Образование Швейцарской конфедерации

Обратимся теперь к краткому анализу другой, гораздо более важной, «мифологемы» швейцарской истории - а именно, к разбору «Союзной грамоты» 1291 года. 15 июля 1291 года в городе Шпайер умер король Рудольф IV фон Габсбург. Весть о его кончине относительно быстро добралась до самых отдаленных уголков Империи, и, тем не менее, вряд ли можно утверждать, что всего несколько недель спустя уже появился документ, отреагировавший на смерть монарха и зафиксировавший стремление отдельных земель сохранить свою независимость в условиях отсутствия центральной власти.

Даже если учесть, что этот документ, а имеется в виду, разумеется, «Союзная грамота» 1291 года, был создан «incipiente mense Augusto» («im Anfange des Monats August» - «в начале месяца августа»), то есть не сразу 1 августа, а несколько дней спустя, то и тогда между прибытием новости о кончине Рудольфа и созданием «грамоты» остается слишком мало времени для того, чтобы с полной уверенностью рассматривать эти события в качестве звеньев одной причинно-следственной связи. Можно предположить, что переговоры, приведшие к подписанию «грамоты», были начаты загодя, с учетом возможных изменений на имперском троне, однако и тогда понятно, что широкие «народные массы» участие в выработке пунктов «Союзной грамоты» принять не могли.

Совершенно не ясен вопрос, где был создан этот документ. Тот факт, что первой на «грамоте» находилась печать «земли» Швиц (сейчас печать отвалилась) еще ничего не говорит о месте её написания, хотя можно предположить, что случилось это, скорее всего, в городе Бруннен, связанном прямым корабельным сообщением сУри и Нидвальденом.

«Союзная грамота» 1291 года содержит следующий текст:

«Во имя Господа аминь! Почтенен и добропорядочен труд и служит общественному благу, коль скоро договоры, служащие (делу) мира и спокойствия, сохраняются в надлежащей форме».

1. «Пусть же узнает каждый, что люди (жители) долины Ури, общины долины Швиц и сообщество людей (жителей) Унтервальдена, входящее в состав Нидвальдена, перед лицом коварства (нынешнего) времени, и с тем, чтобы легче защищать и сохранять в надлежащем лучшем состоянии себя и свое имущество, в твердой верности пообещали себе поддерживать друг друга помощью, любым советом и содействием, имуществом и жизнью, как внутри долин, так и во вне их, со всей властью и силой, против групп или отдельных лиц, стремящихся им, или кому-то из них, учинить насилие, причинить беспокойство или неправду, или сотворить зло против их жизни и имущества. И еще пообещала каждая из общин, немедленно оказать помощь другой настолько, насколько помощь оказалась бы необходимой, причем за свой счет и в том объеме, который был бы необходим для того, чтобы противостоять нападению злодеев и иметь возможность отомстить совершенную несправедливость».

2. «Кроме того, они дали друг другу братскую (кровную) клятву исполнять этот договор без всяких задних мыслей, возобновив, тем самым посредством нынешнего союза, содержание более раннего, клятвенно заверенного, соглашения...».

3. «...при том, однако, мнении, что каждый, соответственно своему положению, своему господину достойно подчиняться и служить должен».

4. «На основании совместного совета и единодушного согласия заключили мы, постановили и пообещали друг другу, что в вышеупомянутых долинах никогда не признаем и не примем в качестве судьи того, кто получил свой пост благодаря каким-либо услугам, либо на основании уплаченной суммы денег, и не является нашим соотечественником».

5. «Если же, тем не менее, между отдельными конфедератами все же возникнет усобица, то тогда самые мудрые, благоразумные и рассудительные среди них должны урегулировать спор между конфликтующими сторонами наилучшим, по их мнению, образом, и если одна из сторон отвергнет предложенное решение спора, то тогда остальные конфедераты должны будут встать в ряды ее противников».

6. «Кроме того, между ними (договаривающимися сторонами и.п.) существует уговор следующего содержания: если один убьет другого подло и невинно, то тогда он, буде схвачен, жизнь свою потерять должен, коли не удастся ему доказать свою невиновность в данном преступлении так, как этого требует тяжесть его вины. И в случае, если ему удастся ускользнуть, то тогда он уже никогда не получит права вернуться (домой). И тот, кто примет и защитит вышеупомянутого преступника, должен быть изгнан из долин до тех пор, пока участники соглашения не позовут его со всей очевидностью обратно».

7. «Кто одному из конфедератов днем или в тиши ночи предательски и вероломно наносит ущерб посредством поджога, то тогда он на веки вечные лишается статуса (нашего) соотечественника. И если кто-нибудь в (наших долинах) ему вспомоществование окажет и защищать станет, то тогда обязан он пострадавшему возместить ущерб (причиненный поджогом)».

8. «И если, далее, один из участников договора лишит другого его имущества или нанесет вред каким-либо образом, то тогда его имущество, если поймают его в пределах (наших) долин, должно быть конфисковано с тем, чтобы пострадавшему, как того требует право, свершить возмещение».

9. «Далее, никто не должен описывать или налагать арест на имущество другого, за исключением того случая, когда тот (чье имущество арестовано - и.п.) является его (того, кто наложил арест - и.п.) должником или поручителем. И это может происходить только с позволения его судьи».

10. «Кроме того, каждый должен слушаться своего судью и, если это будет необходимо, должен (быть в состоянии) в границах (наших) долин указать того судью, решения которого он обязан исполнять. И если кто-то будет восставать против решения судьи и если вследствие его непреклонности одному из конфедератов будет нанесен ущерб, то тогда все союзники должны принудить согрешившего возместить ущерб».

11. «Если же, тем не менее, возникнут между отдельными конфедератами вражда и распри, и если одна из спорящих сторон откажется подчиниться праву и удовлетворить (его требования), то тогда союзники обязаны оказать поддержку другой стороне».

12. «Вышеупомянутые, созданные с благородными намерениями и ко всеобщей пользе, договоренности, должны, как того хочет Бог, длиться вечно». «Чтобы доказать это (документально), по требованию названных в ее начале сторон, была создана и подтверждена прикреплением к ней печатей вышеназванных трех общин и долин данная грамота».

«Сотворено в году Господа 1291-м, в начале месяца августа».

