Социальная политика комитета членов учредительного собрания (1918 год)

Н. Н. Кабытова

Самарский государственный университет

Антибольшевистские квазигосударственные образования, возникавшие на территории России в 1918-1922 гг., в советской историографии рассматривались в общем контексте Гражданской войны. Историки анализировали военные операции Красной армии, причины ее побед и неудач, подчеркивали антисоветскую направленность действий белогвардейцев и сотрудничавших с ними оппозиционных большевикам сил. Описывая события на Восточном фронте в 1918 г., исследователи показали военно-политическую ситуацию, возникшую в связи с выступлением мятежного Чехословацкого корпуса и установлением в Поволжско-Уральском регионе власти

Комитета членов Учредительного Собрания (КОМУЧ)1. Лидеры российской эмиграции первой волны, объясняя причины поражения КОМУЧа, отмечали отторжение большинством социума идей и практики «учредиловской демократии»2. В конце XX - начале XXI в. в историографии Гражданской войны на территории России стали изучаться не только вооруженные, но и политические силы, противостоящие Советскому государству. КОМУЧ характеризовался как первая попытка реализации «третьего пути» в противостоянии между «красными» и «белыми»3. Рассматривая процесс формирования вооруженных сил КОМУЧа, исследователи выявили причины непопулярности Народной армии у населения4. Анализируя перманентную борьбу за власть в 1918 г., историки отметили влияние КОМУЧа на усиление конфронтации общественно-политических сил5. В условиях повышенного внимания к генезису российской государственности исследователи КОМУЧа обратились к выявлению формы и прерогатив его властных структур6. Социокультурный портрет комучевских деятелей представлен в работах, посвященных судьбе Учредительного собрания в России7. Одновременно был обозначен и проанализирован путь развития властной парадигмы антибольшевистских сил по линии КОМУЧ - Директория - Колчак8. Комплексный анализ истории функционирования Комитета членов Учредительного собрания в 1918 г. позволяет поставить задачи изучения способов и методов социализации власти, обеспечивающих ее устойчивость или поражение.

Военно-политические события лета 1918 г., ознаменованные первым крупномасштабным наступлением сил белого движения против советской власти, способствовали превращению Средневолжского региона в эпицентр Гражданской войны. Огромная территория, граничащая с оренбургским и уральским казачеством, разнородная в национальном отношении, богатая хлебом и имевшая значительную прослойку зажиточных крестьян, идеально подходила по замыслу организаторов сопротивления власти большевиков для развертывания крупных военных операций против центра. Здесь было сильно влияние социалистов-революционеров, которые после Февральского переворота 1917 г. занимали многие ключевые посты во властных и общественных организациях. Свое отстранение от власти большевиками эсеры переживали очень болезненно и не упускали случая взять реванш.

Комитет членов Всероссийского учредительного собрания был сформирован после разгона большевиками Учредительного собрания. Первоначально ЦК партии эсеров планировал в качестве резиденции своей власти г. Саратов, но учреди- ловской столицей стала Самара, находившаяся на линии движения Чехословацкого корпуса. 8 июня 1918 г. в Самаре против советской власти объединились представители белого движения, чехословаки и «демократическая» оппозиция. Цели у них были разные, а враг общий - большевики. Объявив советскую власть низложенной, КОМУЧ начал формировать в Самаре свои властные структуры. Пока депутаты съезжались в Самару, а правительство формировалось, охраной занимался военный штаб. Его деятельность носила репрессивный характер: производились бессудные расстрелы «советских красных», аресты недовольных новыми порядками, рабочих9.

Крайне противоречивой была социально-экономическая политика комучевцев, выступавших за демократию без социализма. Председатель КОМУЧа В. К. Вольский заявлял: «Не может быть и речи о каких бы то ни было социалистических экспериментах. Капиталистический строй не может быть уничтожен в настоящее время»10. Министр труда И. М. Майский утверждал: «До социализма нам в России еще далеко. Сейчас мы живем и долго будем жить в обстановке капиталистического строя ... я самый решительный противник большевистских социалистических опытов, сочувствую проводимой сейчас денационализации ... предприятий»11. В течение первого месяца власти КОМУЧа была проведена национализация банков, восстановлены права на принадлежавшие ранее частным владельцам объекты недвижимости и предприятия. Были отменены твердые цены на хлеб, а вместо общероссийских рублей введены «раковки» (по имени министра финансов Ф. Ф. Ракова), которые не использовались населением в свободной торговле12.

Особое внимание эсеры уделяли земельному вопросу. В декларации от 24 июля 1918 г. КОМУЧ заявил, что земля бесповоротно перешла в руки народа, возврата ее к помещикам он не допустит.

