим образом, возбуждая в них надежду на безнаказанность, а это приводит к усилению преступности.

Пестель был принципиальным противником жестоких наказаний, утверждая, что чрезмерная строгость наказания вместо того, чтобы помочь человеку исправиться, только озлобляет его. Жестокие наказания, писал он, заставляют преступника прибегать к различным «сильнейшим средствам, чтобы избежать их» и совершать для этого подчас еще ряд новых преступлений. При определении наказания, пишет Пестель, следует иметь в виду еще одно обстоятельство, а именно — право человека на оборону, на защиту своей жизни. Поэтому каждый человек, подвергшийся нападению со стороны, обладает правом «убить того, который стремится лишить его жизни, если не имеет других средств для своего спасения».²²

Признание Пестелем, вслед за А. Н. Радищевым, А. П. Куницыным и др., права на необходимую оборону следует рассматривать в более широком аспекте, исходя из его общей государственно-правовой концепции, т. е. признания за народом права на восстание против угнетателей. Угнетенные народы, пишет он, с пламенным желанием стремятся «к избавлению себя от нестерпимого ига аристократов и богатых». «Действие народов в сем случае есть действие оборонительно, ибо они не налагают ига на аристократов и богатых, но только себя от их ига избавить хотят».²³

Однако Пестель, обосновывая право человека на вынужденную оборону и даже убийство, считает необходимым подчеркнуть, что оно не должно распространяться на государство, так как последнее имеет в своем распоряжении самые различные средства для спасения себя и граждан от покушений отдельных лиц.

Говоря о преступлениях, Пестель довольно отчетливо представляет, что они обусловлены материальными, социально-экономическими условиями, а не врожденными идеями. «Что более всего к преступлениям людей склоняют, как не нищета и совершенный недостаток».²⁴

Исходя из этого, он в решительной форме выступал против смертной казни. В этом вопросе его мысли были более гуманны и радикальны, чем взгляды таких западноевропейских ученых и юристов прогрессивного направления, как В. Гумбольдт, Милль и даже Беккариа, допускавший смертную казнь в отдельных случаях. По мнению Пестеля, наказание не является самоцелью, а преследует, опять-таки, лишь благо общества. Цель наказания — не мщение, не страдание преступника, а «исправление его, а еще более удержание других, посредством примера, от подобных деяний».²⁵ Пестель выступает сторонником соразмерного наказания, т. е. такого наказания, которое бы соответствовало преступлению, и в то же время причиняло преступнику как можно меньше страдания. Он отстаивает демократический принцип равного наказания за одни и те же преступления.

Пестель настаивает на том, чтобы наказание соответствовало характеру преступления, а не преступника, ибо преступление есть следствие отрицательных качеств человека, а не результат принадлежности его к тому или иному сословию. Отсюда и весьма резонный вывод: «Одинаковое преступление, соделанное человеком образованным и человеком без 1воспитания, заставляет предполагать в первом более унижения и более разврата, нежели во втором, а, следовательно, и должен первый быть наказан сильнее второго».²⁶ Равное наказание к этим двум преступникам, совершившим одинаковые преступления, пишет он, и будет более тяжелым для первого из них, так как он в силу своего большого интеллектуального, духовного развития будет переживать его более глубже и болезненнее. Благодаря этому и будет достигнуто равновесие.

Излагая свою теорию наказаний, Пестель выступает как сторонник принципа «Nullum crimen, nulla poena sine lege», впервые выдвинутого в период английской буржуазной революции левеллерами и их идеологом Джоном Лильберном. Исходя из этого принципа, Пестель утверждал, что «никто не может быть судим иначе, как по точным словам закона без всякого толкования слов закона, и притом по законам, существовавшим прежде преступления, в коем он обвиняется и не иначе быть обвиненным, как когда его преступление совершенно доказано».²⁷

В русском уголовном праве той эпохи принцип Nullum crimen... не применялся и русский народ чрезвычайно страдал от неопределенности законов и произвола судей. Претворение этого положения в жизнь, несомненно, явилось бы большим шагом вперед по пути создания нового правопорядка.

Пестель резко выступал против отдачи людей, в виде наказания, в солдаты. Очень часто в ту пору в солдаты отдавались люди за самые незначительные проступки. Возмущаясь этой варварской практикой, Пестель писал: «В наказание отдавать в военную службу должно быть запрещено, ибо воинское звание столь почтенно, что не должно соделываться уделом недостойного человека».²⁸ Это позорное явление в русской жизни — отдача в наказание людей в солдаты, сохранилось вплоть до XX в.