Итак, суммируя, можно сказать, что данный документ закрепляет тот факт, что «три лесных кантона» поклялись оказывать друг другу помощь против насилия и несправедливости, как в пределах «долин», так и за их границами, причем за свой собственный счет и в необходимых объемах. Далее, они клянутся соблюдать договор, который является, так сказать, новым изданием некоего более старого договора, каждый должен служить своему господину, в «долинах» нет места для «чужих» судей, купивших или «выслуживших» каким-либо образом свой пост, споры между жителями «долин» должны разрешаться при помощи самых разумных из них, запрещается насильственное лишение имущества, если кто-то сопротивляется решению суда, то «незадействованные» в споре жители «долин» обязаны встать на противоположную сторону.

Текст грамоты выглядит скорее консервативно и не нацелен на какие-либо фундаментальные преобразования (конкретный противник «конфедератов» также не указывается), а стремится, прежде всего, сохранить и упрочить уже достигнутое, подтвердить и укрепить существующую ситуацию. Обратим внимание на, прежде всего, статью 4, трактующую запрет «чужих» судей. С некоторой долей упрощения можно сказать, что здесь кроется один из корней современной швейцарской идеологии нейтралитета и нежелания подчиняться «чужим судьям», будь то судьи из соседних общин, или, уже в наше время, «судьи из Брюсселя». Вместе со статьей з, подтверждающей необходимость верной службы своему господину, она была на руку, прежде всего, местным родам господствующей знати.

Конкретные имена в документе не называются, однако можно предположить, что это были те же самые лица, что десятью неделями позже заключили союз с Цюрихом, а именно, речь идет о занимавших в то время на землях Швиц и Ури лидирующее положение родах Майера фон Силенена, Буркарта Шюпфера, «свободных князьях» Аттингхаузена, Конрада аб Иберга, Рудольфа Штауффахера и Конрада Хуна. Именно эти семьи были, прежде всего, заинтересованы в укреплении своих властных позиций.

Поэтому, повторимся еще раз, в связи с интересами местной знати, четко закрепленными в «Грамоте», а также в связи с тем, что на создание документа оставалось слишком мало времени, участие, условно говоря, народных масс в его создании следует, скорее, исключить. И хотя в начале документа речь идет о «людях» («жителях»), следует все-таки предположить, что именно эти знатные рода и выступали в качестве коллективного представителя всего «населения» земель Ури, Швиц и Нидвальден. Как очень часто случается, тот, кто действует от имени народа, не всегда нуждается во мнении этого самого народа. В случае же «Союзной грамоты» 1291 года мы имеем дело с определенным совпадением интересов знатных слоев с интересами народа, и это обстоятельство, конечно, придает документу особое значение и особую окраску.

Спорным до сих пор вопросом остается проблема цели, которую ставили перед собой создатели документа. Традиционная версия, во многом воспроизведенная и в той немногой литературе на русском языке, что была издана о Швейцарии, утверждается, что союз «трех лесных кантонов» был направлен против Габсбургов и их территориальных притязаний. Однако новейшие исследования опровергают эту версию. К 1291 году на этих землях нет и следа каких-либо антигабсбургских настроений. Никакого «бунта» или «восстания», разразившегося, якобы, после того, как новость о смерти Рудольфа IV Габсбурга достигла «трех кантонов», установить в источниках не удается.

Основная угроза для Габсбургов в период 1291-1293 гг. исходила из Восточной Швейцарии и из бассейна реки Ааре, тогда как в «Центральной Швейцарии» обстановка оставалась достаточно спокойной. Сообщения источников об усобицах и конфликтах, имевших здесь место в период после 1291 г., не должны вводить нас в заблуждение. Речь идет о местных, локальных событиях, к Габсбургам не имевших никакого прямого отношения. Таким конфликтом, в частности, был конфликт между люцернцами и урнцами 1293 года, приведший к временному прекращению движения по трассе через перевал Сен-Готтард.

Не ясными остаются и последствия союза, заключенного 16 октября 1291 года между Цюрихом, Ури и Швицем. Именно этот заключенный на три года договор является, наверное, единственным документом, фиксирующим контакты представителей «трех кантонов» с антигабсбургскими силами. Однако об антигабсбургской коалиции военного характера, тем более о ярко выраженном желании «конфедератов» участвовать в боевых действиях против Габсбургов, речи также вести не приходится.

Скорее всего, жители земель Швиц и Ури хотели, тем самым, обезопасить торговые пути, обеспечивавшие, в частности, столь важную для них торговлю солью с Цюрихом. Цюрихцам, в свою очередь, наверняка было выгодно иметь у себя под боком источник рекрутирования новых наемных солдат. Был ли союз Цюриха с землями Ури и Швиц реализован в действительности нам не известно, однако можно предположить, что, скорее всего, он так и остался на бумаге.

Таким образом, если возвратиться к союзу 1291 года, следует согласиться с тем, что это был союз во имя обеспечения локального мира с некоторыми побочными целями политического характера. Смерть Рудольфа, который выступал на землях «Центральной Швейцарии» в качестве хранителя мира и арбитражного судьи, конечно же, вызвало здесь сильное чувство политической озабоченности и неопределенности. Никто не мог предположить, что будет в будущем, как будут развиваться события после смерти признанного и авторитетного политического лидера.

Именно на фоне всех этих обстоятельств и следует анализировать союз 1291 года, который означал решимость «трех кантонов» взять свою политическую судьбу в собственные руки и реализовать на практике тезис «помоги себе сам» - не больше и не меньше того! Главным мотивом, который привел «лесные кантоны» к такому решению, был не террор и беззаконие, творимые, якобы, Габсбургами, а как раз отсутствие какого-либо интереса со стороны габсбургского дома по отношению к этим землям.

Если же встать на сторону жителей (или лидирующих родов местной знати) земли Швиц, то можно увидеть и другой аспект дела. С 1283 года Габсбурги выступали покровителями монастыря в Айнзидельне, находясь, при этом, в двусмысленной ситуации. Предоставляя помощь и защиту как монастырю, так и земле Швиц, Рудольфу IV удавалось проскользнуть по лезвию ножа между двумя враждебными партиями при помощи давления, которое он оказывал как на землю Швиц, так и на монастырь, принуждая и тех и других к умеренности.

Однако в долгосрочной перспективе такая ситуация не могла устраивать ни тех, ни других. Швицерская аристократия желала бы, чтобы ее покровитель находился однозначно на ее, и только на ее стороне. Смерть Рудольфа стала шансом для того, чтобы изменить статус-кво (о конфликте с монастырем Айнзидельн мы поговорим ниже), не говоря уже о том, что, с точки зрения швицерцев, покровитель, не осуществляющий свои «покровительственные» функции на все сто процентов, не заслуживал и того, чтобы подчиняться ему в политическом смысле.

