Ислам в раннесредневековом Дагестане

Арабский халифат сыграл важнейшую роль в истории многих народов, оказавшихся в сфере исламского мира. Именно в Халифате «процесс взаимодействия различных цивилизаций породил новую высокоразвитую культуру, языком которой стал арабский, а идеологической основой ислам, новая монотеистическая религия со своеобразной системой этико-правовых представлений и религиозно-политических институтов, зародившаяся в Аравии и распространившаяся в ходе арабских завоеваний. Эта арабо-мусульманская культура на много веков вперёд определила пути развития народов, исповедовавших ислам, сказываясь на их жизни до сего дня»¹.

Первые шаги арабо-мусульманской культуры в Дагестане, а затем её мощное и глубокое проникновение во все слои общества - важный, неравномерный, противоречивый, длившийся столетиями процесс. Он до сих пор слабо изучен, несмотря на его чрезвычайную актуальность и на выдающуюся роль во всех сферах жизни дагестанского общества.

«Движущие силы» этой культуры — арабский язык и ислам проникли в Дагестан вместе с завоевательными походами арабов, но на многие века пережили эти походы, стали составной частью культуры дагестанских народов, сыграли огромную роль в формировании письменного литературного наследия, образования, нравственных критериев.

Нет ни одного более или менее важного вопроса истории и культуры народов Северного Кавказа, в частности дагестанского общества, при исследовании которого можно было бы пренебречь фактом исламизации. Ислам и языческие верования; земельные отношения и социальная жизнь; памятники письменной культуры; арабский язык, арабская колонизация и отношение к местным языкам; культурные контакты с народами Ближнего Востока и Средней Азии; государственная власть и социальная терминология; вопросы генеалогии и составные части местной исторической традиции это лишь неполный перечень факторов, испытавших на себе той или иной степенью интенсивности влияние процесса проникновения и утверждения ислама, арабо-мусульманской культуры.

Не менее важным обстоятельством был и беспрецедентный, затянувшийся почти на тысячелетие процесс исламизации Дагестана, небольшой территории на Северо-Восточном Кавказе. Длительный путь ислама в Дагестане — итог стечения многих обстоятельств: борьбы местного населения против попыток установить господство и навязать новую религию вместо господствовавших здесь языческих представлений, а также христианства, занимавшего в некоторых местах сильные позиции; столкновения хазар и арабов; политической раздробленности Дагестана, вернее, наличия на его территории большого числа политических единиц, маленьких государств (Дербент, Лакз, Гумик, Хайдак, Серир и др.)², вполне самостоятельных. Исламизация ближайших к Халифату областей (Дербент. Табасаран, часть Лакза, Хайдака) не распространялась одновременно на более дальние, горные и высокогорные районы. Политическое господство не всегда сопровождалось победой в области идеологии. Арабские завоевания в Дагестане прекратились в начале IX в., а ислам, несмотря на военный нажим и экономические мероприятия, утвердился к этому времени на территории, занимающей примерно пятую часть региона. Если в Х-ХVI вв. ислам медленно, но уверенно проникал во все дагестанские земли, то, наряду с другими, политические и культурные факторы оказались более эффективными, нежели военные акции.

Как неуклонно входившие в жизнь раннефеодальные отношения, так и интересы государства нашли в исламе идеологическую опору, значение которой было быстро осознано, и сообщения источников о местных правителях, первыми принявших монотеистические религии, хорошо иллюстрируют это положение. В то же время следует отметить, что и местная дореволюционная историография, и арабские авторы освещают события в Дагестане в VIII в., преувеличивая успехи исламизации дагестанских обществ. Арабский автор ал-Иакуби писал, что дагестанские владения, как правило, без боя принимали арабов и заключали с ними «мирные» договоры³.

Абу Хамид ал-Гарнати, бывший в 1130 г. «проездом» в Дагестане, также приписывает Масламе ибн Абдалмалику триумфальную исламизацию многих дагестанских владений: после распространения им ислама среди табасаранцев «... приняли из его рук ислам многочисленные народы, в том числе: лакзан, и филан, и хайдак, и заклан, и гумик, и дархах...»⁴.

Составитель «Дербенд-наме» утверждает, что при походах Масламы жители Тарки, Анджикала, Дербента, Казикумуха, Табасарана, «народ Тау» и население Аварии приняли ислам почти без сопротивления. Гасан Алкадари также писал о раннем успешном процессе исламизации: Абу Муслим построил соборную мечеть в Дербенте, а также мечети в магалах города, в Кайтаге, Табасаране, Акуша, долине Самура, Центральном Дагестане, Аварии, то есть почти во всём Дагестане.

