Подвижнические и гносеологические главы

Преп. Иустин Попович, перевод С.Фонова

1. Как только вопрос коснется человеческой души, перед нами раскинется безбрежный океан ужасающей и Божественной таинственности. А если речь идет о грехе, то здесь немощнейшее человеческое познание приходит в трепет от его непостижимой тайны и силы. Душа человеческая в силу самого своего бытия постоянно как бы переливается через все границы нашего видимого, земного мира и утопает в потусторонних бесконечностях. Но точно также и грех. И одно, и другое — как бы не от этого мира, но от того. На самом деле так оно и есть: душа — от Бога, грех — от дьявола. Когда душа предает себя Богу и живет по Его законам, тогда ее жизнь постепенно преобразуется в рай. А когда душа поддается греху, ее жизнь исподволь превращается в ад.

2. Грех — это единственная неестественная категория в природе человека и космоса. Чужак, чужестранец, незваный пришелец, злодей, мучитель, убийца — вот что такое грех в каждом из нас. Но по своей разрушительности грех — это нечто и более страшное и горшее всего этого. Так что же он такое? Грех, в сущности — дьявол. По непревзойденному определению величайшего благовестника Христова, святого Иоанна Златоуста, "дьявол — это грех". Вот в этом и вся тайна греха, и вся сила греха, и весь ужас греха, и весь ад греха. Нет дьявола без греха, и не бывает греха без дьявола. Даже в самом малейшем грехе скрывается дьявол, бес. Как он ни мал, но это все-таки бес. Ведь дьявол не имеет милости к человеку. Когда грех созреет, он рождает смерть (см.: Иак. 1, 15). Вот конечный ужас греха: смерть. Опыт рода человеческого подтверждает: грех и смерть — это личные силы дьявола. С их помощью дьявол держит грехолюбивых людей в своих отвратительных объятиях. До каких пор? Пока не покаются. Когда человек покается, Бог его спасает.

3. В нашем земном мире огромна тайна беззакония (2 Фес. 2, 7), тайна греха, тайна зла. В противовес тайне добра, вложенной в совесть человека и всегда своим жизненным нервом связанной с Источником всякого добра — с Богом, и причем— с Богом и Господом Иисусом Христом. Им она насыщается, им сохраняет себя в жизни и в своем бессмертии. Как Бог всяческих благ Он и пришел в наш земной мiр, чтобы даровать нам уврачевание от всякого греха, от всякого зла, ибо нет зла вне греха. Как Единый Человеколюбец Он даровал не только врачевство, но и всесильное средство, непогрешимо исцеляющее всякий грех в человеческом естестве. Этим всесильным средством является покаяние. Если человек отвергнет это единственное лекарство, эту единственную вседейственную помощь, человеческое естество неминуемо завлекается в демонизм, в сатанизм, в самое бессмертное царство зла — в ад.

4. Через грех человек ссорится с Богом, враждует и воюет с Ним. Будучи главной дьявольской силой, грех не выносит ни Бога, ни чего-либо Божиего. Поэтому если он зародится в человеческой душе, то постепенно убивает в ней всякое добро: прежде всего — веру, затем молитву, любовь, пост, милость. Своим грехолюбием человек постепенно совершает самоубийство. Нет убийцы страшнее греха. Он вообще убивает все в человеке. Поэтому главная забота пробужденного человека — это убить грех в себе, а тем самым убить в себе и самого дьявола, убивающего нас грехом. Но как убить грех, как убить дьявола? Это может сделать лишь Богочеловек, Господь Иисус Христос, Который для этого и стал человеком. И делает Он это через нашу веру в Него, любовь к Нему, через наше покаяние перед Ним и нашу обращенную к Нему молитву.

5. Жизненный путь человека еще на земле простирается от ада до рая, от дьявола до Бога. В этом — и человеческое бессмертие, и вечность. Нераскаянный грех еще здесь, на земле, становится для человека невыносимым мучением: адом, бесконечным и безмерным адом. Гнев — один ад, гордость — другой, зависть — третий, сребролюбие, похоть, злоба — ад, ад, ад. Ибо в каждом грехе таится свой демон, а в каждом демоне — его собственный ад. Это происходит всегда, когда человеческой душой завладеет какой бы то ни было грех. Спасение души от этих адских мучений — одно, только одно: верою и собственным покаянием ввести в свою душу досточудного и всемилостивого Господа Иисуса Христа, разливающего по душе вечный райский мир и бессмертную радость. Только так человек обретает себя истинного, себя бессмертного, себя вечного.

6. Лишь Евангелие Христово знает в полноте тайну греха, природу греха и все, что он скрывает в себе. Евангельский блудный сын — совершенный пример раскаявшегося грешника (см.: Лк. 15, 11—32). Через его свободную волю в его жизни участвуют земля и небо, дьявол и Бог, рай и ад. Грех постепенно истощает человека, лишает его всего Божиего, парализует в нем все божественное и устремленное к Богу, пока наконец не ввергнет его в зловонные объятия дьявола. И тогда он пасет свиней своего господина — дьявола. А свиньи — это страсти, всегда ненасытные. И такая жизнь — это не что иное, как безумие, ис-ступление из себя, лишение разума. Ибо в потрясающей притче Господь говорит о блудном сыне: Пришед же в себя (Лк. 15, 17). Как? Покаянием. Да, человек от греха становится безумным. Каждый грех, даже малейший — это всегда безумие души, выход души из себя. Покаянием человек возвращает себе разум, приходит в себя. И, придя в себя, он сразу же вопиет к Богу, бежит к Нему, взывает к небу:Отче! согрешил против неба и пред Тобою (ср.: Лк. 15, 21). А Отец Небесный? Он всегда безмерно человеколюбив: увидев сына, спешащего к Нему с покаянием, Он сжалился над ним, побежал навстречу, обнял его и начал лобызать. И приказал Своим небесным слугам, святым Ангелам: Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться (Лк. 15, 22—24). Так бывает с каждым и ради каждого кающегося грешника: ликование на небе всечеловеколюбивого Господа Бога и всех святых Ангелов.