Именно поэтому союз 1291 г. и «Союзная грамота» не просто фиксируют стремление сохранить локальный мир, но и закрепляют положение, при котором местная знать берет на себя функции, обычно исполнявшиеся габсбургскими чиновниками. Таким образом, мы имеем дело со стремлением взять в свои руки управленческие функции Габсбургов, однако это вовсе не означало наличия прямого, тем более вооруженного, антигабсбургского движения. На союз 1291 года Габсбурги реагировали скорее пассивно, а, по большому счету, они не обратили на него никакого особенного внимания. Никаких попыток Габсбургов «подавить » союз никогда не было.

Однако теперь возникает вопрос достоверности источников, которые, например «Белая Сарнская Книга», рисуют нам совсем иную картину. Кроме того, какова доля достоверности в знаменитой «Клятве на лугу Рютли»? Конечно, удобно расположенный на берегу Фирвальдштетского озера луг Рютли наверняка служил целям политических собраний и народных торжеств, особенно в XIV веке, когда отношения «трех кантонов» начинают становиться все более и более интенсивными. В остальном же средневековые хронисты, как представляется, использовали при описании событий вокруг союза 1291 года обычную тогда схему, наиболее распространенную мыслительную матрицу, которая исходит из обязательной каузальной взаимосвязи факта локального «союза» с негативной реакцией на такой «союз» со стороны вышестоящих политических сил.

Таким образом, уже тогда хронисты понимали, что любая история, а в особенности история писанная, есть модель, интерпретация, созданная под тем или иным углом зрения и учитывающая только те факты, которые наиболее удобно ложатся в выбранный сценарий. Конечно, не следует здесь говорить о преднамеренной фальсификации, речь, скорее, идет об особенностях ремесла историка и о замечательном факте из « истории методологии истории».

Как мы уже отмечали, антигабсбургское движение, охватившее в период около 1291 года пространство между Боденским озером и бассейном реки Ааре, обошло стороной земли Центральной Швейцарии. Местные конфликты носили характер локальных стычек и, конечно же, не годились на роль антигабсбургского восстания.

Кроме того, авторитет Габсбургов и так был здесь невелик, о чем свидетельствует, например, принятое общиной земли Швиц в 1294 году решение запретить « монастырям и чужакам » приобретать земли на территории общины.

Кроме того, монастырям было приказано платить налоги за использование земель общины, в противном случае они исключались из списка тех, кто имеет доступ к лугам, лесам и иным угодьям.

Наряду с положениями, регулирующими порядок уплаты налогов и штрафов, а также наследственные дела, эти распоряжения составили основу зарождавшегося швицерского земельного (кантонального) права, в котором Габсбурги не упоминались уже ни единым словом. Жалобы монастырей в адрес имперской власти и следовавшие затем грозные имперские предупреждения швицерцами игнорировались, как это было, например, в случае с женским монастырем Индер Аубай Штайнен.

В 1297 году герцог Альбрехт, сын Рудольфа IV, обойденный, по его мнению, во время избрания нового императора Адольфа фон Нассау, поднял восстание против него. Урнцы и швицерцы четко дистанцировались от мятежника и вновь перешли под непосредственное покровительство Империи. Однако это покровительство продлилось совсем недолго, 2 июня 1298 года Адольф фон Нассау погиб в битве при Гёлльхайме, что привело Альбрехта 28 июля 1298 года к избранию на императорский трон в качестве короля Альбрехта I. Таким образом «три кантона» вновь очутились в ситуации 1273 года, когда в лице графа Рудольфа «правитель» земель «внутренней Швейцарии» стал одновременно императором Священной Римской империи.

Швейцарский хронист Эгидиус Чуди (Agidius Tschudi), создавший приблизительно в 1560 году историческую хронику с подробным описанием «героического» варианта ранней швейцарской истории, характеризовал нового императора как темную, обуреваемую алчностью, личность тиранического характера. Чуди красочно описывает, как представители земель Ури, Швиц и Нидвальден встретились с ним в Страсбурге и испросили его возобновить и продолжить им статус их земель как областей прямого имперского подчинения, на что император ответил грубостью и попросту вышвырнул их вон.

Как показывают новейшие исследования, эта история была придумана хронистом от начала до конца. Кроме того, нужды в таком «посольстве» вообще не было. Император, будучи одновременно и «правителем» земель Ури, Швиц и Унтервальден, и так имел все права «покровителя». Речь должна была бы идти скорее о том, собирается ли он воспользоваться своими правами и реализовать их на практике. А вот тут как раз дело обстояло совсем не так, как этого хотелось бы «конфедератам».

Альбрехт I практически не интересовался землями «Внутренней Швейцарии». О них он вспоминал только в случае поступления в его адрес очередной жалобы со стороны монастырей, которых заставляла платить налоги местная земельная знать. В 1299 году так было в случае с уже упоминавшимся монастырем « Ин дер Ау бай Штайнен » и в 1302 году с монастырем Веттинген. Чиновники Альбрехта также не особенно вмешивались в дела «трех кантонов», выступая всего лишь в качестве арбитражных судей в рамках местных усобиц.

Этому соответствуют и результаты «каталогизации» габсбургских прав в Эльзасе, Швабии и Швейцарии, проведенной в 1307 году. В областях Ааргау и Цюрихгау упоминаются габсбургские наместничества Майенберг, Цуг, Земпах, Виллизау, Ротенбург, Рихензее, в Бернском Оберланде — Интерлакен, Гларус и Лаакс, в районе Фирвальдштетского озера - Люцерн, Ной-Габсбург, Кюснахт, Керзиттен, Арт, Лауэртц. Отдельно упоминаются владения Айнзидельн, Геризау и Урзрен. Никаких других прав и владений во «Внутренней Швейцарии» зафиксировано не было.

В швейцарской историографии была распространена версия, что швейцарцы, захватив в 1415 году габсбургский каталог, уничтожили соответствующие записи. Однако более реалистичным является подозрение, что земли «Внутренней Швейцарии» вообще не были занесены в каталог, с учетом того, что после смерти Альбрехта в 1308 году работы над ним были прерваны, а также того, что эти владения играли для Габсбургов настолько незначительную роль, что создатели каталога не торопились вносить их в официальных реестр земель, прав и владений. Такое равнодушие было взаимным — убийство Альбрехта I на берегах Фирвальдштедского озера особых эмоций не вызвало.