Арабский список «Дербенд-наме» тоже придерживался концепции распространения ислама в Кумухе, Кайтаге, Табасаране, как единовременного акта, имевшего место в 30-х гг. VII в.: после обоснования в Дербенте, восстановления его и строительства нескольких мечетей, Маслама (в тексте: Абу Муслим) «... отправился в вилаят Кумук, сражался с его жителями, нанёс им поражение, убил их правителя (кабир). Тем, кто принял ислам, он назначил добычу. Он построил в городе (балда) Кумук мечеть, назначил над ним, а также над другими областями Дагестана хакима... Затем он вернулся в вилаят Хайдак, сражался с его жителями, убил их хакима, обложил хараджем тех, кто принял ислам, убил тех, кто не принял ислам, и разделил их имущество среди участников сражения, назначил хакима над ними из своей родни... Затем он отправился в вилаят Табасаран, сразился с ними ожесточённо, нанёс им поражение и убил их правителя (кабир), пощадил тех, кто принял ислам, взял имущество тех, кто не принял ислам, и убил их, разделил их имущество среди воинов. Он назначил над ними хорошего хакима... вместе с ними двух кадиев, чтобы они решали дела по шариату»⁵.

Всё изложенное выше показывает, какое огромное значение мусульманская историография придаёт вопросу о методах и хронологических рубежах исламизационного процесса в Дагестане. Как же в действительности происходил процесс принятия ислама, какие реальные силы выступали противниками новых идеологических представлений, каковы этапы этого процесса?

В дагестанской историографии 20-е гг. XX в. были предприняты не безуспешные попытки объяснить исламизационный процесс в Дагестане. Переводчик сочинения Гасана Алкадари «Асари Дагестан» Али Гасанов в своих примечаниях к переводу писал: «Вероятно, кое-где (например, в Дербенте, в предгорьях Кюринского округа, Табасаране, Кайтаке и вообще на плоскости) арабы действительно построили мечети и поставили кадиев и правителей. Но чтобы в VIII в. могли это сделать в Акуша, в Хунзахе, Кумухе или даже в Ахтах, этому трудно поверить. Всё это они могли сделать на 2-3 века позднее, когда культура арабская достигла своего кульминационного развития, и когда миссионеры ислама высоко подняли авторитет халифа в глазах кавказских племён»⁶.

Здесь впервые был поставлен вопрос о продолжительности исламизации в Дагестане и о двух его основных этапах.

Как известно, в мусульманском праве все земли по принципу их отношения к исламу и к арабской власти делятся на три крупные категории: дар ал-ислам, дар ас-сулх и дар ал-харб. Дар ал-ислам («территория ислама») — это мусульманские страны, находящиеся под властью мусульманских правителей; сулх («территория мирного договора») — это немусульманские земли, которые, согласно договору (сулх), вносят определённую дань, сохраняя существовавшие ранее порядки; дар ал-харб («территория войны») — немусульманские страны, которые находятся за пределами «территории мирного договора», война с которыми во имя ислама считалась священной обязанностью мусульман⁷. В политике арабов в завоёванных землях немаловажное значение имело также конфессиональное положение покорённого населения, относятся ли они к «ахл ал-ки-таб» («люди Писания», каковыми считались христиане, иудеи, зороастрийцы), или же это кафиры (неверующие). «Ахл ал-китаб» сохранили за собой свободу отправления религиозных обрядов и входили в число "покровительствуемых" (ахл аз-зимма), получали гарантию неприкосновенности личности и имущества, но при сохранении условий договора, основными пунктами которого были: «выплата подушной подати (джизьи), определённой денежной или натуральной дани, предоставление мусульманам помещений для постоя и обязательство не помогать их врагам»⁸.

Дагестан же с его языческим в преобладающем числе населением относился к категории "территории войны". Правда, сохранились, как уже выше писалось, сведения о договорах с правителями или населением горных районов, но всё это было как бы дополнением к основной линии, к борьбе с населением «территории войны». Свидетельство тому — продолжавшаяся на территории Дагестана борьба различных, взаимоисключающих интересов в течение более чем ста лет.

В этой обстановке особое значение приобрела налоговая политика арабов. Она заключалась во взимании хараджа (поземельный налог) и джизьи (подушной подати), а также в организации многочисленных натуральных повинностей⁹.

