План:

Введение стр.

Введение

События 60-70-х гг. 20 в. в Китае, во всем мире связываемые с термином «культурная революция», до сих пор окружены множеством легенд и вымыслов. Это обусловлено, во- первых, слабой источниковедческой

базой по этому вопросу. Многие документы, связанные с этим периодом, КПК до сих пор скрывает от исследователей. Во- вторых, слияние реальности и вымысла в его описании, косвенно свидетельствует о том, что интерес к нему как на Западе, так и в самом Китае высок и сегодня. Недостаток информации часто восполняется легендами.

Одной из основных причин повышенного внимания к «культурной революции» является то, что она была напрямую связана с судьбой китайской интеллигенции и определила эту судьбу на долгие годы вперед. Несмотря на свое название, великая пролетарская культурная революция была фактически направлена на разрушение богатейшего культурного наследия страны, ее идеологи сражались против современной науки и культуры Китая. Таким образом, главный враг персонифицировался «революционерами» в образах шэньши, благородного мужа, традиционно почитавшегося в китайском обществе и пользовавшегося непререкаемым авторитетом. Так революция пыталась порвать с «позорным прошлым» Китая. Кроме того, ненависть и агрессия была направлена и в адрес прогрессивных ученых, мыслителей, инженеров, вообще людей умственного труда. Это значит что китайская цивилизация «очищалась» как от многовекового наследия, так и от современного ей интеллектуального потенциала и развития. И главными методами в этом направлении были: физическое давление на интеллигенцию, выражавшееся в насилии и моральном унижении ее представителей, «исправление» ее путем принуждения к физическому труду. Эти действия сопровождались заявлениями Мао Цзэдуна о равенстве между физическим и умственным трудом.

За ходом «культурной революции» внимательно следил весь мир. С самого ее начала Мао Цзэдун и его единомышленники подверглись жесткой критике со стороны СССР. Политический обозреватель газеты «Правда» Ф.М.Бурлацкий писал в книге «Маоизм или марксизм?»:

«Что касается образа жизни в ... Китае, то здесь насаждаются такие нравы, обычаи, привычки, которые могут поставить в тупик любого здравомыслящего человека. Возьмите, например, практику «перевоспитания» лиц умственного труда в деревне, основанную на убеждении в том, будто, поработав мотыгой, интеллектуал «исправит свою идеологию». А эти чудовищные издевательства над людьми, от которых требуют публичного покаяния в «неправильных» поступках и мыслях. А чего стоит коллективное чтение цитат Мао, наподобие псалмов в сектантских молитвенных домах и т.д.»¹.

Беспрецедентность той кампании, которая велась китайскими хунвэйбинами и цзаофанями под руководством «четверки» против духовного и интеллектуального наследия своей нации, однозначно порицалась Советским Союзом.

«В том, что касается культуры, так называемая «культурная революция свелась к поруганию отечественной и мировой культуры»² .

Однако несмотря на то, что события в Китае сразу обратили на себя внимание СССР и его негативную оценку, достаточно глубокой проработки вопроса о судьбе китайской интеллигенции в трудах советских исследователей в этот период не было. Ими критиковалась «культурная революция» но причины, по которым она сражалась с представителями интеллигенции, не анализировались должным образом.

Причинам, этапам, движущие силам самой известной кампании в Китае 20 века посвящены следующие исследования российских и зарубежных китаеведов:

1. Асланов Р.М. Три модели и перспективы развития социализма в КНР // Восток- Россия- Запад: Ист. и культурол. исслед.: К 70- летию акад. В.С. Мясникова- М., 2001- с.473-491.

2. Меццетти Ф. От Мао до Дэна. Преобразование Китая. М., 2005.

3. Усов В.Н. Культурная революция в Китае. Китай: история в лицах и событиях. М., 1991.

В данном исследовании будет рассмотрено положение китайской интеллигенции в 60-70-е гг. в наиболее тяжелый для нее период, когда “культурная революция” находилась в фазе своего наивысшего подъема и репрессии были основным методом Мао Цзэдуна и его окружения в борьбе с инакомыслием. Необходимо определить предпосылки революции, ее первопричины, проявившиеся уже в первых шагах ЦК КПК к ужесточению мер по борьбе с инакомыслием.

