1

Реорганизация городской общины в общество 1775—1869 гг.

Калининград 2011

Содержание

1. 1775—1869 гг.: превращение городской общины в общество

Список литературы

1. 1775—1869 гг.: превращение городской общины в общество

Жалованная грамота городам 1785 г., утвердившая новое Городовое положение, завершила реформу городской общины, начатую в 1775 г. Городовое положение имело целью заменить сословную городскую общину общесословным обществом всего городского населения. Оно рассматривало весь город, все население, проживающее в нем, как юридическое лицо, как само управляющееся общество, имеющее свои, особые от государственных интересы и нужды. Именно с этого времени возникли понятия «общество градское» и «гражданское общество» для обозначения общегородской общины. Реформа предусматривала создание общесословных городских органов, составленных из представителей всех сословий городского населения, кроме военных и крестьянства: Собрания общества градского — общего собрания цензовых горожан, Общей городской думы — представительного собрания всего городского населения и Шестигласной городской думы — исполнительного органа городского самоуправления. Эти учреждения являлись общегородскими и по объему их компетенции, которая распространялась на весь город. Думы были провозглашены «главой и начальством» всего населения города, хотя и с ограниченной властью и компетенцией сравнительно с предшествующим периодом вследствие того, что многие функции прежних магистратов отошли к коронной администрации. Жалованная грамота городам завершила размежевание города и уезда, горожан и крестьян, а значит, городских и сельских общин в социальном отношении.

Как и при проведении магистратской реформы, новые учреждения не отменили старые, а ввели их в новую систему самоуправления. Создавая общесословную городскую общину, реформатор сохранил магистрат как судебный и административный орган исключительно для купцов, мещан и ремесленников. Функции городских дум и магистратов были размежеваны очень приблизительно: руководство общественными финансами, общегородским хозяйством и общегородскими делами отдавалось думам, а сословный суд, заведование казенными сборами и налогами и управление делами, касавшимися только купцов, мещан и ремесленников, оставлялись за магистратами. Таким образом, магистрат становился органом суда и самоуправления только для городского сословия, дума — органом самоуправления всех горожан.

При проведении городской реформы 1775—1785 гг. в жизнь произошли существенные отклонения от замысла, с которыми правительство было вынуждено смириться и признать их (одни — де-факто, другие — де-юре) сепаратными законодательными актами, корректирующими Городовое положение 1785 г. Эти отклонения — убедительное доказательство того, что не только государство творило социальную историю страны, но и само население, и объективные социально-экономические процессы, проходившие в стране. Городское самоуправление к середине XIX в. приобрело следующий вид. Собрание городского общества не стало ни общесословным, ни собранием всей городской элиты. Дворянство, разночинцы и духовенство не участвовали в нем, считая это ниже своего достоинства, а крестьянство, составлявшее около трети постоянного городского населения, и военные были лишены избирательных прав. Имущественный ценз для участия в общегородских собраниях был настолько высоким, что во многих городах находились единицы или вовсе отсутствовали люди, которые бы ему соответствовали. Городские думы и коронная администрация были вынуждены допускать на собрания лиц по своему усмотрению, часто всех желающих, которых все равно находилось не так много. Возникали трудности с комплектованием дум. Во-первых, дворянство, разночинцы и духовенство отказались в них участвовать, крестьянство и военные не имели права, в результате думы превратились в органы только городского сословия. Во-вторых, купцов первых двух гильдий, которые соответствовали цензу, в большинстве городов было очень мало, поэтому сначала фактически, а затем указами от 1824 и 1836 гг. было разрешено при недостатке купечества избирать на все городские общественные должности мещан и ремесленников, а купцам отказываться от второстепенных должностей. Из -за отказа дворян, духовенства и разночинцев участвовать в городском самоуправлении, а также по при чине абсентеизма образовать общие городские думы в соответствии с законом оказалось невозможно, и в большинстве городов они прекратили свое существование, а шестигласные думы по той же причине превратились в орган городского сословия, состоявший из четырех купцов, одного мещанина и одного ремесленника. В результате органы городского самоуправления не стали ни элитарными, ни всесословными. Напротив, можно говорить о строго сословном и демократическом характере их состава сравнительно с магистратами. Они формировались в ходе прямых и по существу всеобщих для мужчин выборов: избирательные права в большинстве городов предоставлялись «старожилам» мужского пола в возрасте 25 лет и старше. Не - смотря на демократизацию, все самые влиятельные и почетные должности в городском самоуправлении принадлежали купечеству, которое, как и в магистратский период, являлось лидером городского общества.

