17

Содержание.

1

Вступление.

стр. 2

2

Литые монеты Ольвии.

стр. 3

3

Чеканка монет.

стр. 7

4

Заключение.

стр. 16

5

Список литературы.

стр. 18

6

Приложения.

стр. 19

Вступление.

Среди городов северного побережья Черного моря Ольвия с самого начала своей истории стала играть большую роль в торговле с Грецией.

Самая западная колония на территории бывшего Советского Союза – г.Тира никогда не могла соперничать с Ольвией ни в экономическом, ни в политическом значении.

История Ольвии, известной уже Геродоту под именем эмпориума борисфенитов, начинается с конца VII в. до н. э. Еще раскопки Б.В.Фармаковского дали богатый материал по истории, экономической, политической и культурной жизни города. А раскопки советских археологов (под руководством Л.В. Славина, Т.Н. Книпович, А.Н. Карасева и Е.И. Леви) дали большое количество археологических, эпиграфических и нумизматических памятников, позволяющих в общих чертах представить историю и жизнь древнего города. Среди источников по истории Ольвии первостепенную роль играет монетный материал, позволяющий уточнить наши знания о состоянии экономики, финансов, торговли, а иногда и помогающий восстановить события целого периода в жизни города, от которого до наших дней сохранились лишь монеты.

В своей работе я хотела бы рассмотреть монетное дело Ольвии до разгрома ее гетами, поскольку, после пришествия сюда варваров, экономика города во многом изменилась. Это подтверждается хотя бы сокращением. а в некоторые годы и угасанием торговли города с Грецией и другими колониями. Кроме того, во время царствования варварских правителей здесь выпускались монеты по их образцам, что также оказало огромное влияние на дальнейшее монетное дело Ольвии даже после восстановления города во I в. н.э.

Интересен также тот факт, что хотя жизнь города практически затихает и находится в глубоком кризисе в IV-III вв. до н.э.: прекращает свое существование большинство поселений на хоре Ольвии, ухудшаются взаимоотношения с соседями, вследствие чего сооружаются стены вдоль береговой полосы, строительство общественных зданий прекращается, монетное дело в этот период процветает и бурно развивается, совершенствую формы чеканки.

Литые монеты Ольвии.

Развитие торговли и расширение ранка за счет близлежащих и более отдаленных районов Скифии способствует развитию в Ольвии местного производства и ремесла. Уже в VI в. до н.э. Ольвия - крупнейший торговый центр Северного Причерноморья.

Эти факты объясняют раннее появление в Ольвии собственной монеты, начавшей наряду с Пантикапеем свой монетный выпуск уже в VI в. до н.э. Это были крупные литые медные монеты, которые по аналогии с римским монетным делом неправильно называют «ассами». Эти монеты обслуживали интересы внутреннего рынка. Развитие монетного дела в Ольвии с самого начала отличалось большим своеобразием и самобытностью и ранняя ольвийская нумизматика не имеет аналогий. Прежде всего, основой денежного обращения в VI- V в до н.э. служил дешевый металл - медь. Это обусловило появление полновесных тяжелых монет, первоначально обращавшихся согласно реальной стоимости меди как металла. В.Д. Блаватский указывает, что проявление литых монет в Ольвии было связано с высоким развитием бронзолитейного дела в это время. Кроме того, Ольвия не знала (или почти не знала) литых монет из драгоценных металлов, особенно из золота.

Функцию платежного средства при крупных торговых операциях и операциях, связанной с внешней торговлей, выполняла иностранная монета - электровые статеры и их фракции города Кизика, а позже - золото Александра и Лисимаха.

Ольвийский декрет IV в до н.э. устанавливает определенный курс, по которому кизикины обменивались или разменивались на местную серебряную и медную монету.