1. Кампания “Ста цветов” как первый шаг на пути к “культурной революции”

Для того, чтобы понять, каковы мотивы кампании против китайской интеллигенции, проводимой в рамках «культурной революции», обратим внимание на один кратковременный, но очень показательный акт, совершенный КПК в предшествующий период.

После завершения кровопролитной гражданской войны и провозглашения в 1949 г. Китайской Народной республики многие представители китайской интеллигенции начали возвращаться на родину.

Ф.Меццетти писал о интеллигенции в этот период:

«Несмотря на рост насилия, коммунистическая власть, которая была пропитана духом национальной гордости и исторического возмездия Китая, возбудила симпатии среди интеллигенции и, в частности, среди тех кто находился заграницей. Многие из них решили вернуться, чтобы отдать в распоряжение нового режима свои научные, технические, профессиональные и культурные знания, хотя и не были полностью согласны с ним. Исторически в китайском интеллигенте очень сильно чувство социальной ответственности, стремление служить обществу и родине. Новая власть с ее мессианскими устремлениями вновь обретенного Китаем достоинства, привлекала их и завораживала»¹.

27 февраля 1957 Мао Цзэдун выступил с речью «О правильном разрешении противоречий внутри народа». В ней он высказал идею о необходимости привлечения интеллигенции к решению социальных и экономических проблем, существовавших в КНР на тот момент путем предоставления ей свободы слова. В печати и публично оппозиция могла высказывать напрямую свое мнение о методах управления КПК государством, критиковать ее и предлагать свои способы исправления ошибок власти. Интеллигенция как будто приглашалась к сотрудничеству. Акция, названная «Сто цветов», рассматривалась в историческом контексте, сравниваясь с периодом «борющихся царств» китайской древности, когда мыслители были свободны и независимы от государей, что позволяло им высказывать свое мнение о них без всяких опасений. Сам Мао Цзэдун заявил подобно императору: «пусть распускаются сто цветов, пусть соперничают сто школ»¹.

Открытая критика властей не заставила себя ждать.

«В газетах публиковались бесчисленные статьи университетских преподавателей, известных людей, писателей, артистов, вообще интеллигенции:

все более суровые разоблачения и критика в адрес партии. Сама партия на самых высоких уровнях организовывала собрания с некоммунистами, чтобы они могли открыто высказать самую нелицеприятную критику, о которой затем сообщалось в печати. ... Нападки, все возрастая, уже стали затрагивать основы режима, его политику террора, его авторитаризм, его экономическую политику»² .

Однако в скором времени стало ясно, что подобное «сотрудничество» интеллигенции с властью равносильно самоубийству первой.

С опубликованием 8 июня в газете “Жэньминь жибао” статьи “Для чего все это?”, где отмечалось, что оппозиция, воспользовавшись правом голоса, стала призывать к смене строя, давшего ей это самое право, началась кампания против инакомыслящих. 19 июня были внесены поправки в текст речи Мао Цзэдуна от 27 февраля. Оговаривалось, что критика должна вестись с целью усиления руководящей роли КПК, а не против ее монополии на власть.

Все те, кто нарушил это “условие”, подверглись репрессиям. Число лишившихся должности, арестованных, отправленных на принудительные работы, измерялось сотнями тысяч.

В чем причина таких резких, противоречащих друг другу шагов, принимаемых Мао и его окружением в отношении интеллигенции? Наиболее распространенная версия- “кампания ста цветов” была необходима им для внесения раскола в ее среду и выявления ее нелояльных власти представителей, т.е. в конечном счете для борьбы с оппозицией. Этой точке зрения есть подтверждение в словах самого Мао Цзэдуна:

“Буржуазии и буржуазной интеллигенции было позволено начать эту войну, и некоторое время печать воздерживалась от того, чтобы отвегать дикие нападки буржуазных правых. Партии было дано предписание не начинать контратаку. Таким образом массы могли отличить доброжелательную критику от недоброжелательной, а в это время партия собирала силы, чтобы в нужный момент пойти в контратаку. Сейчас находятся люди, которые говорят, что это была скрытая уловка. Действительно, это была уловка, но открытая. И об этом открыто сказали врагу: чудовища и злые духи могут быть уничтожены только тогда, когда им разрешают выйти на поверхность. Ядовитые растения можно выкорчевать только, когда они вырастут и поднимутся над землей”¹.