Раскаянный грех приводит покаявшегося грешника в объятия Бога, в вечное Царство любви нашего Небесного Отца. Нераскаянный же грех рождает в душе человеческой ад, чтобы затем низвергнуть его в вечный ад дьявола.

Господи, дай нам покаяние.

7. Только ум, очищенный от страстей и греховной тьмы и освященный благодатью Святого Духа, может ощутить, постигнуть и возлюбить святое и жить им и для него. Лишь чистые могут познать Единого Чистого. Блажени чистые сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8), — узрят прежде всего в святых, ибо Он в святых почивает. И узрят все божественное, рассеянное по всей твари Божией.

Каждый святой — Богоносец, в той самой полной мере, в какой это доступно человеку: ибо он Богом живет, Богом мыслит, Богом чувствует, Богом хочет, Богом делает. В нем — все от Бога, в Боге, ради Бога. Святые — это самое ясное, самое полное, самое совершенное Бого-явление, и потому — самое убедительное. Богочеловек Христос — совершенное Богоявление в образе человеческом: видимый образ Бога невидимого (см.: Кол. 1, 15). А Им и с Его помощью, в большей или меньшей мере, — и все Христо-носцы, прежде всего святые. Чем чище сердце и ум человека, тем более он чувствует и видит. Упорный грешник этого не замечает, ибо не видит, потому что грех ослепил очи его души, и очи сердца, и очи совести, так что он видя не видит, слыша не слышит, умствуя не разумеет. Поэтому люди так соблазняются святыми вообще.

8. Человеческая мысль, если она не завершится Богом, останется усеченной, незаконченной: она постепенно иссушается, увядает, пока наконец не увянет совсем. То же самое относится и к человеческому чувству. Если оно не прикоснется к Богу, то также быстро поблекнет, замрет, пока напоследок не умрет совершенно. Этот закон действует и для человека в целом. Если его бытие не приведет его к Богу, то он остается ущербным, недовершенным; в нем постепенно умирает все великое и возвышенное, а остается мелкое и ничтожное.

Религиозность — это длительный процесс, в котором участвует весь человек со всем тем, что его делает человеком. Человек во всех своих религиозных переживаниях — это психофизическое существо. Бог стал человеком и явился как Богочеловек. Идеальное совершенство психофизического пребывает в Богочеловеческом: Слово стало плотию (Ин. 1, 14).

9. Знание и вера. Между ними клокочут бесчисленные мучения, страдания человеческого духа (см.: Еккл. 1, 13—18). Если что и доставляет мучение человеческому духу, то это знание. А также и вера? Да, и она. Здесь бесконечное число крушений. Но и спасенных. Знание и вера естественны и логичны по некоей тождественной силе. В сущности своей все знание основано на вере. На вере, если наше знание — нечто здравое, логичное, нормальное, достоверное. Мы приемлем мiр таким, каким он представляется и кажется нашим органам познания, потому что веруем в наше человеческое познание, которое по природе своей является и невидимым, и неосязаемым.

Вера как орган познания постигает сущее выше разума и выше понимания для чувственного человеческого познания. Она имеет свое око, зрящее незримое. Но и взгляд веры, и познание веры простирается до известных границ. И тогда находящееся выше понимания хотя и оказывается непостижимым, но все-таки приятно, мученически приятно для верующей души.

Религиозное познание — это естественное познание, продолженное и расширенное верою и благодатью в сверхъестественное, но никак не в неестественное. Оно настольно над-рационально, что часто кажется иррациональным. Ведение о Боге проистекает из вложенного в нас религиозного чувства, или религиозной интуиции, а более всего — по благодати Богочеловека Христа.

10. Мудрости жизни научает философия Духа Святого, ибо она — мудрость и знание, благодатная мудрость и благодатное знание о природе существ; а средоточие этой мудрости — это знание Божественного и человеческого, видимого и невидимого. Философия Духа Святого — это в то же время моральная творческая сила, умножающая в человеке — через уподобление Богу в подвиге благодатного совершенствования — божественную мудрость о Боге, мiре и человеке. Этот этический характер православной философии подчеркивает святой Иоанн Дамаскин: "Философия — это уподобление Богу — homoiwsis Thew"; поэтому она — "искусство искусств и наука наук — tehne tehnwn, epistheme episthemwn". Как животворная философия Духа Святого она — единственное искусство, которое из многосоставного и весьма сложного человеческого существа может изваять богообразную и христообразную личность; как наука Духа Святого она — единственная наука, могущая самолюбивое и пораженное смертью творение, именуемое человеком, научить препобеждать смерть и приобретать бессмертие. Поэтому православная философия — это "искусство искусств и наука наук".

11. Тайна Истины — не в вещественном, не в идеях, не в символах, а в Личности, в Личности Богочеловека Господа Иисуса Христа: Я есмь Истина (Ин. 14, 6), Истина совершенная, никогда не умаляющаяся, никогда не изменяющаяся, всегда одна и Та же в Своей совершенной полноте, всегда одна и Та же: вчера, сегодня и во веки Та же (см.: Евр. 13, 8). Все прочие истины источаются из Нее, как лучи из солнца, поэтому они бессмертны и вечны. Все догматы составляют, по существу, одну-единственную Истину: Богочеловека Господа Христа. Все они ведут к Нему, ибо исходят из Него; все они приводят к Нему, подобно тому как каждый солнечный луч приводит к солнцу.

12. Святые догматы — это вечные и спасительные Божественные истины: по животворящей силе Троичного Божества, от Которого они и проистекают; и в них — вся сила новой жизни по Христу, вся сила благодатной евангельской морали. Они поистине — глаголы вечной жизни. В силу того самого, что они — слова Христовы, которые суть дух и жизнь — Pneuma esti kai zwe estin (Ин. 6, 63. 68). Новая жизнь во Христе вся соткана из догматических истин святого Откровения Святой и Животворящей Троицы.