Убийство короля Альбрехта I, случившееся 1-го мая 1308 года во время пересечения им реки Ройсс на пути из Бадена в Райнфельден, заслуживает нескольких отдельных слов. Во главе группы убийц находился едва достигший возраста 15 лет племянник Альбрехта герцог Ханс по прозвищу «Johannes Parricida». Среди участников заговора находились и представители знатных семей из «бургундской части» бассейна реки Ааре, обладавших, впрочем, угодьями и во «Внутренней Швейцарии» (Рудольф фон Варт, Ульрих фон Бальм, Конрад фон Тегерфельден, Вальтер фон Эшенбах).

Какова причина этого убийства? Хронисты свидетельствуют, что Альбрехт отказал Хансу в наследстве по причине его, Ханса, психической неустойчивости. Однако гораздо более важным является вопрос относительно мотивов тех, кто примкнул к заговору против короля. Очевидно, одним из мотивов должны выступить их опасения в связи с ростом территориального могущества Габсбургов, угрожавшего их собственным землям. Разумеется, такого рода мотив вполне объясняет тот факт, что вышеупомянутые представители знати ненавидели Альбрехта. Однако убийство имело бы смысл только в том случае, если бы за ним стояло организованное движение сопротивления с целью защиты угрожаемых и возврата уже аннексированных земель и угодий. Однако ничего подобного не существовало! Напротив, после убийства короля убийцы впали в панику и разбежались, закончив свои жизни весьма печальным образом.

Что на самом деле двигало заговорщиками мы, наверное, так никогда и не узнаем. Однако сам по себе факт убийства имел далеко идущие последствия. Лелеемые Габсбургами мечты о закреплении за собой «имперского достоинства», иными словами, мечты о превращении в единственную династию, «поставляющую» императоров на трон Священной Римской империи, пришлось забыть очень надолго. Многие, в том числе и швейцарские, города, опасавшиеся габсбургского влияния, поспешили обратиться к баварскому королю Людвигу за подтверждением их статуса «свободного имперского» города. Одновременно, как это ни странно, позиции Габсбургов на пространстве между Рейном а Альпами даже усилились за счет аннексии владений, принадлежавших ныне беглым убийцам короля Альбрехта I. Исключение составили земли, принадлежавшие родам Бальм и Эшенбах на территории будущих кантонов Ури и Унтервальден. При этом исчезновение верховной власти открыло путь старым конфликтам и привело, например, к вспышке вражды между жителями Швица и монастырем Айнзидельн, приведшей их в итоге к так называемой «Моргартенской войне» («Morgartenkrieg»).

Итак, на территории «лесных кантонов» это событие не вызвало особых эмоций за одним исключением. Имеются в виду Вальтер фон Эшенбах, участвовавший в странном «заговоре» против Альбрехта и владевший землями в Ури, и герцог Ульрих фон Бальм, также бывший среди заговорщиков и имевший владения в Унтервальдене. С этой точки зрения «конфедераты» серьезно опасались габсбургско-австрийской мести, каковая, по всей видимости, активно планировалась. В 1309 году сыновья убитого императора, герцоги Леопольд и Фридрих, заключили с Цюрихом договор о закупке у него продовольствия для обеспечения скорой вероятной осады крепости Шнабельбург, принадлежавшей роду Эшенбахов. Кроме того, Цюрих брал на себя обязательство не поддерживать «конфедератов» в случае, если они придут на помощь родам Эшенбахов и фон Бальм. Однако, судя по источникам, «лесные кантоны» вели себя тихо и не предпринимали никаких военных действий в пользу обвиняемых в цареубийстве родов. В 1310 году последовал, правда, конфликт «трех кантонов» с Люцерном, однако к мести за убитого императора он не имел никакого отношения.

Политическая нестабильность и ожидание мести со стороны австрийских Габсбургов стали причинами того, что «три кантона» вновь поспешили перейти под имперскую защиту. В 1309 году император Генрих VII Люксембургский, избранный на имперский трон вместо убитого Альбрехта I, вновь подтвердил специальными грамотами непосредственное подчинение империи земель Швиц, Ури и Унтервальден. Одновременно имперским наместником в этих землях («рейхсфогтом») был назначен граф Вернер фон Хомберг.

За этим назначением, очевидно, крылись серьезные политические разногласия между имперской властью и домом австрийских Габсбургов, недовольных кандидатурой Генриха VII. Именно поэтому Генрих стремился ослабить габсбургские позиции везде, где только можно. Назначение графа фон Хомберга преследовало именно эту цель. Сам граф был известен в качестве постоянного участника рыцарских турниров, бесталанного миннезингера, сильного воина и нерешительного политика. Исполняя роль рейхсфогта, он, как видно, практически не вмешивался в дела «трёх земель», вследствие чего их независимое самосознание продолжало развиваться и укрепляться.

В 1311 году, во время итальянского похода Генриха VII, герцог Леопольд испросил у императора разрешения проверить ситуацию с правами Габсбургов на территориях «трёх земель», чтобы, при случае, вернуть себе старые габсбургские права на эти владения. Император был в долгу у герцога Леопольда, согласившегося принять участие в итальянском походе, поэтому он и в самом деле и учредил комиссию, в задачи которой входило выяснить, какими правами обладают Габсбурги на территории «трёх земель». Комиссию возглавили Эберхард фон Бюрглен и граф Крафт фон Тоггенбург.

Приступив к своей деятельности, они, мягко говоря, не торопились. После того, как по прошествии года никаких результатов все еще не было, герцог Леопольд и его брат Фридрих обратились к сыну императора, Иоганну Богемскому, с тем, чтобы тот напомнил императору о своем обещании. Генрих, однако, давно уже жалел о том, что он пошел на уступки Габсбургам. В январе 1313 года он передал райхсфогту Вернеру фон Хомбергу право взимать пошлину за проезд по дороге, ведущей от перевала Сен-Готтард к Люцерну, то есть по той дороге, пошлину за проезд по которой обычно взимали Габсбурги. Это был очевидный негативный сигнал в адрес Габсбургов. В 1313 году Генрих VII неожиданно умер в Италии, и эта смерть привела к серьезным политическим потрясениям во «Внутренней Швейцарии».

