Итальянское Возрождение Проблемы и люди

План

Введение………………………………………………………………………..3

Глава I. Никколо Макиавелли. «Государь»…………………………………..7

Анализ работ Никколо Макиавелли………………………………....7
Историческая судьба политической мысли Макиавелли ……........21

Глава II. «Макиавеллизм в России»…………………………………………..28

Понятие «макиавеллизм»……………………………………………28
Проявления «макиавеллизма»………………………………………29
Истоки макиавеллизма в России……………………………………34

Заключение……………………………………………………………………..39

Список используемой литературы……………………………………………41

Введение.

"Государя" надо читать под непосредственным

впечатлением исторических событий,

предшествовавших эпохе Макиавелли, и

современной ему истории Италии, и тогда

это произведение не только получит

свое оправдание, но и предстанет

перед нами как истинно великое творение

подлинного политического ума высокой и

благородной направленности.

Г. Гегель¹

В курсовой работе по истории политических и правовых учений, будет рассмотрена тема: «макиавеллизм». И чтобы работа была более интересной, возьмем ее в более узкие рамки: «макиавеллизм в России». Работа будет основываться непосредственно на политических идеях и трудах итальянского мыслителя Никколо Макиавелли (1469-1527). В истории концепций государства и права немного найдется таких, которые вызывали бы столь яростные споры их приверженцев и противников, доброжелателей и радикальных критиков. Большой знаток античной литературы, дипломат и политик (в частности, 14 лет работы на посту секретаря Флорентийской республики), Никколо Макиавелли вошел в историю политико-юридической мысли как автор ряда замечательных трудов: «Государь» (1513), «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» (1519), «История Флоренции» (первое издание- 1532)и др. Но для нашей работы наиболее подходящей и интересной является «Государь».

Не случайно, курсовая работа начинается со слов Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, гениального мыслителя, творческие достижения которого представляют собой заметную веху во всей истории философской и политико-правовой мысли. И действительно, чтобы лучше понять концепцию макиавеллизма в первую очередь необходимо знать в какое время и где он жил, создавая свой труд. Исследователи согласны в том, что творческое наследие Макиавелли по своему духовному содержанию весьма противоречиво. Объяснение этому ищут в характере самой личности писателя, во влиянии на него драматически сложной эпохи, современником и вдумчивым аналитиком которой он был. Отмечают его пламенную любовь к отечеству, тяжко страдавшему от внутренних междоусобиц, неистовства мелких тиранов, вмешательства церкви в светские дела, вторжений иноземных держав. Также не без оснований подчеркивают его симпатии республиканскому строю, отдельным демократическим институтам. Поэтому одна из глав будет посвящена именно событиям тех временных рамок.

Актуальность данного вопроса, на мой взгляд, абсолютно очевидна. Особенно для России. Каким должен быть государь – это один из главных вопросов «Государя». А учитывая те условия в которых сейчас находится Россия, тот кризис, который захватил всю Европу, этот вопрос является главным для любого правителя, президента, государя и сейчас.

Исторически Макиавелли принято изображать тонким циником, считающим, что в основе политического поведения лежат выгода и сила, и что в политике следует опираться на силу, а не на мораль, которой можно и пренебречь при наличии благой цели. Впрочем, такие представления скорее следует отнести к исторически сформировавшемуся имиджу Макиавелли, чем к объективной реальности. Возможно, на упомянутый имидж повлиял прямой, честный подход, способность Макиавелли называть вещи своими именами, а также восприятие современников, рассматривавших его труды через призму собственных религиозных, идеалистических представлений, и приближающиеся эпохи сентиментализма и романтизма. В XXI веке труды Макиавелли едва ли покажутся циничнее любой газетной статьи. Кроме того, здесь следует учитывать человеческую психологию: люди умные внушают страх из-за своей непонятности, поэтому современные политики, работая над своим имиджем, стараются предстать понятными массам.

Основные задачи, стоящие перед данной курсовой работой это:

Разобраться в какой исторической обстановке были написаны труды Макиавелли;
Выявить основные концепции Макиавелли;
Что такое макиавеллизм;
Какое отношение имеет макиавеллизм к России.

Что касается цели работы, то основной задачей, которая стоит перед ней,

является возможность применения концепций Макиавелли на современную Россию.

В кратком пересказе будет представлен и главный труд, на котором и основывается данная работа, «Государь».

Для основных концепций Никколо Макиавелли будет также выделена глава.

Вообще, вся работа будет состоять из двух глав:

Никколо Макиавелли. «Государь»
Макиавеллизм в России.

Данные главы также будут разделяться на подпункты, параграфы:

Анализ работ Никколо Макиавелли;
Понятие «макиавеллизм»;
Его проявление;
Истоки макиавеллизма в России.

Сочинениями Макиавелли положено начало политико-правовой идеологии Нового времени. Они основаны на изучении деятельности современных ему правительств, опыта государств Античного мира, на представлениях Макиавелли об интересах и стремлениях участников политической жизни. Макиавелли утверждал, что изучение прошлого дает возможность предвидеть будущее или по примеру древних определить средства и способы действий, полезных в настоящем. “Чтобы знать, что должно случиться, достаточно проследить, что было... Это происходит от того, – пояснял Макиавелли, – что все человеческие дела делаются людьми, которые имели и всегда будут иметь одни и те же страсти и поэтому они неизбежно должны давать одинаковые результаты”¹.

Никколо Макиавелли. «Государь».

Анализ работ Никколо Макиавелли .

Крайне вредные и язычески безнравственные

принципы флорентийского секретаря шли

вразрез всему национальному образу мыслей и,

безусловно, действовали на него тлетворно
В. Шлегель¹

Перед тем как перейти к исследованию самих работ Макиавелли, следовало бы упомянуть несколько слов о его биографии. Никколо Макиавелли родился в деревне Сан Кашано рядом с городом-государством Флоренция, Италия, в 1469 году, и был вторым сыном Бернардо ди Николо Макиавелли. Происходил из небогатой семьи флорентийского юриста и не получил, в отличие от многих гуманистов, блестящего классического образования. В университете он не учился, греческого языка не знал, но латинским владел достаточно хорошо, чтобы читать римских авторов. И он читал их много и интенсивно, особенно сочинения римских и греческих историков. Немаловажно отметить увлечение Макиавелли поэмой Лукреция Кара, которую он даже переписал для себя еще в молодости². Решающее же влияние на мировоззрение Макиавелли оказал его живой интерес к сложной социальной жизни родной Флоренции в годы восстановления здесь республиканского строя и фактического правления фанатичного, аскетичного и резко оппозиционно настроенного по отношению к римской курии Савонароллы. Уже после его казни в 1498 г., когда республиканский строй во Флоренции еще продолжал существовать, Никколо поступил на службу в одну из канцелярий республики, а вскоре занял важный пост секретаря комиссии Десяти — фактического правительства республики. Его служба, связанная с выполнением многообразных политических и дипломатических поручений (не только в различных итальянских государствах, но и за их пределами), доставила Макиавелли множество бесценных наблюдений и выявила его незаурядный организаторский талант¹.

