Сталин и русский народ. Неизвестная застольная речь вождя (1933 г.)

Невежин В.А.

Застолья занимали большое место в повседневной жизни И.В.Сталина. Он был родом с Кавказа, где, согласно местным обычаям, трапеза почти всегда сопровождается потреблением вина или коньяка. Поэтому в застольях, на которые он приглашался как гость и на тех, которые устраивал сам, находясь на вершине власти, причудливо переплетались кавказские обычаи и русские традиции, а употребление алкоголя являлось обязательным ритуалом.

В ряду сталинских застолий особая роль принадлежала торжественным приёмам в Кремле, которые стали периодически устраиваться там с начала 1930-х гг. Приёмом принято называть собрание большого числа приглашённых в честь кого-нибудь, чего-нибудь, и устроителем выступал обычно кто-либо из официальных лиц. Такие официальные приёмы — своеобразная форма общения между людьми, представителями государственных и общественных организаций за завтраком, обедом или ужином. Получение приглашения зависит исключительно от занимаемого тем или иным человеком общественного положения. Поводы для организации официальных приёмов бывают самые разные: визиты глав государств (правительств), высокопоставленных дипломатических, политических или военных деятелей иностранных государств; национальные и государственные праздники; юбилейные торжества, совещания и т.д. и т.п.

Будучи публичным политиком, И.В.Сталин хорошо осознавал значимость грандиозных приёмов с приглашением многочисленных представителей политической, экономической, военной, интеллектуальной элит СССР. С 1930-х гг. они периодически устраивались в Кремле — в парадных залах Большого Кремлёвского Дворца, а также в Грановитой палате. Число приглашённых варьировалось от нескольких сот до полутора-двух тысяч человек.

Ежегодно устраивались такие приёмы и для представителей советской военной элиты, в частности, для участников проходившего на Красной площади первомайского парада. Сталин и его ближайшее окружение неизменно присутствовало на этих банкетах.

...2 мая 1933 г. представители родов войск Московского гарнизона, участвовавшие в традиционном параде, были приглашены в Кремль, где для них был устроен праздничный концерт. В качестве конферансье выступал Александров. Концерт не начинался до тех пор, пока в зале не появились И.В.Сталин и его «соратники». После их прибытия конферансье, извинившись перед аудиторией, объяснил опоздание «техническими причинами». Концерт прошёл успешно. Выступали А.В.Нежданова, И.С.Козловский, В.О.Утёсов и другие известные советские исполнители.

По окончании концерта было устроено застолье. Александров задал Сталину вопрос, понравился ли ему конферанс. И.В.Сталин, раздражённый тем, что его опоздание было объяснено ведущим не занятостью важными государственными делами, а «техническими причинами», якобы ответил: «Конферанс должен быть лаконичным»1.

После этого Сталин обратился к присутствующим с краткой застольной речью, запись которой ранее была неизвестна. Она выявлена среди документов сталинского личного фонда, хранящихся в Центральном государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), и публикуется впервые.

Архивная версия заголовка этого документа — «Конспективная запись речи тов. Сталина 2.V.1933 г. в Кремле». Документ подписан Р.П.Хмельницким, о чём свидетельствует помета на л. 9. В то время Рафаил Павлович Хмельницкий (1898 — 1964) командовал одним из элитных воинских подразделений — Московской пролетарской стрелковой дивизией.

Из записи Хмельницкого следует, что в начале своей застольной речи 2 мая 1933 г. Сталин произнес традиционный для него тост «За Ленина», создателя советского государства. Фигура Ленина была представлена им столь величественной, что в сравнении с ней даже «большие люди» (т.е. продолжатели ленинского дела, и даже сам Сталин) должны были выглядеть «маленькими».

Хорошо известен сталинский тост «за русский народ», произнесенный 24 мая 1945 г. на приёме командующих Красной Армии по окончании Великой Отечественной войны. В нём звучали слова благодарности за поддержку в годы суровых военных испытаний2.