13. Вечные догматические истины являются предметом веры; а вера — это подвиг, объемлющий всю человеческую личность, а тем самым — и разум человека. Вера — тем вера, что вечные догматические истины Евангелия она претворяет в жизнь человека. Все евангельские добродетели во главе с верой — это небесный хлеб вечной жизни, питаясь которым, человек вводит себя в бесконечность, освящается, становится бессмертным, причащается благодати, совершенствует себя до конечных пределов своего богоподобия. Благодатная жизнь человека в Церкви неминуемо становится источником познания вечных догматических истин. Переживая их как сущность своей жизни, человек постигает их истинность, необходимость и спасительность для человеческой личности вообще. При этом можно ввести евангельский принцип и правило, евангельский категорический императив: "Твори, чтобы познать". Ибо в этом смысл слов Спасителя: Кто хочет творить волю Его, тот узнает (gnwsetai) о сем учении, от Бога ли оно (Ин. 7, 17).

14. Все присущее Богочеловеку Христу осуществимо, воплотимо. Ибо в Господе Христе нет ничего абстрактного, ничего нереального; Его единственность заключается в том, что Он — воплощенный Бог и что в Нем как Таковом воплощены все Божественные истины. А если воплотился Бог и с Ним все Божественные истины, то значит, все они осуществимы, воплотимы в сфере человеческой жизни, и причем — в границах времени и пространства. Об этом свидетельствует весь Новый Завет и вся история Христовой Церкви и ее святых.

15. Так называемые логические доказательства бытия Бога: космологическое, телеологическое, онтологическо-психологическое, историческое, моральное и многие другие, сформировавшиеся с течением времени в религиозно-философском рационализме, — не могут в догматике Православной Церкви иметь ценности действительных доказательств, так как они основаны на принципах относительного, ограниченного, зараженного грехом разума и чувственных восприятий человека; истина же о бытии Бога не является для Церкви и Откровения логическим предположением, требующим доказательства посредством логических силлогизмов; напротив, она — истина, открытая Богом и потому несомненная. Как Божественная реальность и данность эта Истина не зависит от доказательств и логических обоснований разума. Логические доказательства насколько открывают Бога, настолько Его и сокрывают.

16. Человеческое сознание имеет в себе нечто божественное. Оно настолько таинственно и загадочно в своей непосредственной данности, что никто меньший Бога не мог дать его человеку. В своей самой внутренней сути человеческое самосознание — это Бого-сознание. Ибо сознание, в сущности, — это дар Божий человеку. Человек не мог бы осознавать себя, если бы это не было ему дано от Бога.

17. К истинному и реальному Богопознанию и самопознанию человек приходит лишь путем деятельной любви. Любя Бога и людей, человек реально и опытно познает, что его душа является бессмертной и носит в себе образ Христов. Опыт деятельной любви как путь Богопознания и самопознания — это то чудесное благовестие, которым Богочеловек Христос одарил род человеческий. Шествуя по этому пути, человек быстрее всего обретает и Бога, и себя самого. А на беспутьях ненависти человек легко теряет и себя, и Бога. Возвещенный и опытно воплощенный Богочеловеком, этот путь Богопознания и самопознания навсегда остался методом православной гносеологии.

18. В Богочеловеке Христе есть нечто высшее истины, благости и красоты. Он не только все это в абсолютном смысле, но и превосходит все это. В этом — Его исключительная притягательность. Все наилучшее в душе человеческой Христос привлекает к Себе неким неодолимым действием любви. Он дает человеческой душе все то, чего ей не могут дать ни "абсолютная истина", ни "абсолютное благо", ни "абсолютная красота", взятые особенно в их метафизической субстанциональности или логической оправданности.

19. Лишь один путь ведет к познанию Вечной Истины — это любовь. Приобретая любовь, которая есть сущность Божия, человек реально соединяется с Богом и таким образом приходит к совершенному познанию Вечной Истины. Любовь исполняет человека Богом. По мере исполнения себя Богом человек и познает Бога. Исполняясь Богом, человек просвещается, освящается, обожается и так становится способным к истинному познанию Бога. Путем усвоения и опытного переживания первой и большей заповеди — любви (Мф. 22, 37—39) — человек становится причастником Божеского естества (ср.: 2 Пет. 1, 4). Божественная сила любви вводит всецелого человека в процесс обожения: у него обожается сердце, душа, ум и воля; и все человеческое живет Богом, чувствует Богом, мыслит Богом, хочет Богом. При этом тайны Божества открывает ему Дух Cвятой, Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1 Кор. 2, 11). А Дух Святой — это "Дух любви" и "Дух премудрости и разума", то есть Дух истинного ведения и Богочеловеческого познания.

20. Богочеловек соделал любовь сущностью и путем к познанию Бога и человека. Любовь — это не только чувство, но и сущность духа, души и воли. Она — главная творческая сила, которой новозаветная личность устрояет себя. Тайна изумительной Личности Христовой заключена в любви; в любви — и тайна новозаветной гносеологии. Богочеловеческая любовь — это новый путь познания. Ее категорический императив гласит: "Люби, чтобы познать". Истинное знание во всем зависит от любви: оно начинается в любви, растет любовью, достигает совершенства с помощью любви. "Я люблю" значит — "я знаю". Знание — это источение любви. Вся философия познания содержится в философии любви. Если человек любит той любовью, которая подобна любви Христовой, то он — истинный философ, ибо знает тайну жизни и мiра. "Бог есть любовь"; и человек любовью становится человеком.

21. Когда христообразная личность обратит свою душу к твари, то вся проникается состраданием и молитвой. Она любит всю тварь, любит ее состраданием и молитвой. Христообразная личность и восприемлет всю тварь не прямо, не собою, а через посредство Христа. Она приступает к твари Христом; смотрит Его оком, чувствует Его сердцем, мерит Его мерою. И так под корой греха она открывает безгрешную сущность твари.