Таким образом, вопреки замыслам Екатерины II, реформы 1775—1785 гг. не создали общесословного городского общества. Неспособность представителей всех групп населения преодолеть сословную парадигму, укоренившуюся в общественном сознании, осознать необходимость и важность существования единого городского общества парализовала намерения правительства, прежде всего императрицы, чьи замыслы обгоняли время. О том, что главное препятствие для осуществления реформы заключалось в самом населении, а не в плохом законодательстве, хотя и Городовое положение 1785 г. страдало многими изъянами, говорит следующий факт. В городах Прибалтийского региона, особенно в Риге, намерения императрицы более или менее реализовались благодаря предшествующему опыту, накопленному бюргерами при магдебургском праве, действовавшем там до 1785 г.

Вопреки Городовому положению 1785 г., которое формально лишало городское сословие права на сословное самоуправление и даже не предусматривало общего собрания его представителей, возникло именно общество всего городского сословия, которое заменило существовавшую несколько столетий посадскую общину. Этому способствовало несколько факторов: прекращение существования слободских общин; социальное, профессиональное и имущественное расслоение; усиление наметившейся еще в магистратский период бюрократизации самоуправления и формализации меж - личностных отношений; рост численности городского населения и его социальной и горизонтальной мобильности; развитие рыночных отношений в городе; изменение менталитета городского населения. Специального упоминания заслуживает изменение порядка деятельности органов самоуправления. Посадские и слободские сходы до последней четверти XVIII в. собирались часто, по мере необходимости, никто не регламентировал повестку дня, процедуру и т. д. Это были собрания, где все члены общины встречались лицом к лицу, коллективно и заинтересованно обсуждали свои проблемы, принимали важные решения. Сходы контролировали деятельность вы борных, с которыми рядовые их избиратели постоянно и непосредственно общались. По Городовому положению 1785 г. общие городские собрания формировались на представительной основе, к тому же они собирались все го раз в три года, главным образом для выбора должностных лиц по общественному управлению. Хотя выборы членов городских дум и магистратов были демократическими, для рядовых людей вся их деятельность проходила за закрытыми дверями, непосредственные отношения избирателей и избранников прекратились. Деятельность органов самоуправления была бюрократизирована почти в такой же степени, как и коронных учреждений. Возьмем, к примеру, Петербургскую думу. В 1832 г. она включала городского голову и 6 представителей от городского сословия — 4 от купеческого общества, 1 от ремесленного общества и 1 от мещанского общества. Аппарат думы состоял из 55 чиновников, 48 писцов и нескольких служителей (сторожей, курьеров и т. п). В 1833 г. штат чиновников увеличился на 4 человека, в 1834 г. — еще на 4 человека и т. д. В думу в 1838—1840 гг. ежегодно поступало 35 105 различного рода документов и исходило из нее 50 245 документов, она решала ежегодно 11 074 дел. При таком объеме делопроизводства общественные представители не могли вникнуть в каждое дело, и, естественно, вершителями дел становились чиновники аппарата.

Более традиционно проходила жизнь купеческого, мещанского и ремесленного обществ.

По-прежнему довольно часто собирались общие собрания этих обществ, даже в больших городах, на которых обсуждались разнообразные вопросы их внутренней жизни. Все общественные должности занимали сами члены обществ. Небольшое количество канцелярских служителей нанималось для письмоводства, и на ход дел они не оказывали влияния. Однако складыванию крепкой общины в рамках купеческого общества серьезно мешали несколько обстоятельств: постоянная изменчивость их состава, подвижный образ жизни купцов, отмена для купечества коллективной ответственности и вообще дисциплинарной власти общества над его членами, индивидуальный характер деятельности каждого купца. Купцы, не заплатившие полагавшегося гильдейского сбора, автоматически переходили в мещанство. О масштабах этих социальных перемещений дают представление следующие данные. Среди московского купечества в 1795—1811 и 1811—1815 гг. не подтвердили свои капиталы 60% общего числа купцов, в 1815—1833, 1833—1850 и 1850—1857 гг. — 40%. Кроме того, многие купцы уехали в другие города или перешли в другие сословия. Высокая мобильность купцов наблюдалась повсюду. В Петербурге лишь за 8 лет, с 1847 по 1855 г., из купеческого общества, включавшего в 1847 г. 6389 душ мужского пола, по разным причинам вышли 33% членов, а вновь вступили 29%, старожилов на 1855 г. осталось 70%. По нескольку месяцев в году купцы проводили вне дома в связи со своей предпринимательской, главным образом торговой, деятельностью. До реформы 1775—1785 гг. посадская община пользовалась дисциплинарной властью, что лежало в основе корпоративного крепостничества. Община имела право приговаривать к телесному наказанию или заключать под арест за проступки, за неуплату в срок налогов и т. п., отдавать за частные долги на определенный срок в принудительные работы, а также ссылать «порочных членов» в Сибирь в зачет рекрутов. После 1785 г. такое право сохранилось только у мещанских и ремесленных обществ. Купцы освободились от дисциплинарной власти как городского, так и купеческого обществ, что способствовало их освобождению от корпоративного крепостничества.

