ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1882/83-1945), русский писатель, граф, академик АН СССР (1939). В 1918-23 в эмиграции. Повести и рассказы из жизни усадебного дворянства (цикл «Заволжье», 1909-11). Сатирический роман «Похождение Невзорова, или Ибикус» (1924). В трилогии «Хождение по мукам» (1922-41) стремится представить большевизм имеющим национальную и народную почву, а Революцию 1917 как высшую правду, постигаемую русской интеллигенцией; в историческом романе «Петр I» (кн. 1-3, 1929-45, не окончен) — апология сильной и жестокой реформаторской власти. Научно-фантастические романы «Аэлита» (1922-23), «Гиперболоид инженера Гарина» (1925-27), рассказы, пьесы. Государственная премия СССР (1941, 1943, 1946, посмертно).

* * *

ТОЛСТ�ОЙ Алексей Николаевич [29 декабря 1882 (10 января 1883) Николаевск (ныне Пугачевск) Саратовской губернии — 23 февраля1945, Москва], русский писатель; чрезвычайно разносторонний и плодовитый литератор, писавший во всех родах и жанрах (два сборника стихов, более сорока пьес, сценарии, обработка сказок, публицистические и иные статьи и т. д.), прежде всего прозаик, мастер увлекательного повествования.

Детство. Первые шаги в литературе

Вырос на хуторе Сосновка под Самарой, в имении своего отчима, земского служащего А. А. Бострома (мать писателя, будучи беременной, ушла от своего мужа, графа Н. А. Толстого, к любимому человеку). Счастливое деревенское детство определило жизнелюбие Толстого, всегда остававшееся единственной незыблемой основой его мировоззрения. Учился в Петербургском технологическом институте, окончил его без защиты диплома (1907). Пробовал заниматься живописью. Печатал стихи с 1905 и прозу с 1908. Получил известность как автор рассказов и повестей «заволжского» цикла (1909-1911) и примыкающих к нему небольших романов «Чудаки» (первоначально «Две жизни», 1911), «Хромой барин» (1912) — преимущественно о помещиках своей родной Самарской губернии, склонных к разным чудачествам, о всевозможных неординарных, иногда анекдотических происшествиях. Многие персонажи изображаются юмористически, с легкой насмешкой. Вполне сатирически (но без сарказма) обрисован только нувориш Растегин с его претензиями на «стильную жизнь» («За стилем», 1913, впоследствии переименовано в «Приключения Растегина»). Привыкшая к серьезной проблематике критика постоянно одобряла талант Толстого, порицая его «легкомыслие».

Война. Эмиграция

Во время Первой мировой войны писатель был военным корреспондентом. Впечатления от увиденного настроили его против декадентства, смолоду затронувшего его своим влиянием, что отразилось в неоконченном автобиографическом романе «Егор Абозов» (1915). Писатель с энтузиазмом встретил Февральскую революцию. Проживавший тогда в Москве «гражданин граф А. Н. Толстой» от лица Временного правительства был назначен «комиссаром по регистрации печати». Дневник, публицистика и рассказы конца 1917-1918 отражают беспокойство и подавленность аполитичного писателя событиями, последовавшими за Октябрем. В июле 1918 он с семьей выехал в литературное турне на Украину, а в апреле 1919 эвакуировался из Одессы в Стамбул.

Два эмигрантских года прошли в Париже. В 1921 Толстой переехал в Берлин, где были налажены более интенсивные связи с писателями, оставшимися на родине. Но писатель не смог прижиться за границей и сойтись с эмигрантами. В период нэпа он вернулся в Россию (1923). Однако годы жизни за рубежом оказались весьма плодотворными. Тогда появились, среди других произведений, такие замечательные, как автобиографическая повесть «Детство Никиты» (1920-1922) и первая редакция романа «Хождение по мукам» (1921). Роман, охватывая время с предвоенных месяцев 1914 по ноябрь 1917, включал события двух революций, но был посвящен судьбам отдельных — хороших, хотя ничем не выдающихся — людей в катастрофическую эпоху; главные героини, сестры Катя и Даша, были обрисованы с редкой у авторов-мужчин убедительностью, так что данное в советских изданиях романа заглавие «Сестры» соответствует тексту. В отдельном берлинском издании «Хождения по мукам» (1922) писатель объявил, что это будет трилогия. По сути, антибольшевистское содержание романа было «исправлено» благодаря сокращению текста. Толстой всегда был склонен переделывать, иногда многократно, свои произведения, меняя названия, имена героев, добавляя или убирая целые сюжетные линии, колеблясь в авторских оценках подчас между полюсами. Но в СССР это его свойство слишком часто стало определяться политической конъюнктурой. Писатель всегда помнил о «грехе» своего графско-помещичьего происхождения и «ошибках» эмиграции, оправдание себе искал в том, что он стал популярен у самого широкого читателя, подобного которому до революции не было.