Но прежде следует отметить, что «Союзная грамота» 1291 года не содержит никаких положений относительно прав и обязанностей отдельных «земель», поэтому их внешняя политика развивалась отнюдь не единым образом. Особенно это касается отношений «трёх земель» с домом австрийских Габсбургов. В Об- и Унтервальдене Габсбурги к началу XIV века имели как значительные владения, так и значительное количество союзников. Отношения урнцев с Габсбургами определялись, прежде всего, непростой проблемой совместного контроля над движением через перевал Сен-Готтард. Кроме того, владея имперским наместничеством Урзрен, австрийцы были ближайшим южным соседом урнцев.

Иная ситуация складывалась на территории земли Швиц. Здесь у Габсбургов также было некоторое количество земельных владений, однако решающее влияние на швицерско-австрийские отношения оказывал конфликт земли Швиц с монастырем Айнзидельн, находившимся под габсбургским управлением с 1283 года. Этот пограничный конфликт имеет давнюю историю и датировать его начало следует 1018 годом, когда император Генрих II передал монастырю значительный участок никем не освоенного леса. Неизвестно, насколько интенсивно монастырь принялся колонизировать полученную область, однако не вызывает сомнения тот факт, что вырубка леса здесь, так или иначе, проводилась.

Столетие спустя произошел первый серьезный конфликт монастыря со швицерцами. В адрес императора Генриха V монастырем была передана жалоба, в которой утверждалось, что швицерцы незаконно вторглись на монастырские земли с целью ее колонизации и заселения. Императорское решение было принято в пользу Айнзидельна, который в качестве компенсации получил земли, расширяющие территорию монастыря по состоянию на 1018 год. На графа Рудольфа фон Ленцбурга, представлявшего землю Швиц, был наложен штраф. В 1143 году конфликт вновь стал объектом судебного разбирательства. Император Конрад III принял такое же решение, какое уже было принято в 1114 году. Платить штраф должен был теперь граф Ульрих фон Ленцбург. Как видно, имперское решение 1114 года не произвело на швицерцев особого впечатления, и они продолжали активную колонизаторскую политику на землях монастыря. Решение 1143 года в этом смысле ничего не изменило, поэтому к началу XIII конфликт перешел в «горячую» фазу. Между монастырскими «управленцами» братьями Рапперсвиль и швицерцами началась многолетняя кровавая усобица.

В 1217 году граф Рудольф II Старый фон Габсбург, род которого унаследовал графские привилегии фон Ленцбургов на территории Цюрихгау, предпринял попытку уладить конфликт. Преследуя свои собственные интересы, он передвинул границу далеко на север, так что на сей раз в выигрыше оказались жители земли Швиц. По сути дела, такое решение признавало и закрепляло уже свершившийся факт успешной швицерской колонизации территорий, принадлежащих монастырю Айнзидельн. Более того, оно, фактически, только подстегнуло швицерцев, активно продолживших отвоевывать себе участок за участком монастырские земли.

После того, как в 1240 году пресекся род Рапперсвилей, «управленческие» функции были в 1283 году унаследованы Габсбургами. Тем самым характер конфликта поменялся самым кардинальным образом, пусть даже внешне это было совершенно незаметно. Решающая перемена произошла после убийства короля Альбрехта I 1 мая 1308 года. Монастырь Айнздельн перешел в наступление и направил в адрес суда епископа Констанцского жалобу с требованием отлучить швицерцев от церкви.

Со своей стороны жители земли Швиц обратились за поддержкой к Папе Римскому в Авиньон, который распорядился расследовать ситуацию. В качестве следователей были назначены, в частности, аббаты городов Вайнгартен и Энгельберг. Пока шло расследование, констанцский епископ своей властью отлучил швицерцев от церкви, однако в 1310 году это решение было отменено на основании папского приговора. Политическое руководство земли Швиц во главе с ландаманом Конрадом аб Ибергом смогло извлечь из этого «ничейного» результата наибольшую для себя выгоду, ведь среди швицерцев все больше распространялись гнев и недовольство позицией и действиями монастыря в Айнзидельне.

Тем не менее, в 1311 году обе стороны, казалось, были готовы к компромиссу, по крайней мере, они подчинились решению специально созданного в Цюрихе арбитражного суда. Монастырь представил суду длинный список «обид», нанесенных ему со стороны земли Швиц. Этот документ имеет очень большое значение, так как он представляет собой своеобразный свод методов ведения средневековых «малых военных действий». Среди них выделяется кража скота, разбой, поджог, грабеж, взятие заложников с целью получения выкупа, причинение тяжких телесных повреждений, наконец убийство. Суд выступил против швицерцев, постановив обязать их вернуть монастырю неправомерным образом занятые земли и награбленное имущество, а также возместить материальный ущерб.

Швицерцам, тем не менее, была оставлена возможность оспорить решение суда. Для них, в самом деле, решение цюрихского арбитража отнюдь не означало окончание конфликта с монастырем. Более того, среди швицерцев стали распространяться враждебные настроения по отношению к Цюриху, попытавшемуся сыграть роль посредника. Раздор земли Швиц с Цюрихом удалось погасить, однако вражда швицерцев с монастырем Айнзидельн отнюдь не прекратилась. В 1313 году епископ констанцский опять провозгласил отлучение швицерцев от церкви. За церковным проклятием вполне могли последовать и санкции со стороны имперской власти, и тогда швицерцы попали бы, в самом деле, в весьма сложную ситуацию.

В августе 1313 года умер император Генрих VII. Не дожидаясь воцарения его наследника, в начале января 1314 года, швицерцы предприняли вошедшее в историю нападение на монастырь в Айнзидельне, доведя старый конфликт до его кульминации. Были разграблены и осквернены монастырские помещения, кухня, подвалы, сожжены документы, множество монахов были взяты в плен и увезены в Швиц. Отпущены они были только в марте и то только потому, что за плененных монахов вступились их знатные родственники.

Какова же была цель этого нападения? Вряд ли эта акция рассматривалась швицерцами в качестве действия, которое могло бы окончательно решить конфликт с монастырем в их пользу. Скорее всего, здесь мы имеем дело с характерной для швейцарской средневековой истории непроизвольной вспышкой «народной юстиции», целью которой было «наказать» монастырь, ведший себя с точки зрения швицерцев «несправедливо». Показательно, что и политическое руководство целиком и полностью было задействовано в этом акте «традиционного правосудия». Разумеется, швицерцы не могли не понимать, что этим нападением они бросают серьезный вызов покровителям монастыря, а именно - династии Габсбургов. Что же произошло? Или они на мгновение почувствовали себя всемогущими? Или они и в самом деле на некоторое время потеряли рассудок и способность прогнозировать политические последствия своих действий?

