Реферат: Природа сепаратистских тенденций в странах Северной Африки и Ближнего Востока

арабский политический военный сепаратизм

Спустя четыре – пять десятилетий после обретения многими арабскими странами политической независимости и государственности в некоторых из них не прекращается активность и даже вооруженная борьба сепаратистских движений. Среди них – различные политические, вооруженные движения и группы, принадлежащие к христианской конфессии на юге Судана, курды на севере и шииты на юге Ирака, берберы (амазиги) в Алжире, Марокко, различные племена и кланы в Сомали и Джибути.

Наиболее широкий размах сепаратизм получил в некоторых странах Северной Африки во многом из-за низкого уровня жизни, значительно уступающего, к примеру, соответствующему показателю в государствах Арабского Машрика, в особенности Персидского залива. Проявления сепаратизма в различных его формах особенно ощутимы в одной из крупнейших стран Арабского Востока – Судане, которому уже более трех десятилетий реально угрожает раздел на северную – исламскую и южную – христианскую части. Борьба с сепаратизмом, гражданская война несут неисчислимые потери – людские, материальные, финансовые, надолго блокируют развитие страны. Достаточно сказать, что человеческие жертвы в Судане составили примерно 2 млн., война продолжается почти тридцать лет, дезорганизуя всю нормальную жизнь общества, ежедневно она поглощает 1 млн. долл. в этой одной из беднейших стран мира. В прошлом единое государство Сомали пало жертвой сепаратизма, де-факто разделившись на несколько мини-государств по этническому, вернее – клановому признаку. Нарушен один из основополагающих принципов постколониальной Африки, признанный практически всеми африканскими странами, в том числе и арабскими, – нерушимость границ, зафиксированных на момент обретения независимости, и нашедший отражение в Уставе Организации африканского единства (ОАЕ), предшественнице нынешнего Африканского союза (АС), сепаратистские движения существуют и активно действуют на севере и северо-востоке, впрочем, как и в других частях континента.

Более того, в последние полтора – два десятилетия в отдельных арабских странах Северной Африки наметилась тенденция к усилению сепаратизма, появлению новых или реанимации старых партий, движений и кланов сепаратистского толка. Одним из наиболее очевидных примеров в этом отношении является Алжир, где вследствие гражданской войны, начавшейся в 90-е годы прошлого столетия, резко активизировались движения этнических меньшинств. В особенности это проявилось в начале XXI в. в Кабилии, где среди населения преобладают берберы (амазиги) Однако и в Марокко отмечено оживление берберского сепаратизма, имеющего даже более широкую базу среди населения, чем в Алжире, ведь, по разным оценкам, от 30 до 50% жителей этой страны – берберы, трудно поддающиеся «арабизации». Это показали неоднократно предпринятые попытки и кампании, направленные, по мнению одних экспертов, на ассимиляцию берберского населения, других – на более или менее мягкую и глубокую интеграцию берберов в арабское общество. Здесь острота проблемы несколько приглушена мощной националистической кампанией, поднятой еще с середины 70-х годов прошлого века за присоединение к королевству Западной Сахары. Можно не сомневаться, что если бы не это обстоятельство («внешняя угроза целостности страны»), берберская проблема в королевстве сегодня выглядела бы в совершенно другом свете. Сказанное выше актуализирует вопрос о причинах, корнях сепаратизма на Арабском Востоке в целом и в Северной Африке, в частности, о потенциале сепаратистских движений, ближайших и более отдаленных перспективах их развития, воздействия на внешний мир, на соседние страны и регионы и, наконец, о возможностях решения проблемы политическими средствами, о формах и методах противостояния тенденции к распаду государственности, угрожающей ряду государств (хотя степень этой угрозы в каждом из них различна).

В основе живучести сепаратизма, активизации различных сепаратистских движений лежит комплекс причин. Питательной почвой для них являются, прежде всего, сохраняющаяся на протяжении всего постколониального периода экономическая отсталость ряда арабских стран, сделавших во второй половине XX в. выбор в пользу огосударствления экономики, а в некоторых из них – подавления или ограничения деятельности местного частного и иностранного капитала. В отдельных конкретных случаях к числу важных факторов следует отнести искусственный характер (части) государственных границ некоторых стран, неокрепшую государственность, а точнее говоря, кризис государственности, коррупцию, поразившую правящие режимы. Отсутствие или слабость демократической традиции в политической жизни также является одной из фундаментальных причин развития сепаратистских тенденций. Росту последних способствуют региональные и межгосударственные конфликты, стремление этнических меньшинств и их лидеров к обособлению, усиливающемуся в условиях неэффективного управления. Обострению «болезни» сепаратизма в особенности способствует деспотический, авторитарный характер режимов, резко ограничивающий весь переговорный потенциал центральной власти с оппозиционными и сепаратистскими силами и потому – подрывающий центростремительные тенденции в обществе. Сказанное выше в полной мере относится к истокам конфликта на юге Судана, оживлению в 90-е годы сепаратизма в Алжире и т.д. В целом комплекс причин, обозначенный выше, дает представление о масштабах и глубине проблем, порождающих сепаратизм.

