История освоения Зауралья

Пути за "Камень"

Уральские горы называли на Руси сначала "Югорским Камнем", а потом просто "Камнем". Известная еще новгородцам северная часть грандиозной горной цепи, вершины которой "в облаках не видети ..., а длина... от моря и до моря", пугала путешественников своей неприступной дикостью: "места пустые", а "жилецких людей на Камени нет". Но властно манили своими неисчислимыми пушными богатствами загадочные "страны полунощные", расположенные за Уральским хребтом.

Издавна пути в Сибирь пролегали для русских людей, помимо морского "хода" вдоль побережья Ледовитого океана, по рекам Печоре и Каме и их притокам. Новгородцы ходили в Югорскую землю за данью через Щугор - правый приток Печоры. Поднявшись до его верховьев и перевалив через горы, они спускались по Сыгве и Киртасу в Северную Сосьву, впадающую в Обь. Этот путь называли в старину "Зырянской дорогой" или "Русским Тесом". Так, в 1364 г. по нему отправились "в Югру" новгородские удальцы, которые "воеваши по Оби реке до моря, а другая половина рати на верьх Оби воеваша". По преданию, воеводой Степаном Ляпой был основан на этой дороге городок, названный его именем - Ляпин.

Во второй половине XV века Новгород, многие годы вывозивший бесценную пушнину и "закамское" серебро из этого полусказочного края, сменила Москва. В 1499-1500 гг. большой экспедиционные корпус князей Семена Курбского и Петра Ушатого прошел "Зырянской дорогой" к устью Северной Сосьвы, разгромив Ляпинское княжество.

Другой путь "через Камень", также известный русским с давних времен, проходил севернее: с Печоры купцы и промышленники поднимались по ее правому притоку Усе, оттуда попадали в Собь и из Соби в Елец. Далее "Каменным волоком", минуя семь озер, они переваливали через Уральский хребет и входили в другую Собь, которая впадала в Обь. Из-за многих трудностей пользоваться этим маршрутом можно было только летом. Именно им возвращались в 1585 г. на Русь оставшиеся в живых казаки Ермака.

С реки Камы за Урал вело несколько путей. Помимо караванной дороги в Бухару через "Булгары" Камою на Уфу и далее степью на верховья Исети, в Сибирь можно было попасть по Чусовой и Сылве через "Тюменский волок". Но эти пути, с глубокой древности связывавшие Европу и Азию, вплоть до второй половины XVI века были для русских закрыты. Сначала этому препятствовало Булгарское царство, затем Золотая Орда, а после ее распада - Казанское ханство. И лишь со взятием Казани в 1552 г. ситуация изменилась, да и то не сразу, ибо еще в XV столетии речной выход в Прикамье облюбовали для своих набегов сначала тюменские, а позднее ногайские и сибирские татары.

Хорошо была известна жителям Приуралья еще одна старая сибирская дорога: "от Соли Камской мимо Чердынь водяным путем Вишерою вверх, да через Камень в Лозьву реку, да Лозьвою вниз в Тавду реку, да Тавдою рекою вниз до Тобола реки". Не раз этой дорогой приходили из Зауралья на Чердынский край войной пелымские князья. Так, например, еще в 1455 г. "безвернии вогуличи" напали на Пермь Великую и убили пермского епископа Питирима, пришедшего "крестити ко святой вере чердынцев". После этого возглавлявший вогульское войско пелымский князь Асыка двинулся вверх по Каме на Сысолу и Вычегду, где разорил резиденцию пермского владыки городок Усть-Вым и близлежащие волости. В 1467 г. небольшому вятско-пермскому отряду удалось совершить ответный набег на Пелымское княжество. Его участники сумели даже захватить Асыку в плен, но "от Вятки упустили".

Нападения татар и вогулов продолжались и в XVI веке. Так, в 1506 г. тюменский хан Кутлук-Салтан совершил набег на Верхнее Прикамье, разорил Усолье Камское (Соликамск) и осадил Чердынь. В 1531 г. возобновили свои походы на Пермь Великую пелымские князья.

Не имея в достаточном количестве сил для обороны северо-восточных границ государства, московское правительство сделало ставку на частную инициативу. При его поддержке хозяевами обширных территорий в Приуралье становятся во второй половине XVI века богатые сольвычегодские купцы и солепромышленники Строгановы. Вскоре благодаря их стараниям по Каме и ее притокам один за другим стали возникать укрепленные городки и острожки.