Не менее интересны воззрения Пестеля в области гражданского права, призванного, по его мнению, к тому, чтобы санкционировать «существующие, при данных обстоятельствах нормальные, экономические отношения между отдельными лицами».²⁹

Будучи непримиримым врагом феодального строя и убежденным сторонником развития буржуазных отношений, Пестель стремился к установлению такого политического порядка, который бы помогал буржуазному строю ликвидировать феодально-крепостнический строй и старые классы. В основу нового экономического строя, по мнению Пестеля, должна лечь «священная и неприкосновенная» частная собственность. Всюду он подчеркивает, что «право собственности или обладания есть право священное и неприкосновенное». Оно должно покоиться на самых твердых и незыблемых основах с тем, чтобы «каждый гражданин в полной мере уверен был в том, что никакое самовластие не может лишить его ниже малейшей части его имущества».³⁰ Охрана частной собственности возлагается на государство. Все высказывания Пестеля, связанные с этим вопросом, представляют собой не что иное, как стремление создать все необходимые предпосылки для обоснования и развития буржуазной частной собственности.

Пестель, хотя и был дворянским революционером, но объективно выражал стремления и чаяния русской буржуазии, еще недостаточно сильной, чтобы выступить на арене политической деятельности как самостоятельная сила. Эта историческая миссия была возложена на декабристов, стремившихся ликвидировать абсолютизм и крепостное право.

Много внимания Пестель уделял вопросам семейно-брачного и наследственного права. В отличие от многих буржуазных юристов и ученых, рассматривающих брак как сожительство мужчины с женщиной для удовлетворения своих половых импульсов (Кант, Бентам и др.), Пестель рассматривает его с точки зрения социальной, доказывая, что «брак есть сочетание двух лиц различных полов с целью народонаселение умножить и детей породить».³¹ Очень вдумчиво подходит Пестель и к вопросу о разводе. По его мнению, правом развода должна быть наделена и женщина. В этом вопросе он далеко опередил буржуазную юридическую мысль своего времени и в том числе Code civil, по которому женщина могла добиваться развода лишь в исключительных случаях, например, в случае, если ее муж вселял свою наложницу под одну кровлю с ней.³² Равными правами должна быть наделена женщина и з области наследования. Пестель пишет, что после смерти родителей «каждый сын и каждая дочь получают одинаковую часть».³³ Это положение Пестеля было направлено против действовавшего .в России законодательства, по которому женщина могла наследовать лишь ¹/₁₄ часть недвижимого и 1/₈ движимого имущества.

Пестель выступает как яростный противник такого института феодального права, как майорат. Начиная с самых ранних произведений, он упорно и последовательно проводит идею о том, что различие между родовым и приобретенным имуществом должно быть ликвидировано и .«дети должны быть все наделены равными участками от родительского наследства и установление майоратов есть столь же гнусная сколь и явная несправедливость».³⁴

Через все высказывания Пестеля по вопросам семьи и брака красной нитью проходит мысль о защите прав детей, подрастающего поколения, об обеспечении им нормальных условий существования. Много внимания уделяет Пестель и вопросам воспитания детей. В противовес насквозь индивидуалистической теории воспитания Руссо, рассчитанной на воспитание одиночки — Робинзона, живущего лишь для себя, вдали от общества, Пестель выступает как сторонник общественного воспитания, следуя в этом вопросе принципам «педагогической поэмы» Радищева («Путешествие из Петербурга в Москву»). Он считал, что «существенной целью всякого воспитания должно быть образование душевных и телесных способностей учащегося соответственно будущему его существованию».³⁵ Пестель придавал большое значение и женскому образованию. В одном из черновых набросков он писал о необходимости открытия учебных заведений для девушек — «при каждом университете по одному для приуготовления наставниц».³⁶

Весьма гуманными и передовыми являются воззрения Пестеля в области международного права. Основной лейтмотив всех его высказываний в этой области — миролюбие, стремление обеспечить мирное сожительство и дружбу между различными народами. Эти взгляды Пестеля самым тесным образом связаны с его государственно-правовой концепцией, преследующей обеспечение благоденствием всего общества. Пестель выступал за суверенитет и независимость России в экономическом и политическом отношениях. Исходя из своей гуманистической государственно-правовой системы, он уделял огромное внимание вопросу обеспечения безопасности России. Вся внешняя политика России, по его мнению, должна быть направлена на то, чтобы сохранить «мирные приязненные сношения между своим государством и другими державами».³⁷ (Курсив мой. — Р. Я.). Он был противником захватнических войн и осуждал колониальную политику, проводимую крупными державами. В одной из глав «Русской правды», где речь шла о разных племенах, он писал: «Не число их надо умножать, не о распространении пределов помышлять, но единственно стараться о водворении благоденствия в сих обширных владениях».³⁸ Пестель ратовал за предоставление колониям независимости,³⁹ считая, что «все отдельные государства имеют одинаковые права и равное достоинство и малые заслуживают столько же уважения, сколько и большие».⁴⁰