Приказом № 51 от 25 июня были восстановлены земельные комитеты, в задачи которых входило распоряжение землей. В то же время приказом № 124 от 22 июля 1918 г. утверждалось право сбора урожая озимых «как в трудовых, так и нетрудовых хозяйствах тем, кто их произвел»13. На практике это означало возврат к поземельным отношениям 1917 г., до «Декрета о земле». В июле 1918 г. в Самаре проходил съезд богатейших судовладельцев и торгово-промышленных предпринимателей Поволжья. Надежды комучевцев на поддержку крупной буржуазии не оправдались - им не только не выделили средств, но и ничего не обещали. Городские думы, восстанавливавшие в правах владельцев недвижимости, налогов с них еще не получали и также не имели возможности поддержать учредиловскую власть финансами.

После захвата комучевцами Казани, несмотря на реквизицию части находившегося там золотого запаса России, в августе 1918 г. проявился внутренний кризис КОМУЧа. 5 августа 1918 г. в Самаре проходил съезд делегатов от 17 крупных организаций ПСР из регионов Поволжья, Урала и Сибири, где были отмечены глубокие разногласия между учредиловцами, белыми офицерами и казаками. 16-24 сентября 1918 г. состоялся VI Самарский губернский крестьянский съезд, на котором присутствовало 230 депутатов и принял участие лидер эсеров В. М. Чернов, выступивший с докладом по аграрной политике власти. В прениях крестьянские делегаты резко осудили политику эсеровского руководства, потребовали прекратить гражданскую войну и репрессии против населения за нежелание служить в Народной армии14.

Еще большую неразбериху внесли земства, которым было вменено в обязанность урегулирование земельных отношений и решение продовольственного кризиса. Взыскать сборы с фактических хозяев земли, крестьян, земские самоуправления были не в состоянии без применения против них вооруженной силы. К тому же и бывшие владельцы земли, будучи не в состоянии собрать самостоятельно посеянный хлеб, передавали право на урожай Хлебному совету. Тот посылал в деревню вооруженные отряды, заставлявшие крестьян собирать урожай в пользу Народной армии, выплачивая бывшему владельцу оценочную стоимость урожая. Такая политика уравнивала комучевских демократов с коммунистами и не сулила им поддержки крестьянского большинства. Восстановление земского самоуправления крестьяне восприняли в основном индифферентно, но были случаи и отстаивания советской системы. После отмены 27 июня 1917 г. хлебной монополии несколько оживился рынок и прекратился отток продуктов за пределы губернии15. Однако обойтись без регулируемого продовольственного снабжения не могли ни армия, ни безработные, а вскоре и те рабочие и служащие, которым из-за финансовых трудностей правительства нечем стало платить зарплату. Между тем приближалась пора уборки урожая, он был в 1918 г. хорошим, но взять его у крестьян можно было лишь силой. Земства, прибегнувшие к этой силе, становились, таким образом, проводниками антинародной политики. В некоторых местах крестьяне заявляли, что форму власти они менять не собираются, их и Советы устраивают. В сельской местности вообще стремились к самоопределению, сравнивая различные властные структуры и примеряя их к своим нуждам. Агитатор КОМУЧа сообщал о своей командировке в Николаевский уезд: «В с. Волчанке Колокольцовской волости состоялось совместное собрание членов бывшего волостного совета. Совет отказался самоликвидироваться и передать дела земству». То же самое было в деревне Дергуновка. «Ссылаются на волю народа», несмотря на «настойчивые указания», как отмечалось в отчете16.

Уполномоченные и агитаторы КОМУЧа в своих докладах с мест отмечали: «Мужики нередко голосуют в пользу большевиков ... не дают призываемых ... Деревня стала неузнаваемой, сейчас в рабочую пору народ митингует. Появились приговоры: гражданской войны не хотим, солдат для борьбы с большевиками не дадим»17. В некоторых «деревнях старосты боятся даже составлять списки призывников», и не зря: в одном из сел Бузулукского уезда был убит вербовщик С. Цодиков, причем убийцу так и не нашли18. В такой ситуации комучевские уполномоченные стали силой реализовывать приказы власти. В деревню посылались «особые воинские отряды» и казаки, которые арестовывали и часто расстреливали бывших членов советов, крестьян пороли, если те отказывались выполнять распоряжения о мобилизации. Для острастки крестьян пробовали применять даже пушки19. Однако подобные методы вызвали еще большее сопротивление крестьян теперь уже не только мобилизации запасных, но и всей системе комучевской власти. На сельских сходах принимались решения: «Восстать и вооружиться чем попало», «Не вывозить хлеб, муку, сено и другие продукты в Самару». Были призывы «охранять село от чехословаков и другого наемного войска»20. Сломить сопротивление крестьян силой самарскому правительству не удалось, так как его возможности по созданию карательных отрядов и посылки их в деревню были ограничены. К тому же это был не лучший вариант взаимоотношений власти и народа. Демократы и сами возмущались «эксцессами», возникавшими в ходе проведения карательных операций. После этого военные перестали с ними считаться.