Для созревшей уже в эти годы социально-философской и политической концепции Макиавелли характерно, что он считал себя человеком действия, получавшего быстрое осмысление. Сам он, повторяя древнюю пословицу, писал о себе в 1509 г.: "...сначала жить, потом философствовать (prius vivere deinde philosophari,)"². Заниматься же преимущественно философией, литературно оформляя созревшие у него мысли, Флорентиец стал в известной степени вынужденно. После падения Флорентийской республики и реставрации здесь синьории Медичи в 1512 г. многократно зарекомендовавший себя республиканец был не только лишен службы, но и удален из города в свое небогатое поместье. Здесь в 1513-1520 гг. он и написал важнейшие свои произведения. В 1513 г. республиканский мыслитель по подозрению в участии в заговоре против Медичи попал под следствие, подвергался пыткам. Несмотря ни на что, он отвергал свою причастность и был в конечном счете освобожден. Он удалился в свое поместье в Sant'Andrea в Percussina около Флоренции и начал писать трактаты, которые и обеспечили ему место в истории политической философии. Макиавелли умер в Сан-Кашано, в нескольких километрах от Флоренции, в 1527³. Местонахождение его могилы неизвестно; однако кенотаф в его честь находится в Церкви Санта-Кроче во Флоренции.

Макиавелли родился в шумную эру, в которую Римский папа мог вести армии, и богатые города — государства Италии падали один за другим в руки иностранной Франции, Испании и Священной Римской империи. Это было время постоянной перемены союзов, наёмников, переходивших на сторону соперников без предупреждения, когда власть, просуществовав несколько недель, рушилась и сменялась новой¹. Возможно, наиболее значительным событием в течение этого беспорядочного переворота было падение Рима в 1527 году. Богатые города, типа Флоренции и Генуи, перенесли примерно то же, что и Рим 12 столетий назад, когда он был сожжён германской армией².

Знания о его биографии помогут лучше разобраться с его концепциями и суждениями. Почему он считал верным потупить именно так, а не иначе.

Переходя непосредственно к обсуждению идей "Государя" Никколо Макиавелли, хочется отметить удивительную многогранность и неоднозначность этой книги. Множества смысловых слоёв, открывающихся при внимательно чтении этого произведения, хватило бы на объёмистый том, а не на короткое эссе, в котором Макиавелли смог уместить все свои идеи.

На первый взгляд "Государь" является своеобразным руководством по управлению государством, сборником алгоритмов типа "если хочешь получить результат А - соверши действие Б". Причём как в любом хорошем руководстве автор приводит примеры наиболее часто совершаемых ошибок и их возможных последствий, рассматривает оптимальные пути достижения желаемой цели, и этот труд интересен уже с точки зрения удачного сочетания богатого личного опыта с глубоким анализом соответствующих теме античных источников. Оценивая "Государя" как учебник для начинающих политиков, можно отметить и чёткую логичность изложения, и умение называть вещи своими именами, то есть отказ от стыдливых попыток прикрыть "прозу жизни" красивыми, но лживыми словами, а то и просто обойти стороной неприятные, но тем не менее неизбежные реалии, возникающие при управлении страной. Таким образом, "Государя" можно считать хорошим практическим трудом, - он обобщает опыт прошедших веков и современные ему политические события, содержит оригинальные выводы и полезные рекомендации опытного практика, специалиста в своём деле. Для своего времени безусловно необычен и нов подход к политике как к ещё одной отрасли человеческого знания, - в этом же стиле мог быть написан труд по медицине или, допустим, химии, и, как мне кажется, очевидной "сильной стороной" этого произведения является то, что его можно рассматривать как сборник пусть не универсальных, но полезных рецептов "политической кухни".

Но чисто практический подход сочетается в "Государе" с теоретическими изысканиями, то есть отвечая на вопрос "как", Макиавелли пытается одновременно объяснить "почему" в жизни государства происходят те или иные явления; он ставит цели, к которым должен стремиться правитель, и даже пытается предложить некую идеальную модель управления страной и соответствующего ей идеального главу государства.

Макиавелли отдаёт себе отчёт в том, что имеется большое различие между тем, что существует в жизни, и тем, что должно быть. "Ибо расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру. Из чего следует, что государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности¹".

Внутри "Государя" Макиавелли рассматривает, каким должен быть государь, чтобы вести народ к основанию нового государства. Этот идеал воплощается для него в кондотьере, который являет собой некий символ коллективной воли. Утопическим элементом политической идеологии Макиавелли следует считать то, что государь был чисто теоретической абстракцией, символом вождя, идеальным кондотьером, а не политической реальностью.

Здесь можно отметить первое внутреннее противоречие данного произведения. Уже из названия и далее, из всего текста становится ясным, что единственно возможным разумным государственным устройством Макиавелли считает только монархию ( не по названию, но по внутренней сути ¹), то есть власть одного сильного человека - не деспотизм, но тиранию - чистое страшное господство, необходимое и справедливое, коль скоро оно конституирует и сохраняет государство. Таким образом для Макиавелли высшей целью политики вообще и государственного деятеля в частности является создание нового и при этом жизнеспособного государства тогда, когда это необходимо, или поддержание и укрепление существующего строя там, где это возможно. В данном случае цель - жизнь страны - оправдывает практически любые, лишь бы приводящие к успеху, средства, даже если эти средства не укладываются в рамки общепринятой морали. Более того, для государства не имеет силы понятие о хорошем и дурном, позорном и подлом, о коварстве и обмане; оно выше всего этого, ибо зло в нём примирено с самим собой. Но в то время как разум Никколо Макиавелли не видит альтернативы единоличной власти сильного человека, сердце его определённо тяготеет к республиканским идеалам, ища их воплощения и в древних республиках, и в современной ему Флоренции. Макиавелли явно стремится заботиться о благе народа, причём он даже находит этому вполне практическое объяснение для государей - ибо недовольный, презирающий своего вождя народ - это более страшная угроза для любого правителя, нежели самый сильный внешний враг. Первая заповедь и первейший долг государя - это внушить своим подданным если не любовь ( во-первых, это довольно сложно и не слишком надёжно в силу присущей людям неблагодарности, а, во-вторых, не подкреплённая грубой силой любовь может быть легко предана² ), то хотя бы почтение, основанное на уважении, восхищении и примитивном страхе. Макиавелли настойчиво убеждает, что сильное государство можно получить только неустанно заботясь о благе народа. Именно в этом смысле Макиавелли понимает идею демократии, для него идеальным государственным устройством является то, которое обеспечивает благо большинства. При этом в качестве приемлемого средства борьбы с противниками Макиавелли упоминал даже физическое устранение непокорного и опасного меньшинства, лишь бы только эта акция действительно была необходимой и имела более - менее законный вид в глазах остальных граждан. Самой большой угрозой спокойному правлению Макиавелли считал скрытое недовольство народа и, как следствие этого, - возникновение различных заговоров и тайных обществ. Понимая, что заговоры легче предотвратить, нежели раскрыть, Макиавелли предлагает для этого в "Государе" различные "рецепты" как для только что завоёванных, так и для унаследованных государств. Особенно интересно в этом свете положение о воспитании народа. Соответственно ему, государь должен стремиться к тому, чтобы народ если уж и не боялся, то уважал своего правителя, к тому, чтобы большинство было довольно своей жизнью и законами, к тому, чтобы не допускать злоупотреблений своей властью - например, не посягать на честь и имущество обычных граждан. Таким образом идеальный князь добивается сознательной поддержки народа, и Макиавелли настойчиво призывает добиваться активного согласия народных масс на единственно возможный в то время вид демократии - абсолютную монархию, разрушающую феодальную и синьориальную анархию.