Христообразная личность, путеводимая Христом по тайнам всего сотворенного мiра, зрит Слово и Логику космоса и всякую тварь приемлет из руки Творца. Рассматриваемая в зеркале ее души, заболевшая тварь предстает в своей словесной безгрешности и красоте. Христообразной душе открывается последняя тайна твари, ибо она любит тварь. А возлюбленный всегда открывает свою тайну любящему. Христообразная личность взирает на природу не как на дикое чудовище, которое нужно немилосердно укрощать или побеждать (завоевывать, покорять), а как на больного, который нуждается в нежном милосердии, сострадании и любви. Для нее природа представляет собой не бездушную материю, требующую грубого обращения и безотчетного использования, а изящнейшую тайну Божию, которую следует молитвой миловать и любовью изучать. "Любите все создание Божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь, и тайну Божию постигнешь в вещах. Постигнешь однажды и уже неустанно начнешь ее познавать все далее и более, на всяк день. И полюбишь наконец весь мир уже всецелою, всемирною любовью" (Достоевский, "Братья Карамазовы").

22. Проницательным оком своей молитвенной любви христообразная личность видит нетленную истину всякой Божией твари и обретает ее истинное место в логосной гармонии мира. Поистине "всякое творение Божие хорошо", и ничто не обречено на отвержение, если приемлется молитвенной любовью, ибо освящается словом Божиим и молитвою (1 Тим. 4, 4—5).

Для чистых все чисто; а для оскверненых и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть (Тит. 1, 15). Для неверующего ума Ивана Карамазова все — дикий, проклятый и дьявольский хаос; для соединенного молитвою со Христом ума старца Зосимы и ума других любящих Христа героев Достоевского все — сладчайшая тайна Божия, только с горькой примесью греха; изгони грех — и все сразу же станет дивным и величественным. Лишь в Богочеловеке Христе вся тварь, видимая и невидимая, обретает свою вечную и абсолютную значимость, ибо все Им и для Него создано (Кол. 1, 16). В воплощенном Боге Слове всякая тварь обретает свою первозданную красоту, святость и безгрешность.

23. Во всей твари нет ничего страшнее человека. Ибо он непостижимо простирается в бесконечность. Голова идет кругом у всех творений, имеющих силу мыслить о человеке. Философия о человеке трудна и для ангельских умов, печальна и для сердца Херувимов. Нигде нет конца человеческому бытию. Если же и есть конец, то этот конец — бесконечность. Горьки и ядовиты бесконечности человека. Кто не отравился ими, как только их почувствовал и чувством познал? Если ты с многострадальным Иовом посетил человеческие бесконечности, твое сердце должно было растаять от боли. Если ты их посетил с Шекспиром, то должен был впасть в безумие и опереться своей измученной душой — на чье плечо?..

Будем искренними до конца: если бы досточудный Господь Иисус Христос не воскрес и светом Своего Воскресения не осиял и не наполнил смыслом человеческие бесконечности, кто бы Творца такого существа, каковым является человек, не посчитал ненавистным мучителем?.. Но Единый Сладчайший кротко идет от одного до другого сердца, и Божественной нежностью услаждает горькую тайну человеческого бытия, и Собою заполняет его бесконечности. Поэтому для Христова человека любезны все человеческие бесконечности. Для него нет страха перед ними, так как все они исполнены Божественным Словом (Логосом), Божественным смыслом, Божественным все-смыслом. Ибо центр человеческого существа — в воскресшем и вознесшемся Господе Иисусе Христе, сидящем одесную Бога (см.: Кол. 3, 1). С воскресшим Богочеловеком бессмертие и вечность стали новой категорией человеческой жизни. Христиане тем христиане, что живут силою воскресения и по законам воскресения (см.: 1 Кор. 15, 29—34). А это значит, они живут вечностью и ради вечности, ибо и тело, и душа сотворены для вечности, для богочеловечности.

24. Человек — это единственное существо среди всей твари, распростертое от рая до ада. Размах человеческих мыслей, человеческих чувств, человеческих настроений превосходит и ангельский, и дьявольский: превосходит ангельский, так как человек может ниспасть до дьявола; превосходит дьявольский, так как человек может возвыситься до Бога. Человек — всегда вечное существо, хочет ли он того, или нет. По всему, что ему присуще, струится некая загадочная вечность. Самим своим бытием человек предназначен к бессмертию и вечности. Только это бессмертие, эта вечность могут быть двоякими: добрыми или злыми, Божиими или дьявольскими. Человеку оставлена свобода и право выбора между этими двумя бессмертиями, между этими двумя вечностями.

Когда начинается бессмертие человека? Начинается с его зачатия в утробе матери. А когда для него начинается рай или ад? — Начинается с его свободного выбора Божественного добра или дьявольского зла, Бога или дьявола. И рай, и ад для человека начинаются здесь, на земле, чтобы после смерти продлиться в той жизни на том свете. Что есть рай? — Рай есть чувство Бога. Если человек чувствует Бога в себе, он уже в раю. Где Бог, там и Царство Божие, там и рай. С тех пор как Бог Слово сошел на землю и стал человеком, рай стал самой непосредственной человеческой реальностью. Ибо где Господь Иисус Христос, там и рай. Поэтому святой Иоанн Кронштадтский говорит: "Когда Бог будет во всех мыслях, желаниях, намерениях, словах и делах человека, тогда приходит к нему Царствие Божие; он во всем видит тогда Бога: в мiре мысли, в мiре деятельности и в мiре вещественном" ("Моя жизнь во Христе").