Община у ремесленников плохо развивалась из-за того, что они, согласно Ремесленному положению 1785 г. и Уставу цехов 1799 г., были сильно разобщены по многим цехам (даже в малых городах до 1852 г. ремесленники состояли в разных цехах по профессиям), внутри цехов они разделялись на вечно-цеховых и временно-цеховых, а также на три категории (мастеров, подмастерьев и учеников), весьма сильно различавшиеся своими правами и обязанностями. Только потомственные горожане-ремесленники, так называемые вечно-цеховые, на долю которых приходилось менее половины всех цеховых, обладали сословными правами и участвовали в самоуправлении. Временно-цеховые, т. е. ремесленники, принадлежавшие к другим социальным группам и временно приписанные к цеху ради получения разрешения заниматься ремеслом в городе, никакими корпоративными правами не пользовались; это был текучий элемент в составе цехов, затруднявший формирование крепкой общины среди ремесленников. Среди вечно цеховых только мастера имели корпоративные права и власть, в то время как подмастерья и особенно ученики находились в подчиненном и приниженном положении. При такой сильной правовой дифференциации между ремесленниками отношения общинного типа в цехе или ремесленном обществе имели мало шансов для развития, хотя цеховое устройство к 1860-м гг. получило распространение в 180 наиболее крупных городах России.

Более благоприятные условия для сохранения общины существовали в мещанском обществе, так как мещане были самой однородной в материальном, культурном и социальном отношениях группой городского сословия. Но и здесь имелись препятствия для образования прочной общины. Мещане тоже различались по своему имущественному положению; в 1824 г. они даже формально были разделены на две подгруппы в зависимости от занятий, имущества и промыслового свидетельства. Мещане, так же как и купцы, отличались высокой мобильностью. Например, из состава петербургского мещанского общества (18 802 души мужского пола в 1834 г.) за 1834 —1850 гг. выбыли 77% членов, к 1850 г. старожилов осталось всего 18%. И все же именно среди мещан более чем среди других разрядов городского сословия наблюдались отношения, приближавшиеся к отношениям общинного типа, благодаря тому что во многих городах имелось много мещан - земледельцев, объединенных в поземельные мещанские общины.

Рассмотрим, что нового внесла городская реформа 1775—1785 гг. во взаимоотношения городского сословия с коронной администрацией. Как и прежде, каждое общегородское общество имело официальную и неофициальную структуры и выполняло официальные, или государственные, и не - официальные функции, имевшие целью удовлетворение потребностей данного местного общества. Таким же дуализмом отмечены структуры и деятельность мещанского и ремесленного обществ. В отличие от них купеческое общество, освободившись от круговой поруки и утратив дисциплинарную власть над своими членами, избавилось от выполнения государственных функций, что повлекло за собой и утрату им официальной структуры, предназначенной для выполнения этих функций. Отличие от предшествующего периода состояло также в том, что структурный и функциональный дуализм общегородского общества, существовавший де-факто, был закреплен в законе. В 1775 г. городские магистраты,269 а в 1785 г. городские думы были официально включены в систему местного государственного управления. Правительство и население по-прежнему смотрели на городское самоуправление как на служение государственным и местным сословным интересам, как на обязанность и право, как на повинность и привилегию («выгоды и преимущества»). Эти положения были развиты в Своде законов Российской империи 1831, 1842 и 1857 гг. издания. Закон различал дела «общего благоустройства», или дела «по охранению тишины и порядка среди городского общества посредством внутреннего, кругового между его членами надзора за бытом каждого», и дела «общего благосостояния» и «общественного хозяйства». Первые должны были исполняться органами самоуправления в тесном контакте и под контролем коронной администрации, вторые находились в полном и исключительном ведении органов самоуправления. В силу этого все органы самоуправления за исполнение государственных функций были подотчетны перед коронной администрацией, а за исполнение общественных дел — перед избирателями и общиной. Органы городского самоуправления входили в систему общих губернских учреждений, а после образования в 1802 г. Министерства внутренних дел относились к его ведомству. На время службы лица, занимавшие общественные должности, приравнивались к чиновникам, им присваивались чины соответственно их должности, и все они считались состоящими на государственной службе, но без привилегий (жалованья, пенсий, орденов и т. п.), которыми располагали чиновники. Коронные учреждения стремились постоянно направлять деятельность городских дум, особенно в столицах и крупных городах. Такое положение, естественно, вполне устраивало правительство и, как это ни парадоксально, в не меньшей степени само население, потому что коронная администрация не имела возможности серьезно контролировать деятельность органов городского самоуправления, благодаря чему оно осуществлялось более или менее независимо от органов государственной администрации.