Еще одним важным фактором, подпитывающим те или иные сепаратистские движения, является установление ими контроля (или борьба за контроль) над богатыми месторождениями промышленного сырья, прежде всего нефти, важными транспортными коммуникациями, другими источниками доходов. Одной из главных причин длительных кровопролитных конфликтов является бескомпромиссная борьба за многомиллиардные доходы от эксплуатации месторождений нефти. Такова, в частности, ситуация на юге Судана, где найдены богатые месторождения углеводородов, а также в ряде других стран Арабского Востока.

Общей основой для существования большинства сепаратистских движений служат сохранившие свое особое, исключительное значение в жизни общества спустя почти полвека после обретения политической независимости племенные или этнические, а также конфессиональные различия, особенно живучие в наиболее экономически отсталых странах и регионах. Регионы проживания «периферийных» этносов, в особенности в условиях проявлений этнического шовинизма (отсутствие полноценного представительства этнических меньшинств в государственных структурах, репрессии со стороны центральных властей и т.п.), нередко становятся опорой сепаратизма. Как известно, проблема южного Судана – во многом порождение ограничительного, репрессивного курса в различных областях – политической, хозяйственной, культурной жизни, проводившегося длительное время центральными властями страны, пытавшимися насадить нормы шариата в южных провинциях, населенных христианами.

Обострившиеся в течение последних десятилетий социальные болезни, главным образом падение уровня жизни значительной части населения, в особенности массовая безработица, стали своеобразным «спусковым крючком» для активизации сепаратизма.

Сепаратистские движения в настоящее время, когда в прошлое ушла опора на одну из противоборствующих мировых сил – США и СССР, нередко опираются на связи с незаконными поставщиками оружия, услуги которых оплачиваются за счет нелегального оборота наркотиков, ценных видов сырья и т.п.

Определенную роль в укоренении сепаратистских движений, главным образом в последнее десятилетие, играет имевший в начале 90-х годов прецедент, когда движение за отделение Эритреи от Эфиопии, где у власти находился авторитарный режим Менгисту, в ходе длительной, упорной вооруженной борьбы и легитимно проведенного референдума добилось выхода этой бывшей провинции из Эфиопии.

Одной из причин жизнеспособности сепаратистских движений является поддержка, оказываемая им в различных формах со стороны правящих режимов соседних стран. Отдельные сепаратистские группы и движения не только порой получают с их территории оружие, но и имеют возможность временно укрывать часть своих вооруженных формирований, обустраивать лагеря для подготовки боевиков и т.д. Попытки мирового сообщества пресечь деятельность наркобизнеса и международных торговцев оружием дают лишь скромные результаты, и многие эксперты справедливо указывают на недостаточную эффективность и невозможность полностью перекрыть каналы получения повстанцами денежных средств и оружия. Тем не менее деятельность международных организаций по пресечению незаконной торговли оружием и наркотиками имеет важное значение в комплексе мер, направленных на профилактику вооруженных конфликтов, в том числе с участием сепаратистов. Она дает, пусть и ограниченные, но конкретные позитивные результаты. Остро стоит вопрос о соблюдении некоторыми правительствами основополагающих принципов международных отношений. Дефицит ответственности ряда лидеров и правительств, оказывающих содействие сепаратистским движениям, сохраняет свое значение. В последние годы наметилась тенденция к более ответственному подходу со стороны некоторых руководителей к проблеме сепаратизма. Этому способствовали как коллективные акции руководителей стран континента, направленные на поиск путей разрешения противоречий и конфликтов, так и более активная роль, которую играют в этой области авторитетные международные организации, включая ООН и отдельные страны – ее члены. Однако закрепление и углубление данной тенденции также потребует определенного времени, значительных организационных усилий и немалых материальных затрат. Накопленный опыт в противодействии сепаратизму указывает на то, что нередко режимы в соседних странах все еще продолжают руководствоваться конъюнктурными соображениями, пытаются извлечь политические и (или) материальные выгоды из сложившихся конфликтных ситуаций. Становится очевидным, что существующая правовая основа международных отношений настоятельно требует обновления, в особенности в части повышения персональной ответственности государственных деятелей за действия, предпринимаемые в конфликтных ситуациях, в том числе за нарушения прав человека, использование вооруженных сил за пределами своих государств, поддержку движений и групп, уличенных в наркобизнесе, занимающихся международным терроризмом и т.д.