Особое недовольство такое развитие событий должно было вызвать у жителей земли Ури — один из взятых в плен в Айнзидельне монахов, Тюринг фон Аттингхаузен, был племянником урнского ландамана Вернера фон Аттингхаузена. У самих швицерцев очень скоро наступило «похмельное» состояние, и не только в связи со значительным количеством употребленного во время налета на монастырь вина. Росли опасения, что не только австрийские Габсбурги, но и родственники плененных монахов объединят свои силы с тем, чтобы отомстить налетчикам. Именно эти соображения, в конце концов, привели к тому, что монахи вскоре были без всяких условий отпущены на свободу. Одновременно швицерцы начали активно готовиться к возможным военным действиям. Что касается собственно Габсбургов, то они, по разным причинам, не торопились с местью. Весной 1314 года исход конфликта был еще абсолютно не ясен и нужно было ждать до следующего 1315 года, когда произошла знаменитая битва при Моргартенских высотах.

Это сражение долгое время было объектом внимания исключительно австрийских хронистов (швейцарского летописания в это время еще фактически не существовало), причем, кто бы ни писал об этой битве, всегда выделял, прежде всего, следующие аспекты. Во-первых, речь шла о неожиданном поражении хорошо вооруженного рыцарского войска в битве с «неискушенными в военном деле крестьянами». Во-вторых, подчеркивалось своеволие «конфедератов» по отношению к законной имперской власти. В третьих, указывалось, что в условиях «двойного избрания» на имперский престол Людвига Баварского и Фридриха Красивого Австрийского «конфедераты» однозначно приняли сторону первого. При этом хронисты, а затем и практически вся мировая историография, умалчивали или не упоминали факта очевидной связи битвы при Моргартенских высотах с конфликтом между землей Швиц и монастырем в Айнзидельне.

Ход битвы в целом хорошо описан в литературе. Для нас важнее рассмотреть мотивы, которые стояли за этим историческим событием, а также последствия, которые имела эта битва для дальнейшего хода швейцарской истории. Как мы помним, Габсбурги долгое время не пытались активно вмешиваться в дела «трех земель», хотя существует специальный перечень габсбургских претензий на те или иные тамошние владения, составленный еще в 1307 году. Нападение на монастырь Айнзидельн, находившийся под габсбургским управлением, стал вызовом, игнорировать который было уже невозможно.

Однако к этому времени Габсбурги находились в очень сложной ситуации, вызванной вышеупомянутым «двойным избранием». Их давней целью было вступить в реальное наследование власти умершего осенью 1313 года императора Генриха VII и добиться единоличного правления в империи сына императора Альбрехта Фридриха Красивого. «Двойное избрание», произошедшее 25 ноября 1314 года, лишь наполовину решило эту проблему. Теперь любая военная операция против швицерцев, вставших на сторону Людвига Баварского, неизбежно превращалась из локального конфликта в открытое противостояние баварских и австрийских претендентов на имперский престол.

Сторонники Людвига Баварского обладали большинством в центральной и северной Германии. Фридрих Красивый опирался на мелкую местную знать и имперские города, а также на свои южногерманские владения, которые также были в большом количестве, однако их существенным недостатком была разобщенность и разбросанность на значительной территории. Разумеется, Людвиг был весьма доволен, что в лице швицерцев он обладает союзниками на южном фланге габсбургских владений. Еще в марте 1315 года Людвиг в послании в адрес швицерцев, урнцев и нидвальднцев приглашал их принять участие в работе имперского рейхстага в Нюрнберге и обещал им защиту и покровительство. Кроме того, он был готов способствовать отмене все еще действовавшего отлучения от церкви, введенного против швицерцев.

А между тем война приобретала все больший размах. Люцерн прервал всяческие сношения с «конфедератами». Произошел ряд нападений люцернцев и австрийцев на укрепленные города в Унтервальдене. Со своей стороны жители Унтервальдена подвергали нападениям проавстрийские монастыри в районе Интерлакена, а швицерцы предприняли ряд походов на берега Цюрихского озера. Эта весьма хаотично протекавшая война не была способна привести стороны к какому-либо результату, даже с учетом того, что швицерцы и их союзники действовали более напористо и агрессивно, чем австрийцы.

Летом 1315 года Габсбурги начали готовить серьезный военный удар. Они смогли переманить на свою сторону урнского графа Вернера фон Хомберга, а также графов Ной-Кобургов. Поход возглавил герцог Леопольд, энергичный младший брат Фридриха Красивого. Осенью 1315 года Леопольд сконцентрировал свои войска в городе Цуг. 15 ноября войско выступило в поход. Маршрут проходил вдоль озера Эгерисзее. В районе Моргартенских высот последовало неожиданное для рыцарей нападение на них, как видно, хорошо информированных, швицерцев. Активно используя ручные камнеметные средства, швицерцам удалось расстроить и смешать ряды австрийцев и нанести им тяжелые потери. Рыцари обратились в бегство, а сам Леопольд с небольшим отрядом был вынужден отступить к городу Винтертур.

Таков в общих чертах ход битвы при Моргартенских высотах. Позднейшие хроники, — в частности, созданная приблизительно в начале 1350 года хроника Маттиаса фон Нойенбурга, — рассказывают и о втором отряде австрийцев под командованием графа Отто фон Штрассберга, целью которого было со стороны Бернских Альп проникнуть через перевал Брюниг в Сарнскую область с тем, чтобы установить контакт с приверженцами Габсбургов на землях Унтервальдена. Узнав об исходе битвы у Моргартенских высот, он предпочел повернуть на север и через перевал Ренгпасс направиться к Люцерну. Во время перехода граф был смертельно ранен и вскоре умер.

То, что подобный поход имел место, сомнения не вызывает. Однако его дата должна быть подвергнута проверке. Известно, что граф Отто фон Штрассберг, имперский наместник («рейхсфогт») в Бургундии и доверенное лицо австрийских герцогов, умер в 1318 году. С другой стороны в 1316-1317 гг. унтервальденцы находились в состоянии войны с жителями Бернского Оберланда, среди которых было, в самом деле, значительное количество приверженцев габсбургской династии.

Таким образом, следует предположить, что неудавшаяся акция графа фон Штрассберга была самостоятельным предприятием, направленным на защиту прогабсбургски настроенных жителей земель в районе Бриенцского и Тунского озер и лишь позднее связанным с битвой при Моргартенских высотах.

Однако возникает более серьезный вопрос — чего на самом деле добивался герцог Леопольд и как он собирался достигнуть поставленные перед собой цели?