Поземельный налог, харадж, взимался натурой или деньгами (или в смешанной форме), вносился первоначально покорённым населением, а затем всеми мусульманами. При определении размера хараджа учитывались многие объективные обстоятельства — качество земли, вид культуры, близость воды, возможность орошения. Существовало несколько видов хараджа. Что касается джизьи, то эта подать взималась с иноверцев и представляла собой своего рода вознаграждение завоевателям за проявленную веротерпимость и сохранение жизни этих иноверцев. Размеры подати устанавливались договором, причём от джизьи освобождались женщины, старики, дети (т. е. те «с кем нельзя сражаться»), рабы, монахи, а также христиане, воевавшие в мусульманской армии, и бедняки, «которым подают милостыню»¹⁰.

Если же кто-нибудь принимал ислам, то он освобождался от обязанностей платить джизью. Поэтому мусульмане в ряде случаев не особенно усердствовали в своих попытках навязывать ислам, опасаясь уменьшения налоговых поступлений в казну. Всё же практика освобождения от джизьи тех, кто принимал ислам, во многом содействовала успехам нового религиозного учения.

Во время похода Марвана в горные районы Дагестана он обязал население завоёванных земель вносить в зернохранилища Дербента зерно и поставлять ежегодно определённое количество красивых юношей и девушек. Всё это в сущности рассматривалось как джизья, так как о принятии ислама в этих источниках не сообщают. Ат -Табари, рассказывая о событиях 121/738-739 г., пишет: «Рассказ о событиях этого года. Из них поход Хишама ибн Абдалмалика на Византию (Рум) и завоевание там Матамира и поход Марвана ибн Мухаммеда в страну Владельца золотого трона (сахиб сарир аз-захаб). Мар-ван завоевал эти крепости и разрушил его землю. Он повиновался Марвану на условиях уплаты джизьи — ежегодно тысяча душ. Марван взял от владельца заложников (рахн) в качестве гарантии этом)'. После этого Марван утвердил его владетелем его земель»¹¹.

Процесс исламизации дагестанского общества прошёл два основных этапа (VII первая половина X в. и вторая половина Х-ХVI в.), отличавшихся друг от друга не только телятами распространения новой религии и социальными условиями, но и носителями и проповедниками религиозных идей. Территориально процесс исламизации охватывал Дагестан с юго-востока на северо-запад, причём ислам утверждается, как правило, сначала в феодальных владениях, и лишь затем проникал в широко представленные здесь союзы сельских общин. Последнее обстоятельство было закономерно для всего Дагестана в целом, возможно, и для других областей.

Перед исследователями встаёт вопрос о тех реальных силах, тех этнических, а затем и социальных пластах, которые активно содействовали исламизации. Обычно это связывают с именем арабов, но это верно (и то в основном) для первого этапа, то есть VII первой половины X в. Миграция арабского населения в Дагестан была фактически продолжением подобного рода политики халифов в других областях, только здесь эта политика приняла более крупные масштабы. Ал-Иаку-би даёт нам первые известия о многочисленных переселенцах, в числе которых были рабочие и строители, обосновавшиеся в середине VIII в. в построенных для них пунктах вокруг самого крупного тогда в Дагестане города Дербента. «Дер-бенд-наме» свидетельствует об очень важном факторе: Дербент, крупнейший на Кавказе город, стал мусульманским, а в 115/733-734 г. арабский полководец Маслама приказал построить соборную мечеть, а также ещё семь подобных культовых сооружений по территориальному, или «племенному» принципу. В каждом квартале города была построена, таким образом, отдельная мечеть. Только одна мечеть не связана с арабским населением, а с хазарами. Этнический облик арабского населения сохранился в этом районе на столетия.

Строительство в Дербенте грандиозной соборной мечети в начале VIII в. означало, что Дербент из видного христианского центра (как это было в V первой половине VI в.) превратился в крупнейший на Кавказе исламский религиозный центр, опорный пункт для распространения в горные районы Дагестана и на всём Северном Кавказе идей ислама и арабо-мусульманской культуры. Строительство семи квартальных мечетей свидетельствует о том, что происходило быстрое изменение этнического облика города и что арабское население обосновалось в Дербенте основательно. Дербент (Баб ал-абваб) с мусульманским, в значительной степени арабским населением, возглавлялся правителем, назначенным халифом, и был основным опорным пунктом распространения ислама в Дагестане. Не случайно центральные, северные ворота города получили у арабов название «Баб ал-джихад», через которые выходили отряды газиев на «войну с кафирами».