Продолжительность активных действий отдельных сепаратистских движений в арабских и африканских странах – более трех десятилетий – также указывает на степень укоренения сепаратистских настроений, масштабы препятствий, которые необходимо преодолеть на пути примирения противоборствующих сил. Негативные плоды сепаратизма – распад отдельных африканских государств, таких как Мали (отделение Сенегала), Эфиопии (отделение Эритреи), Сомали (образование Сомалиленда и других мини-«государств») – подтверждают, что ряд иных государственных образований носил искусственный характер. Надо признать, что попытки военного решения проблемы в рамках сохранения единого государства со стороны центральных правительств были, как правило, неэффективными. Собственно, об этом свидетельствует не только пример отдельных стран Ближнего Востока, Азии, Африки, но и Европы, Северной Америки.

Сказанное выше в особенности следует подчеркнуть, т.к. иллюзии относительно возможностей военным путем решить проблему борьбы с сепаратизмом довольно широко распространены. Самое большее, что удавалось добиться с помощью методов силового давления на сепаратистов – это оттянуть неизбежное политическое решение, несколько ограничить, и то временно, зону влияния сепаратистов, установить контроль над ограниченной территорией, имеющей определенное хозяйственное или политическое значение для центральных властей.

При этом, однако, и путь политических переговоров отнюдь не ведет автоматически к скорому решению проблемы сепаратизма. Показателен пример того же юга Судана: длительные переговоры при участии международных посредников пока приносили лишь ограниченные результаты – временные прекращения боевых действий между формированиями повстанцев и войсками центрального правительства – и, в принципе, не привели к окончательному урегулированию проблемы.

Оптимальный путь урегулирования, как показывает практика, – хорошо дозированное сочетание различных форм решения проблемы с тщательным учетом меняющейся ситуации при упоре на широкую палитру способов ведения переговорного процесса.

Важную роль может сыграть более широкое подключение к переговорам неформальных общественных организаций, видных представителей различных этноконфессиональных групп, оппозиционных партий, в особенности церкви и представителей умеренного, как правило, наиболее массового течения в исламе, занимающих конструктивную позицию в интересах прекращения насилия, хаоса и деградации общества.

Решающим фактором в ликвидации вооруженного противостояния и решении проблемы сепаратизма могло бы стать четко артикулированное общественное мнение. Однако в обществах, где слабы, ограничены или отсутствуют институты и традиции политической демократии, независимые СМИ, вряд ли такое возможно или достижимо в ближайшей перспективе (собственно, это и является одной из основных причин живучести, проявлений сепаратизма).

Мировой опыт свидетельствует о том, что общими необходимыми предпосылками достижения решающего прогресса на пути урегулирования конфликта являются организация прямых переговоров между центральными властями и сепаратистами и, что не менее важно, признание всеми участниками переговорного процесса того, что вооруженное противостояние не решает проблемы, лишь ведет к новым жертвам и тяжелым материальным потерям, а политическому переговорному процессу нет разумной альтернативы. Такие переговоры готовят почву, формируют атмосферу для принятия каждой из противоборствующих сторон таких компромиссных решений, которые максимально учитывают интересы каждой из сторон во всей их палитре.

Следует отметить, что в свете вышесказанного в Судане при всей сложности и неоднозначности происходящего в последнее десятилетие достигнут несомненный прогресс. Стороны не только признали отдельные основополагающие моменты (необходимость достижения политического решения, оценка позитивной роли международных посредников, необходимость приостановить вооруженное противостояние и т.д.), но и опробовали конкретные механизмы постепенного продвижения по пути переговорного процесса. Похоже также, что власти в Алжире и Марокко в последние годы проявляют признаки стремления лучше понять ситуацию вокруг берберской проблемы и выработать взаимоприемлемые и конструктивные механизмы сотрудничества и ее разрешения.

Вместе с тем в Судане сохраняются если не пропасть, то значительные различия принципиального характера между позициями противоборствующих сторон. Проведенные в последние годы раунды переговоров не оставляют сомнений в том, что по главному вопросу – о предоставлении широкой автономии югу Судана – кардинальных подвижек к сближению сторон пока не произошло.