Выбор маршрута от города Цуг вдоль озера Эгерисзее, очевидно, определялся желанием вторгнуться на занятые швицерцами территории монастыря Айнзидельн наикратчайшим путем. Цель - раз и навсегда покончить с конфликтом, насильственно освободив захваченные монастырские угодья. Факт информированности швицерцев относительно приближения войска австрийских рыцарей приобретает в позднейших хрониках, в частности, у Конрада Юстингера, очертания некоего предательства, которое было совершено по отношению к Леопольду.

Как представляется, дело здесь совсем в ином. Для того чтобы добиться своих целей, Леопольд должен был разбить швицерцев в решительной битве, но для этого необходимо было элементарным образом обеспечить физическую встречу двух войсковых группировок, не обладавших эффективными средствами коммуникации и навигации. Таким образом, Леопольд бросил швицерцам вызов, точно указав место и время предполагаемой битвы. Швицерцы приняли вызов, однако, как несколькими столетиями спустя Кутузов, они навязали игре свои правила, отказавшись следовать рыцарским обычаям сражений, проводящихся в ритуально-театральных формах. Очевидно, Леопольд предполагал встретиться в битве со швицерской знатью, которой не были чужды рыцарские правила и обычаи ведения боя. Именно поэтому он пренебрег разведкой, не предполагая столкнуться с какими-либо «сюрпризами».

Швицерцы, однако, предпочли красивым полевым построениям нападение из засады. Понеся потери, количество которых, впрочем, не следует преувеличивать, войско Леопольда отступило. Швицерцы выиграли битву, однако австрийцы отказались признать свое поражение в конфликте между землей Швиц и монастырем Айнзидельн. Для этого битва должна была бы состояться по всем правилам. Поведение швицерцев с точки зрения австрийцев было бесчестно и «богопротивно». У Моргартенских высот столкнулись две традиции ведения военных действий и победила самая эффективная, чтобы не сказать беспринципная. Это была, своего рода, тотальная война без соблюдения обычаев и правил, именно поэтому после этой битвы швицерцы завоевали себе репутацию «грубого и безбожного крестьянского народа». Как писал хронист Рудольф фон Радэгг, «сатана воодушевляет этот народ, и как только возникнет у него [народа] намерение совершить преступление, как тут же оно уже совершается».

Насколько Леопольд своим походом стремился только освободить неправомерно занятые монастырские земли и какую роль в итоге это предприятие должно было сыграть в рамках спора между баварскими и австрийскими претендентами на имперский престол, остается до сих пор невыясненным. Ясно, например, что, коль скоро вышеупомянутый поход графа фон Штрассберга случился тремя годами позже битвы при Моргартенских высотах, ни о какой попытке Габсбургов взять «конфедератов» в стратегические клещи не может быть и речи. Вполне вероятно, что, разбив швицерцев, герцог Леопольд рассчитывал разрушить их союзнические связи с Людвигом Баварским.

С этой точки зрения прямое подчинение «трех земель» власти Габсбургов должно было выглядеть в качестве долгосрочной перспективной политической задачи. В любом случае победа в одной отдельно взятой битве не смогла бы решить эту задачу в полном объеме. Более того, для того, чтобы укрепить и сохранить свою власть на территориях «трех земель», Габсбурги должны были бы не только создать здесь густую сеть опорных пунктов и насадить своих чиновников, но и добиться признания своей роли как регионального хранителя порядка и стабильности.

Отказ Габсбургов признать свое поражение означал продолжение войны, в рамках которой, однако, никаких значительных столкновений и событий больше не происходило. На локальном уровне Моргартенская битва завершилась договором о перемирии - обе стороны, очевидно, устали от непрерывного конфликта. На имперском уровне дела Фридриха Красивого шли все хуже и хуже, тогда как наращивавший свое превосходство Людвиг Баварский в 1316 году вновь подтвердил «имперский статус» земель Ури, Швиц и Нидвальден.

В июле 1318 года «конфедераты» заключили перемирие и с австрийскими Габсбургами, в соответствии с которым им предоставлялся статус важных торговых и политических партнеров. Со своей стороны, тем не менее, Габсбурги ни в коем случае не отказывались от своих владений на территориях «трех земель», более того, претензии на них были особо подчеркнуты и закреплены. Таким образом, конфликт постепенно затух, так и не приведя к каким-либо конкретным результатам на локальном уровне.

Положение монастыря Айнзидельн оставалось весьма шатким, с учетом того, что австрийские «кастфогты» наверняка не испытывали особого желания вновь связываться с швицерцами, не признававшими никаких правил ведения войны. С другой стороны, процедура отлучения от церкви оставалась существенным инструментом давления в руках монахов. Так, в 1319 году епископ Страсбургский вновь провозгласил, на основании очередной жалобы монастыря, анафему в адрес швицерцев. Дабы решить эту проблему швицерцам опять пришлось прибегнуть к посреднической помощи австрийских чиновников.

Завершение спора между Айнзидельном и землей Швиц следует датировать 1350 годом, то есть годом посреднической миссии Тюринга фон Аттингхаузена, того самого Аттингхаузена, бывшего в числе плененных монахов и ставшего между тем аббатом до сих пор существующего монастыря в городе Дисентис. Новая граница все-таки привела к территориальному приросту в пользу швицерцев, которые к этому времени образовывали достаточно сильный союз с жителями земель Ури и Унтервальден. На более высоком уровне союз «трех земель» с Людвигом Баварским обеспечил им возможность пользоваться привилегиями, проистекавшими из их статуса непосредственной имперской подчиненности.

Спустя три недели после битвы у Моргартенских высот, 9 декабря 1315 года, три «лесных кантона» возобновили заключенный в 1291 году договор. Текст этого нового договора был на сей раз изначально создан не на латинском, а на немецком языке. В 1316 году специально для Ури и Унтервальдена были изготовлены копии, из которых сохранился только унтервальденский экземпляр. В XV столетии были изготовлены и другие списки этого документа. В содержательном смысле договора 1291 и 1315 года практически полностью совпадают, однако есть и некоторые расхождения, значение которых не следует преуменьшать.

Отмечая в преамбуле «глупость и недолговечность человеческого разума» жители земель Ури, Швиц и Нидвальден закрепили в письменном виде следующие положения:

1. Оказывать друг другу клятвенно заверенную взаимную помощь в случае войны.