25. Сделать мысль причастной Божественному все-смыслу, Божественной логосности — значит преобразить ее в Бого-мысль. Также и чувство; если оно станет причастным Божественному все-смыслу, то преобразится в Бого-чувство. А Бого-мысли и Бого-чувства подобны Ангелам. Душа, исполненная ими, полна Ангелов. Это и делает ее раем. Постоянно чувствовать и постоянно сознавать Божественную логосность и божественную всезначимость мiра — это и есть рай для человеческой души. Не иметь этого чувства и этого сознания — ад для души. Постоянство и бессмертие в чувстве и осознании Божественной логосности мiра характеризует Ангелов и святых. Полное отсутствие этого чувства и этого сознания характеризует демонов и людей, закореневших во зле. Колебания в этом чувстве и в этом сознании — удел человеческой полу-веры. Рай состоит в постоянном и бессмертном чувстве и сознании Божественной логосности мiра. А ад — в полном их отсутствии; дьявол тем дьявол, что абсолютно и вечно отрицает логосность и логичность мiра. Для него — все бессмысленно, все неразумно, поэтому все нужно уничтожить. А человек поставлен на полпути между раем и адом, между Богом и дьяволом.

26. Каждая мысль и каждое чувство исподволь отводит души или в рай, или в ад. Если она словесна (логосна), то такая мысль связывает человека с Богом Словом, со Все-смыслом, со Все-ценностью; а это уже рай. Если же она исполнена бессловесия и противится Слову, то неминуемо связывает человека с бессмысленным, с лишенным смысла — с дьяволом; а это уже ад. Относящееся к мысли относится в той же мере и к чувству. Все начинается отсюда, с земли: и человеческий рай, и человеческий ад. Человеческая жизнь на этой планете — это грандиозная драма: здесь постоянно сталкивается преходящее с вечным, смертное с бессмертным, зло с добром, дьявольское с Божиим.

27. В конечном итоге, невидимое — это сердце видимого, суть видимого. Будем искренними, все три мiра: и космос, и земля, и человек — представляют собой некие невидимые силы, облеченные в материю. Видимая природа — это материальная проекция нематериальных, невидимых мыслей ("логосов") Божиих. А человек — это то же самое и нечто намного то превышающее: человек — это видимая проекция невидимого образа Божия.

Любая вещь в мiре сем — это как бы рамка, в которую Бог заключил какую-либо Свою мысль. А все вещи вкупе составляют роскошную мозаику мыслей Божиих. Шествуя от одной вещи к другой, мы как бы посещаем одну за другой Божии мысли, Божии начертания, во всей свежести и первозданности написанные на вещах. И идя от одного человека к другому, мы в каждом из них зрим образ Божий во всей его неповторимости. Ибо тогда как Бог в вещах заключил Свои мысли, в человека Он вложил Свой образ. Сказано в Святой Книге: И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его (Быт. 1, 27). Поэтому каждый человек — Бого-носец от утробы матери своей. Но образ Христов в душе своей человек разрушил грехом, помрачил страстями, обезобразил пороками. И чудный лик Христов он вымазал черной смолой страстей и отвратительным гноем сластолюбия. Но Премилостивый Господь Иисус Христос потому и стал человеком, "да Свой паки обновит образ, истлевший страстьми" (Догматик, глас 4). Он стал человеком, чтобы напомнить человеку о присущем ему образе Божием, о его Божественном происхождении и чтобы этот образ Божий в нем очистить от смрадного ила греха, от черной смолы страстей и омерзительного гноя похотей. Он, бесплотный Бог и Господь, восприемлет на Себя человеческую плоть и в нее заключает Свое Божество, чтобы показать людям, что плоть — рамка образа Божия (иконы Божией). Он, неописанный Бог и Господь, воплощается и в воплощении описывает Себя, написует Себя. Невидимый Бог, воплотившись, соделывает Себя видимым; неописанный Господь, воплотившись, описывает Себя плотию. Соединив в Себе Бога и человека, Господь Иисус Христос обновил образ Божий в человеке.

28. Лишь в Личности Богочеловека обрела свою значимость и личность каждого человека вообще. Ибо сущность личности каждого человека содержится в образе Божием. По учению и опыту Богочеловеческой Церкви, Церкви Православной, самое главное — это найти образ Божий в человеке. Если ты найдешь его в человеке, то ты обрел его непреходящую ценность, его абсолютность, его незаменимость, его бессмертие и вечность. Часто образ Божий в человеке покрыт илом сластей и струпьями пороков, заглушен тернием страстей и грехов. Но предназначение православного христианина — счистить все это с образа Божия в душе человеческой, чтобы этот образ вновь заблистал своей божественной красотой. Если ты сделаешь это, то возлюбишь человека и во грехе его; ты никогда не будешь отождествлять грех с грешником и преступление с преступником; ты всегда сможешь отделить грех от грешника, осудить грех и помиловать грешника, как это сделал Христос с грешницей в Евангелии (см.: Ин. 8, 3—11). Вот, всемилостивый Господь осуждает грех, но не осуждает грешницу. Он как бы говорит: "Я не осуждаю твою богообразную душу, но осуждаю твой грех; ты — не то же самое, что и грех; в тебе есть божественная сила, могущая освободить тебя от греха"; иди и впредь не греши (Ин. 8, 11).

29. Сколько бы человек ни был влюблен в бури и грозы, он все-таки возжелает хотя бы на короткое время успокоиться в некоем тихом пристанище, где время не воюет с вечностью. Тогда его мысли, услажденные любовью от частых молитв, утонут в бесконечных лазурных глубинах. И всю его душу зальет одно желание: все свои мысли навсегда превратить в вековечные молитвы. Ибо мысли, не выливающиеся в молитву, — это сеятели бури, вызыватели грозы, творцы бунта. То же самое относится и к чувствам, если они не преобразуются в молитву.

Проклятие для человека — мысль, не желающая преобразиться в молитву, завершиться молитвой. Ужасно невыносимо иметь мысли, которые пред мистерией мiров не переходят в молитвенное возбуждение и восхищение. Нет ничего изумительнее тех мыслей, которые при воззрении на Божии мiры неощутимо вырастают в молитву.

