«Эпиграмма»

Д. Дилите

В эллинистическое время ясную форму обрел новый литературный жанр — эпиграмма. Этот жанр имел долгую предысторию. Греки издавна очень любили выбивать или выцарапывать надписи на вещах, приносимых в жертву богам [37, 10—22]. Обычно вещи (щиты, вазы, треножники, орудия труда и т. п.) говорят от первого лица: "Меня пожертвовали, меня посвятили".

Такие надписи появились, видимо, из-за склонности, желания, потребности греков общаться. Когда думаешь об этой их потребности, в голову приходит мысль, что не известно, правильно ли XX или XXI век называть эрой коммуникации. На самом деле, изобретены телефон, электронная почта, интернет, еще не плохо действует телеграф и привычная почта, но они не укрепили связи человека с человеком. Дробятся, лопаются, исчезают узы соседства, родства, дружбы. Времена обществ истинной коммуникации уже в прошлом. Это — времена древних обществ. Ни греческий, ни латинский язык (как, впрочем, и русский) не имели слова "монолог". Это греческое слово, но придуманное позднее, когда появилось явление монолога, подобно тому, как и греческое слово "телефон" было создано после изобретения вещи. Древние общества не знали разговора с собой, они знали только диалог, беседу. Разговор не с собой, а с другими. Прежде всего — с людьми. Как мы знаем из комедии Менандра "Брюзга", путники, направлявшиеся в Афины, всегда заговаривали с работающим у дороги даже и незнакомым крестьянином (160—165). Человек, заговаривая с деревьями, камнями, морем, чувствовал, что и сам может вызвать на разговор окружающий мир. Грекам казалось, что даже вещи хотят общаться. Поэтому, пожертвовав в храм Аполлона кифару, музыкант редко оставлял на рядом прикрепленной табличке надпись: "Вот кифара, которую храму посвятил такой-то и такой-то человек". Он знал, что его соотечественникам намного ближе и понятнее будет надпись: "Я — кифара, которую посвятил храму..." Ведь такая эпиграмма указывает на возможность общения с вещью. "Я — сеть старого рыбака...", "Я — кувшин...", "Я — олимпийский венок..." — множество вещей в храме обращается к посетителю.

Самая древняя известная греческая эпиграмма — это стихотворная надпись на кубке. Она гласит "Я кубок Нестора...". Геродот говорит, что видел в одном святилище и списал очень древние, упоминающие мифологические времена эпиграммы, в которых говорят треножники (Hdt. V 59—61). Один обращается ко всем, кто его видит: "Амфитрион меня посвятил, одолев телебоев". Другой обращается к богу святилища Аполлону: "Скей, кулачный боец, тебе Аполлон-дальновержец, / Верх одержав, посвятил меня, жертвенный дар несравненный". Как видим, очень рано эпиграммы начали писать в стихах.

Одной из разновидностей эпиграммы были эпитафии — надгробные надписи. Их писали гекзаметром или элегическим дистихом. Если человек погибал в море или далеком крае, память о нем чтилась кенотафом — пустой могилой с эпитафией. В историческое время были известны авторы тех или иных эпитафий. Мы уже цитировали эпитафию Симонида Кеосского спартанцам, погибшим в Фермопильском ущелье. Была известна эпитафия трагика Эсхила, сочиненная для себя самого:

Евфорионова сына, Эсхила Афинского кости

Кроет собою земля Гелы, богатой зерном;

Мужество помнят его Марафонская роща и племя

Длинноволосых мидян, в битве узнавших его.

(Anth. Pal. II 17, пер. Л. Блуменау).

Потом стали появляться эпиграммы на разные темы. Эпиграмма, приписываемая Платону, прославляла поэтессу Сапфо:

Девять считается Муз. Но их больше: ведь Музою стала

И лесбиянка Сафо. С нею их десять теперь.

(Anth. Pal. IX 506, пер. Л. Блуменау, ГЭ, с. 57).

Эта эпиграмма уже не надпись на приносимой в жертву вещи или на могиле, она может быть представлена только как надпись на полях книги, как мнение, высказанное в кругу друзей при обсуждении творчества поэтессы или как уважительная и лаконичная мысль в произведении по вопросам поэзии. Эпиграмма понемногу становится собственностью литературы, однако еще некоторое время не считается жанром, достойным внимания: авторы большинства этих кратких произведений неизвестны, не издавались их специальные сборники. Когда писатели эллинистического времени обратили внимание на сочинения малой формы, оказалось, что эпиграмма подходит для выражения принципиальных установок или чувств, самых разнообразных минутных настроений автора. Тогда она стала литературным жанром.

Эпиграммы писали уже упомянутые Каллимах и Феокрит, но особенно прославились Асклепиад (III в. до н. э.), Леонид (III в. до н. э.) и Мелеагр (II — I вв. до н. э.). Последний составил сборник эпиграмм "Венок", который можно считать первой европейской антологией, сохранившейся до нашего времени.