2. Никакая из земель и никто из людей, их населяющих, не имеют права признавать над собой чьё-либо господство без согласия других (участников договора).

3. Каждый обязан повиноваться своему законному господину. Исключение составляют те, кто силой вторгся на территорию одной из земель или пытается принудить кого-либо к послушанию другими неправедными методами. Никто, поэтому, не обязан признавать такое господство до тех пор, пока сохраняется данная (несправедливая) ситуация.

4. Никакая из земель и никто из «конфедератов» не имеет право без согласия других (земель и «конфедератов») заключать клятвенные договора.

5. Никто из конфедератов не имеет права без согласия других сограждан вести переговоры с кем-либо со стороны в период отсутствия над землями (законного) господства.

6. Тот, кто нарушает данные обязательства, объявляется вероломным клятвопреступником и лишается всех своих владений и имущества на территориях трех земель.

7. Не должна признаваться юрисдикция судей, купивших свой пост или не принадлежащих к числу жителей «трех земель».

8. Споры и усобицы между «конфедератами» должны решаться при посредничестве «самых лучших и умных» из них. Остальные «конфедераты» должны выступить против тех, кто не признает решения арбитража.

9. В случае споров и усобиц между двумя землями третья должна поддержать ту, что подчиняется решению арбитража.

Кроме того, договором были закреплены меры, направленные на борьбу с:

10. убийством,

11. поджогом,

12. грабежом,

13. насильственным взятием имущества в залог без специального судебного решения.

14. Каждый должен признавать решения своего судьи.

15. Те из «конфедератов», что отказываются выполнять судебные постановления, должны быть принуждены своими согражданами к компенсации нанесенного ущерба.

16. Все вышеупомянутые договоренности должны действовать вечно.

Анализируя содержание договора 1315 года, можно увидеть, что в нем, как и в договоре 1291 года, содержатся положения об оказании взаимной помощи в случае войны (Ст.1), об отказе признавать юрисдикцию «чужих судей» (Ст.7), а также стремление сохранить внутренний мир на территориях земель, заключивших данный договор (Ст. 8-15). Сохраняется и тезис о «вечном действии» заключенного договора (Ст.16). Другие статьи, как мы увидим, содержат новации и отклонения.

Так, закрепленная в Ст.3 обязанность повиноваться своему законному господину дополняется исключением, в соответствии с которым отношения господства и подчинения отменяются на время вражды между господином и «конфедератами». Далее из текста следует, что при заключении мира все права господства восстанавливаются в полном объеме. Ст. 2, 4 и 5 запрещают ведение сепаратных переговоров, каковой запрет подкрепляется содержащейся в Ст.6 угрозой обвинения в клятвопреступлении.

Очевидно, что статьи со 2-й по 5-ю, представляющие собой то «новое», что отличает текст договора 1315 года от договора 1291 года, созданы по причине и в условиях войны, в которых находились «три земли» осенью 1315 года. Тем не менее, и здесь нет оснований говорить об однозначно «антигабсбургской» направленности документа. Скорее, речь должна идти об акте прагматического характера, созданном на фоне политической неустойчивости, характерной для военного времени. Приостановка отношений господства и подчинения определялась, как видно, невозможностью в период военной неразберихи четко определить, кому, собственно, следует платить, натуральные по форме, налоги. Кроме того, обращает на себя внимание тот факт, что в тексте договора никак не регулируется вопрос налоговой задолженности, накопившейся за время приостановленных отношений господства и подчинения. Следовало ли уплачивать весь объем задолженности? Или речь идет о практике молчаливого «списания» долгов? Можно предположить, что этот вопрос был специально оставлен в «подвешенном» состоянии для того, чтобы в будущем обеспечить себе более удобные исходные позиции на возможных переговорах.

Любопытны и весьма неточные формулировки, содержащиеся в статьях 2 и 5, речь в которых идет о ситуации отсутствия верховной господствующей силы. Не понятно, кто и что именно имеется в виду, когда речь идет о «господине» и о ситуации «отсутствия господина». Означают ли эти пассажи ссылку на «двойное избрание», в результате которого долгое время было не ясно, кто же на самом деле руководит делами империи? Или речь идет о правах господства австрийских землевладельцев, которые в условиях войны рассматривались «конфедератами» в качестве «отмененных»? Как видно, и здесь следует исходить из стремления «трех земель» обеспечить себе на будущее как можно более обширное пространство для политического маневра, не исключающего и возможности признания над собой австрийского (габсбургского) господства. В любом случае, даже если и исходить из фундаментального намерения «конфедератов» раз и навсегда освободиться от австрийской зависимости, осенью 1315 года все мосты в отношениях с Габсбургами отнюдь не были еще сожжены.

Содержащееся в преамбуле замечание относительно «глупости и недолговечности человеческого разума» также не является пустой фразой. Как видно, она была обусловлена тем обстоятельством, что к 1315 году создатели и участники договора 1291 года либо уже умерли, либо находились в весьма преклонном, по средневековым меркам, возрасте, «подзабыв», вероятно, о том, какое большое значение имеют тезисы о взаимной помощи в случае войны и о запрете сепаратных переговоров.

Разумеется, «Союзная грамота» 1291 года отнюдь не была окончательно забыта. Однако некоторые события тогдашней политической жизни, в частности, сепаратно заключенный в июле 1315 года землей Ури договор о перемирии с гларнским «ланд-фогтом», должны были вызвать желание еще раз документально закрепить, в частности, запрет на ведение сепаратных переговоров. Примечательно, что союз 1315 года не помешал швицерцам уже в 1316 году заключить ряд сепаратных соглашений, абсолютно забыв о существовании урнцев и унтервальднцев.

Тем не менее, союз 1315 года, выглядит более «конкретным» и «компактным», нежели союз 1291 года. Кроме земель Швиц и Ури в его заключении участвовала земля Унтервальден в полном составе, ряд статей содержал взаимные обязательства придерживаться единой линии не только с целью сохранения внутреннего мира, но в сношениях с «внешним миром». В целом союз 1315 года стал более надежным фундаментом для будущего независимого швейцарского федеративного государства. Тот факт, что долгое время именно союз 1315 года рассматривался в качестве исходной точки в создании швейцарской государственности, не вызывает, поэтому, особого удивления, и это несмотря на то, что в нем не исключалась возможность признания над собой австрийского господства. Ведь даже после битвы при Моргартенских высотах авторитет австрийских Габсбургов был подорван еще не до конца.

Список литературы

1. Петров И. Очерки истории Швейцарии; Москва, 2006