Выбор Мао Цзэдуном именно такого хитроумного способа борьбы с оппозицией, когда усыплялась ее бдительность, и тем самым облегчалось ее выявление, был во многом обусловлен тем, что в Китае стало известно о “венгерских событиях”. Страх того, что возможно их повторение в китайских условиях, побудил власть “пойти навстречу” оппозиции. Однако вопрос о том, была ли данная уловка заранее спланирована Мао Цзэдуном или он действительно предоставил интеллигенции право голоса, не желая допустить развития событий по “венгерскому сценарию” и уже в ходе “кампании ста цветов” воспользовался сложившейся ситуацией, остается открытым.

Бесспорно то, что эта кампания стала первым шагом на пути к конфронтации с интеллигенцией, к которой Мао Цзэдун всегда относился с недоверием и враждебностью.

2. Судьба китайской интеллигенции в разгар “культурной революции”

Формально поводом для начала движения послужила публикация и ноябре 1965 г. в шанхайской газете "Вэньхуэй бао" статьи Яо Вэньюаня "О новой редакции исторической драмы "Разжалование Хай Жуя". Пьеса была написана в I960 г. китайским историком У Ханем. Последний обвинялся в том, что, рассказывая в своей драме об эпизоде из истории средневекового Китая, якобы намекал на несправедливость гонений и разжалования маршала, бывшего министра обороны КНР Пэн Дэхуая, выступившего в 1959 г. против политики “большого скачка” и коллективизации, проводимой КПК и разжалованного за это. Пьеса была названа в статье "антисоциалистической ядовитой травой".

Начало кампании было положено смещением с постов целого ряда руководителей партии, правительства и армии.

Подавлению инакомыслия в с самого начала была придана окраска борьбы за социалистические идеалы с “ревизионистами” и контрреволюционерами, проникшими, по мнению Мао, не только в научную и культурную среду, но и в правительственные органы. В редакционной статье газеты “Жэнминь жибао” к сообщению ЦК КПК от 16 мая 1966 года говорится:

“Нынешняя Великая культурная революция проводится лишь первый раз. В дальнейшем она обязательно будет проводиться много раз. В последние годы Председатель Мао Цзэ-дун часто указывает, что для решения вопроса "кто кого" в революции потребуется очень длительный исторический период. При неправильном решении этой задачи в любой момент может произойти реставрация капитализма. Никто из членов партии и народа не должен думать, что после одной-двух или трех-четырех великих культурных революций все будет благополучно. К этому нужно отнестись с величайшим вниманием. Ни в коем случае нельзя утрачивать бдительность”¹.

Уничтожив “врагов” внутри страны, по мнению Мао, можно было рассчитывать и на возможность “перенести” революцию на весь мир,

в том числе на СССР с дружественными ему режимами, зараженными, по его мнению, ревизионизмом. Имперские устремления вообще были характерны для Мао Цзэдуна. Уже в начале кампании он с гордостью замечал, что если император Цинь Шихуан в свое правление закопал заживо 460 ученых мужей, то он уничтожил их по крайней мере 46 тысяч.

Была создана Группа по делам культурной революции при ЦК КПК во главе с бывшим секретарем Мао Цзэдуна Чэнь Бода. Жена Мао Цзян Цин и секретарь Шанхайского горкома партии Чжан Чуньцяо стали его заместителями, а секретарь ЦК КПК Кан Шэн, курировавший органы госбезопасности, - советником Группы. ГКР постепенно заменила собой Политбюро и Секретариат ЦК КПК и превратилась не без помощи Мао в “штаб культурной революции”. “Армией” ГКР стали молодежные организации хунвэйбинов и цзаофаней. Их представители, как правило малообразованные рабочие, служащие, учащиеся, были легко восприимчивы к любым призывам идеологов культурной революции и готовы к самым радикальным действиям.

Отряды “красной молодежи” учиняли расправы над преподавателями школ и университетов. Нередко под лозунгом борьбы за революционные идеалы нерадивые ученики “сводили счеты” со своими учителями. Доведение преподавателей до самоубийства было очень частым явлением.

Учителя и профессора, деятели культуры и искусства выводились в шутовских колпаках на “суд масс”, где всячески унижались и должны были “покаяться” за свои “неправильные” взгляды. В 1964 г. начали издавать сборник

его сочинений “красная книжечка”, ознакомиться с которой должен был каждый, независимо от возраста и рода занятий.

