Тема русской деревни в современной прозе

Публикация повести «Привычное дело» (1966 г.) сразу поставила имя Василия Ивановича Белова в первый ряд авторов «деревенской прозы». Главный герой повести, крестьянин Иван Африканович, пройдя войну простым солдатом, живет в родной северной деревне. Свою жизненную философию он выражает словами: «Везде жись. И все добро, все ладно. Ладно, что и родился, ладно, что детей народил. Жись, она и есть жись». Как неизбежную данность воспринимает Иван Африканович и колхозное бесправье. В повести описано, как главный герой работает, пьет от беспросветной жизни и от собственной беспечности, как в поисках лучшей доли уезжает из дому, но затем возвращается в деревню и вновь погружается в привычный быт. «Текучесть» образа Ивана Африкановича особенно ярко проявляется в его отношении к жене Катерине: он горячо любит ее и вместе с тем спокойно относится к тому, что, еще не оправившись от родов, она принимается за тяжелый физический труд. Таковы реалии существования в деревне. Быт деревни описывается в его завершенности, и это время вбирает в себя все: от любви и рождения ребенка до преступления нравственных норм.

Василий Белов вводит в повесть сказки бабки Евстольи. Сказка несет в себе отражение глубинного народного сознания. Бабкины сказки о пошехонцах, глубинке России, накладываются на деревенский быт, отраженный в повести. Пошехонцы — деревенские невеселые мужики, которые никак не могли устроить свой быт. Они безответные, неумелые, с невостребованными мыслями и чувствами, и это совпадает с жизнью, которой живет Иван Африканович. И в сказке, и в повести герои ищут свою долю, счастье и все готовы бросить ради этого, но возвращаются постоянно на прежние круги жизни. Из этого рождается готовность подчиниться условиям жизни, подчас совершенно осмысленно. Эта готовность коренится во всей толще народного сознания. Но не каждый человек способен подняться до осознания этого факта. Иван Африканович после смерти Катерины не может разрешить трагические вопросы своего существования. Он даже пытается покончить жизнь самоубийством, но в конце концов отбрасывает мысль о смерти и переходит на полусознательное, «растительное» существование, плывет «по течению», подчиняясь законам жизни. В этой подчиненности жизни залог спасения и от смерти, и от этого скудного, безрадостного существования. Подчиняясь природе, герой не ведет сам себя к смерти, уходит, насколько возможно, от греха, исполняя тем самым свой родовой долг.

Стилистический строй повести, ее интонация соответствуют ровному ритму крестьянской жизни. Авторская речь, рисующая происходящее, полностью лишена патетики. Вся палитра человеческих чувств — от счастья до отчаяния — заключена Беловым в строгие повествовательные формы. Органично читаются рядом апокалипсис деревни и ностальгия по ней, опоэтизированные лирические раздумья и горькие сожаления об исчезнувшем, жестокая социальная правда разрухи и требовательная надежда. Он любит своих деревенских героев, переживает за них и с ними, но ничего прикрывать и таить от взгляда читателя не желает.

Если дворяне в конце прошлого века любовно идеализировали мир исчезающей помещичьей усадьбы, поэтизировали ее быт, с нескрываемой любовью писали о дворянских гнездах (И. Тургенев и И. Бунин, И. Гончаров и А. Чехов). А ведь там и Салтычихи жили, в тех усадьбах, и крестьян регулярно пороли, продавали…

В настоящее время все переменилось. Нет белого, но нет даже и черного, а есть одно всепоглощающее серое… Белов показывает, как скудеют люди, богатые сердцем на доброту, милосердие и справедливость. Нет уже и Иванов Африкановичей… Идеализировать деревенскую жизнь поздно. Поздно любить и прощать, как считает Белов. Знать — не поздно. Понимать — не поздно. Чтобы то, что будет завтра, отличалось большей человечностью. Чтобы на земле появились, наконец, ее настоящие хозяева. А земля передаст с неизбежностью людям, полюбившим ее, знание о себе.