Между тем в 1563 г. хан Кучум, сын бухарского правителя Муртаза-Али, завоевал сибирские владения татарских князей Едигера и Бекбулата, с 1555 г. находившихся в даннической зависимости от Москвы, и обосновался в их столице на Иртыше. Относясь враждебно к Русскому государству, в 1572 г. "сибирский салтан" оказался причастным к антирусскому восстанию приуральских черемисов. В 1573 г. его племянник Маметкул с отрядом сибирских татар прошел на Сылву и Чусовую, убив по дороге возвращавшегося из Сибири в Москву русского посла Третьяка Чебукова, и опустошил округу, истребив юрты вогулов, плативших дань Строгановым. Татары пробовали пройти на Чердынь, но, дойдя до строгановских городков, повернули назад.

В июле 1581 г. восстали чусовские вогулы во главе с мурзой Бекбелием Агтаговым, которые "воевали слободы Чусовую да Сылву", принадлежавшие Строгановым, однако в бою были разбиты. А в конце лета того же года на Приуралье обрушилась новая беда: пройдя через "Камень" старой сибирской дорогой по Лозьве и Вишере, в Чердынский край вторгся пелымский князь Аблегирим, "а с ним людей семьсот человек". Встретив упорное сопротивление, пелымцы решили вернуться назад Сылвинским путем. В начале сентября ими был осажден Нижнечусовской острог.

Начало похода Ермака в Сибирь

Как раз в это время в Прикамье появилась казачья дружина атамана Ермака Тимофеевича.

Ограбив за несколько недель до этого на волжской переправе ногайско-русское посольство и разгромив здесь же сильный отряд ногайских татар, 540 человек во главе с Ермаком решили укрыться от правительственных репрессий в Приуралье. Продвигаясь вверх по Волге и Каме, достигли устья реки Чусовой, узнав по дороге о пелымском набеге. Пройдя вверх по Чусовой, они свернули на Сылву, где столкнулись с арьергардом Аблегирима и нанесли ему поражение. Зимовать казаки остались во владениях Строгановых. "И с тех мест учали оне, Ермак с товарыщи, мыслить и збираться, как бы им доитти до Сибирской земли до царя Кучюма".

Лето 1582 г. прошло в сборах, а в августе, в самый канун похода, "Кучюмов сын Алей пришел войною на Чюсовую". Нападение было совершено по Сылве с выходом на строгановские городки. Вместе с Алеем в набеге участвовал и пелымский князь Аблегирим, жаждавший реванша. Поскольку ермаковцы "Чюсовой сибирским повоевать не дали", татарско-пелымская рать двинулась дальше, разоряя по дороге русские поселения по Каме, сожгла Соль Камскую, а 1 сентября 1582 г. осадила Чердынь. Тем временем дружина Ермака уже поднималась вверх по Чусовой, продолжив свой путь за Урал.

Продолженная ермаковыми казаками дорога за "Камень" через "Тагильский волок" просуществовала до конца XVI столетия. В 1584 г. по ней шел в Сибирь отряд князя Семена Болховского, а в 1585 - Ивана Мансурова, в 1586 - Василия Сукина и Ивана Мясного, в 1587 - Данилы Чулкова. В результате этого на устье Иртыша появился Обской (Мансуровский) городок, на Туре - Тюмень, а при впадении Тобола в Иртыш - Тобольск.

Но еще до строительства за Уралом этих опорных пунктов русского продвижения в Сибирь "сначалу первой городок поставлен был вверх реки Тагила и назван был Верхтагилской город". Заложили его в 1584 г. напротив горы Медведь-Камень, на месте, которое позднее будут называть Ермаковым городищем, стрельцы князя Семена Дмитриевича Болховского и голов Ивана Глухова и Ивана Киреева, когда, перебравшись через трудный "Тагильский волок", готовились плыть на судах дальше на помощь ермаковцам. С трех сторон городок был защищен рекой, делающей здесь петлю, с четвертой были сооружены вал и ров.

Ранняя редакция Сибирского летописного свода содержит один любопытный эпизод из начальной истории Верхтагильского городка: "А воевода в нем был с Москвы Рюма Языков. И был у тово воеводы с собою привезен казанской кот большей. И все де ево подле себя держал Рюма. И тот кот спящему ему горло преяде и до смерти заяде в том городке".