30. Всему земному присуще нечто небесное; во всем естественном присутствует нечто сверхъестественное. В пшеничном зерне заключена частичка неба, ибо пока оно составилось, много небесного света, теплоты и лазури в себя впитало. Что-то звездное присутствует во всех растениях, во всех животных, во всех минералах, а тем более — во всем человеческом. Все в этом земном мiре судьбоносно связано с тем небесным мiром. Бесспорна истина: земля держится небом и существует небом; земля и все, что на ней. Одна и та же Сила содержит в бытии небесный и земной мiр, естественное и сверхъестественное, видимое и невидимое. Переход естественного в сверхъ-естественное и сверхъестественного в естественное весьма таинствен и загадочен, он не подлежит контролю человеческого пытливого духа. Через невидимые протоэлектроны и фотоны совершается переливание над-естественного в естественное, невидимого в видимое. А через таинственные фотоны души осуществляется переливание световых логосных сил Бога Слова (Логоса) в человеческое существо. Так, на самом деле нет четких границ между сверхъестественным и естественным, между невидимым и видимым. Во всем земном — много небесного.

31. Философия — это своего рода мученичество. Здесь мысль скитается по темным безднам и диким ущельям небытия и все-бытия. Поэтому философы — по большей мере печальные и — увлеченные люди.

Философы — часто и трагичные люди. Ведь их мысль долго и упорно штурмует космические тайны, пока наконец, подобно подстреленной птице, не упадет перед их последними твердынями.

Философы — иногда и отчаянные люди. Ибо мысль заводит их в такие лабиринты, из которых нет ни возврата назад, ни выхода впереди.

Философы — по временам и бунтующие люди. Ибо мысль у них возмущается при виде пугающей загадочности мiра сего.

Философы — иногда саркастичные люди. Ибо их мысль не в состоянии найти ту каплю нектара, которая скрывается в соцветиях одушевленной и неодушевленной твари. И они питают себя горькой листвой грозных тайн, так обильно и буйно произрастающих на лугах наших печальных земных реальностей.

32. С ними, с философами, я в караване, блуждающем по бескрайним пустыням. И нам недостает воды, чтобы мы освежили душу, так как мысль наша утомилась, чего-то алчет и жаждет. И мы вкушаем песок и упиваемся им. О, сланые, горькие, страшные тайны, подобные песку... Скорбь это — быть философом. Ибо ты — в караване, который никак не может выйти из пустыни. Здесь человеческая мысль наконец в страшных мучениях издыхает от голода и жажды. А человек? — Отчаянное печальное существо, завершение серого песчаного холмика своего путевождя — мысли.

Впрочем, для человеческой мысли, измученной в пустыни мiра сего, все-таки существует один выход. Да, только один выход! Это — Он, Богочеловек Христос. Он, Который мысль человеческую завершил Богом, Творцом мысли; Он, Который мысль человеческую, эту весть, преисполненную горечи, превратил в благо-вестие; Он, Который человека, это самое трагическое существо, совершил и до-вершил Богом. Он — чудесный и чудотворный Богочеловек: Бог человеческой мысли, Логос человеческой мысли, Логика человеческой мысли, Смысл человеческой мысли.

33. Разве человеческая мысль не есть самое кровожадное чудовище, если не завершится и не усовершится Логосом мысли, Логикой мысли? Без Логоса мысли, без Смысла мысли человеческая мысль — это великая бессмыслица. Вы должны были это почувствовать, если серьезно размышляли о том, что такое мысль. Знаете, от такого размышления о природе мысли кровь стынет в жилах и мысль начинает как бы бредить и выходит за границы здравого рассудка. Истина, по-человечески реальная истина: лишь с Богочеловеком и в Богочеловеке человеческая мысль становитсяигом благим и бременем легким (ср.: Мф. 11, 30). Только Богочеловек открыл истинный путь для человеческой мысли — путь, ведущий в бессмертное совершенство и вечную жизнь. Этот путь заключается в следующем: человеческая мысль Богочеловеческими средствами должна развиться в Бого-мысль, человеческое чувство — в Бого-чувство, человек — в богочеловека по благодати.

34. Разум, живущий и выражающий себя во грехе, лукавстве и смерти, — это наказание Божие. Большой разум — большое наказание. С разумом, но без доброты и нежности человек — совершенный демон; ведь и демон — это большой разум без единой крупицы доброты и любви. Но и человек — то же самое, если у него нет этой любви и доброты. Человек разумный без доброты и сострадания — это ад для души и сердца, ад для всего человечества. Он разрушителен и саморазрушителен. По слову Святого Евангелия, расточи гордыя мыслию сердца их (Лк. 1, 51).

35. От каждого евангельского подвига в душе возникает как бы новое око, а от многих подвигов — многие очи, которыми душа смотрит и видит незримо и богочеловеческим судом оценивает все события в себе и в окружающем мiре. Если человек подвизается в евангельском милосердии, то в его душе должно засветиться око, которое бы пристально взирало на все Христово и денно и нощно искало вечного и Богочеловечного. Если он подвизается в евангельской любви, евангельской молитве, евангельском посте и в прочих евангельских добродетелях, в его душе умножаются очи, взирающие на невидимое и зрящие Незримого. Лишь в подвиге евангельских добродетелей у человеческой души отверзаются очи на все Божие и вечное в мiре временного бытия. Если душа не стяжает в себе евангельские добродетели, то остается слепой ко всему бессмертному и вечному и на этом, и на том свете (см.: 2 Пет. 1, 3—9).

36. Наше — это возрастить и выпестовать в себе все вечное и Богочеловечное: развить в себе чувство и сознание вечной жизни до конечных границ. Для того Бог Слово и стал человеком, чтобы нас, людей, научить приобретать вечную жизнь в этом тленном мiре. Наша вера — это не что иное, как непрестанная борьба за вечную жизнь, непрестанное мученичество за вечную жизнь (см.: 1 Тим. 6, 12). А земля — это поле битвы и место мучений (martyrion), на котором мы претерпеваем муки и подвизаемся за вечную жизнь. В этом — наше призвание (см.: 1 Тим. 6, 12). Мыслящий иначе — не Христов.