Авторы литературных эпиграмм сохраняют большинство традиционных черт. В Греции был обычай приносить в жертву богам не только благодарственные жертвы, ранние надписи на которых сохранил Геродот, но и различные орудия труда или вещи (чаще всего без надписей). Обычно люди делали так по окончании какого-либо жизненного этапа: постаревший рыбак приносил в жертву свою ободранную сеть, не имеющий уже сил кузнец — молот, новобрачная — девичий пояс. Создатели эпиграмм оставили много строф подобной тематики. Феокрит написал буколическую эпиграмму на такую тему:

С белою кожею Дафнис, который на славной свирели

Песни пастушьи играл, Пану приносит дары:

Ствол тростника просверленный, копье заостренное, посох,

Шкуру оленью, суму, — яблоки в ней он носил.

(Anth. Pal. VI 177, пер. М. Грабарь-Пассек, ГЭ, с. 90).

Все авторы писали литературные эпитафии знакомым или воображаемым лицам. Сохранилась, например, эпитафия Леонида рыбаку, любившей выпить Марониде, какому-то человеку, выброшенному в море пиратами и т. п. Используются и традиционные формы, и ищутся новые. В эпиграммы на самые разные темы, в том числе и в эпитафии, вставляется диалог. Леонид написал такую эпитафию-диалог между умершей и прохожим:

— Кто ты, лежащая здесь под этим паросским надгробьем?

— Дочь Каллитела, Праксо. — Край твой родимый? — Самос.

— Кто тебя предал земле? — Феокрит, мне бывший супругом.

— Смерти причину открой. — Роды сгубили меня.

— Сколько ты лет прожила? — Двадцать два. — Неужели бездетной?

— Нет, Каллител у меня, мальчик остался трех лет.

— Счастливо пусть он живет и старость глубокую встретит.

— Пусть же Судьба и тебе счастье дарует, о гость.

(Anth. Pal. VII 163, пер. Ю. Шульца, ГЭ, с. 120).

Еще одна тема эпиграмм — оценка деятельности художников и отдельных произведений: Феокрит хвалит Архилоха, Асклепиад — поэму Антимаха "Лида", Леонид — поэзию Гомера, Эринны, Анакреонта и т. д. Пишутся эпиграммы о творениях скульпторов и живописцев. Леонид создал эпиграммы, восхваляющие скульптуру Праксителя "Эрот" и картину Апеллеса "Афродита, выходящая из воды". Асклепиад любуется статуей Александра Великого, изваянной лучшим скульптором эллинистического времени Лисиппом:

Полный отважности взор Александра и весь его облик

Вылил из меди Лисипп. Словно живет эта медь!

Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваянье:

"Землю беру я себе, ты же Олимпом владей".

(Anth. Pal. XVI 120, пер. Л. Блуменау, ГЭ, с. 79).

Мы находим и эпиграммы юмористического характера. Вот Каллимах рассказывает анекдотическое происшествие: начитавшись положений Платона о бессмертии души, какой-то человечек покончил с собой:

Солнцу сказавши "прости", Клеомброт амбракиец внезапно

Кинулся вниз со стены прямо в Аид. Он не знал

Горя такого, что смерти желать бы его заставляло:

Только Платона прочел он диалог о душе.

(Anth. Pal. VII 471, пер. Л. Блуменау, ГЭ, с. 98).

Очень много эпиграмм написано на любовные мотивы. Любовь представляется как незаживающая, мучащая человека рана от стрелы Эрота или как жгучий огонь, от которого поэты, по их словам, тают как свечи. Мелеагр так обращается к любимой в эпиграмме из двух строчек:

Клей — поцелуи твои, о Тимо, а глаза твои — пламя:

Кинула взор — и зажгла, раз прикоснулась — и твой!

(Anth. Pal. V 96, пер. Л. Блуменау, ГЭ, с. 157).

В творчестве этого поэта мы находим и автоиронию, и изящный юмор. В начале одной эпиграммы он умоляет Эрота пожалеть его, а в конце угрожает, что в случае смерти от его стрел оставит эпитафию "Странник, запятнан Эрот кровью убитого здесь" ((Anth. Pal. V 215, пер. Л. Блуменау, ГЭ, с. 160). В другой эпиграмме Мелеагр обращается к комару, прося полететь к любимой и привести ее, обещая за услугу шкуру льва (Anth. Pal. V 152).

Таким образом, эпиграммы были разными: и грустными, и веселыми, и серьезными, и смешными. Разнообразна и их форма, но более всего были распространены два типа: или в начале стихотворения поэт высказывает основной тезис, а остальные строчки его иллюстрируют, расширяют и т. п., или первые строчки — это как бы экспозиция, а последняя строчка или двустишие раскрывают суть. Эти короткие стихотворения привлекали людей, потому что мысль в них должна была излагаться ясно, но сжато. Поэты эллинистического времени в сочинениях этого жанра могли продемонстрировать свое владение поэтической техникой.