Здесь вполне уместно будет сделать замечание о ещё одном противоречии между идеалами и действительностью. Для Никколо Макиавелли важной общественной ценностью являлась свобода в широком понимании этого слова. Свобода важна и для государства в целом - страна должна уметь сохранять свою независимость; свобода необходима для любого общественного слоя - так, по мнению Макиавелли, беднейшие слои населения имеют неотъемлемое право защищаться от посягательств со стороны привилегированных классов на свои права, свободы и имущество; свобода важна и для отдельного гражданина - свобода совести, свобода выбора своей судьбы, свобода от страха за свою жизнь, честь и состояние. Но сами по себе эти два понятия - свобода и абсолютная монархия - сочетаются довольно плохо. Не находя выхода из этого противоречия, Макиавелли заключает, что лучшей из теоретически возможных форм правления является "смешанная", то есть та, где различные слои и классы населения "следят" друг за другом, за соблюдением законов и сохранением свобод. Так, не в "Государе", но в близком ему произведении - "Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия" - Макиавелли говорит, что именно смешение правления царей, оптиматов и народа сделало совершенным государственное устройство Римской республики до времён Гракхов.

Совершенным идеалом по мнению Макиавелли является та форма правления, при которой один человек может получить неограниченную власть только тогда, когда остро требуются решительные и незамедлительные действия, в случае войны, например. В остальное же время решения об управлении государством должны приниматься коллегиально, с участием как можно большего числа заинтересованных сторон. И именно ясно осознавая всю утопичность этой идеи, Макиавелли, сознательно выбрал оптимальный из возможных в то время способов управления государством.

Среди прочих практических проблем в "Государе" Макиавелли рассматривает и вопрос обороны государства от внешних и внутренних врагов. Против первых Макиавелли предлагал только два оружия: удачные политические союзы и сильная армия. Что касается внешней политики, то тут Макиавелли советует государю опираться не только на свои ум и силу, но и на "звериную" хитрость. Именно на внешнеполитическом поприще должно пригодиться ему умение быть не только "львом", но и "лисом". Неразумного или неосторожного политика, - предупреждает Никколо Макиавелли, - подстерегает множество смертельных опасностей; опасно слишком доверять союзникам, слишком полагаться на них, ибо ни один человек не будет отстаивать твои интересы так же рьяно, как свои собственные, опасно безоговорочно верить данным тебе обещаниям - мало кто из людей сдержит слово, если его нарушение сулит большую выгоду, а ведь в политике ставками в игре являются судьбы государств, опасно и неразумно держать собственное обещание, если не сдержав его, ты приобретаешь что-то для себя, но также опасно прослыть лжецом; таким образом необходимо соблюдать меру и в лжи, и в правде. Опасны слишком сильные союзники - далеко не всегда удаётся таскать каштаны из огня чужими руками, и, допустив сильного союзника в сферу своих интересов, можно в один прекрасный момент обнаружить, что при разделе трофеев тебе достался неожиданно маленький кусочек, а то и вовсе не досталось ничего. Именно на эту ошибку указывает Макиавелли многим своим современникам. Также крайне опасно неправильно оценивать расстановку политических сил и действовать во благо своим врагам. Фактически, этим Макиавелли проповедует принцип "разделяй и властвуй". В качестве примера многочисленных политических ошибок Макиавелли приводит действия Ватикана в так называемых Итальянских войнах, происходивших в ту эпоху. Пытаясь объединить под своей властью всю Италию, Рим призвал себе на помощь войска короля Франции, что уже явилось ошибкой, так как французская армия была много сильнее собственных войск Рима, но, мало того, далее собственными руками Рим помог уничтожить единственного реального противника Франции на Апеннинском полуострове - Венецианскую республику.

Таким образом для успеха на ниве внешней политики государь должен быть умён, хитёр, изворотлив, он должен уметь предвидеть последствия каждого сделанного им шага, должен отбросить в сторону все принципы чести и понятия морали и руководствоваться единственно соображениями практической выгоды. Как политик, идеальный государь обязан сочетать в себе смелость и решительность с осторожностью и предусмотрительностью. Но удачные политические союзы мало чего стоят для обороноспособности государства без сильной армии.

Во времена Макиавелли армии великих держав являлись по преимуществу наёмными, то есть состояли из разного рода искателей приключений, а то и просто разноязычного сброда со всех концов Европы, которому не нашлось места в их родных краях. Именно против укоренившейся практики использования наёмных войск Макиавелли и выступал с неизменной активностью. Он писал, что "наёмные и союзнические войска бесполезны и опасны; никогда не будет ни прочной, ни долговечной та власть, которая опирается на наёмное войско, ибо наёмники честолюбивы, распущены, склонны к раздорам, задиристы с друзьями и трусливы с врагом, вероломны и нечестивы; поражение их отсрочено лишь настолько, насколько отсрочен решительный приступ; в мирное время они разорят тебя не хуже, чем в военное - неприятель. Объясняется это тем, что не страсть и не какое-либо другое побуждение удерживают их в бою, а только скудное жалование, что, конечно недостаточно для того, чтобы им захотелось пожертвовать за тебя жизнью. Им весьма по душе служить тебе в мирное время, но стоит начаться войне, как они показывают тыл и бегут "¹. Другими словами, главным недостатком наёмного солдата является то, что он почему-то всегда оказывается не "там, где стреляют"².

В качестве альтернативы наёмным войскам Макиавелли предложил использовать собственные регулярные войска государства и отряды милиции. Ему даже удалось сделать попытку создания таких войск во Флоренции, но по прихоти судьбы эти войска были разбиты наёмниками короля Франции. Несмотря на неудачу Макиавелли не потерял веры в правильность своей идеи, и даже намного позже этого поражения, во время работы над "Государем" лейтмотивом мысли Макиавелли является создание собственных войск, опора на собственные силы. Сильное, объединённое новое государство должно иметь армию из своих собственных граждан, которые могли бы в любое время встать на защиту свободы и независимости своей родины. Только собственные войска, собственная регулярная армия могут верой и правдой служить государству. Причём, решая чисто практические задачи, связанные с повышением боеспособности армии, Макиавелли советует набирать солдат преимущественно из крестьян, как наиболее пригодных к военной службе людей; затем уже идут кузнецы и остальные ремесленники, чьи навыки и сила могут быть полезны и на военной службе.

В то же время Макиавелли усматривает тесную взаимосвязь и взаимозависимость между правильным государственным устройством - "хорошими законами" - и хорошими войсками, то есть сильную армию можно получить лишь имея сильное государство.

Но если с защитой от внешних врагов всё более-менее ясно, то с внутренними дело обстоит несколько сложнее. Армия, конечно, способна защитить властителя и от собственного народа, но этот способ обычно ни к чему хорошему не приводит. Разумеется, невозможно одновременно удовлетворить всех и каждого, но разумный правитель должен уметь заручиться поддержкой большинства своих граждан. При этом одна из наиважнейших задач правителя - это подобрать себе мудрых советников, ведь именно по приближённым государя судят о нём самом, и именно от приближённых во многом зависят решения правителя. Государь должен поощрять правдивость своих министров и, напротив, очень беспокоиться, если кто-то вдруг солгал бы ему. Но в то же время, соблюдая должную дистанцию, выслушивать правду государь должен только от своих доверенных лиц и только тогда, когда он сам того пожелает. Но, выбирая себе министра, правитель должен позаботиться о том, чтобы этот человек был верен ему, а для этого необходимо соответствующим образом вознаграждать его: деньгами - чтобы сделать его невосприимчивым к подкупу, реальной властью и почестями - чтобы человек чувствовал себя необходимым и был уверен в завтрашнем дне. Государь должен уметь воспринимать полезные советы своих министров, а для этого он, по крайней мере, не должен быть глупцом.