В самих школах и университетах фактически отменена традиционная система образования. Вместо этого вводилось обязательное изучение трудов Мао Цзэдуна, издававшихся огромным тиражом. Вся кампания проходила под выкрикивание лозунгов из дацзыбао Великого кормчего.

Под жернова репрессий попало множество сотрудников Китайской АН. Среди них- Цянь Саньцянь, занимавшийся разработкой китайского атомного оружия, был отправлен в ссылку из-за того, что в 1946 году выезжал в качестве научного советника правительственной делегации «националистов» на Первую конференцию ЮНЕСКО в Париж. После успешного взрыва ядерной бомбы возле озера Лобнор (Синьцзян-Уйгурский автономный район, 1964 год) он отправился “усиливать социалистическое образование” в деревню. С приходом “культурной революции” он оказался “капиталистическим попутчиком” и секретным вражеским агентом…

С 1966 по 1976 гг. под лозунгом “движения вниз в деревню” практиковалась высылка ученых и просто людей с высшим образованием в на идейную обработку в специальные хозяйства, которые назывались “школами кадров 7 мая”. 7 мая 1966 года Мао подписал директиву о ликвидации различий между умственным и физическим трудом. Известно, что их “воспитателями” на местах были рабочие и крестьяне. Судьба этих людей, число которых по разным данным колеблется от 10 до 20 млн., как правило, оставалась неизвестной.

Хаос и террор достигли апогея к январю 1967 г., когда цзаофани при поддержке ГКР стали захватывать правительственные органы на местах, создавать свои органы управления- ревкомы. Полным ходом шла чистка в КПК.

3. “Критика Линь Бяо и Конфуция, ее причины и значение для китайской культуры в целом

Возвращение к “вопросу о интеллигенции” произошло в начале 1974 г., когда была развернута новая политико-идеологическая кампания "критики Линь Бяо и Конфуция". В ходе этой кампании подверглось критике со стороны ГКР конфуцианское наследие, раздавались призывы покончить с конфуцианским “прошлым”.

КПК с самого своего основания начала заявляла о том, что намерена бороться с пережитками феодального строя в общественной и культурной сферах жизни страны, одной из главных причин которых по мнению ее идеологов было конфуцианское мировоззрение. В кампании 1974 эти мотивы соединились со стремлением Мао Цзэдуна и его окружения подавить оппозицию, сформировавшуюся теперь уже в кругу его бывших единомышленников. Среди тех, кого Великий кормчий считал теперь врагами- назначенный им самим своим преемником Линь Бяо и признанный в обществе “современным Конфуцием” Дэн Сяопин, Лю Шао-Ци.

В статье “Призрак Конфуция и бредовая мечта новых царей” так называемая “Объединенная группа массовой критики Пекинского университета и Политехнического института Цинхуа” называла Конфуция “реакционным мыслителем прошлого”, а защиту ценностей конфуцианства признавала противоречащей целям “культурной революции”, а потому антикитайской. В статье говорилось о признанном лидером этого контрреволюционного движения Линь Бяо:

“Линь Бяо, этот «сверхшпион», в важный момент победоносного развертывания Великой пролетарской культурной революции, на все лады превознося Конфуция, втайне планировал контрреволюционный переворот. В своих пресловутых «Тезисах об «объекте 571»» — плане контрреволюционного вооружённого переворота он признаётся, что намерен пристроиться к советскому ревизионизму, найти в нём «защитный зонт» и уверен в том, что его контрреволюционный «акт встретит поддержку Советского Союза». Советский ревизионизм и Линь Бяо: один мечтал о порабощении Китая, другой — о реставрации, первый хотел быть гегемоном, последний — императором-марионеткой, так они вдвоем, пав на колени и воскуривая фимиам перед призраком Конфуция, исполнили дуэт клоунов, координирующих действия извне с действиями изнутри”¹.

Образ Конфуция, мыслителя и педагога древности, ассоциировался у идеологов культурной революции с развитием культуры, недоступной простому народу. Этот момент был учтен и использован в кампании в полную силу. Она имела успех, несмотря на то, что Конфуций испокон веков был самым почитаемым мыслителем в Китае, символом мудрости, несмотря на то, что высказывания из “Лунь юй” знали наизусть даже те, кто не умел читать и писать.