Своеобразной предтечей упомянутой здравицы стали слова о русском народе в застольной речи И.В.Сталина 2 мая 1933 г. Как видно из публикуемой ниже записи, он отдавал дань русской нации, названной им «основной национальностью мира», во многом способствовавшей установлению советской власти. Следовательно, Сталин рассматривал именно русскую нацию как основную, внёсшую наибольший вклад в дело дальнейшего развития большевистского государства. Два месяца спустя, 6 июля 1933 г., во время обеда у себя на даче, где присутствовали приглашённые им художники А.Е.Кацман и И.И.Бродский, И.Сталин вновь провозгласил тост «за великий русский народ, за самую смелую советскую нацию, раньше других совершившую социалистическую революцию»3.

В публикуемом выступлении просматривается приверженность Сталина идее сильного государства. Ещё в речи на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности (4 февраля 1931 г.), обращаясь к руководителям отраслей производства, он призывал преодолеть последствия вековой отсталости. По мнению И.В.Сталина, «отсталых бьют», а «оказаться битыми» не хочется никому. Из упомянутой речи выходило, что вся тысячелетняя история России являла собой пример непрерывного «битья за отсталость»4. Подобные утверждения были спорными, ибо большевистский вождь, вопреки историческим фактам, по сути предал забвению победы русского оружия на полях сражений против таких противников, как, например, Швеция, Франция и Турции в XVIII — XIX вв.

Однако нетрудно понять, что в конкретных условиях начала 1930-х гг. для Сталина было важно на примерах далёкого прошлого (даже неудачно выбранных и односторонне трактуемых) доказать, что только сильное государство имеет право на существование. Конкретно он говорил о Советском государстве, которое должно было приобрести необходимую мощь и на равных противостоять враждебному капиталистическому окружению.

В выступлении на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. И.В.Сталин перечислил целый «список» тех, кто в прошлом «бил» русских: здесь были и монголо-татары, и турки, и шведы, и польско-литовские «паны», и англичане, и французы, и японцы5. В застольной речи 2 мая 1933 г. этот «список» выглядел значительно короче, включая в себя лишь татар и турок. В то же время Сталин с оптимизмом оценивал будущность русской нации. Он выразил уверенность, что достаточно русским пойти на перевооружение армии — поставить современные танки, боевую авиацию, создать мощный военно-морской флот — и они станут непобедимыми. Понятно, почему И.В.Сталин провозгласил тост «За технику», т.е. за коренное техническое перевооружение Красной Армии.

Судя по всему, вопрос о «сильном государстве» постоянно занимал Сталина в то время. 15 ноября 1934 г. он имел трёхчасовую беседу в Кремле с членами монгольской делегации, возглавляемой министром иностранных дел МНР Гендуном. В ходе беседы Сталин убеждал Гендуна в том, что Монголия может надеяться на международное признание (к тому времени её признавал лишь СССР), если станет «внутренне крепким государством». «Не надо забывать, — подчёркивал он, — что слабых бьют, а считаются только с сильными».

В упомянутой беседе Сталин в качестве одного из основных признаков сильного государства называл наличие у него «крепкой армии»6. Эта же мысль от-ражена в его тосте «За Красную Армию и за представителей отдельных родов войск», провозглашённом в Кремле 2 мая 1933 г.

В публикуемой записи фигурирует термин «замухрышки», который И.В.Сталин использовал применительно к представителям «рабочей диктатуры» (бывшим пролетариям). В русском языке просторечным словом «замухрышка» принято называть неряшливого, невзрачного человека7. Возможно, используя его, Сталин хотел лишний раз акцентировать внимание на том, что в российском дореволюционном обществе представители рабочего класса не принимались всерьёз.

Список литературы

Борев Ю. Сталиниада. Рига, 1990. С. 90.

«Правда». 1945. 25 мая.

РГАЛИ. Ф. 2368. Оп. 2. Д. 36. Л. 16.

Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. М., 1951. С. 38 — 39.

Там же. С. 38.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 351. Л. 38.

Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. Изд. 4-е, доп. М., 1999. С. 212.