После нелепой смерти первого тагильского воеводы от клыков большого камышового кота, привезенного им с собой из Казани, этот городок просуществовал еще четыре года.

Около 1588 г. служилым людям из Тобольска удалось привести к покорности Пелым и Большую Конду, а их князья Аблегирим и Агай, находившиеся до этого в вассальной зависимости от Кучума, обязались с 1589 г. платить ясак русским. Путь по Лозьве и Тавде стал теперь свободным. Поэтому Тагильскому воеводе Ордину-Нащкину приказано было перебратья на другое место. За горным перевалом, начинавшимся с верховьев Вишеры, на мысу при впадении реки Ивдель в Лозьву, он приступил к строительству Лозьвинского городка, ставшего не только центром нового обширного уезда, но и главной перевалочной базой на пути в Сибирь. Потерявший свое значение Верхтагильский городок был покинут, а его гарнизон перевели на Лозьву.

Между тем в 1590 г. ушедший в степь хан Кучум начал активные военные действия против русских и неожиданно появился под Тобольском. Не решившись штурмовать хорошо укрепленный город, он разорил его окрестности. Одновременно князья Аблегирим и Агай, находившиеся в сговоре со своим бывшим сюзереном, "изменили" московскому царю и подняли антирусское восстание. И хотя в 1591 г. кучумляне были наголову разбиты тобольским воеводой Владимиром Кольцовым-Масальским, сопротивление пелымско-кондинских вогулов продолжалось.

А по Вишерско-Лозьвинскому пути шли за Урал все новые отряды русских служилых людей. Весной-летом 1593 г. недалеко от впадения Северной Сосьвы в Обь был построен город Сургут, а в устье Пелыма при впадении его в реку Тавду - Пелым. После строительства этих опорных пунктов Пелымское и Кандинское княжества оказались под ударом с двух сторон. Еще не успели отгреметь бои на Конде и Пелыме, как московские власти стали готовить новый поход - теперь уже в Среднее Приобье. В результате этого в конце лета - начале осени 1594 г. на правом берегу Оби был заложен город Сургут, из которого началось наступление на селькупскую "Пегую орду", князь которой по имени Воня являлся союзником Кучума.

Путь по Вишере и Лозьве был длинным и тяжелым. Памятуя о зимнем переходе чердынского воеводы Никифора Траханиотова через "Верхотурье" на Тобол, Иртыш, Обь, в результате которого был построен Бордов, московское правительство издало в 1595 г. указ, по которому желающим предлагалось "проведывать" прямую дорогу в эти места. Удача улыбнулась крестьянину деревни Верхняя Усолка Соликамского уезда Артемию Сафоновичу Бабинову, проложившему новую сухопутную дорогу от Соликамска на верховья Туры.

Уже летом 1597 г. по царскому указу были "посыланы из Перми с вожом с Ортюшкою Бабиновым 2 целовальника, а с ними посошных людей (крестьян. - Авт.) 40 человек, новые Сибирские дороги чистить и мостов мостить; и те целовальники с пашенными людьми Сибирскую дорогу чистили и мосты мостили худо, для того, чтоб вперед той новой Сибирской дороге не быти".

Нежелание пермичей приводить в порядок Бабиновскую дорогу объяснялось очень просто: Чердынь и его округа оставались теперь в стороне от нового короткого пути в Сибирь, что неизбежно должно было привести эти земли к экономическому упадку. Ненужным становился и Лозьвинский городок, зато возникала настоятельная необходимость в строительстве в верховьях Туры нового города, который бы взял на себя его функции.

Начало Верхотурья

Еще австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, дважды - в 1517 и 1526 гг. побывавший в России, писал в своих "Записках о московитских делах", что за горной цепью, разделяющей Европу и Азию, "находятся две крепости - Ером и Тюмень, которыми управляют властелины князья югорские, платящие (как говорят) дань великому князю московскому".

"Крепость Ером" - это, несомненно, "Неромкар", старинное вогульское городище, расположенное в верховьях Туры. Его название можно превести как "Каменный город" ("нером" по-мансийски означает "камень", "кар" по коми-пермяцки - "город" или "крепость").