Усилия многотысячного арабского населения в Дагестане и в населённых пунктах вокруг него по распространению ислама и по «охране границ ислама» оплачивались двояко. Прежде всего, выделялась часть хараджа или джизьи, взимаемых с местного населения. Как писал ат-Табари, в 126/743 г, «когда Марван послал Сабита вместе с Исхаком к жителям ал-Баба, он послал с ними к этим жителям письмо, в котором он извещал их о делах их пограничной области (сагр) и каково вознаграждение им для их нужд и их исламских центров (маракиз)»¹².

Хотя арабы и служили главными носителями идей ислама, но определённые слои местного населения также играли, вероятно, немаловажную роль. Дербент был полон газиев, нередко формировавшихся из местных деклассированных элементов. Мухаммед б. Халид, получивший в 237/851 г. Баб ал-абваб в качестве лена (икта), «с помощью газиев ал-Баба... также ходил на неверных, живущих по соседству с ал-Бабом и Дербентом»¹³. «Исламские» походы в центральные районы Дагестана продолжались один за другим, и дербентские газии принимали в них самое деятельное участие. Так, в 861 г. правитель Ширвана «сражался с неверными в стране Серир». Сын его, Мухаммед, продолжал дело отца, «творя правосудие» и ведя «войну против неверных», а сын Мухаммеда Хайсам, в свою очередь «предпринимал множество походов на неверных».

В X в. Дербент перестал быть чисто арабским, в основном, городом. Ал-Истахри (ум. ок. 951 г.) первым подчеркнул многоэтнический облик Дербента: «Иногда жители Баб ал-абваба говорят на хазарском языке и на остальных языках их гор». Демографическое развитие города шло в сторону всё большего проникновения представителей местного, дагестанского населения и в 1130 г., когда город посетил арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, то в нём были представлены многие языки, в основном дагестанские: «лакзанский, табаланс-кий, филанский, закаланский, хайдакский, гумикский, сарирский, аланский, асс-кий, зирих-каранский, тюркский, арабский, персидский»¹⁴;. Они соответствуют следующим современным языкам: лезгинский, табасаранский, акушинский и цудахарские диалекты даргинского языка, урахинский (хюркелинский), кайтагс-кий (хайдакский) диалекты даргинского языка, лакский, аварский, осетинский (аланский и асский), кубачинский, тюрский, арабский, персидский.

Таким образом, раннесредневековый дагестанский город, в данном случае Дербент, был таким крупным политическим и культурным полиэтническим центром, где многие дагестанцы приобщались к исламу и затем, в свою очередь, выступали его пропагандистами в других районах.

Дербент был средоточием тех реальных сил, вся деятельность которых была направлена на защиту интересов ислама и на привлечение, на притяжении к нему всё новых и новых дагестанских обществ. Дербент был местом пребывания юинских сил, участвовавших в различных экспедициях, и в составе этих сил наибольшую активность проявляли «борцы за веру» (гази), «добровольцы» (мут-тавии), «чтецы Корана» (курра) и «пришлые» (гураба)¹⁵. В исламских центрах, что вокруг Дербента, жило арабское население, выступавшее и как аванпост при защите Дербента, и как внушительная идеологическая сила. Замечательное, богатое ценной информацией историческое сочинение «История Ширвана и Дер-бенда» неоднократно сообщает о роли газиев в расширении позиций ислама. Правда, их попытки не всегда увенчивались успехом. Сопротивление местных сил было длительным и эффективным. Гази и ряд других социальных категорий населения Дербента в течение нескольких веков использовались эмирами города в интересах и политической, и идеологической борьбы. Так упомянутый выше Мухаммед ибн Халид, получивший в 851 г. «в качестве лена город Баб ал-абваб с зависящими землями... с помощью газиев ал-Баба... также ходил на неверных, живущих по соседству с ал-Бабом и Дербентом»¹⁶. В 912 г. «большое число добровольцев и чтецов Корана», привлечённых ширваншахом и эмиром Дербента, совершили нападение «на неверных Шандана» (на территории примерно Акуша-Дарго). Жители Шандана оказали сопротивление, и состоявшееся сражение окончилось «неблагополучно для мусульман». Попытка подчинения и исламизации Шандана окончилась неудачно. Правитель Ширвана и эмир Дербента попали в плен вместе с 10 тысяч мусульман. Походы газиев в соседние районы продолжались и в XI в. Благодаря усилиям дербентского эмира Маймуна в 995 г. принял ислам «народ Караха» (т.е. Уркараха)».