Снова в России. Новые и старые темы

В 1922-1923 в Москве был опубликован первый советский научно-фантастический роман — «Аэлита», в котором красноармеец Гусев устраивает на Марсе революцию, правда, неудачную. Во втором фантастическом романе Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» (1925-1926, позже не раз переделывался) и рассказе «Союз пяти» (1925) маниакальные властолюбцы пытаются с помощью небывалых технических средств покорить весь мир и истребить большинство людей, но тоже неудачно. Социальный аспект везде упрощен и огрублен по-советски, но Толстой предсказал космические полеты, улавливание голосов из космоса, «парашютный тормоз», лазер, деление атомного ядра.

«Похождения Невзорова, или Ибикус» (1924-1925) — настоящий плутовской роман 20 в. с массой невероятных приключений авантюриста в тех местах, где побывал сам Толстой перед эмиграцией и в ее начале (в Стамбуле). Очевидно влияние «Ибикуса» на И. Ильфа и Е. Петрова, М. А. Булгакова (хотя последний и презирал Толстого). Ряд произведений Толстого, гораздо менее интересных, чем «Ибикус», имеет антиэмигрантскую направленность.

В повестях «Гадюка» (1925) и «Голубые города» (1928), воспринятых читателями как «антинэповские», на самом деле зафиксирован процесс омещанивания советского общества, губительный для бывших и нынешних энтузиастов Гражданской войны и социалистического строительства.

Выступая как политизированный писатель, Толстой, который был непосредственным, органическим художником, мастером изображения, а не философизации и пропаганды, проявил себя гораздо хуже. Пьесами «Заговор императрицы» и «Азеф» (1925, 1926, совместно с историком П. Е. Щеголевым) он «узаконил» неприкрыто тенденциозную, окарикатуренную обрисовку последних предреволюционных лет и семьи Николая II. Роман «Восемнадцатый год» (1927-1928), вторую книгу «Хождения по мукам», Толстой перенасытил тенденциозно отобранными и интерпретированными историческими материалами, свел вымышленные персонажи с реально существовавшими лицами и густо уснастил сюжет авантюрностью, включая мотивы переодевания и «подстроенных» автором встреч (что не могло не ослабить роман).

В русле официальной идеологии

В 1930-е гг. по прямому заказу властей написал первое произведение о Сталине — повесть «Хлеб (Оборона Царицына)» (вышла в 1937), целиком подчиненную сталинским мифам о Гражданской войне. Это было как бы «добавление» к «Восемнадцатому году», где Толстой «просмотрел» выдающуюся роль Сталина и Ворошилова в тогдашних событиях. Некоторые персонажи повести перекочевали в «Хмурое утро» (закончено в 1941), последнюю книгу трилогии, произведение все-таки более живое, чем «Хлеб», но в авантюрности соперничающее со второй книгой, а конъюнктурностью далеко ее превосходящее. Патетическими речами Рощина в неудачном, как обычно у Толстого, сказочно счастливом финале он косвенно, но определенно оправдывал репрессии 1937. Однако яркие характеры, увлекательный сюжет, мастерский язык Толстого надолго сделали трилогию одним из самых популярных произведений советской литературы.

К числу лучших в мировой литературе повестей для детей принадлежит «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1935), весьма основательная и удачная переделка сказки итальянского писателя 19 в. Коллоди «Пиноккио».

Историческая проза

После Октябрьской революции Толстой заинтересовался исторической тематикой. На материале 17-18 вв. написаны рассказы и повести «Наваждение» (1918), «День Петра» (1918), «Граф Калиостро» (1921), «Повесть смутного времени» (1922) и др. Кроме рассказа о Петре Первом, который строит Петербург, проявляя чудовищную жестокость к людям и оставаясь в трагическом одиночестве, все эти произведения более или менее насыщены приключениями, хотя в изображении смуты начала 17 в. чувствуется взгляд человека, повидавшего смуту 20 в. После пьесы «На дыбе», написанной в 1928 во многом по мотивам «Дня Петра» и под влиянием концепции Д. С. Мережковского, в романе «Антихрист (Петр и Алексей)» Толстой резко меняет свой взгляд на царя-реформатора, почувствовав, что в следующем десятилетии критерий «классовости», возможно, будет вытеснен критериями «народности» и исторической прогрессивности, а фигура государственного деятеля такого уровня будет вызывать позитивные ассоциации.