Следующую особенность монетного дела в Ольвии составляет своеобразие технических приемов. Ольвия - единственный из греческих полисов, начавших свой монетный выпуск с крупных литых монет. И, наконец, своеобразием ольвийского монетного дела является выпуск большого количества встречающихся лишь на территории городища и в окрестностях так называемых «рыбок» или «дельфинов» (табл.XXX рис.1, 2, 7-11). Эти «рыбки» находятся в культурном слое архаического, классического и даже ранне-эллинистического времени. Монетный характер рыбок подтверждается тем, что на группе литых «ассов» и одной серии рыбок встречается одно и то же имя - очевидно, принадлежавшее монетному магистрату: АРIX или АРIXO (табл.XXX рис.7). Вес рыбок крайне разнообразен. Так, известно три крупных “дельфина” весом в 103 гр ( хранится в Британском музее), в 71,5 гр ( хранится в ГИМ), и в 70,8 гр ( хранится в Одесском музее), фракции которых должны составлять мелкие рыбки (средний вес их от 2 до 2,5 гр). Особую трудность представляет установление весовых связей рыбок с монетами Ольвии этого времени. По форме рыбки можно разделить на две резко различающиеся между собой группы – односторонние или плоскорельефные и двусторонние. Лицевая сторона первой группы рыбок воспроизводит тело дельфина, а на обратной, плоской стороне, имеется надпись АРIX или  (табл.XXX рис.7, 8), обозначающая, скорее всего, магистрат. Двусторонние рыбки точно передают форму плывущего дельфина и не имеют надписей (табл.XXX рис.9-11). Вторая группа рыбок включает несколько разновидностей - остромордые дельфины (воспроизводится вид дельфина сверху, видны оба плавника, а положение хвоста дано в ракурсе), мелкие дельфины, дельфины с обломанными хвостами и др. Остромордые дельфины были признаны Голубцовым за воспроизведение особой породы дельфинов, Phocaena Vulgaris, так же как и более обычный Delphinus Delphis, принадлежащей черноморской фауне.

С другой стороны, признание денежной роли ольвийских дельфинов пока что базируется на одной из групп их надписи APIX, которую они разделяют с наиболее многочисленной группой литых монет, а также на находках «рыбок» в погребениях в руке или во рту костяка, т.е. в положении «обола Харона». Такие находки достоверно засвидетельствованы и в Ольвии, и на острове Березани. Приводимые Голубцовым в подтверждение денежных функций дельфинов якобы античные подделки их более чем сомнительны. Дельфинов на городище Ольвии находят чрезвычайно много: указанная Голубцовым цифра – «за три года около 200 штук» – явно преуменьшена. Зограф указывает, что пересмотрев полностью нумизматические результаты проведенных на небольшой сравнительно площади раскопок 1926 и 1927гг., он обнаружил, что в первом случае на 107 найденных монет пришлось 457 дельфинов, во втором на 84 монеты – 275 дельфинов. Начиная с определенной глубины, соответствующей ренне-эллинистичскому и классическому слою, «рыбки» попадаются, почти, как правило, на каждом квадрате, в общем количестве, часто превышающем десяток. Случается, что их находят целыми группами. Только признание в этих «рыбках» пережиточной ступени первоначально полноценных медных денег в форме дельфинов, ступени, связанной с резким и окончательным обесценением их, могло бы объяснить это несравненное обилие их находок, не имеющей аналогии в каких-либо других денежных знаках древности. В таком случае и самый факт появления на дельфинах надписей (магистратов?), факт, если не считать некоторых одиночных и исключительных экземпляров монет, не имеющий прецедента в такую раннюю эпоху греческой нумизматики, можно было бы рассматривать, как симптом безнадежных усилий предупредить окончательное обесценение этих денежных знаков. Некоторые хотели видеть в дельфинах не денежные знаки, а обменные марки, своего рода тессеры, но это предположение едва ли давало бы удовлетворительное объяснение: подобного рода знаки, ввиду их эпизодичного характера, специального назначения и строго ограниченного круга обращения, никогда не обладают той, обусловленной традицией, могучей силой инерции, которая присуща деньгам, и вынуждает нередко к продолжению на долгое время выпуска уже совершенно обесценившейся монеты.

К первой из названных групп дельфинов теснейшим образом примыкают маленькие литые круглые монеты в виде колеса, на оборотной плоской стороне носящие надпись I. В самом деле, они, подобно указанным дельфинам, представляют как бы односторонние модельки колеса (табл.XXX рис.5, 6). Следует также отметить, что оба мотива, дельфина и колеса, культовое и символическое значение которых не подлежит сомнению, воссоединяются в типах и самой ранней серии крупных литых медных монет, а равно и первых ольвийских серебряных монет с надписью EMINAKO (табл.XXX рис.1).