Гуманизм, глубокая человечность, весьма характерные для Пестеля, выступают не только в освещении основных крупных проблем, относящихся к области международной политики, но даже и в вопросах производных, второстепенных. В этом отношении большой интерес представляет небольшая записка Пестеля об обращении с военнопленными. В ней сказано, что «начальник, провожающий команды, строго будет смотреть, чтобы пленных не обирали и не били, а в особенности, чтобы с офицерами обходились пристойным образом и доставляли им всевозможные выгоды; он будет пещись о продовольствии пленных точно так, как о продовольствии своей команды».⁴¹

Не лишены интереса взгляды Пестеля на общественное устройство России. Будучи идеалистом в понимании общественной жизни, Пестель, разумеется, не мог дать правильного освещения и вопроса об общественном устройстве, в частности, у него не было четкого представления о классах. Но все же он сумел разглядеть зачатки борьбы между народом и аристократией богатства, т. е. буржуазией. В одном из своих показаний он писал: «Мне казалось, что главное стремление нынешнего века состоит в борьбе между массами народными и аристократиями всякого рода, как на богатстве, так и на правах наследственных основанными».⁴² Он вполне правильно отмечал, что наличие классов-сословий служит причиной «водворения многих коренных неустройств и злоупотреблений», что эти сословия — «разные только отделения между народом образуют, которые вечно друг на друга враждуют».⁴³

Пестель не скрывает своего сочувственного отношения к «бедным», к «поденщикам», как он часто называет рабочих. Через все его произведения красной нитью проходит стремление покончить с бедностью и нищетой. Он с возмущением пишет о действиях денежной аристократии, которая «эгоистично поднимает голову и, опираясь на груды золота, вызывая нищету среди неимущих классов, подготовляет миру новые затруднения и новые катастрофические бедствия». Тем самым, по его мнению, богачи через обнищание народных масс «приводят к революциям и избиениям».⁴⁴ В качестве примера он ссылается на события 1817 г. в Англии, когда выступления английских рабочих приняли необычайно бурный характер, облекаясь подчас в форму кровавых столкновений. Таким образом, Пестель, признавал прогрессивность капиталистического строя, не мог не заметить и тех противоречий и пороков, которые неизбежно сопутствовали этому обществу.

Пестель был непримиримым врагом феодального деления общества на сословия. Он был горячим сторонником ликвидации сословного строя и установления равенства всех перед законом. Само собой разумеется, что под равенством Пестель понимал формальное равенство, прикрывающее фактическое, экономическое неравенство. Особенно яростно ополчается он против привилегированного положения дворянства и, главным образом, против права дворян обладать крепостными. Он требует, чтобы дворянство было лишено всех своих привилегий и несло такие же повинности, как и другие сословия.

Огромное внимание уделял Пестель в своих трудах аграрному вопросу, над решением которого тщетно бились все передовые мыслители того времени. После долгих колебаний и изучения этого вопроса в теории и на практике, он приходит к мысли об освобождении крестьян с землей, что нашло свое выражение в одном из отрывков «Русской правды», известном под названием «Дележ земель». Для того, чтобы обеспечить крестьян землей, Пестель предлагает разделить весь земельный фонд на две части: первая часть земель будет принадлежать всему обществу, составляя его неприкосновенную собственность. Эту землю нельзя ни продавать, ни закладывать. Другая же часть земли, принадлежащая государству и частным лицам, должна составлять фонд «изобилия». Эти земли могут быть отчуждаемы по усмотрению ее обладателей. Вся общественная земля, по мысли Пестеля, должна быть поделена на участки, достаточные для прокормления одного тягла (семьи, состоящей из мужа с женой и тремя детьми). При распределении этих участков «предпочитается тот, кто беднее».⁴⁵ Благодаря такому порядку, как думал Пестель, становилась возможной ликвидация нищеты и превращения крестьян в зажиточных и обеспеченных людей.