В 1597 г. сюда для его осмотра прибыл по заданию правительства чердынский воевода Сарыч Шестаков. В начале октября того же г. он послал в Москву "городовому и острожному делу роспись городищу Неромкуру", к тому времени уже заброшенному (в начале XVII века вогульский юрт "Неромкары" кочевал довольно далеко от этих мест). В росписи сообщалось, что для строительства нового города здесь есть все условия, "потому что то место добре крепко, никоторыми делы влести не мошно.

Осенью 1597 г., но еще до получения шестаковской "росписи", из Москвы в Сибирь были посланы Василий Петрович Головин и Иван Васильевич Воейков. В соответствии с царским наказом им повелевалось быть на государевой службе "на новой на сибирской на Верхотурской дороге - на старом на чюцком городище на Неромкуре поставити город". Вслед за этим стрельцов для лозьвинского гарнизона велено было "полати на Верхотурье для городового дела и для их строенья, потому что лозвинским людем тамо быти".

В Москве настолько были уверены в неукоснительном выполнении распоряжений, что другая грамота от того же 15 декабря 1597 г. адресовалась уже непосредственно на Верхотурье. В ней речь шла о посылке В Сибирь хлебных запасов, собранных с Перми, Вятки, Выми, Соли Вычегодской и Устюга Великого и предназначенных для раздачи служилым людям и "ямским охотникам" сибирских городов. Вместе с людьми, сопровождавшими груз за Урал, на Верхотурье направлялись 50 плотников, которые должны были построить суда для перевозки запасов и амбары для их хранения.25

Уже стучали топоры. Помимо пермичей и лозьвинских служилых людей, к строительным работам были также привлечены пленные татары, присланные из Казани.

Возведенный на левом берегу Туры между речками Свиягой и Дернейкой, город Верхотурье с трех сторон был обнесен деревянными стенами, с четвертой, выходящей к скалистому обрыву над рекой, были поставлены, согласно рекомендациям Сарыча Шестакова, избы в ряд, а по углам были срублены сторожевые башни. Следом к городу был пристроен еще и острог.

В 1599 г. внутри города была воздвигнута холодная Троицкая церковь (для службы в ней использовались иконы, утварь и книги, привезенные с Лозьвы). Кроме того, здесь стояли дворы воевод и священника, съезжая изба, уездная канцелярия, а также жилые постройки служилых людей. В первые гг. верхотурский гарнизон, помимо нескольких детей боярских, состоял из 46 лозьвинских стрельцов и казаков. В начале сентября 1598 г. их атаманом был назначен переведенный из Тобольска Пинай Степанов, начавший свою службу в Сибири еще в составе дружины Ермака.26 Большая часть гарнизона постоянно находилась в посылках и разъездах. "А в городе и остроге на караулех и по сторожам, - жаловались по этому поводу в 1607 г. верхотурские воеводы, - оставаетца стрельцов по десяти человек и меньши, а служивых людей мало...".

Опасность для Верхотурья действительно существовала: еще продолжали активные боевые действия против русских сыновья Кучума, да и местное ясачное население не отличалось миролюбием. Так, соляной промысел, заведенный верхотурцами еще в 1600 г. на речке Негле, неоднократно пытались уничтожить сосьвинские вогулы. А весной 1604 г. лялинские и тагильские вогулы склоняли сосьвинских к совместному выступлению. В их планы входило "русских людей побить и к Верхотурью под город с войною приходить, и город сжечь, и по дорогам и на пашнях русских людей побивать было".

Первые воеводы, В.Головин и И.Воейков, управляли Верхотурьем до весны 1599 г.. Особой дружбы между ними, похоже, не было. Об этом, в частности, свидетельствует извет Василия Петровича на своего товарища в том, что когда через Верхотурье везли попавших в плен сибирских цариц и царевичей, то Иван Воейков, назначенный в тот период первым воеводой (очевидно, именно это и подтолкнуло обиженного Головина на донос), не устроил им предписанной встречи, после чего царевичи сидели у него на подворье "до полуночи, а играл де Иван с ними зернью", то есть в кости. И вообще, по словам Головина, Воейков ведет себя неподобающими образом: ездит за город "с собаками", ночует вне города, "пьет безпрестанно", в съезжую избу не ходит, служилым людям "чинит тесноту великую..., велит им на себя солоды ростить и пива варить", берет у них подводы для своих нужд, позволяет торговым людям проезжать мимо Верхотурья без уплаты таможенных пошлин, раздает без царского указа "государев запас" плотникам и т.д.29

В результате проведенного разбирательства Воейкова велено было посадить на неделю в тюрьму и "доправить" на нем растраченные казенные средства, а Головин вернулся к исполнению обязанностей первого воеводы.