В 1930 и 1934 выходят две книги большого повествования о Петре Первом и его эпохе. В угоду противопоставления старого и нового миров Толстой преувеличил отсталость, бедность и бескультурье допетровской Руси, отдал дань вульгарно-социологической концепции петровских реформ как «буржуазных» (отсюда преувеличение роли торговых людей, предпринимателей), не вполне пропорционально представил разные социальные круги (например, деятелям церкви почти не уделено внимания), но объективно-историческую необходимость тогдашних преобразований, как бы являющихся прецедентом для преобразований социалистических, и средства их осуществления показал в общем верно. Россия в изображении писателя меняется, вместе с ней «растут» герои романа, прежде всего сам Петр. Первая глава перенасыщена событиями, она охватывает события с 1682 по 1698 годы, которые часто даются в самом кратком изложении. Вторая книга заканчивается начальным периодом строительства Петербурга, основанного в 1703: идут серьезные преобразования, которые требуют более пристального внимания. Действие неоконченной третьей книги измеряется месяцами. Внимание писателя переключается на людей, преобладают сцены длительные, с обстоятельными разговорами.

Роман без романной интриги, без связного вымышленного сюжета, без авантюрности, вместе с тем чрезвычайно увлекателен и красочен. Описания быта и нравов, поведения самых разных персонажей (их очень много, но они не теряются в толпе, которая тоже не раз изображается), тонко стилизованный разговорный язык составляют весьма сильные стороны романа, лучшего в советской исторической прозе.

Третью книгу «Петра Первого» смертельно больной Толстой писал в 1943-1944. Она обрывается на эпизоде взятия Нарвы, под которой войска Петра потерпели первое тяжелое поражение в начале Северной войны. Это производит впечатление законченности незаконченного романа. Петр уже явно идеализирован, даже заступается за простой народ; на всей тональности книги сказались национально-патриотические настроения времен Великой Отечественной войны. Но основные образы романа не потускнели, интерес событий не пропал, хотя в целом третья книга слабее двух первых.

Анализ «Петра Первого»

Характеры и изображение исторических событий, переданная атмосфера времени делают «Петра Первого» исключительно захватывающим чтением несмотря на то, что таких элементов авантюрности, «подстроенных» автором встреч одних и тех же персонажей друг с другом или с их знакомыми, знающими о них, как в «Хождении по мукам», «Ибикусе» или особенно в «Повести смутного времени», роман о Петре не содержит. Изображенное время не отличалось утонченностью, что позволило писателю обойтись без развернутого психологизма, в котором он не был силен. «Поток сознания» дан единственный раз, когда показывается закопанная по шею женщина-мужеубийца, которую Петр, стыдясь перед иностранцами варварского обычая, велит пристрелить. Но о том, что чувствуют и переживают его персонажи, Толстой дает возможность догадаться. Василий Волков после крамольных речей ночующего у него Михайлы Тыртова и вопроса: « — Доносить пойдешь на мой разговор?» — отворачивается к стене, «где проступала смола» /замедление/, и «долго спустя» отвечает: « — Нет, не донесу». Меншиков рассказывает царю после измены Анны Монс с Кенигсеком о Екатерине, живущей у него во дворце. «Петр, — не понять, — слушая или нет... Под конец рассказа кашлянул. Алексашка знал наизусть все его кашли. Понял, — Петр Алексеевич слушал внимательно». Дважды в романе показаны физиологические признаки страха при опасности смерти от вражеского оружия. Во время азовского похода, когда можно из тьмы получить татарскую стрелу: «Поджимались пальцы на ногах». В конце романа под Нарвой подполковник Карпов радуется, что остался жив после залпа: «И отвалил преодоляемый страх, от которого у него поднимались плечи...». Вообще же Толстой не стремился в «Петре Первом» быть художником-баталистом, описания боев у него обычно коротки, лучше всего передается неразбериха и сумятица массовой смертельной драки.

Роман многогероен, но ни один эпизодический персонаж не теряется среди других. Толстой изобретателен в антропомимике. Так, сатирический образ боярина Буйносова создается, в частности, нелепой, комической фамилией (персонаж «буен», но только носом). Любвеобильный персонаж наделяется прозвищем Вареной Мадамкин. А колоритное прозвище Федьки Умойся Грязью, заставляющее читателя представить себе физиономию, которую даже грязью можно отмыть, вряд ли мог придумать кто-нибудь, кроме Толстого. Писатель не побоялся принизить тем самым сильного, талантливого человека из народа с чрезвычайно драматический судьбой.