Крупные литые монеты типологически распадаются на три группы или три серии, выпускавшиеся последовательно. Этим крупным монетам каждой серии соответствовал более мелкий номинал приблизительно того же типа.

Первая серия включает в свой состав монеты с изображением на лицевой стороне головы Афины в шлеме с дельфинами в поле монеты, а на оборотной стороне колеса с надписью между спицами (табл.XXX рис. 3, 4). Особенностью техники этой группы монет является то, что оборотная сторона у них плоская – это обусловлено характером литейной формы . Кроме того край у таких монет скошен. Возможно, что такие монеты изготовлялись поштучно, поскольку у них не неблюдается никаких смещений или неровностей, как у монет остальных двух типов. Этой же серии принадлежит более мелкая монетная единица с теми же изображениями. Датируется эта группа концом VI в. до н.э. – началом V в. до н.э.

Вторая серия литых монет относится к несколько более позднему времени. Основанием для более поздней датировки этих монет служит особенность техники их выполнения. Монеты эти изготовлены более совершенной техникой литья при помощи двухсторонней (обоюдовыпуклой) литейной формы. В то же время у таких монет наблюдаются нередкие смещения лицевой и обратной сторон. В результате такого смещения у монет появляется уступчатый край с закраинами. Это так же указывает на массовое литье таких монет в специальных формах, где несколько отдельных форм соединялись канальцами, что позволяло одной отливкой выполнить несколько экземпляров монет. Это группа «ассов» с Горгонейоном на лицевой стороне и изображением летящего орла, между крыльями которого расположена надпись АРIХ. Датируются эти монеты вместе с соответствующими более мелкими номиналами началом V в до н.э. Мелкий номинал имеет изображение Горгонейона и креста с надписью АРIХ. В последнее время было высказано соображение о том, что чтение надписи на этих монетах, расположенной по кругу, следует начинать не с буквы А , а буквы Х, в результате чего получается чтение ХАРI , в котором можно видеть целый ряд греческих имен – Харикл, Хариген, Хариксен и т.д.

Третья серия литых монет датируется IV в до н.э. и имеет изображение Деметры, культ которой был широко распространен в Ольвии, на лицевой стороне, и орла с раскрытыми крыльями, стоящего на дельфине, на оборотной стороне. Возможно, что этой серии соответствует серия мелких «ассов» с изображением Горгонейона на лицевой стороне и орла, стоящего на дельфине, на оборотной. На крупных монетах третьей серии впервые появляется надпись, воспроизводящая название города .

В абсолютной датировке тяжелых литых монет с головой Афины Голубцов, вероятно, прав, относя их выпуск к времени Марафонской битвы. Следует, однако, заметить, что наиболее близкие стилистические аналоги олвийские монеты находят не в самих декадрахмах, которыми была ознаменована победа Афин при Марафоне, а в непосредственно предшествующих им тетрадрахмах первого десятилетия V в. или самого конца VI в. С другой стороны, начало выпуска тяжелых монет с Горгонейоном на границе первой и второй четверти V в. находит подтверждение в том, что ныне хорошо классифицированные монеты Олимпии дают как раз около этого времени аналогичную схему изображения летящего орла с распростертыми вверх и вниз крыльями.

Нельзя оставить без внимания труднейший из-за отсутствия отправных точек, кроме веса самих монет, вопрос о ценности и номиналах литых монет Ольвии. Основная единица, представленная самой крупной монетой и отправляющаяся от нормы близкой к 120 гр, остается (если не считать незначительного последовательного отставания от исходной цифры) неизменной вплоть до середины IV века и только в последней серии конца IV века подвергается редукции до 1/5 своей прежней величины. Рядом с этими крупнейшими монетами первой серии (с головой Афины) отливаются монеты в 1/3 основной единицы (ок. 40 гр), во второй серии (с архаическим Горгонейоном) монеты в 1/4 и 1/8 той же единицы. В третьей (с головой Деметры) и редуцированной последней (с Горгонейоном последнего стиля) сериях подразделения основной крупной единицы не отливались, вероятно, потому, что в это время уже вошла в обиход чеканенная монета. Скорее всего, основная крупная единица представляла собой полноценный медный обол. При таком допущении рацио меди к серебру выражается пропорцией 120:1, близкой к нормальному для классической эпохи Греции отношению обоих металлов. За это говорит также и отсутствие в ольвийской чеканке мелкого серебра. Косвенное подтверждение эта догадка находит и в том, что в поздне-эллинистическую эпоху крупнейший номинал медной монеты, во всем северном и южном Причерноморье, также вытесняющий мелкое серебро, по всей видимости, представляет тот же обол.