В вопросе подбора тех, кто ему будет служить, правитель руководствуется интуицией и своим знанием людей, но Макиавелли даёт и некоторые общие принципы. Государю вообще проще живётся, если его власть в государстве унаследована, и его персона освящена многовековой силой привычки. Это не избавляет государя от необходимости думать, но позволяет жить чуть спокойнее. В новых или завоёванных государствах дело обстоит несколько иначе. В качестве обязательного действия Макиавелли предписывает новому государю издание новых законов - по возможности, конечно, хороших - просто даже для того, чтобы изменить уклад жизни и все стереотипы, связанные с прежними властями. В качестве замечания Макиавелли говорит, что, несмотря на парадоксальность этого утверждения, люди, довольные прежним правительством, имеют очень много шансов стать лояльными гражданами по отношению к новой власти. И, напротив, лица, помогавшие осуществить захват власти и становящиеся поначалу естественными помощниками властителя, особенно опасны впоследствии. Они чувствуют, что находятся в особом положении, требуют привилегий, почестей, наград, что, конечно, может не понравиться государю; но, более того, они самим своим существованием напоминают и государю, и народу о смене власти. То есть такие люди далеко не всегда надёжны.

Макиавелли считал, что для безопасности нового государства лучше всего уничтожить всякие воспоминания о старом. Особенно это важно в отношении тех, кто по каким-то соображениям ( допустим, в силу родства ) мог претендовать на трон. Такие люди, может быть, и не опасны сами по себе, но они смогут стать "знаменем", под которым соберутся все недовольные. Как бы жестоко и аморально это ни звучало, но единственным действенным способом избавления от угрозы является физическое устранение возможных противников. Кроме того, по мнению Макиавелли, у властителя существует ещё один вполне реальный враг, способный расшатать государство изнутри; он указывает на дворянство, на тех, кто "праздно живёт на доходы со своих поместий, нимало не заботясь ни об обработке земли, ни о том, чтобы необходимым трудом заработать себе на жизнь"¹, - как на главного врага любой - и республиканской, и монархической центральной власти. Согласно Макиавелли, именно дворянское сословие является основной причиной гибели государств и уничтожения всякой нравственности и гражданственности. "Подобная порода людей решительный враг всякой гражданственности"², - пишет Макиавелли. Поэтому он советует просто искоренить дворян: "Желающий создать республику там, где имеется большое количество дворян, не сумеет осуществить свой замысел, не уничтожив предварительно всех их до единого"³.

Довольно чётко в "Государе" выражена позиция Макиавелли по отношению к религии вообще и по отношению к католическому Риму в частности. Макиавелли всячески подчёркивал огромную значимость религии для жизни государства и огромную пользу, которую может извлечь умный правитель из религиозности людей. Религия именно как общественный, социальный институт совершенно необходима для построения и функционирования государства. С помощью религий создаются новые государства, объединяются народы и страны, во имя религиозных идеалов люди способны на подвиги и лишения, и задача властителя повернуть эту энергию религиозного фанатизма на благо себе и государству, сделать её созидательной.

Таким образом Макиавелли хорошо видел, чувствовал и сознавал силу религии, её социальную функцию, её консерватизм и власть над умами и сердцами верующих и поэтому призывал всемерно использовать эту силу для общего блага, в особенности для объединения и укрепления государства. Исходя из этого, Макиавелли настоятельно рекомендует главам республик или царств сохранить основы поддерживающей их религии. Если они будут поощрять и умножать всё, что возникает на благо религии, хотя бы они сами и считали всё это обманом и ложью, то им будет легко сохранить своё государство религиозным, а значит - добрым и единым.

Однако Макиавелли признавал именно практическую пользу религии. После знакомства с его произведениями не создается ощущения, что он был глубоко религиозным человеком. Скорее в понятие Бога он включал некие абстрактные силы судьбы, с которыми человек может и должен бороться. Что касается христианской религии, а в особенности Римской католической церкви, то к ней он, похоже, и вовсе не испытывал никакого почтения. Это его слегка пренебрежительное отношение вполне объяснимо. Как христианин de jure он обязан был знать основные догматы христианской веры, как образованный человек своего времени он должен был читать труды отцов церкви, но то, что он видел вокруг себя, ничуть не напоминало мир евангельских заповедей. Распутные и продажные священники, обагрённые кровью руки наместников святого Петра, кардиналы, дерущиеся за власть подобно стае диких псов, - вот то, что было вполне обычным для того времени. Те же, кто пытался бороться с создавшимся положением вещей, чаще всего расставались со свободой, а то и с самой жизнью.

Ещё одним возражением против христианства являлось то, что в поведенческую модель христианина никак не вписывалась идея "сильной личности"¹, предложенная Макиавелли. Идеалом государя является человек, идущий к поставленной цели невзирая ни на какие препятствия, не обращающий внимания на судьбу; такой человек должен уметь отбросить всё, включая десять заповедей, во имя решения стоящей перед ним задачи. Христианство же не способствует воспитанию таких людей, и вообще, христианский образ жизни обессилил мир и предал его в жертву мерзавцам, так как христианская религия направляет силы человека на терпение, а не на подвиги.

Однако основной причиной неприятия Никколо Макиавелли не христианства вообще, но Римской католической церкви было несоответствие её политики на протяжении многих веков идее объединения Италии. Как истинный патриот своей родины Макиавелли не мог не восставать против существовавшего на тот момент положения вещей: раздробленности страны на мелкие полуфеодальные княжества, постоянно воюющие между собой и не желающие объединиться даже для отпора многочисленным внешним врагам, разорения страны иностранными армиями и многих других бед.

Кажется, существует ещё бесконечно много точек зрения, с которых можно рассматривать это произведение. Например, "Государь" явился одним из первых трудов, а по сути и практическим руководством, по международной дипломатии. Этой книгой Макиавелли ещё раз подтвердил, что он являлся одним из самых блестящих дипломатов эпохи и, без сомнения, достойным представителем славной школы Флорентийской дипломатии.

Также, рассматривая качества, которыми должен бы обладать идеальный государь, Макиавелли впервые в Новой истории заговорил об экономике государства как составной части его благополучия. Рассматривая скупость как порок человека, но добродетель государственного мужа, он указал на недопустимость слишком высоких налогов, то есть таких, выносить которые население уже не смогло бы. Макиавелли утверждал, что государь может быть щедрым только за счёт чужого добра - военной добычи, например, - но никак не за счёт благосостояния своих подданных.

Но одна из важнейших заслуг Никколо Макиавелли состоит всё ж таки в том, что он впервые в истории отделил политику от морали и религии и сделал её автономной, самостоятельной дисциплиной, с присущими ей законами и принципами, отличающимися от законов морали и религии. Политика, согласно Макиавелли, есть символ веры человека, и поэтому она должна занимать господствующее положение в мировоззрении. Политическая идеология у Макиавелли направлена на достижение определённой политической цели - формирование коллективной воли, с помощью которой можно создать могучее, единое государство. По мнению Макиавелли сильное влияние на исторический процесс формирования государств оказывают сильные личности - ещё их можно назвать великими людьми. Великий человек имеет в своём облике нечто такое, благодаря чему другие повинуются ему вопреки собственной воле. Преимущество великого человека состоит в том, чтобы лучше чувствовать и выражать некую абсолютную волю - то, что действительно объективно необходимо в данный момент. Именно благодаря этой возвышенной силе основываются государства.

Как уже ранее говорилось, творчество Никколо Макиавелли органически связано с его эпохой, он является полностью человеком своего времени, и его политическая наука представляет собой философию времени. Именно с этой точки зрения и надо рассматривать все его книги, и в частности "Государя". Но это не значит, что вне временных пределов Возрождения его труды не имеют никакой ценности. И много лет спустя после его смерти политики, дипломаты, философы спорили о его книгах, разбирались в его идеях, не всегда соглашались с ним, но всё равно следовали его рекомендациям.