Во время Отечественной войны

Во время войны Толстой написал также много публицистических статей, ряд рассказов на актуальные темы, в том числе «Русский характер» (прототипом героя которого на самом деле был кавказец) и драматическую дилогию (малосценичную и обозначенную как повесть) «Иван Грозный» со сталинской концепцией изображенного времени и героя. Художественно совершенных моментов в «повести» гораздо меньше, чем безнадежно испорченных конъюнктурной позицией автора, во многом прямо ему продиктованной. Многострадального прогрессивного царя в борьбе с боярами — ретроградами, изменниками и отравителями, которых, естественно, надо казнить, — поддерживает народ в лице Василия Буслаева, которого былины поселяют в гораздо более ранние времена, лермонтовского купца Калашникова (Толстой вернул ему отрубленную голову), Василия Блаженного, который собирает по денежке средства для великих начинаний царя, а потом своим телом закрывает его от стрелы средневекового террориста, и др. Опричники (Малюта Скуратов, Василий Грязной и др.) — воплощенное благородство. Хилые иноземцы в латах — ничто перед русскими богатырями, польский пан падает в обморок, когда Малюта грозит ему пальцем. Вместе с тем дилогию отличают яркие характеры, выразительная разговорная речь, передающая исторический колорит. Например, влюбленному в Анну Вяземскую неузнанному Ивану после его слов «мамка» Анны говорит: «Бесстыжий ты человек, а еще одет чисто...». Есть в «повести» и следы далеко не простых раздумий автора, особенно в сцене прощания Андрея Курбского с женой Авдотьей: «Сыновей береги больше своей души... Заставят их отречься от меня, проклясть отца, — пусть проклянут. Этот грех им простится, лишь бы живы были...». Свою вторую Сталинскую премию, полученную за «Хождение по мукам», Толстой отдал на танк с именем «Грозный», который, правда, сгорел. Третьей Сталинской премии писатель был удостоен посмертно за драматическую дилогию в 1946.

Противоречивость Толстого

Личность Толстого чрезвычайно противоречива так же, как его творчество. В СССР он воспринимался как «писатель номер два» (после Горького) и был символом «перековки» барина, графа в советского гражданина, чьи произведения считались художественно и идеологически безупречными. За исключением периода 1923-1927, когда Толстой не раз жаловался на материальную нужду, он и при советской власти прожил жизнь большим барином. При этом был неутомимым тружеником: на переполненном пароходе, увозившем его в эмиграцию, не переставал работать на пишущей машинке. Писал непременно каждый день, даже с утра после своих пышных и невоздержанных барских приемов. Не раз хлопотал за опальных и даже арестованных знакомых, но мог и уклониться от оказания помощи. Любящий семьянин, он четырежды был женат; одна из его жен, Н. В. Крандиевская, и ее сестра отчасти послужили прототипами героинь «Хождения по мукам».

Толстой — очень национальный, русский писатель (патриот-государственник), но больше многих писал на зарубежном материале, практически не зная и не желая знать иностранных языков во имя лучшего ощущения родного языка. Он считал необходимым откликаться на вопросы настоящего времени, но стяжал славу классика художественно-исторической литературы. Работал с подлинными фактами, признавал только реалистическую манеру, но был выдумщиком-фантастом (охотно обрабатывал народные сказки), а его «реализм» оказывался столь эластичным, что доходил до грубо тенденциозной нормативности. Душа любого общества, он вызывал презрительное отношение таких людей , как А. А. Ахматова или М. А. Булгаков ,а от O. Э. Мандельштама получил пощечину. Еще в середине 1920-х гг. Д. П. Святополк-Мирский дал ему оригинальную характеристику: «Самая выдающаяся черта личности А. Н. Толстого — удивительное сочетание огромных дарований с полным отсутствием мозгов» (С. Мирский Д. История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. London, 1992. С. 794). Действительно, Толстой принимал участие во многих неприглядных официальных кампаниях властей. Иногда он был вынужден это делать, но чаще охотно втягивался в такие мероприятия (в 1944, например, активно участвовал в работе специальной комиссии под руководством академика Н. Н. Бурденко, которая пришла к заключению. что польские офицеры в Катыни были расстреляны немцами).

Наследие Толстого огромно («Полное собрание сочинений» на самом деле охватывает небольшую часть им написанного) и крайне неравноценно. Он внес очень значительный вклад в несколько жанров и тематических пластов литературы, у него есть шедевры (в той или иной области) и произведения, которые ниже всякой критики. Сильные и слабые стороны часто переплетаются в пределах одного произведения.