Чеканка монет.

Чеканка в V веке до н.э. в Ольвии статеров с надписью EMINAKO представляет, повидимому, недолговременный эпизод в ольвийском монетном деле, не сыгравший решающей роли и не помешавший литой монете сохранить преобладающее значение. Не то мы видим во второй половине IV в. до н.э.: хотя редуцированные в весе до 22 гр литые монеты с Горгонейоном (оболы?), повидимому, обращаются в последней четверти IV в. и заходят может быть и в начало III в. до н.э., вышеотмеченные статеры с головой Деметры (табл.XXXII рис. 2, 3) не только имеют соответствующие им драхмы (табл.XXXII рис. 7), но и сопровождаются также небольшим количеством примыкающих к ним по стилю золотых монет и чрезвычайно многочисленными чеканенными медными монетами, вплоть до самых мелких (средний вес 1-1,5 гр; табл.XXXII рис. 10-13). С этого момента чеканка монеты в Ольвии устанавливается прочно, широко развивается и вскоре окончательно вытесняет литые монеты.

В Ольвии среди первых чеканенных монет можно выделить несколько особенно изящно исполненных экземпляров, повидимому, образцов, послуживших предметом для подражания местных резчиков. Такими являются серебряный статер собрания Эрмитажа (табл.XXXII рис. 2) и золотой статер уник Брюссельского кабинета, одинаково выдающиеся тонкостью работы и скорее всего исполненные одной рукой. Именно эти наиболее совершенные образцы естественно использовать для установления более точной даты начала развитой чеканки в Ольвии. По своему детальному, четкому, но несколько резкому и не лишенному ювелирных черт стилю они стоят близко к первым македонским выпускам тетрадрахм и статеров Александра. Еще в большей мере на ту же дату – границу 20-х и 30-х годов IV века – указывают наблюдения над весами этих монет. Только серебряные статеры твердо держатся эгинской системы (средний вес их 12,23 гр); что же касается примыкающих к ним драхм, то они в большей части биты уже по аттической системе. Золотые монеты, как единственный статер (вес 8,51 гр), так и более многочисленные золотые полудрахмы (средний вес 2,12 гр), также придерживаются аттической системы. Именно совмешение в этом первоначальном выпуске двух разных систем, одной для серебра, другой для золота, не позволяет ещё далее снижать дату начала этой чеканки и приближать ее к концу IV в. до н.э. В это время построенные на единой аттической системе выпуски монет Александра из обоих драгоценных металлов приобрели широкое распространение в Причерноморье.

Вокруг упомянутых золотых и серебряных монет группируется большое количество чеканенных медных монет различного размера, естественно складывающихся в ряд серий. Одна из этих серий (табл.XXXII рис. 4-6) по типу лицевой стороны непосредственно примыкает к упомянутым лучшим образцам статеров и должна быть им современной, т.е. относиться ко времени около 330 г. до н.э. На оборотных сторнах ее мотив орла на дельфине остается тот же, что на статерах; отличие состоит лишь в том, что он изображен в профиль. Только на самых малых монетах, очевидно по условиям места, его заменяют изображения дельфина с колосом или одного дельфина (табл.XXXII рис. 9)

Чеканенные монеты всех трех металлов неизменно снабжены именем города в форме O. Помимо городского имени, на более крупных медных монетах, на серебряных статерах и драхмах, не в качестве правила, но довольно часто можно встретить монограммы и начальные части личных имен, на этот раз уже без сомнения играющих роль магистратских дифферентов для различения однотипных выпусков монет. Это свидетельствует об интенсивности и обилии выпуска медных монет.

