Судебная реформа.

При крепостном праве в сущности не было надобности в справедливом суде. Настоящими судьями тогда были только помещики, — писал один из авторов судебной реформы юрист статс-секретарь гос. совета С. И. Зарудный. — От помещика зависели все соотношения и к крестьянам, и к земле..и барщина, и жизнь, и смерть крестьянина..” Но перестроить основания российской судебной системы стало необходимо не только вследствие освобождения крестьян и уравнивания их в правах с другими сословиями. Пришла пора пересмотреть концепцию российского права в целом. Сущность прежнего российского законодательства состояла не в защите прав личности или гражданских прав, а в принуждении к послушанию. Само понятие законности было связано не с абсолютной и для всех одинаковой силой закона, а с исполнением воли самодержавца. Монаршая воля являлась высшим и неоспоримым источником закона. Идеи законности не играли, таким образом, самостоятельной роли, они лишь обслуживали пирамидальную структуру власти с монархом на её вершине. В силу этого отсутствовало разграничение между судебной (толкующей и защищающей закон) и административной (занимающейся собственно управлением) властями. С точки зрения монарха, они не могли быть разделены: управление обществом означало отправление закона, и наоборот. Европейская законодательная традиция того времени предлагала другой взгляд: закон рождается из стремления общества упорядочить свою жизнь, а не навязывается правительством или правителем.

Содержание реформы.

Результатом реформы стало создание новой системы судов и законодательства, ни в чём не уступающей соответствующим системам западноевропейских стран того времени. Идея абсолютной, для всех равной и управляющей обществом законности была положена в её основание. Судебную реформу историки называют наиболее успешным предприятием преобразователей России. По значимости она сопоставима с отменой крепостного права.

Новые судебные уставы разрабатывались выдающимися российскими юристами. При этом был использован опыт организации судов в европейских странах. Уставы начали вводить в действие 20 ноября 1864 г. В основу судопроизводства был положен принцип независимости судей от администрации. Они назначались царём или сенатом пожизненно. Смещение судей допускалось только по их собственному желанию или по решению суда. За царём сохранялось лишь право на помилование. Судебные процессы становились гласными, публичными и состязательными — залы судебных заседаний открывались для всех желающих. Вводился институт адвокатов — представителей и защитников сторон на судебных процессах. Учреждался суд присяжных заседателей, пользующихся авторитетом представителей гражданского населения. Присяжные заседатели участвовали в судебных слушаниях и в вынесении приговора судьёй.

Всё это было новым и необычным для российского судопроизводства: ведь издревле, со времён Московского государства, судебная система страны полностью контролировалась администрацией, а о присутствии на суде присяжных и речи быть не могло.Структура российского суда сильно упрощалась. Вводились два вида суда: мировой и общий. Мировые судьи утверждались в должности сенатом. Мировой суд был единоличным, присяжные в нём не участвовали, так как суд стремился к примирению сторон и разбирал малозначительные уголовные преступления и гражданские дела, в которых ущерб пострадавшей стороны не превышал 500 рублей. Мировой судья, однако, обладал и правом выносить приговор. Приговор мог обжаловаться на съезде мировых судей округа. Мировые судьи избирались по 108 специально созданным для этого округам уездными земскими собраниями из кандидатов, проходивших по возрастному, имущественному и образовательному цензам.Общий суд состоял из окружных судов (как правило, по одному на губернию) и судебных палат (одна на несколько судебных округов). Все уголовные дела рассматривались с участием присяжных заседателей. Дела о государственных преступлениях входили в компетенцию не окружных судов, а судебных палат. Слушания в последних проходили при участии представителей от сословий. В судебных палатах обжаловались и решения окружных судов. Высшей судебной инстанцией был сенат. Он выступал как орган судебного надзора за соблюдением судебных уставов и процедуры судопроизводства. В случае их нарушения сенат мог вернуть дело в суд для повторного разбирательства.

Изменилось отношение общества к суду и законодательству. Решение того или иного спорного вопроса зависело теперь не от должностного лица, которому можно было дать взятку, а от толкования закона посредством публичной судебной процедуры. Быстро увеличилось число юристов, обслуживающих всё возраставшие правовые потребности общества. Статус юриста повысился, адвокатские и нотариальные конторы постепенно сделались неотъемлемой частью российского городского уклада.

Ограниченность реформы.