Для наделения крестьян необходимой землей он предлагает провести частичную конфискацию помещичьих земель. При наличии у помещика до 10 тыс. десятин земли, у него отбиралась за определенное вознаграждение половина земель, а при наличии более 100 тыс. десятин у него также отбиралась половина земли, но только без всякой компенсации. Таким образом, по проекту Пестеля в руки крестьян должна была перейти (причем безвозмездно) половина всех помещичьих земель. Само собой разумеется, что реализацию своей аграрной программы он связывал с ликвидацией крепостного права и самодержавия революционным путем.

В разрешении аграрного вопроса особенно отчетливо вырисовывается дворянская ограниченность Пестеля, не решившегося поднять руку на все помещичье землевладение. Оставляя половину земель в руках помещиков, он тем самым давал возможность одной части граждан обогащаться путем эксплуатации другой части граждан, которые, имея лишь землю и не получая никакой помощи для ее обработки, должны были превратиться в бедняков, сельский пролетариат.

По сравнению с земельными проектами Н. Муравьева, Н. Тургенева и других декабристов, проекты Пестеля были более прогрессивными. Но переоценивать их и приписывать им социалистические черты, как это делали либеральные и народнические исследователи декабризма — В. И. Семевский, Н. П. Сельванский, Н. Русанов, M. M. Ковалевский и др., нет никакого основания.⁴⁶

Подводя итог всему сказанному о государственно-правовых воззрениях Пестеля, следует отметить, что он разработал довольно стройную и продуманную доктрину о преобразовании общественного и политического строя России, о создании такого государства, такого правового режима, которые бы способствовали «возведению России на высшую степень благоденствия, величия и могущества».⁴⁷

Он мечтал об организации общества, которое обеспечило бы всем людям безбедное существование, одинаковые политические права и мирный труд. Разумеется, Пестель, будучи «дворянским революционером», «страшно далеким от народа», не мог предвидеть, что такое государство немыслимо в условиях классового общества. Но, тем не менее, взгляды Пестеля на государство и право, несмотря на их ограниченность и идеалистичность, имеют большую теоретико-познавательную ценность как одно из важнейших звеньев в развитии государственно-правовой мысли России. Их значение в том, что они толкали человеческую мысль вперед,. на поиски более правильных путей, ведущих к намеченной цели, т. е. к подлинному благоденствию всего общества. Оценивая заслуги Пестеля и его соратников, мы должны исходить из мудрых указаний В. И. Ленина о том, что «исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками».⁴⁸

Список литературы:

1. Восстание декабристов. Документы. – М.: Государственное изд-во политич. лит-ры, 1958. – Т. VII. – 692 с.

2. Восстание декабристов. Материалы. – М.; Л.: Государственное издательство, 1925. – Т. I. – 540 с.

3. Файерштейн С.М. Два варианта решения аграрного вопроса в «Русской Правде» Пестеля // Очерки из истории движения декабристов. – М.: Государственное изд-во политич. лит-ры, 1954. – С. 15-61.

¹ В. И. Ленин. Соч., т. 5, стр. 28.

² П. Ф. Никандров. Мировоззрения Пестеля. Изд. Ленингр. ун-та, 1955; Н. Е. Волошенко. Общественно-политические и философские взгляды Пестеля. Канд. дисс., Киев, 1951.

³ И. И. Epмолович. Экономические взгляды декабриста П. И. Пестеля. Канд. дисс., М., 1950; П. М. Серебренникова. Социально-экономические воззрения П. И. Пестеля. Канд. дисс., М., 1951; А. И. Баранцев. Экономические воззрения декабриста П. И. Пестеля. Канд. дисс., М., 1951.

⁴ Н. С. Прозорова. Политические взгляды Пестеля. Канд. дисс., М., 1952; Р. X. Яхин. Государственно-правовые воззрения П. И. Пестеля. Канд. дисс., М.,. 1952; Н. Ф. Закревский. Государственно-правовые взгляды П. И. Пестеля. Канд.. дисс., Киев, 1954.

⁵ П. И. Пестель. Русская правда, 1906, стр. X—XI.

⁶ На такой точке зрения стоит И. Любин — автор монографии Zur Charakteristikund zur Quellenanalyse von Pestels «Ruskaja pravda», Gamburg, 1930, S. 27. Так же характеризуют Пестеля и декабристов авторы многочисленных исследований по истории русской общественно-политической и философской мысли, вышедших за последние годы в США — Нормано Лосский, Хейр, Меннннг, Малня и др. (см. «Коммунист», 1955, № 10, стр. 62—76; «Вопросы философии», I960, № 1, стр. 176—180).

⁷ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 18.