В Ольвии, где прочной художественной культуры не было, мы имеем основание предположить, что заказанные приезжим мастерам первоначальные штемпеля-образцы быстро подвергались огрубению в руках местных резчиков. Ряд стадий значительного и временами очень резкого огрубения при неизменном сохранении той же общей концепции головы Деметры можно наблюдать и среди серебряных статеров, а между тем продолжительность их чеканки, если учесть наступившее вскоре после ее начала возобладание в Причерноморье аттической системы, едва ли могла выходить за пределы одного-двух десятилетий; только некоторые драхмы аттического веса можно считать приближающимися к границе IV и III вв. до н.э., но едва ли далеко заходящими в последний.

Та широкая база, на которой развертывается чеканка Ольвии в последней трети IV в. до н.э. – применение в своей денежной системе всех трех монетных металлов – стоит в соответствии с господствующим представлением о хозяйственном расцвете города в IV в. в противоположность тому стесненному положению, в какое он приходит, начиная с III в. до н.э., под влиянием все усиливающегося натиска соседних народов. Чрезвычайно ограниченный и эфемерный характер ольвийской золотой чеканки найдет естественное объяснение в том обстоятельстве, что непосредственно вслед за ее началом Причерноморье было наводнено золотой монетой Александра Македонского и его ближайших преемников, конкуренции с которыми не могла выдержать даже более мощная и значительно ранее начавшаяся золотая чеканка Пантикапея. В III же в., когда ряд городов Причерноморья начал чеканку статеров александровского типа в качестве торговой монеты, ольвийская городская казна, как это видно из декрета в честь Протогена, была слишком истощена , чтобы последовать такому примеру. Золото, однако, обращалось в Ольвии в конце IV и в III в. до н.э. в значительном количестве. Об этом помимо протогеновского декрета, свидетельствует надпись в честь Каллиника, содержащая постановление о награждении его 1000 золотых.

В декрете в честь Протогена указывается, что тот получил денежную сумму медными монетами из расчета 400 штук за золотой. Всего вероятнее, что они представляли собой особенно часто встречающиеся в ольвийских находках монеты с изображением на лицевой стороне головы рогатого речного бога, а на оборотной лука в горите и секиры. Прежние нумизматы колебались в наименовании изображенного на этих монетах божества, не решаясь сделать выбор между Гипанидом и Борисфеном. Однако, ввиду того, что наименование и самого города Борисфеном и его жителей борисфенидами засвидетельствовано достаточным количеством источников, эти колебания следует окончательно оставить, и называть эти монеты – «монеты с типом Борисфена», или короче «борисфены» (табл.XXXII рис. 14-22).

Внимательная классификация этих борисфенов обнаруживает, что свыше 80 вариантов их, отличающихся особым дифферентом в виде монограммы, буквы или нескольких букв в поле оборотной сторны, естественно складываются в объединяемые единством стиля лицевой стороны 12 групп. При расположении этих групп, в порядке вероятной стилистической последовательности выясняеся, что в пределах групп, охватывающих иногда до двух десятков вариантов, эти варианты объединяются не только общностью стиля, но и одинаковой манерой в нанесении дифферентов, техническими признаками и весом монет. Что касается дифферентов, то в более ранних (табл.XXXII рис. 14-16) группах преобладают отдельные буквы или монограммы, в более поздних начальные один или два слога имени. Вес в двух наиболее ранних группах нередко превышает 10 или даже 11 гр, в среднем давая цифру немногим более 10 гр; в средних (табл.XXXII рис. 17-21) группах он довольно устойчиво держится около нормы в 9,24 гр; напротив, в пяти позднейших группах он резко опускается до 6 и даже 5 гр.

Возводить начало чеканки таких монет ко второй половине IV в. до н.э. нет оснований. Монеты наиболее тяжелых первых групп в своей плоской фактуре лицевой стороны, с правильной легкой вдавленностью на оборотной, близко подходят к последним золотым статерам Пантикапея, чеканенным в самом конце IV в. до н.э. При такой датировке время издания протогеновского декрета совпадает с периодом обращения борисфенов.