Историческая судьба политической мысли Макиавелли.

Судьба идей Макиавелли не менее сложна и противоречива , чем они сами. При жизни Макиавелли об истинном его масштабе не догадывались даже те несколько друзей, которые высоко ценили его опыт и едкий ум. Для современников он был теоретиком, кабинетным ученым, как сказали бы сейчас, «человеком, мнение которого необычно отличается от общепринятого, изобретателем новых и непривычных вещей»¹. И в работах самого Макиавелли читается явное удовольствие от этих умственных упражнений, от того, что он говорит такие вещи, которые рядовым людям кажутся парадоксальными. 15 мая 1521 года он пишет в одном из писем: «Я вообразил некоего проповедника для Флоренции, чтобы он был на мой лад, такой, какой мне понравился бы, потому что хочу и в этом быть строптивым, как и в прочих своих мнениях. Впрочем, я знаю, что опять разойдусь, как и во многих других вещах, с мнением ее граждан: они хотели бы проповедника, который наставил бы их, как попасть в Рай, а я хотел бы найти того, который наставил бы их, как попасть прямиком к дьяволу; они хотели бы, чтобы он был человек благоразумный, вполне надежный, а я хотел бы сыскать такого, чтобы был безумней Понцо, хитрее Савонаролы, лицемерней брата Альберто, потому что я счел бы превосходной штукой, достойной нашего прекрасного времени, если бы все, что нам преподносят разные монахи, могло исходить бы от одного... я полагаю ведь, что это и есть настоящий способ попасть в Рай - изучить дорогу в Ад, чтобы избежать ее»¹. Свои необычные высказывания Макиавелли объясняет желанием раскрыть истину. В другом случае он защищает свое особенное мнение (о политических преимуществах народа перед единоличным государем) таким образом: «Как бы то ни было, я не считаю и никогда не буду считать преступлением защиту каких-либо мнений с помощью разумных доводов, лишь бы при этом не пользоваться властью или силой»².

Однако , при всем своем деятельном характере, на практике Макиавелли ограничился только изложением своих идей. Нам не известно, чтобы он предпринял для их осуществления что-либо серьезное, помимо написания книги, выдержанной в возвышенном, поэтическом тоне, ему не свойственном и продиктованном скорее порывом его благородного сердца, нежели спокойной убежденностью политического деятеля. Его книга «Государь», написанная, казалось бы, специально для того, чтобы сблизить Макиавелли с домом Медичи, вызвала, напротив, негодование у правящих лиц Флоренции. Это стало первым симптомом отношения сильных мира сего к произведению, написанному как будто бы с исключительной целью оказать им научными средствами помощь в эффективном управлении народами и государствами. Одни обвинили автора в неслыханном цинизме, с которым даются советы государю, другие - в скрытом стремлении разоблачить характер установившегося режима. В 1549 году Джамбаттисто Бузини писал: «Все и вся ненавидели его из-за «Государя»: богатым казалось, что этот его «Государь» наставляет герцога отобрать у них все имущество, а бедным - что их свободу, «плаксам» (т.е. фанатичным приверженцам Савонаролы из народа) он казался еретиком, а людям благонамеренным - бесстыдным и опытным негодяем, большим, чем они сами, - так что его ненавидел каждый»¹.

Первое издание «Государя», которое появилось в 1532 году, было разрешено папой Климентом VII. Но уже спустя десять лет начались гонения, связанные, несомненно, с развивающейся Реформацией. В 1563 году Тридентский собор утвердил решение папы Павла IV о включении работ Макиавелли в «Индекс запрещенных книг». В 1572 году римская курия, однако, разрешила его сыновьям напечатать некоторые его сочинения под псевдонимом. В России еще в 18 веке было запрещено под страхом смерти не только издавать, но и читать работы Макиавелли.

Однако немного найдется политиков, оказавших на потомков столь огромное, противоречивое и не тускнеющее с годами влияние, как Макиавелли. Одни его ненавидели, другие превозносили, но слава его неизменно росла - слава странная, неровная, во многом скандальная. Имя его продолжало оставаться знаменем, вокруг которого сражались новые поколения в своем противоречивом движении то вспять, то вперед. В XVI - XVII вв. к нему обращались за помощью в политическом и дипломатическом искусстве, в XVIII веке - за разъяснением методов и приемов государственного управления, для исторической школы XIX века Макиавелли был авторитетный хронист и историк. В ХХ веке в связи с проникновением социологического анализа в философию и историю, а затем и превращением теории власти в самостоятельную науку, возникло толкование Макиавелли как основателя политической науки, первого, кто рассмотрел политику не как теорию, а как практику, отделив ее от морали и религии как самостоятельный предмет научного анализа, создателя теории национального государства, основанного на принципах абсолютной монархии.

Губительную роль для понимания Макиавелли в массовом мышлении ( и , что знаменательно, в мышлении власть имущих) сыграло утверждение доктрины, названной макиавеллизмом и основанной на зловещем принципе «цель оправдывает средства». Исторически термину "макиавеллизм" предшествовал термин "макиавеллист", который, как считают, впервые в печатном виде появился в 1581 году в произведении французского политического писателя Николаса Фрументо «Финансы», а затем в 1589 году в Англии в одном из трактатов Томаса Нэша. В XVI веке начали употреблять и термин "макиавеллизм", а итальянский социалист-утопист Томмазо Кампанелла (1568 - 1639) написал сочинение под названием "Антимакиавеллизм"¹. Макиавеллизм формировался и видоизменялся на основе отдельных положений из произведений флорентийца и их толкований (в том числе ошибочных), последующих напластований идей многих мыслителей на учение Макиавелли, а также под воздействием на политическую мысль конкретной политики государства в различные периоды истории. Соответственно формировалось и отношение к автору: некто В.Титоне в книге под названием «Политическая мысль эпохи барокко» утверждает, что Макиавелли отдавал болезненное и как бы априорное предпочтение самым жестоким и безбожным средствам. Автор считает Макиавелли предшественником «современных идеологов», уличает его в любви к формулам и произвольным различиям, презрении к общепринятой морали, склонности к насилию на государственном уровне и к тому, чтобы выдавать отдельный факт за универсальную теорию. В дальнейшем к чему только ни прилагали этот термин - в политической теории макиавеллизм рассматривали как положение о непостоянстве и несовершенстве человеческой природы, утверждение о решающей роли в политике силы и о государстве как самоцели, об оправдании аморализма в политике; в практике - в виде путчистских методов захвата власти, антидемократических форм правления, диктатуры личной власти, террора, массовых репрессий и геноцида, милитаризации, авантюристической внешней политики, экспансионизма, тайных сговоров, вероломных нарушений международных соглашений, обмана союзников, двурушничества, хитрости, политического лицемерия и цинизма и т. п.

Авторитарные режимы видели в Макиавелли несравненного наставника в искусстве управления народами. Л. Троцкий обосновывая свои методы построения нового мира, ссылался на Макиавелли: «Еще раз новое время принесло нам новую мораль. Для Макиавелли борьба за власть была шахматной задачей, состоящей в определении политики, которой можно было бы лучше обеспечить выполнение принятого решения и в объяснении способа доведения решения до конца более жестко и обнажено»¹. Муссолини еще в начале своей карьеры ссылался на его негативное суждение о природе человека, подчинение личности интересам государства, отрицание механизма представительной демократии, необходимость использования насилия во имя «великих целей». Настольной книгой стал «Государь» для И.В.Сталина. Санкционированная Макиавелли «разумная жестокость» правителя, поставленная на конвейер охранительных органов, оказалось, превосходно справлялась с запуском машины государственного террора².