До второй четверти XVII века в Верхотурье направлялось по два воеводы, а с 1613 г. им в помощь стали назначать из Москвы подъячих с приписью (то есть с правом подписывать документы), иногда - дьяков. И лишь с 1627 г., начиная с князя Семена Никитича Гагарина, город управлялся лишь одним воеводой.

Заменив Лозьвинский городок в качестве главного перевалочного пункта на пути в Сибирь, Верхотурье вскоре становится не только военно-административным центром нового уезда, в состав которого вошла значительная часть лесного Зауралья с рядом ясачных волостей, но и важнейшим экономическим центром региона с развитым пашенным земледелием. Уже в 1600 г. здесь были поставлены новый Гостиный двор и "татарский двор" для торговли с ясачными людьми. Сюда стали переселяться торговые люди из Перми и Вятки. Кроме того, в городе было организовано производство водки, заведен кабак и появились казенные ремесленники. С самого начала в Верхотурье была организована ямская гоньба - в Ямскую слободу, возникшую здесь в 1600 г., перевели ямщиков из Поволжья и Вятской земли.

Грузы через Верхотурье шли нескончаемым потоком как сухопутными дорогами, так и водным путем. Однако из-за мелководья суда не могли подходить к самому городу, поэтому ниже по Туре была построена в районе возникшего здесь села Меркушино пристань. Невдалеке от нее располагалась верфь.

Уже в первых царских грамотах строго предписывалось "мимо Верхотурья не пропускать никого", а в связи с чем в 1600 г. здесь была официально устроена таможня. А в 1607 г. воеводы Степан Годнов и Алексей Загряжский получили из Москвы первую городовую печать. "И вы б тою нашею печатью, - указывалось в сопроводительной грамоте, - печатали наши всякие дела и нашу казну, хлеб и деньги и пушечные запасы, и всякую мяхкую рухлядь и у торговых и у проезжих людей, которые приедут в Сибирь, на Верхотурье..., и нашу ясачную казну присылали к нам, к Москве, за нашею печатью..., и держали б есте нашу печать в съзжей избе бережно...".30 Согласно Росписи 1635 г. на этой круглой печати имелось следующее изображение: "Соболь под деревом, а около вырезано: "Печать государева земли Сибирския города Верхотурья"". Позднее сюда добавили букву "В".

В 1689 г. в связи с учреждением здесь особого разряда (в ведение Верхотурья перешли Туринский и Пелымский уезды), изображение на печати было изменено: вместо прежнего рисунка появился соболь со стрелой, а рядом буква "В".

В XVIII веке Верхотурский уезд входил в состав Тобольской губернии, а в 1781 г. его переподчинили Пермскому наместничеству (позднее - губернии). Поэтому герб Верхотурья, Высочайше утвержденный 17 июля 1783 г., выглядел следующим образом: "В верхней части щита герб Пермский (на нем в красном поле был изображен серебряный медведь, на котором было поставлено Евангелие в золотом окладе, а над ним серебряный крест. - Авт.). В нижней - в серебряном поле соболь со стрелою и буквою В, означающую имя сего города".

По мере освоения новых земель территория Верхотурского уезда продолжалла расширяться. Во второй половине XVII века южная его граница продвинулась до рек Исети и Миасса. Росло и его население: только с 1624 по 1680 г. число дворов в уезде увеличилось более чем в 7 раз. Делился он на русские "присуды" (слободы или остроги с прилегающими деревнями и починками, управлявшиеся приказчиками, назначавшимися верхотурскими воеводами) и ясачные волости.

На протяжении долгого времени город Верхотурье являлся главными воротами в Сибирь. Во многом это делалось искусственно, ибо, стремясь направить основной поток людей и грузов через его таможенную заставу, правительство всякую новую дорогу "мимо Верхотурья" приказывало "засечь накрепко, чтобы отнюдь конным людем проезду, а пешим проходу не было". И только лишь в 1763 г. это давно уже не действовавшее на практике распоряжение формально было отменено.