С выпуском монет с буквами  прекращается принявшее в последний период чеканки борисфенов катастрофический характер падение веса медных монет, и на смену ему приходит известная устойчивость, позволяющая восстановить обращение мелкой медной монеты. Естественно будет предположить, что это упорядочение городского денежного обращения стало возможным благодаря возобновлению выпуска серебряных монет. Именно в силу сказанного, учитывая , что средний вес монет с головой Деметры (на 2 гр, по крайней мере, превышает минимальную цифру, до которой доходят наиболее легковесные варианты борисфенов сменяются в обращении первыми. Вероятная дата такой смены – последние два десятилетия III в. до н.э. Голова Деметры на лучших экземплярах монет этой группы восходит, может быть, в общем облике к голове Персефоны на сиракузских монетах времени Гикеты или монетах Пирра, но на монетах Ольвии облик этот дан в таких обобщенных и упрощенных чертах, что датировка их полустолетием позже не может встретить затруднений, тем более, что аналогии в трактовке носа, губ, прядей волос на шее встречаются в самых ранних афинских тетрадрахмах так называемого «нового стиля». Но есть и варианты той же группы, представляющие голову Деметры большего размера и в значительно более крупных чертах. Достаточно грубы по стилю и многие из младших номиналов с головами Артемиды и Афины. Это позволяет утверждать, что выпуск этих монет с головой Деметры был длителен, во всяком случае, продолжался более одного года.

Тем больший интерес приобретает истолкование букв , поскольку они неизменно сопровождают все монеты этой серии независимо от их стиля и лишь на некоторых очень грубых экземплярах сменяются группами букв и . Если два последних варианта надписи считать лишь случайными перестановками по небрежности и малограмотности резчика, то наиболее вероятной кажется догадка, что буквы представляют инициалы титула имени и отчества должностного лица, выпускавшего эту группу монет. Должность басилевса была в Ольвии, повидимому, пожизненной, и в связи с этим длительность выпуска монеты, порученному магистрату, получила бы объяснение. Кроме того, на одной монете, несомненно представляющей вариант младшего номинала той же серии, мы встречаем лишь буквы , т.е. повидимому, один только титул.

Как уже упоминалось выше, упорядочение обращения медной монеты стало возможным лишь благодаря возобновлению выпуска серебряных монет. Действительно, начиная с конца III в. до н.э. и вплоть до гетского разгрома среди монет Ольвии мы встречаем ряд серебряных монет различной величины, правда, в большинстве случаев низкопробного серебра. Бертье-Делагард, основываясь исключительно на типах, разбивает их на три группы и дает всем трем группам непосредственную датировку III – I вв. до н.э. Эта группировка, с точки зрения Зографа, неудовлетворительна, поскольку на самом деле нередко монеты различных типов даже и лицевой стороны принадлежат одной серии. Исчерпывающая хронологическая классификация, основанная на стилистическом анализе и сличении дифферентов на различных номиналах, может быть дана только в Corpus’e, так как не столь многочисленные серебрянные монеты этой эпохи, нередко представленные лишь единичными экземплярами, разбросаны по разным собраниям. Все монеты биты по аттической системе с очень низкой, не превышающей в средних выводах 3,5 гр, нормой драхмы. Из номиналов чеканятся дидрахма, драхма и триобол. Отсутствие более кгупного номинала тетрадрахмы объясняется, может быть тем, что в эту эпоху они уже бойко чеканились по типам александровских и лисимаховских тетрадрахм городами западного побережья, в особенности Одессом.

Наиболее ранней и по стилю и по фактуре серией, относящейся к концу III в. до н.э. и современной, может быть, медным монетам с буквами является серия, состоящая из дидрахмы с типами головы Геракла на лицевой стороне и палицы на оборотной, драхмы с типами головы Апполона и лиры и гемидрахмы с типами головы Артемиды и колчана с луков. Голова Геракла на дидрахмах по стилю стоит близко к таким же головам на тетрадрахмах александровского типа, которые начали выпускаться Одессом в конце III в. до н.э. К несколько более позднему времени принадлежит серия из тех же номиналов, возобновляющая старые типы Деметры; на дидрахме голова богини в покрывале в профиль, на драхме также в профиль, но без покрывала, на гемидрахме – голова богини в фас. Типами оборотной стороны в первых двух случаях служит опять-таки старый тип орла на дельфине в 3/4, в последнем – одного дельфина. Эта серия относится, вероятно, к началу II в. до н.э. Без сомнения очень близка к ней по времени в силу торжества стиля лицевых сторон серия из драхм с головой Геракла. Любопытно, что в то время, как драхмы повторяют на оборотной стороне тип борисфенов: горит и секиру, дидрахмы комбинируют атрибуты Геракла с атрибутами Деметры, изображая палицу в венке из колосьев или только венок. Из медных монет этой группе серебра соответствуют по стилю довольно многочисленные крупные монеты с головой Геракла на лицевой стороне и палицей с горитом на обороте. Наконец, мы имеем дидрахмы с головой Геракла и палицей и драхмы с головой Апполона и лирой, подобные таким же первой серии, но резко отличающиеся от них худшим, более небрежным стилем и едва ли относящиеся ко времени ранее середины II в. до н.э.