Однако поразительно то, что параллельно все или почти все прогрессивные мыслители или деятели, воздавая должное таланту Макиавелли, старались взглянуть сквозь ту стену, которую воздвигло между собственно флорентийским мыслителем и современным человеком то многообразие понятий и толкований, образованное термином “макиавеллизм”. Еще при жизни автора «Государя» и до настоящего времени было предпринято множество хитроумнейших попыток защитить книгу Макиавелли, приписать автору то одно, то другое более или менее похвальное намерение (показывали его бесстрастным хронистом, историческим зеркалом эпохи или сводили его сочинения к «итальянской утопии», мечте об объединении любыми средствами, старались увидеть в «Государе» обличение тирании под видом наставлений, или чисто теоретические построения), но рамки дискуссии из-за этого часто значительно сужались, и значение Макиавелли умалялось.

Наиболее глубокое осознание проблемности Макиавелли принадлежит именно нашему времени , история которого - это история реализовавшихся утопий, в которых человеческая личность безоговорочно приносится на алтарь государственного молоха как неизбежная жертва, конечно же , во имя ее же собственного блага¹. Эта проблемность заметна тогда, когда мы прилагаем к нему собственные мерки, хотя и сознаем их относительность и стремимся понять структуру его мышления, вступая с флорентийским секретарем и всем Возрождением в сознательный диалог.

Пожалуй, нет смысла спустя пять веков призывать Макиавелли к ответственности за одобрение политических убийств в эпоху, когда они были самым обычным делом. Существенней самим ответить на вызов, установленный им и оставшиеся в силе истины: проблемы нравственности в политике не развязать путем механического перенесения туда нравственных критериев, которыми индивид руководствуется в частной жизни. Это было бы заманчиво просто, но неосуществимо: хотя порядочный человек остается порядочным и в ходе политической борьбы, но ему приходится принимать ответственность перед совестью не только за свои действия, но и за других людей, не только за непосредственные, но и за косвенные и отдаленные исторические последствия этих действий. Решения, предложенные Макиавелли, не могут быть приняты, но проблемы остаются. Когда речь идет о совмещении политики и нравственности, рационального и ценностного, так или иначе возникает вопрос о мире, а это вопрос конкретный. Мы теперь знаем, что люди делают этот выбор в зависимости от формы и уровня общества, что суровая диалектика цели и средств укоренилась в противоречиях исторического развития и что в ХХ веке постольку, поскольку масштабы и структура политики радикально меняются - в демократических странах в ней участвуют независимые средства информации, массовые партии и движения, наконец, все население посредством свободного выбора, и когда нравственнее становится не природа человека, а условия жизни - вот почему “макиавеллизм” становится не только морально однозначным, не только до предела опасным, но и - в этом надежда - архаичным. Всякое решение проблемы средств и цели лежит не позади «Государя», а впереди него, то есть включает в себя генезис и первоначальное обсуждение проблемы в его трактовке¹.

Макиавеллизм в России.

Понятие «макиавеллизм».

Прежде чем оценивать в России такое явление как макиавеллизм, необходимо дать сперва ему определение.

Макиавеллизм – политика, использующая любые средства борьбы (насилие, обман, вероломство, убийство и т.д.) для достижения цели. По имени политического деятеля и писателя Флорентийской республики Н. Макиавелли оправдывавшего в своих сочинениях любые методы борьбы за установление сильной власти¹. Вот, что мы увидим если заглянем в толковый словарь. Но что же скрывается за эти довольно узким определением?

Макиавеллизм – это установка на целерациональное объяснение или действие, это указание на политехнологический прием. Макиавеллизм скорее есть вера в науку политики, первым правилом которой является четкое определение национального интереса и преследование пользы².

Другими словами макиавеллизм – потребность во власти. Современные американские исследователи даже разработали коэффициент измерения уровня макиавеллизма, основанный на таких показателях, как слабая роль эмоций в межличностных отношениях, пренебрежение конвенциональной моралью, отсутствие идеологических убеждений, наслаждение, получаемое от манипулирования другими людьми.

Макиавеллизм является одним из понятий, характеризующих отношение к другому человеку как к средству, которым можно пренебречь в погоне за личным благом.

Так, в макиавеллизме как совокупности политических взглядов можно выделить в качестве основных следующие идеи:

Положение о постоянстве и несовершенстве человеческой природы, которая определяющим образом воздействует на характер и динамику жизни общества;
Мысль о том, что государство с его интересами является самоцелью;
Утверждение о решающей роли в политике фактора силы;
Положение о разделённости политики и морали.

Проявления «макиавеллизма»

Наиболее благоприятными для проявления макиавеллизма считаются ситуации, в которых политик обладает относительной свободой действий в определенной сфере, например, если он возглавляет ведомство, обладающее относительно высоким уровнем автономности в государственном аппарате. Именно таким, по мнению некоторых американских исследователей, было положение Г. Киссинджера в администрации Никсона, что и позволило расцвести пышным цветом макиавеллическим чертам этого деятеля.

За пределами американского контекста ситуации, благоприятные макиавеллизму, легко обнаружить в условиях тиранических, абсолютистских и тоталитарных режимов. А также в обстановке крупных революционных катаклизмов, когда разрушены старые и еще не возникли новые "нормы-рамки" политической деятельности¹. Генри Киссинджер выглядит богобоязненным монахом по сравнению с такими отечественными воплощениями макиавеллизма, как Сталин, Берия или Андропов. Именно специфика и ограниченность исторических (или административно-управленческих) условий, в которых проявляются деятели макиавеллического типа, показывают, что гипертрофированное властолюбие не может рассматриваться как единственно возможная мотивация лидерства². С этой точки зрения особый интерес представляют мотивы революционных лидеров.

Эта проблема кажется достаточно сложной. С одной стороны, обстановка революционного подполья, жесткой дисциплины и конспирации создает предпосылки "вождизма" и революционного макиавеллизма (по принципу "цель оправдывает средства"), воплотившегося в русской истории в феномене нечаевщины и разоблаченного в "Бесах" Достоевского. С другой стороны, невозможно отрицать, что для многих революционных лидеров исходным мотивом их деятельности были бескорыстные мотивы борьбы за свободу и народное благо, которые в России утвердились в культуре и ценностных ориентациях разночинной интеллигенции. Исследователи, принадлежащие к психоаналитическому направлению, склонны видеть в таких мотивах лишь рационализацию личных неосознанных страстей, но это трудно доказать в каждом конкретном индивидуальном случае¹.

В то же время очевидно, что наиболее революционные течения - и прежде всего большевизм - по мере своего становления, развития и особенно приобщения к борьбе за власть и ее осуществлению неизбежно порождали макиавеллический тип лидерства. Ленин, по свидетельству знавших его людей, был чрезвычайно авторитарным, властолюбивым человеком не только в политике, но и в быту, однако трудно доказать, что только стремление к власти заставило юного Владимира Ульянова засесть за труды Маркса и детально исследовать развитие капитализма в России². Читая "Тюремные тетради" Антонио Грамши, проведшего многие годы жизни и погибшего в фашистских застенках, невозможно поверить, что к напряженному интеллектуальному творчеству, к поиску новых ответов на проблемы теории и практики революции его побуждала хотя бы и неосознанная страсть к власти. Политик-макиавеллист – не монстр, не злодей, как принято думать. Это скорее веберовский бюрократ, целерациональный тип, который превыше всего ценит эффективность управленческого решения³. Оправданием ему служит то, что политический эффект превышает издержки, без которых все равно не обойтись. Жертвовать надо, но делать это надо оправданно, целесообразно.