К середине X в., помимо Дербента (здесь была уже мусульманская династия правителей), во многих прилегающих к городу населённых пунктах с арабским населением, в части Лакза, и Табасарана население также было мусульманским, как и правители Табасарана, Хайдака и Уркараха (Карах). В Джидане (Хайдаке) мусульманами были только правитель и его семья. Ибн Русте вносит интересную деталь: в городе Хандан (речь идёт о владении Хайдак) правитель «придерживается трёх религий: по пятницам он молится с мусульманами, по субботам с евреями, а по воскресеньям с христианами», то же самое о Зирихгеране — его жители «исповедуют различные религии: ислам, христианство, иудейство». Характерно ещё одно обстоятельство. При существовавшей в IX-Х вв. веротерпимости, в середине X в. в ряду крупных населённых пунктов Дагестана мы наблюдаем сосуществование носителей различных религиозных представлений. Семендер, например, «населяли мусульмане и другие, и в городе у них были мечети, у христиан храмы, а у иудеев синагоги». Как уже указывалось выше, по данным ал-Масуди (ум. в 956 г.) жители Зирихгерана «используют различные религии: ислам, христианство и иудейство»¹⁷.

В дореволюционной мусульманской историографии и в ряде работ современных историков все попытки исламизации Дагестана, да и исламизационный процесс в целом связывается с именем Абу Муслима, знаменитого арабского политического и религиозного деятеля, сыгравшего выдающуюся роль в свержении Омейядов и в приходе к власти династии Аббасидов в 750 г. Имя его было широко известно в Иране и Средней Азии, политический авторитет его рос невероятно и личность его уже могла представлять опасность для правящей Аббасидской династии. Аббасиды и убили его в 755 г. Ореол «мученика содействовал ещё большему взлёту славы Абу Муслима, а Муканна, руководитель одного из крупнейших в истории Халифата восстаний 777-778 гг. объявил, что в нем воплотилось божество, после того, как оно воплощалось в Исе, Мухаммеде и Абу Муслиме¹⁸, и это было подсказано огромной популярностью Абу Муслима в народных массах.

Абу Муслиму приписывается также окончательная исламизация Средней Азии. Невероятный авторитет Абу Муслима как защитника интересов простого народа и роль его в исламизации среднеазиатского общества может быть отчасти объяснением тому, что во многих дагестанских исторических сочинениях вместо имени Масламы, действительно возглавлявшего походы арабов в Дагестан и построившего мечети в Дербенте (возможно и в ряде других населённых пунктах), стоит имя широко популярного Абу Муслима.

Выше уже приводились выдержки из местной исторической хроники «Дер-бенд- наме» о триумфальном шествии ислама во всех без исключения областях Дагестана. В действительности же Абу Муслим в Дагестане не был¹⁹, а арабские авторы IХ-Х вв. в связи с событиями начала VIII в. в Дагестане пишут только об арабском полководце из дома Омейядов Масламе ибн Абдалмалике, который возглавлял Северное наместничество Халифата и участвовал неоднократно в походах на Восточный Кавказ. Местные хроники заменили имя Маслама на имя Абу Муслима и приписали последнему руководство теми походами, которые были проведены Масламой в первой четверти VIII в. Так, в исторической хронике «Истории Абу Муслима», рассказывается, что Абу Муслим, сын Сайида, убитого в борьбе с последним Омейядским халифом Марваном II, впоследствии победил Марвана, построил соборную мечеть в Дамаске, затем завоевал весь Ширван «и обосновался в междуречье, под горой, называемой Шах-Ал-бурз. Летом он сражался с жителями области (нахийа), называемой Баб ал-кист («Ворота справедливости»), называемой Риджа; а зимой, с жителями Баб ал-абваба, называемого Дербенд». Затем он построил мечети в Калах-Кура (т.е. Каракюре), Ахты, Рича и Мака, назначив всюду своих родственников. Сын его, Султан Ибрахим, «наиб Ширвана, вёл со своими войсками священную войну (джихад) против области Кумух и Авар (Авария), а также против других селений Дагестана... После этого распространился среди них свет ислама при посредстве знаний и сильных учёных. Там построили много мечетей». После строительства мечети в Казикумухе (Газикумух) он вернулся в Ширван. Внуки Абу-муслима обосновались в Усуге. Микрахе, Курузе (Куруш), Хина (Хнов), Рутуле, Шиназе, Куба, Калхане (Гельхене), Курахе, Рича, Мака и в других селениях. Часть же потомков Абу Муслима обосновалась в Ширване, Табасаране, Аварии, Ку-мухе, Кайтаге, Кубани, Хучни, Шиназе, Джаре и Тала²⁰, то есть фактически во всём Дагестане и ряде районов Северного Азербайджана.