Серебряные монеты двух последних серий, а иногда и более ранние, очень часто носят круглые надчеканки с головой в шлеме (головы Афины?), а нередко, в особенности экземпляры, представляющие последнюю серию, также и вторую надчеканку с головой в лучевом венце. Таким образом, еще долгое время после прекращения их выпуска они продолжали ходить на рынке, причем законность их обращения гарантировалась клеймением. Такое чисто экономическое объяснение наличности надчеканок представляется более естественным. В надчеканенном виде эти монеты обращались, повидимому, всю вторую половину II века до н.э. и подверглись за это время уже вторичному клеймению надчеканкой с головой в лучевом венце (головой Гелиоса).

Из медных монет в это время обращаются довольно многочисленные в ольвийских находках монеты, повторяющие типы борисфенов, т.е. горит и секиру на обороте, и с любопытным типом на лицевой стороне: головой Деметры во все поле монеты, сзади которой помещается обращенная в ту же сторону маленькая голова Афины (имена:  Скорее всего этот монетный тип развился следующим образом. Чеканка этих монет началась во второй половине II в. до н.э. уже после того, как некоторое время обращались и серебрянные и медные монеты с головой Афины в надчеканке, и типологический элемент – голова Афины – узаконивавший в предшествующие годы обращение монет прежних серий, был введен в этом новом выпуске в состав самого типа путем вырезки его уже в штемпеле в малом виде рядом с основным мотивом.

Эти монеты с головами Деметры и Афины в большом количестве подвергались спешной, без предварительного изглаживания прежних изображений, перечеканке типами голов Гелиоса в фас на лицевой стороне и пары коней его с буквами  - на оборотной. Установление даты этой перечеканки было бы очень важно, так как могло бы дать вероятную дату и для второй надчеканки, с головой Гелиоса, на серебряных монетах. Скорее всего она состоялась в последнем десятилетии II в. до н.э.

Около этого же времени, повидимому, и серебряные монеты предшествующих выпусков подверглись вторичному клеймению надчеканкой с головой Гелиоса и в таком виде оставались в обращении значительное время, так как серия с и тождественные ей по типу соответствующего им серебра не имеют.

Эти последние серии, хотя выпуск их не был обилен, пережили в конечной стадии своего обращения два интересных момента. Во-первых, очевидно, уже по окончании их выпуска монеты всех номиналов продолжали обращаться после наложения надчеканки с изображением виноградной кисти. Во-вторых, только монеты средней величины с типом коленопреклоненного стрелка подверглись опять-таки очень спешной и небрежной перечеканке типами головы Афины на лицевой стороне и дельфина с буквами  на оборотной.

Это выделение одного среднего номинала заслуживает внимания, так как объясняет, может быть, отсутствие высшего номинала в следующей по времени серии медных монет с головой Тихи и коленопреклоненным стрелком. Дело в том, что в это время, на границе II и I вв. до н.э., во всяком случае уже в первом десятилетии I в. до н.э., в Ольвии, как о том свидетельствуют находки, стали в большом количестве обращаться медные монеты городов Понта и Пафлагонии, преимущественно Амиса, выпускавишеся, повидимому, по прямому приказу Мифрадата как дополнение к серебру и золоту с его именем и получившие широкое распросторанение по всему северному и восточному побережью Черного моря. Их присутствие в большом количестве на ольвийском рынке могло вызвать ограничение собственного городского выпуска лишь средним и младшим номиналами.

Таким образом, монетами с головой Тихи и коленопреклоненным стрелком, дополнявшимися значительным количеством мифрадатовой понтийской меди, повидимому, заканчивается нумизматика Ольвии в период до гетского разгрома. Обращались ли в конце этого периода анэпиграфные монеты с типом головы Аполлона на лицевой стороне и лирой на обороте, перечеканенные из понтийских монет мифрадатовой эпохи, как это предполагает Орешников, утверждать решительных оснований нет. Тем не менее по фактуре монеты должны были бы принадлежать середине I в. до н.э.