Однако компетенция органов самоуправления в результате реформ 1775 —1785 гг. была сужена. Общегородские органы сосредоточились на суде, финансах и городском хозяйстве, купеческие общества — на представительской функции и благотворительной деятельности, а мещанские и ремесленные общества хотя и продолжали исполнять все прежние функции, но в урезанном объеме. Полицейская функция перешла в руки государства в значительной степени,274 культурно-воспитательная и функция социальной защиты — частично; религиозная функция в большей мере оказалась в руках церкви; хозяйственная функция стала сокращаться в связи с уменьшением городского земельного фонда, а финансовая — вследствие отмены круговой поруки для купечества и падения ее роли для мещанства и ремесленников. Сужению компетенции органов городского самоуправления весьма способствовало возникновение в рамках местных коронных учреждений особых ведомств, специализировавшихся на отдельных сторонах местного хозяйства и благоустройства. С 1813 г. такие сферы городской жизни, как санитария, пути сообщения, социальное призрение, народное продовольствие и другие, постепенно переходили в компетенцию специальных комитетов и комиссий. Хотя все они состояли наполовину из представителей короны, наполовину из горожан, тем не менее это означало, что коронная администрация стала принимать участие в осуществлении всех важнейших муниципальных функций. Роль коронной администрации была большей в столицах и губернских городах, где эти комитеты и комиссии располагались, в большинстве уездных городов забота о городском хозяйстве в основном лежала на обязанности городских дум.

Уже упоминалось, что характер общественного быта в городах существенно зависел от численности их населения и экономической ориентации. Только в поселениях с населением свыше 5 тыс. общегородские общины под влиянием реформ 1775—1785 гг. и объективных социально-экономических процессов к началу XIX в. превратились в общества. В малых, преимущественно аграрных городах, состоявших главным образом из мещан - земледельцев, быт которых мало отличался от деревенского, общегородское общество и после реформы оставалось по существу традиционной посадской общиной. В больших и средних городах отношения общинного типа сохранились в купеческих, мещанских и ремесленных обществах. Эти профессиональные корпорации объединяли небольшое число людей, имевших общие интересы, общее имущество, общих врагов и конкурентов. Особенно это относится к мещанским обществам аграрных городов. Из мещан-земледельцев образовывались поземельные передельные общины, по своему быту ничем существенно не отличавшиеся от крестьянских передельных общин.276 В 1782 г. малые города с населением менее 5 тыс. составляли 72% всех городов, в них проживало 36% всего городского населения, в 1856 г. — соответственно 53 и 16%. Группировка городов по их экономической ориентации показывает, что на долю аграрных городов, где большинство населения было занято в сельском хозяйстве, приходилось в 1782 г. 54% всех городов, в 1856 г. — 22%. Однако и в 1850-е гг. земледелие играло важную роль в экономике большинства городов. В 44% городов в земледелии было занято до 25% населения, в 15% городов — до 50%, в 22% городов — более 50% всего городского населения. Лишь в 19% городов отсутствовало население, для которого земледелие являлось важным источником средств существования. Во всех городах, где земледелие служило хотя бы для части городского населения источником жизненных средств — это значит в 81% городов, существовали общины мещан-земледельцев, близкие по своему общественному быту к крестьянским общинам. Следовательно, для общинных отношений в городах даже к середине XIX в. еще оставалось достаточно много места, главным образом среди мещанства.

россия реформа община самоуправление

Список использованной литературы:

1. Миронов Б.Н. - Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.) В 2 Т. – 2003. Т 1.