Борьба с конфуцианством привела к массовой эмиграции из Китая цвета ее общества- ученых, философов, деятелей культуры.

Заключение

По официальным данным в ходе “великой пролетарской культурной революции” пострадало свыше 100 млн. человек. Несмотря на то, что она изначально стала “войной всех против всех”, не щадя никого, особое место в числе пострадавших от нее принадлежит все же интеллигенции. Кампания стала настоящей трагедией для культуры и науки китайского народа. В чем мотивы столь жестоких гонений маоизма на интеллигенцию?

Прежде всего необходимо учитывать, что “культурная революция” стала своего рода продолжением “социалистических преобразований”, осуществленных в экономической и социальной сфере, в области науки культуры. За предшествующий ей период форсированных национализации и коллективизации, осуществляемых в экономике в рамках политики “большого скачка”, сформировались значительные оппозиционные маоистскому режиму силы. Их выявлению и способствовала кампания “ста цветов” 1957 года. Несогласные с политикой режима посчитали ее начальным этапом на пути к демократизации режима и на призыв КПК к “сотрудничеству” откликнулись практически сразу. Они критиковали режим и все его недостатки, пользуясь предоставленным им права голоса. В скором времени, заявив о том, что “контрреволюционеры” позволяют себе критику подвергать сомнению сами основы существующего строя, Мао Цзэдун и его окружение приступили к свертыванию кампании.

Существует также версия о том, что Мао запланировал акцию по борьбе с

инакомыслием с целью вернуть себе власть и значимость в КПК, фактически утерянные им после провала политики “большого скачка”.

Те, кто успел проявить свою нелояльность режиму, были отправлены на перевоспитание в деревню, понесли тяжелую трудовую повинность и унижения.

Официально начало “великой пролетарской культурной революции” было провозглашено 8 августа 1966 г., на Пленуме ЦК КПК принял решение.

У штаба ГКР была своя “армия”, состоявшая из малограмотной и политически незрелой молодежи. Решая задачи “революции” она нередко попутно сводила счеты с ненавистными преподавателями и профессорами.

Публичное унижение преподавателей, их избиение и убийства были повседневным явлением.

Создавались “школы 7-го мая”, где интеллигенция “перевоспитывалась” под контролем рабочих и крестьян с помощью физического труда.

Как таковая система образования в Китае перестала существовать. Вместо этого вводилось изучение трудов Мао как на уровне школ, так и на уровне университетов.

Следующим этапом “культурной революции” стала кампания “против Линь Бяо и Конфуция”. Китайскому обществу в ходе нее навязывалась идея о необходимости порвать с конфуцианским прошлым раз и навсегда. Страна, где конфуцианство с древних времен составляло стержень культуры, науки и общественных отношений, теряла лучшие умы, так как в этот период усилилась эмиграция.

К концу 70-х гг. со смертью Мао Цзэдуна и приходом к власти группировки Чжоу Эньлая основное внимание стало уделяться восстановлению

разрушенной экономике, и к вопросу о культурном возрождении нации вернулись только к началу 80-х гг.

Список литературы:

1. Асланов Р.М. Три модели и перспективы развития социализма в КНР // Восток- Россия- Запад: Ист. и культурол. исслед.: К 70- летию акад. В.С. Мясникова- М., 2001- с.473-491.

2. Бурлацкий Ф.М. Маоизм или марксизм? М., 1967.

3. Меццетти Ф. От Мао до Дэна. Преобразование Китая. М., 2005.

4.Усов В.Н. Культурная революция в Китае. Китай: история в лицах и событиях. М., 1991.

11 Бурлацкий Ф.М. Маоизм или марксизм? М., 1967. С. 42.

22 Бурлацкий Ф.М. Указ. соч. С. 12.

11 Меццетти Ф. От Мао до Дэна. Преобразование Китая. М., 2005. С.38

11 Меццетти Ф. Указ. соч. С. 44.

22 Там же. С. 45.

11 Меццетти Ф. Указ.соч. С. 50.

11 Постановление Центрального Комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции (8 августа 1966 г.) // Культурная революция 1966-1976 гг. в документах, датах, событиях. М. 1995. С. 110.

11 Меццетти Ф. Указ.соч. С. 58.