Подводя итог ольвийской чеканке с конца III в. до середины I в. до н.э. , мы видим, что, хотя городу удалось изжить глубокий кризис середины III в., отраженный в протогеновском декрете и подтверждаемый историей чеканки борисфенов, и он вернулся к более или менее правильному денежному обращению, но все же состояние его монетного дела в эти последние полтора века до гетского разгрома было далеко не цветущм. Главную массу обращавшейся монеты составляет медь, а колическтво серебра невелико, и притом оно низкопробно. Уже факт отсутствия в серебряной чеканке тетрадрахм, номинала, который мог идти на внешний рынок и который именно в качестве торговой монеты с типами Александра и Лисимаха выпускался западными соседями Ольвии, знаменует ограничение ольвийского серебра пределами городского рынка. Но самым ярким свидетельством частого повторения моментов неустойчивости в денежном обращении, несоответствия между продукцией монетного двора и требованиями городского рынка являются многочисленные надчеканки и перечеканки, предполагающие постоянную необходимость подтверждения или изменения в спешном порядке курса обращающейся монеты. Такие неоднократно повторяющиеся экономические затруднения могли быть естественным следствием постоянных угроз и нападений соседних кочевых племен, истощавших городскую казну и препятствовавших правильному течению торговли.

Заключение.

Период развития монетного дела Ольвии до гетского разгрома мнтересе эволюцией монет от литейных в примитивной, хотя и своеобразной, форме дельфинов, до чеканенных с разнообразнейшими типами.

Интересно своеобразие монетных типов литых монет города. Они отражают особенности расположения и экономики Ольвии, а также основные культы божеств раннего периода ее развития.

Общий взгляд на типы чеканенных монет выясняет, что круг божеств, головы и атрибуты которых составляют их репертуар, остается тот же, что и в пору обращения литой монеты. Как новый момент, кроме бородатой головы «Великого бога», можно отметить появления головы Апполона, ранее представленного в ольвийской типологии лишь своим атрибутом – дельфином и головой на самых маленьких медных монетах. Все же он, как и Афина, играет пока что второстепенную роль, главное же место в большинстве серий отдается Гераклу и Деметре. Деметра к концу периода вновь получает первенствующее положение, фигурируя в последней серии в качестве городской Тихи. Тип коленопреклоненного стрелка в скифском костюме является лишь дальнейшим развитием темы горита на борисфенах и представляет часто местный мотив, обусловленный кочевническим окружением Олвии. Интересно также появление почти языческого бога Борисфена на монетах, что отражает тесную связь ольвиополитов с метным населением не только в экономике, но и в духовной сфере.

Но при всем разнообразии монет и монетных типов, искуство чеканки в Ольвии не находилось в этот период на высоком уровне. Оно сводилось лишь к слепому подражанию, при чем далеко не самому искусному, монетам либо других городов, либо произведениям приезжих мастеров. Это говорит о том, что монетное дело, как и, возможно, другие сферы экономики и культуры находилось еще на довольно низкой ступени. Возможно, слишком большое значение имел тот факт, что в VI – III веках до н.э. город находился в кризисе, и это повлияло на развивающееся монетное дело: потребности не могли обеспечиваться скудными возможностями.

Но в любом случае монеты Ольвии представляют немалый интерес, поскольку дают богатый материал для исследования не только экономической жизни города, но его культурных возможностей, отраженных в искусстве чеканки и резьбы. Кроме этого они дают богатый материял для сравнения жизни Ольвии с другими колониями Причерноморья, поскольку в основном Ольвия была подвержена сильному влиянию как местного населения, так и скифских и других варварских племен. В то же время она была наименее подвержена влиянию власти Александра Македонского и его преемников, таким образом больше, чем остальные колонии, сохранив своеобразие во всех сферах жизни, а в особенности в монетном деле.

Список литературы.

1. Зограф А.Н. Античные монеты. // Материалы и исследования по Археологии СССР. №16, 1951 г.

2. Казаманова Л.Н. Введение в античную нумизматику. – М., 1969 г.

3. Потин В.М. Монеты. Клады. Коллекции. – М., 1993 г.