37. Нельзя выбрасывать из ума: человек лишь тогда становится способным рассматривать и познавать самого себя и окружающий мiр с Божией точки зрения, оценивать его глазами Христа, измерять Богочеловеческой мерой, если он сам благодатными подвигами евангельской веры со-воплотится Богочеловеку Христу, станет сонаследником, составляющим одно с Ним тело (ср.: Еф. 3, 6), составной частью Его Богочеловеческого Тела — Церкви. Другими словами, если он воцерковится (войдет в соборную полноту Церкви) всем существом своим, всею душею своею, всем сердцем своим, всею силою своею и если он станет одно с соборною полнотою Церкви, со Христом, так что на мiр будет смотреть святыми глазами Духа Святого. Все это достигается непрестанным благодатным упражнением в евангельских подвигах веры, любви, надежды, молитвы, поста, кротости, смирения, терпения и других. И происходит таинственное и благодатное срастание человеческой души и всего существа с Господом Христом, как ветвей с лозою (см.: Ин. 15, 1—6). Так человек становится самим собой, так он срастворяется с Церковью и со Христом.

38. Написано: погублю мудрость мудрецов, разум разумных отвергну (ср.: 1 Кор. 1, 19). Что человеческое может выстоять перед силой греха и дьявола? Может быть, разум, или воля, или сердце? Все это немощнее тени и слабее паутины. Есть ли такая человеческая мудрость, которая не падет бездыханной перед страшной силой смерти и греха? Есть ли такой человеческий разум, который не будет насмерть поражен в борьбе с грехом, смертью и дьяволом? Нет такой человеческой мудрости, хотя бы то была и "мудрость мудрецов", которую не уничтожили бы смерть, грех и дьявол. Нет такого человеческого разума, хотя бы то был и "разум разумных", которым смерть, грех и дьявол не играли бы, как дети шариками. И разве эта мудрость — действительно мудрость, если она не может спасти человека от смерти и греха? И разве этот разум — истинный разум, если он не может найти для человека средство спасения от смерти, греха и дьявола? И "мудрость мудрецов", и "разум разумных" оставляют людей обезличиваться и погибать в смерти и смертном, во грехе и греховном, в дьяволе и дьявольском. Здесь беспомощность человеческой мудрости и человеческого разума почувствует каждый, кто попытается с их помощью решить проблему смерти и жизни и освободиться от греха и смерти. И если он последователен и упорен, то должен прибегнуть к чему-то более сильному, нежели человеческая мудрость и человеческий разум. А в нашем человеческом мире этим более сильным является только Крест Христов. О сем и предупреждает богомудрый апостол, напоминая христианам слова Божии: Написано: погублю мудрость мудрецов, разум разумных отвергну. И поистине, крестом спасая мiр от греха, смерти и дьявола, Господь наш Иисус Христос погубил (уничтожил) "мудрость мудрецов" и отверг "разум разумных". И установил Крест Свой как силу спасения, средство спасения и знамение спасения.

39. Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? (ср.: 1 Кор. 1, 20) — чтобы то оспорить и доказать, что не Крест Христов — та сила, которой мы спасаемся от греха, смерти и дьявола, а мудрость человеческая, и книжность человеческая, и не знающее границ человеческое мудрование. "Где мудрец", который бы нашел для нас врачевство от смерти и спас нас от греха; который бы объяснил нам тайну мiра и человека; который бы поведал нам смысл жизни и смерти. "Где книжник", который бы нам все искусно описал и показал — и тем самым доказал бы спасительность человеческой книжности. "Где совопросник века сего", который бы все это осмыслил и логически нам обосновал — и таким образом возвестил бы спасительную миссию людской философии. И "мудрец", и "книжник", и "совопросник века сего" — не кто иные, как красноречивые и неумолчные свидетели человеческой немощи и человеческой беспомощности перед главными логическими и естественными вопросами человеческого духа. Они часто еще более умножают наши мучения от неведения, от немощи, от греха, от смерти, от беспомощности, словом — наши мучения от ада, который мы называем человеческим познанием, человеческим разумом, человеческим сердцем.

40. Ибо, когда мiр своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди (Креста Христова) спасти верующих (1 Кор. 1, 21). И в целом, и в частностях мiр сотворен Богом Словом, Богом Премудростью, Который как Спаситель мiра именуется и Премудростью Божией (1 Кор. 1, 24. 30). Это значит, весь мiр вокруг человека является зеркалом премудрости Божией и каждая тварь — неумолчный глашатай и проповедник этой премудрости. Находясь в этом Божием мiре, человек поистине пребывает в "премудрости Божией", окруженный ею со всех сторон. И несмотря на все это, род человеческий, этот мiр богообразных мудрецов, мудростью не познал Бога, хотя и обитал в премудрости Божией, то есть в творении Божием, которое все громогласно проповедовало своего Творца. Тьмою грехов своих мы, люди, затворили от себя премудрость Божию, разлитую по всей твари и сокровенную в ней. А из Креста Христова воссияла вся Божественная премудрость вочеловечившегося Бога Слова, благодаря чему, верою в него, мы и познаем Единого Истинного Бога и Господа, и спасаемся от греха, смерти и дьявола. И каждый разумный и искренний человек должен признать: воистину Бог юродством проповеди Креста Христова спасает верующих. Крест и вера — вот средства спасения. Силу Креста можно почувствовать, если уверуешь в него, хотя бы то было и вопреки всем "логическим доказательствам", выдвигаемым человеческим разумом против этой веры. Если человек уверует в Крест, то постепенно проникается его спасительной силой и радостью спасения и по нему разливается премудрость Божия, исполняющая его истинным познанием Бога, силы Божией и премудрости Божией, а также познанием чудодейственного подвига Богочеловека: спасения мiра Крестом. Лишь через спасение от греха, смерти и дьявола мы приходим к истинному богопознанию, а также к познанию человека и прочей твари. Ибо грех, смерть и дьявол источают из себя мрак и тьму, затворяющие от нас Бога и помрачающие творение Божие, чтобы мы не видели в нем премудрости Божией и силы Божией, которые бы привели нас к истинному Богопознанию, а также к истинному познанию человека и всей твари. Лишь очищенные от греха человеческие ум, сердце и душа способны истинно познать Бога, человека и окружающий мiр. Крест в душе, Крест в сердце, Крест в уме — вот силы, очищающие нас от всякого греха и дарующие способность верою познавать Бога и премудрость Божию. А без веры в Крест нет ни спасения, ни Богопознания, ни знания о человеке.