Слово “целесообразно” – ключевое для понимания психологии макиавеллиевского человека. Как сказал Наполеон I, “сердце государственного деятеля должно находиться у него в голове”⁴. А его министр Ш. Талейран произнес стопроцентную макиавеллистскую фразу: “Если хочешь вести людей на смерть, скажи им, что ведешь их к славе”¹.

“Все искусство управления состоит в искусстве быть честным” – этот афоризм в кантианском стиле рожден Т. Джефферсоном². Он исполнен глубочайшего смысла: вести себя в политике так, чтобы не надо было лгать – это величайшее, недостижимое искусство. Ведь речь идет о положениях. Вряд ли был в истории такой политик, который во всех, без исключения, положениях чувствовал себя настолько сильно, что не испытывал необходимости прибегать ко лжи или лицемерию, этого оружия слабых. Но стремиться к этому как к своему идеалу должен, вероятно, каждый уважающий себя государственный деятель.

В устах Макиавелли джефферсоновский афоризм приобрел бы следующий вид: все искусство управления состоит в искусстве казаться честным³.

“Законы – это бумажные салфетки, которыми номенклатура вытирает лоснящиеся губы”⁴, - этот афоризм родил бывший красноярский генерал-губернатор А. И. Лебедь, не макиавеллист, а циник, ибо сказать в циничной форме правду – это не макиавеллизм. Впрочем, макиавеллист вполне может быть и часто бывает циником.

Повторю: цинизм есть форма. Многим она не импонирует, а еще многих шокирует, потому что воспринимается как покушение на мораль. Приписываемая Макиавелли фраза “цель оправдывает средства”, пронизывает ледяным холодом цинизма⁵. Макиавелли оправдывает хитрость, ложь, убийство, любое преступление, если они ведут к цели. Но так ли это? Могут ли негодные средства привести к цели? Если считать, что цель и средства взаимоувязаны, то цель оправдывает только те средства, которые к ней действительно ведут. Поэтому об истинной цели можно и нужно судить по используемым средствам.

Вообще положение выглядит так, что сегодняшние политики (имя им легион), заявляющие о своей приверженности демократии, хотят выглядеть макиавеллистами, подчеркивая, что “дело – прежде всего, а сантименты – ни к чему”. Напротив, всякие рассуждения морально-нравственного характера у них явно не в моде и ассоциируются с беспочвенным морализированием. Я считаю, это – симптом времени, симптом кризиса. Б. Рассел писал: “…бывают такие периоды хаоса, когда успех нередко сопутствует отпетым негодяям; к числу таких периодов относился и период Макиавелли. Такие времена характеризуются быстрым ростом цинизма, побуждающим людей прощать все что угодно, лишь бы это было выгодно”2. Мы явно попали в “период Макиавелли”. Социально-психологический феномен этого периода известен: всякий раз, когда мы освобождаемся от угнетающих нас пут, будь то средневековая церковь или тоталитарное коммунистическое государство, то есть мы оказываемся в постсредневековье или посткоммунизме, - мы освобождаемся прежде всего от ответственности и дисциплины, от морали, которая подкреплялась внешним авторитетом.

Напомню, что в годы “перестройки” и в первые годы украинской независимости превалировала критика тоталитаризма, советского строя именно с морально-нравственных позиций. Тогда много правды и справедливой критики было сказано в адрес большевизма и сталинизма. Но также имел место определенный перехлест, уклон в сторону антиисторического морализирования. Стоит почитать книги А.Н. Яковлева или Д.И. Волкогонова, чтобы в этом убедиться. В них большевизм прямо отождествляется со сталинизмом. Мне же думается, что есть существенная разница между ними. Это как раз разница между макиавеллизмом и цинизмом. Если большевики были романтиками революции и считали революционное насилие на определенном этапе необходимым, то сталинисты абсолютизировали насилие, возвели его в ранг постоянного фактора в политике.

Складывается впечатление, что сегодня в наших эшелонах власти слишком много “демократических сталинистов”. В частности, они убедили себя, что “народ всегда недоволен властью” и, решив, что “все равно всем не угодишь”, угождают только себе и своему ближайшему окружению. Это и есть цинизм, или извращенный макиавеллизм.

История вокруг войны США с Ираком, первой войны ХХ1 века, показала, что есть макиавеллизм и макиавеллизм. Сам по себе макиавеллизм не может быть предметом осуждения apriori, как и любой рациональный дискурс. Безусловного осуждения достоин лишь превратный, циничный макиавеллизм, то есть макиавеллизм, прямо идущий вразрез нравственности. Идеальный тип политика образуется путем сочетания в себе мерами макиавеллистской целерациональности и кантианской идеалистической устремленности к гуманизму, свободе и достоинству.

У людей, по-видимому, нет рациональных, сугубо политических критериев определения “правильной”, “целесообразной” политики, особенно когда идет речь о применении военной силы. Это и понятно: чтобы рассчитать долговременные последствия, надо быть Богом. Есть единственный критерий, который дан “свыше”, – это нравственность. Нравственность и основанное на ней право, которое уже отработано мировым сообществом. Нравственность трактуется не в плане личной морали, а в кантовском смысле – как онтологическое измерение нашего мира. Нравственность изнутри нашего мира невозможно рационально объяснить, но это не значит, что она иррациональна. Скорее можно предположить, что она связана со сверхрациональностью, человеку в принципе недоступной. Если это не так, то все мировые религии полностью бессмысленны.

Возможно, у многих революционных лидеров потребность во власти развивается и укрепляется не с раннего детства, а под влиянием тех лидерских ролей, которые они приобретают в революционном движении. Реальная власть, сначала над ближайшими сторонниками, а потом и над более широкой массой, превращается у них в способ самовыявления и самоутверждения, в потребность и устойчивую установку. Такая динамика в общем не противоречит современным научным представлениям о мотивации. Важно иметь в виду, что политика - далеко не единственная и даже не самая благоприятная сфера для удовлетворения потребности во власти. В демократическом "рыночном" обществе власть промышленного и финансового магната или менеджера крупной компании во многом не уступает, а по показателю устойчивости превосходит власть политического лидера. Люди, посвятившие себя политике, прекрасно знают, что лишь немногие из них достигнут верхних этажей политического здания, где индивид (президент, премьер, министр, партийный лидер, губернатор) является носителем реальной власти; даже члены высших законодательных органов обладают лишь властью коллективной, вряд ли способной удовлетворить сильное личное властолюбие. Кстати, эмпирические исследования, проводимые среди западных законодателей, не обнаруживают у них подобной мотивации. Все это подтверждает многообразие и сложность мотивации политиков вообще и политических лидеров в частности.

Истоки макиавеллизма в России.

Интерес к управлению политическими процессами в России во второй половине XIX - начале XX века был обусловлен прежде всего необходимостью решения двух важнейших проблем. В связи с началом активного участия народных масс в политической жизни страны было необходимо не только понять сущностные характеристики, лежащие в основе политических и социальных стратегий различных групп населения России, но и попытаться выработать эффективные средства корректировки и подчинения данных стратегий. С другой стороны, в контексте философских и социально - политических традиций российского общества особое значение имел вопрос об адекватности форм правления «народному характеру» и «народному духу»¹.

Потому анализ феномена «макиавеллизма» в контексте русской общественно - политической мысли конца XIX-начала XX вв. предполагает прежде всего прояснение социально-психологической составляющей данного явления.