Опыт десятилетий борьбы с сепаратистскими движениями дает основания для некоторых выводов.

1. Длительные, в особенности вооруженные конфликты между сепаратистами и центральными правительствами отвлекают огромные средства от социально-экономического развития и порой являются непомерной ценой за сохранение единства страны. В ряде случаев политическое решение в виде предоставления де-факто независимости (де-юре – по меньшей мере широкой автономии) «мятежным» территориям является наименьшим злом из всех имеющихся вариантов.

Однако шансы на такое решение по южносуданской проблеме, в принципе не исключенное, в последние годы уменьшились, по крайней мере, на ближайшую и, возможно, среднесрочную перспективу. Нынешнее центральное правительство Судана вряд ли пойдет на отделение южных провинций, богатых нефтью, добыча которой является крупным источником иностранной валюты и основным энергоносителем в этой стране. Кроме того, оно, как показал опыт, в состоянии контролировать районы, богатые нефтью, и обеспечить ее добычу и экспорт даже в условиях активного вооруженного противостояния.

2. Кризисные явления в отдельных странах региона настоятельно требуют скорейшего политического решения конфликтов, в том числе образовавшихся на почве сепаратизма. В некоторых наиболее трудных случаях, где особенно велики людские жертвы и материальные потери, и которые угрожают утратой государственности (что убедительно показал опыт Сомали) либо дестабилизацией ситуации в рамках региона и в более широких масштабах, и где уже потерпела неудачу такая крайняя (и эффективная мера), как интеграция структур сепаратистов в центральные органы власти (парламент, правительство и т.п.) компромиссным решением может стать признание широкой автономии (де-факто – неполной независимости) или полной политической независимости мятежного региона.

Ситуация на юге Судана близка к такому варианту развития, что, впрочем, пока не исключает ни один из вышеназванных вариантов хода событий, включая дальнейшее продолжение кровопролития, поскольку центральное правительство получило новый крупный источник финансирования военной кампании против южан за счет разработки и экспорта месторождений нефти.

Что касается стран, где сепаратистские движения не вышли за рамки мирной борьбы, широкого, но мирного гражданского протеста против неэффективного управления и подавления гражданских свобод, то здесь положение во многом отлично от южносуданской проблемы. Реальные перспективы смягчения и решения проблемы сепаратистских движений связаны с интеграцией их ядра в сложившиеся государственные структуры, перераспределением ресурсов в интересах развития провинций, где получило широкий размах протестное движение, и т.п.

3. В постконфронтационную эпоху становится очевидной особая роль мирового сообщества в решении проблем, связанных с сепаратистскими движениями. Значительно большим может быть вклад политических и экономических региональных организаций, авторитетных международных структур. В мире накоплен немалый опыт положительного решения в наиболее конфликтогенных зонах проблем, порожденных вооруженными конфликтами. И различным международным посредникам, чья роль в данном процессе исключительно важна, есть на что опереться в своей деятельности.

4. Опыт второй половины XX в. свидетельствует о том, что преодоление экономической отсталости и устранение питательной почвы для сепаратизма в различных регионах мира, включая Ближний Восток и Северную Африку, займет целый исторический период. Оно потребует значительных интеллектуальных сил и материальных ресурсов. Однако вопрос о том, в состоянии ли те или иные тоталитарные и деспотические режимы мобилизовать интеллектуальные, материальные и иные ресурсы, необходимые для ликвидации причин сепаратизма и предотвращения распада государственности, нередко носит риторический характер. И в этом – корень многих проблем.

5. Хотя, как свидетельствует история западных демократий, развитое гражданское общество не служит полной гарантией против возникновения сепаратистских тенденций, институты и структуры политической демократии являются трудно- или вовсе непреодолимым препятствием на пути зарождения и подъема сепаратизма, какими бы истоками он ни питался. В этом смысле арабские страны весьма уязвимы и профилактика сепаратизма тесно связана с перспективами формирования основ гражданского общества – процесса, который начался в широких масштабах на Ближнем Востоке и в Северной Африке относительно недавно и протекает весьма сложно.

Список источников и литературы

1. Кудрявцев А.В. Феномен «арабских афганцев». – Ближний Восток и современность. Вып. 17. М., 2003. С. 167–168.

2. Васильев A.M. История Саудовской Аравии. М., 1982. С. 298–319.

3. Шангареев И. (издатель). Ислам против терроризма. Фетвы имамов по вопросам, касающимся тяжких бедствий. М., 2003.

4. История Востока. – М., 1998

5. Современная история Востока. – М., 2006