Однако уже с 1866 г., когда судебные учреждения только начали вводиться, от властей последовали различные “изъятия”, “дополнения” и “разъяснения”, которые ограничивали деятельность новых судов. В 1866 г. судебные чиновники ставились в зависимость от губернатора, к которому обязаны были являться по первому вызову и “подчиняться его законным требованиям”. Закон 1871 г. передавал производство дознания по политическим делам жандармерии, а с 1878 г. значительная часть политических дел передавалась военным судам. Закон 1872 г. ограничивал публичность судебных заседаний и освещение их в печати.

Новая судебно-правовая система не распространялась на крестьян. Хотя они освобождались от вотчинного суда помещика и пользовались почти равными правами с представителями других сословий, на крестьян смотрели как на группу населения, обладающую отличным от других правовым статусом. Так, все спорные имущественные вопросы между крестьянами и дела о преступлениях решались не в общем суде, а в особых крестьянских судах, члены которых выбирались из крестьян же. Эти суды, получившие название волостных, могли выносить приговоры не на основании всеобщего гражданского права, а исходя из местных обычаев. Деятельность волостных судов контролировалась особыми органами надзора. К последним общая судебная администрация не имела никакого отношения. Они существовали как бы сами по себе, на обочине российской системы судопроизводства. Нормы, согласно которым наказывались крестьяне, не подпадали под всеобщие. Волостной суд например, мог приговорить крестьянина не старше 60 лет к телесному наказанию, упразднённому для остальных сословий. Губернатор, напротив, такого права уже не имел: подвергая порке крестьянина, он рисковал получить судебное взыскание со стороны сената.

Правовые отношения, принятые для всего населения России вне зависимости от возраста и сословия, были недоступны для крестьян. Для них установили особый правовой режим. Власть видела в этом сословии, обеспечивающем существование общества, основу собственного благополучия. А потому закрепление крестьянина за земельным наделом рассматривалось ею как задача государственной важности. В итоге имущественные права крестьянина были сужены: он получал землю как собственность, служащую для защиты государственных интересов, притом выдавалась она не отдельному крестьянину, а общине. Крестьянин не мог распоряжаться наделом как частный собственник: дарить, завещать, продавать землю или отказаться от неё. Более того, свобода его передвижения сильно ограничивалась правом общины вытребовать ушедшего в город крестьянина обратно в полицейском порядке. Только община имела право выдавать паспорт крестьянину, желавшему отправиться на заработки. Паспорт был действителен пять лет.

Все эти ограничения первоначально мыслились как условие успешной выплаты крестьянами государственной ссуды, предназначенной для выкупа земли. Однако ограниченный характер крестьянской собственности сохранялся и в дальнейшем — крестьян не рассматривали как частных собственников земли. Это привело к тому, что огромная группа населения оказалась вне сферы действия общегражданского законодательства. Для одной части населения законы действовали, для другой — нет. Российское общество не стало правовым.

Отношение к крестьянству как к совершенно непохожей на другие группе населения было свойственно значительной части общества. “С удивлением приходится убедиться в том, — писал известный правовед К. Зайцев, — что политики самых различных взглядов, от крайних реакционеров до самых ярых революционеров... учёные и писатели самых разных направлений... все восторженно относились к идее какого-то особого русского национального крестьянского права. Таким образом, как раз по тому вопросу, неудачное решение которого свалило и разрушило Россию, правительство, общество и народ были вполне едины”. Главным вопросом для России в то время был вопрос о земле и собственности. Частично проведённая судебно-правовая реформа стала ещё одной частью его неудачного решения. С одной стороны, российский суд стал более мягким, либеральным, судебная практика приблизилась к европейской. С другой стороны, из сферы этих преобразований были исключены миллионы крестьян, а наиболее важные результаты реформы вскоре были ограничены правительством.

О деятельности новых судов (из отчета Д.Н.Замятнина, министра юстиции и одного из авторов судебной реформы)

Присяжные заседатели, состоящие иногда преимущественно из крестьян (например, в Ямбурге из 12 заседателей было 11 крестьян), вполне оправдали возложенные на них надежды; им часто предлагались весьма трудные для разрешения вопросы... и все эти вопросы, благодаря поразительному вниманию, с которым присяжные заседатели вникают в дело, разрешались в наибольшей части случаев правильно и удовлетворительно.

Из записки А.М. Унковского, юриста, видного общественного деятеля.

Говорят, что суд присяжных у нас в настоящее время невозможен, потому что народ недостаточно развит для этого учреждения. Я не понимаю вовсе этого возражения. Что значит: недостаточно развита и какая нужна степень развития для наглядного суждения о факте по совести и здравому смыслу? Присяжным именно это только и нужное а русский народ конечно, не имеет недостатка ни в здравом смысле, ни в добросовестности.