Несколько лучше мобилизационные мероприятия осуществлялись в городах, где была организована широкая сеть административных учреждений, выполнявших эту работу. Губернские и уездные уполномоченные, воинские начальники и коменданты гарнизонов, штабы охраны (контрразведка), милиция, квартальные советы - все эти структуры были обязаны обеспечивать доставку на сборные пункты лиц, подлежащих призыву. Однако большинство поставленных под ружье молодых горожан было из семей рабочих, ремесленников, мещан, также не желавших участвовать в братоубийственной гражданской войне. Все это приводило к массовому дезертирству из Народной армии молодых солдат рабоче-крестьянского происхождения. Укрепление воинской дисциплины и использование приказных методов в управлении гражданскими делами прослеживались с самого начала деятельности КОМУЧа. Они особенно усилились в связи с сопротивлением рабочих и крестьян репрессивным мероприятиям власти. Запретив «всякие добровольные расстрелы», КОМУЧ, тем не менее, наделил широкими полномочиями штаб охраны, в задачи которого входила «охрана новой власти от всяких активных против нее выступлений, в какой бы форме они ни проявлялись»21.

Все ущемленные при советской власти поспешили воспользоваться благоприятной ситуацией для сведения счетов с экспроприаторами. Социалистическое правительство КОМУЧа не смогло урегулировать непримиримых социальных противоречий, хотя и пыталось ходатайствовать об освобождении из тюрьмы некоторых бывших соратников по революционному фронту. В то же время рядовые красноармейцы, защищавшие город и брошенные на произвол судьбы бежавшими руководителями, были схвачены на улицах Самары с оружием в руках и многие из них расстреляны или растерзаны толпой. Арестованных подвергали селекции не только по партийному, социальному, но и по национальному признаку. Очевидцы так описывали события во время вступления чехов в Самару 8 июня 1918 г.: «Партию за партией вели чехи пленных (с Волги) по ул. Л. Толстого к Са- марке через вокзал ... пленных мадьяр и латышей отделяли от русских. Я спросил чеха, для чего это делают, он самодовольно ответил: “Русских мы не расстреливаем, ибо они обмануты большевиками, а латышей, мадьяр и комиссаров не щадим”»22.

Ожесточение, свойственное любой гражданской войне, способствовало осуществлению репрессивной политики со стороны комучевской власти. Некоторые структуры этим правительством и вовсе не контролировались. Арестами руководили «штаб охраны» (во главе которого стоял Хрунин) и «контрразведка» во главе с чешским капитаном Глинкой. Его помощниками были Журавский (чех), Босяцкий (русский) и Данилов (бывший полицейский пристав 3-го участка г. Самары). В качестве агентов «работали» чехи, японцы, татары и несколько русских. Кроме «штаба охраны» и «контрразведки» налеты на квартиры и обыски самостоятельно производили еще и казаки23. В тюрьме, рассчитанной на 800 человек, после чехословацкого переворота находилось до 2 300 человек. Сидели по 3-4 в одиночках. Пища в тюрьме вначале была очень плохая. Хлеба давали мало, и голодные заключенные из окон кричали на улицу, чтобы им приносили съестного. Тюремщики из «штаба охраны» и «контрразведки» брали также взятки. Существовала «своего рода такса. За освобождение комиссара (под эту рубрику подходили и те, кто были простыми служащими в советских учреждениях) брали 1 500-2 000 руб.. за освобождение простых смертных - 1 000 руб.». В этих условиях «бессильна была следственная комиссия при Комитете, составленная из бывших юристов, бессильны были общественные организации, хлопотавшие за арестованных»24.

На периферии, в удалении от комучевского правительства, царил полный произвол, аресты производились всеми, кто хотел, - контрразведкой, начальниками милиции, комендантами, казаками. Военно-полевые суды активно вмешивались в судопроизводство над гражданскими лицами, производили самовольную расправу. Сопротивлявшихся мобилизации крестьян загоняли в Народную армию всеми способами. «В Бузулукском уезде, например, казаки окружили деревни, которые не желали выдать рекрутов, родителей пороли, а рекрутов часто расстреливали». Например, 19 августа 1918 г. на сахарный завод при селе Богатое «прибыл отряд солдат народной армии под начальством штабс-капитана Белыкина ... 19 вечером и в особенности 20 утром ... арестованных клали вниз лицом на специально разостланный для этой цели брезент и «вкладывали» 20-25 ударов нагайкой ... Били молодых парней (как видно новобранцев), били пожилых рабочих и крестьян, года которых еще не призваны, и били женщин, которые . не могли иметь какого бы то ни было отношения к призыву новобранцев»25.