В «Истории Абу Муслима», вернее, в различных её списках даются две даты описываемых там событий. Лишь один из списков даёт дату после 110/728-729 г, а большинство их после 300/912-913 г. Если обратиться к историческим источникам, то обе даты обоснованы, но только в том смысле, что к началу VIII века относятся основные походы арабских войск в районы Дагестана, а к началу X в. составление самой хроники и строительство ряд, мечетей, упомянутых в тексте (а не строительство их во всём Дагестане).

Сохранившийся до сих пор ряд архитектурных памятников и данные эпиграфики ясно показывают, что именно в X веке шёл интенсивный процесс строительства мусульманских культовых сооружений, особенно в Южном Дагестане. К X в. (возможно к началу X в.) относится строительство мечети в селении Кара-кюре, на правом берегу среднего течения реки Самур — об этом свидетельствуют сохранившиеся в мечети куфические надписи по штуку почерком куфи. Мечеть в сел. Фите Агульского района также можно датировать X в. Свидетельство тому деревянные конструкции входного проёма с вырезанными на них надписями X в. почерком цветущего куфи. В сел Кочхюр Курахского района имеется арабская строительная надпись X в., поэтому - можно предположить наличие и здесь мечети также X в. В селениях Ахты (Ахтынский р-н), Рича (Агульский р-н) и Кумух (Лакский р-н) сохранились надписи о строительстве в этих селениях мечетей Абу Муслимом, но надписи эти выполнены в ХIХ в. при производстве реставрационных работах и могут быть рассмотрены если не как доказательство строительства культовых сооружений, то как первые попытки распространения ислама в этих районах.

В целом же, через триста лет после появления первых мусульман, ареал распространения новой религии в Дагестане не был всеохватывающим, ограничивался прибрежной полосой от Дербента до Семендера, Южным Дагестаном, включая часть Табасарана, земли до среднего течения Самура и Чирахчая и часть даргинских земель до Уркараха включительно. Хотя большая часть территории Дагестана оставалась верной языческим религиозным представлениям, хотя в ряде районов сильны были позиции христианства, была, тем не менее, создана довольно сильная и поочная база для дальнейшего внедрения ислама. К тому же последующие события, происшедшие во второй половине Х-ХЗ вв., сказалось довольно благоприятно на распространении ислама на всей территории Дагестана.

1^ Большаков О. Г. История Халифата. Т. I. С.3.

2^ История Дагестана. М., 1967.Т.I С. 121-126.

3^ Якуби. История. С. 7.

4^ Путешествие Абу ал-Хамида ал-Гарнати в восточную и Центральную Европу. С. 49.

5^ Саидов М.С., Шихсаидов А. Р. Дербент наме (к вопросу об изучении) //Восточные источники по истории Дагестана. Махачала, 1980. С.37-38.

6^ Гасан Эффенди Ал-Кадари. Ассари Дагестан. С. 172.

7^ Ислам. Энциклопедический словарь. М. 1991. С.56.

8^ Там же, С. 27.

9^ Там же, С. 65.

10^ Медников Н. А. Палестина от завоевания её арабами до крестовых походов (исследования источников). Ч.I. СПб, 1902. С. 10309.

11^ Tabari, II. 1971.

12^ Tabari, II. 1971.

13^ Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. С. 46.

14^ Путешествие Абу ал-Хамида ал-Гарнати в восточную и Центральную Европу. С. 26.

15^ Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. С. 124-125.

16^.Там же, С. 47-49.

17^ Там же, С. 203.

18^ Кадырова Т. К. К изучению идеологиинародных движений в Средней Азии VIII IX вв // Общественные науки в Узбекистане. 1967. №4. С. 43.

19^ Саидов М. С. О распространении Абумуслимом ислама в Дагестане // Ученые записки Института истории, языка и литературы. Махачкала, 1956 г. С. 36.

20^ Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М, Оразаев Г-М. Р. Дагестанские исторические сочинения. С. 79-83.