В русской философской и общественно-политической мысли второй половины XIX в. политическое управление сводилось чаще всего к персональному стилю управления того или иного политического деятеля и обозначалось термином «макиавеллизм». Но уже с конца XIX - начала XX вв. употребление понятия «манипуляция» в русском культурном контексте стало приобретать все более широкий диапазон: речь шла уже не только о персональных качествах «государей», но и о характере деятельности государственных институтов и образований. К манипуляции стали относить и целенаправленное воздействие на массы путем активизации строго определенных потребностей или интересов².

Анализ понимания-сущности, качеств и функций «макиавеллизма» в рамках русской общественно-политической мысли конца XIX - начала XX вв. требует учета двойной детерминации: во-первых, со стороны национальных ментальных особенностей общественного сознания, во-вторых, со стороны той социально-политической и культурной ситуации, которая развивалась в России на переломе веков.

В рамках научного и философского анализа теория «макиавеллизма» прошла в своем развитии три этапа: первый - 60 -70-ые г. XIX в., второй - 90-е г. XIX в., третий - 10 -20-ые г. XX в. Данная периодизация учитывает объективные социально-политические изменения, происходившие в России и повлиявшие на ментальные установки российского социума³.

Национальные ментальные особенности, исследуемые в рамках теории «макиавеллизма» как основание для формирования эффективных манипулятивных стратегий, оценивались чрезвычайно противоречиво. На базе всестороннего анализа данной проблемы в работе делается вывод о том, что исследования народного менталитета в отечественной философской и общественно-политической мысли конца XIX - начала XX вв. не имели линейного развития, изучение реальных когнитивных процессов уходило в них на второй план, а логика научного, социально-психологического и социально-политического поиска, все время прерывалась резкими изменениями социальной ситуации и ангажированностью социально-философского знания. Однако, как бы не расходились отечественные философы и мыслители в оценке черт народного менталитета, почти все они были убеждены в том, что манипулятивное управление предполагает формирование и тиражирование определенной картины мира, создание определенной концепции социально-политического бытия, по отношению к которым можно осуществлять коррелирующее и корректирующее воздействие на разных уровнях российского социума¹.

«Макиавеллизм» спекулирует на превращенных формах сознания, на активизации идеологических, культурных, социально-политических иллюзий. Создание иллюзий в рамках манипулятивного управления может стимулироваться различными социальными факторами: модернизацией, социальным реформированием, кризисами социальной и культурной идентичности, процессами отчуждения и т. д.² В этом плане манипулятивное управление обладает проективным ресурсом: оно может изменять социальные идеалы, с помощью которых могут изменяться те или иные фрагменты реальности. Оно отражает потребность определенных групп и слоев в снятии глубинных препятствий в их собственном социальном развитии за счет управления мотивациями и деятельностью иных социальных субъектов. Поэтому, как совершенно справедливо отмечал В.М. Бехтерев, «макиавеллизм» всегда связан с определенной «диктатурой субъективизма», претендующего на тотальный контроль над социальной реальностью. Он нацелен на восприятие социального бытия как объекта перестройки, коренной переделки и ломки, осуществляемых с позиции манипулятора. В этом плане «макиавеллизм» не только скрытое насилие над социальными субъектами, но и прямое «насилие над историей», отнюдь не ведущее к ее стабилизации. Импульс к перестройке социального мира - по сути глубоко иррациональный - разворачивается в то, что А.А. Богданов назвал «социальной инженерией», в технологический проект, не признающий никаких отклонений, никакой свободы и открытого волеизъявления социальных индивидов¹.

«Макиавеллизм» побуждал людей либо к социальной конъюнкции, либо к социальной дизъюнкции, делая упор на культивацию и актуализацию аффектов, эмоций и чувств строго определенного, заранее заданного характера².

Он затрагивал главное - регуляцию человеческой деятельности, существенно корректируя мотивацию личности (или социальной группы). В результате социальный субъект терял свою «определенность», становясь «субъектом толпы». Поэтому «макиавеллизм» предполагал, как писал В.М. Бехтерев, «отолпление общества».

«Макиавеллизм» давал возможность рассмотреть социальные взаимодействия людей через обмен психическими акциями, а отношения между социальными субъектами как отношения «психических индивидов»³.

«Макиавеллизм» давал возможность не только сохранить социальные связи, социальную упорядоченность, но и целенаправленно воздействовать на «недостаточно социализированных индивидов»⁴.

Заключение

Макиавелли был талантливым человеком во многих отношениях - философом, историком, военным теоретиком, дипломатом и великим политическим мыслителем. Жизнь его волею судьбы была расколота на два периода - активной политической деятельности и писательского творчества.

Рассуждения Макиавелли о способах и приемах политической деятельности предопределялись не только спецификой исторических условий того времени, но и сущностью методов власти меньшинства, опирающегося на насилие. Политика господствующих классов всегда стремилась найти идейную опору в общественной морали и теоретическое обоснование в философии. Макиавелли поменял местами опору и обоснование: его поиск теоретических основ эффективности политики правящего меньшинства неизбежно привел к противопоставлению принципов такой политики общепризнанным элементарным нормам морали, к обоснованию конкретных рекомендаций, приноровленных к практике противостоящих народу правительств. Именно поэтому труды Макиавелли оказали влияние не только на развитие политико-правовой теории, но и на реальную политику ряда государственных деятелей, одни из которых (Ришелье, Наполеон, Муссолини) открыто признавали это влияние, другие же, следуя практическим рекомендациям Макиавелли, его же лицемерно порицали (“Анти-Макиавелли” Фридриха II Прусского).

Заслуги Макиавелли в развитии политической теории велики:

· он отбросил схоластику, заменил ее рационализмом и реализмом;

· заложил основы политической науки;

· выступил против феодальной раздробленности, за единую Италию;

· продемонстрировал связь политики и форм государства с "социальной" борьбой, ввел понятия "государства"

Сформулировал противоречивый, чреватый злоупотреблениями и бедствиями, но вечный принцип «цель оправдывает средства».

Теперь мы мужем с уверенностью говорить, что Макиавелли актуален и по сей день. Его концепции абсолютно органично вписываются в современный мир, в современную Россию. Нашим главам государств, депутатам есть чему поучиться у по истине великого мыслителя, философа и политика с большой буквы Никколо Макиавелли.

Список используемой литературы.

Баженов Н.Н. Психология и политика. М.: 1906;
Баткин Л.М. Итальянское Возрождение: Проблемы и люди. М.: РГГУ, 1995;
Каптеров П.Ф. Толпа и отдельная личность 1983, №12;
Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. СПб.: Прогресс, 1897;
Корсаков М. Стереотипы социального управления. СПб.: МЦГИ,2001;
Кузнецов С.А. Большой толковый словарь. Спб.: Норинт, 2000;
Макиавелли Н. Государь. М.: Планета, 1990;
Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. М.: Норма, 2006;
Никитин Е. Загадка «Государя». Вопросы философии. 1997 № 1. 5;
Рассел Б. История западной философии. Спб.: Азбука, 2001;
Рутенберг В. Титаны Возрождения. Москва.: Наука, 1976;
Рутенбург В. Жизнь и творчество Никколо Макиавелли. М.: Наука, 1987;
Сапов В. В. Никколо Макиавелли: pro et contra. Спб.: РХГИ, 2002;
Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992;
Степанов И. А. Макиавеллизм и политическая мысль США. Минск: Наука и техника, 1982;
Юсим М. А. Макиавеллизм в России. М.: ИВИ РАН, 1998;
Юсим М. А. Этика Макиавелли. М.: Наука, 1990.