Подобная расправа еще больше дискредитировала идеи демократии, пропагандируемые эсерами. Вместе с ними в ходе комучевского эксперимента потерпело окончательный крах земское самоуправление. Напротив, советы, оказавшиеся гонимыми, стали привлекательнее для масс. В связи с этим «в руководстве КОМУЧа зрела мысль о приходе деловых людей, хотя бы они были склонны к реакции. На фоне дезорганизации и раздачи общественных постов людям партийным независимо от их способностей и недовольства духом нового государственного аппарата со стороны народа сама мысль о приходе к власти “людей порядка” не казалась никому невозможной». Один из лидеров КОМУЧа Е. Е. Лазарев с горечью признавал: «После левой крайности большевизма настал поворот круто вправо, особенно в тех слоях, которые наиболее потерпели от гонений большевиков, идея демократии снова очутилась в опасности»26.

Социально-экономическая политика КОМУЧа неизбежно носила двойственный характер. Комитет всеми силами пытался восстановить экономику края, но, не желая прибегать к диктаторским методам управления, не смог справиться с поставленной задачей - решить финансовый, продовольственный, рабочий и крестьянский вопросы. Определенных успехов достигло кому- чевское правительство в организации народного образования, считая, что «пролитая в борьбе против большевиков и немцев кровь будет напрасной, если страна лишится образованного потомства». Оно обязало освободить «все школьные и библиотечные помещения, занятые военными, правительственными и общественными организациями»27. Около половины всех средств, отпущенных земствам, было истрачено на ремонт школ, покупку учебников и выплату жалованья учителям. 10 августа 1918 г. был учрежден Самарский университет. Мероприятия культурно-просветительного плана находили поддержку всех слоев населения и политических структур, функционировавших на территории, подвластной КОМУЧу.

Рассматривая социальную политику КОМУ- Ча в период его четырехмесячного правления, необходимо отметить ее противоречивый характер. Попытки поиска «третьего пути» между «белыми» и «красными» в России периода Гражданской войны были обречены на провал. Не предложив внятной программы социальных преобразований в интересах большинства, правители КОМУЧа оказались властью без народа, который вновь качнулся в сторону большевиков.

Примечания

См.: Гражданская война в Поволжье. Казань, 1974 ; Медведев Е. И. Гражданская война в Среднем Поволжье (1918-1919 гг.). Саратов, 1974 ; Литвин А. Л. Крестьянство Среднего Поволжья в годы гражданской войны. Казань, 1972.

Климушкин П. Д. Борьба за демократию на Волге // Ка- бытов П. С., Курсков Н. А. Вторая русская революция : борьба за демократию на Средней Волге в исследованиях, документах и материалах (1917-1918 гг.) Самара, 2005.

Калягин А. В., Парамонов В. Н. «Третий путь» в гражданской войне (Опыт деятельности Самарского КОМУЧа). Самара, 1995.

См.: Медведев В. Г. Белый режим под красным флагом (Поволжье, 1918). Ульяновск, 1998.

См.: КабытоваН. Н., КабытовП. С. В огне гражданской войны (Самарская губерния в конце 1917-1920 гг.). Самара, 1997.

См.: Лапандин В. А. Комитет членов Учредительного собрания : структура власти и политическая деятельность (июнь 1918 - январь 1919 гг.). Самара, 2003.

См.: Протасов Л. Г. Люди Учредительного Собрания : портрет в интерьере эпохи : в 2 ч. М., 2008. Ч. 2.

См.: Переверзев А. Я., Кулешов О. С. Комуч. Директория. Колчак : Антисоветский лагерь в гражданской войне на Востоке России в документальном изложении, портретах и лицах. Воронеж, 2003.

См.: Центральный государственный архив Самарской области (ЦГАСО). Ф. Р-402. Оп. 1. Д. 3. Л. 18.

Вечерняя заря (газета). Самара. 1918. 15 авг.

Наша жизнь (газета). Самара. 1918. 28 авг.

См.: КабытоваН. Н., КабытовП. С. Указ. соч. С. 31.

Приказы Комитета членов Учредительного собрания. Самара, 1918.

См.: ПереверзевА. Я., Кулешов О. С. Указ.соч.С.182.

См.: Калягин А. В., Парамонов В. Н. Указ.соч.С.17.

См.: Попов Ф. Г. 1918 год в Самарской губернии. Куйбышев, 1972. С. 174.

ЦГАСО. Ф. Р-402. Оп. 1с. Д. 5. Л. 33.

См.: ЦГАСО. Ф. Р-402. Оп. 1с. Д. 4. Л. 94.

См.: Матвеев М. Н. Драма Волжского земства // Новый мир. 1997. № 7. С. 173.

Самарская губерния в годы гражданской войны. Куйбышев, 1958. С. 61-63.