41.Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого... — Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1, 22—24). — Иудеи просят знамения, а грекам (эллинам) нужна философия; им не до спасения от зла, греха и дьявола. Но лишь освобождение от всего этого дает все потребное для человека: силу и мудрость, знание и крепость, бессмертие и радость. А без того ни чудеса не приводят иудеев к спасению, ибо они не веруют Чудотворцу, ни человеческая мудрость не приводит еллинов к истинной Премудрости, ибо они не веруют в воплощенную "премудрость Божию" — в Богочеловека Христа. Первое условие для обретения истинной Премудрости: дух человеческий должен освободиться от прельщения, лжи, греха, т. е. от гордости, самодовольства, эгоизма, замкнутости в себе (см.: Ин. 12, 24). Божественная Премудрость подается лишь чистым сердцем, лишь людям святой жизни (см.: Мф. 5, 8; Иак. 3, 13). Эта Премудрость — дар Божий; она, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна (Иак. 3, 17). А такая мудрость — это лишь евангельская премудрость, достигаемая верою во Христа распятого и воскресшего и чистой и святой жизнью по вере.

42. Ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (1 Кор. 2, 2). — Потому что Он — единственное Существо под небом, Которым люди могут спастись (см.: Деян. 4, 11—12). Знать сие — это обладать высшим знанием, единственно ценным и всеобъемлющим. Без этого не являются ли все человеческие знания пустым и немощным неведением? Ибо на самом деле они нисколько не помогают человеку в самом главном. Обладая всеми ими, человек — лишь бурлящее, грохочущее и призрачное "ничто" (см.: 1 Кор. 13, 2). Если человек заглянет в себя, во все свои знания, то должен будет прийти в содрогание от своей ничтожности, как бы не-бытия, и от своей немощи. Но если он духовно пробудится, то почувствует, чту означает Богочеловек Христос для рода человеческого: он ощутит Его Спасителем всего человеческого, все-наполняющим Смыслом и души, и тела, и знания, и чувства, и жизни, и смерти, и бессмертия, и вечности, всего видимого и невидимого. Эллинский дух — и по вере, и по философскому обожанию человека, человекопоклонству — полностью немощен и беспомощен, когда встает вопрос о спасении человека и мiра. Более того, эта склонность сильно мешает эллинам правильно оценить Богочеловека Христа и принять Его как Единого Истинного Бога и Господа, Спасителя и Искупителя. Посему святой апостол и приходит в их среду (в среду эллинов в Коринфе) с решением быть ничего не знающим среди них, кроме Иисуса Христа, и притом распятого. Да, Распятого. А это значит: Спасителя, а не только Учителя; прежде всего — Спасителя, а затем Учителя. Как Спаситель Он Своею крестною смертью, Своим Воскресением, Своим Вознесением, всей Своей Богочеловеческой жизнью совершил спасение мiра от греха, смерти и дьявола. Это и соделало Его единственным Учителем рода человеческого: ибо только Он и учит людей, и дает им Божественные силы побеждать грех, смерть и дьявола, благодаря которым они приобретают и уготовляют себе вечную жизнь. Поэтому Ему и имя: Иисус, что означает "Спаситель".

43. Мудрость же мы проповедуем... но мудрость не века сего... но проповедуем премудрость Божию, в тайне сокровенную — Theou sophian mysteriw ten apokekrummenen — которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей (1 Кор. 2, 6—7). Господь Христос как Богочеловек и есть та Премудрость Божия (1 Кор. 1, 24, 30) и "слава наша". В Троичном Божестве Он — прежде мiра сего, "прежде всякого времени" (в русск. переводе: "прежде веков". — Примеч. пер.) предназначен быть вечным смыслом человеческого существа и его славой. И действительно, этой славой Он, вочеловечившись, прославил человека.Всю полноту Божества Своего внес Он в человека (ср.: Кол. 2, 9) и таким образом несказанно прославил человека. Как Богочеловек Он ввел человека в полноту Божественной жизни, Божественного бессмертия, Божественной вечности, Божественной славы: ибо вот, Он как Человек сидит одесную Бога Отца, в вечной Божественной славе. Человек сотворен с богочеловеческими начатками и возможностями. Они — в богообразии его существа. А богообразие проявляет себя в устремленности к Богу: в желании все свое совершить и завершить Богом, Богочеловеком: и душу, и тело, и сердце, и жизнь. Поэтому явление Бога Слова как Богочеловека соответствует вечным хотениям человеческого существа.

44. А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божии — ta bate tou Theou (1 Кор. 2, 10). За веру во Христа и любовь ко Христу Бог дает Духа Своего Святаго, Духа Истины, вводящего христолюбивую душу во всю истину о Богочеловеке Христе и открывающего ей все глубины Божии, которые в Нем. Дух Святой отверзает человеку очи, так что тот видит, чего не видел глаз, и слух, так что он слышит, чего не слышало ухо, и сердце, так что чувствует и познает, что не приходило на сердце человеку (ср.: 1 Кор. 2, 9). В день Святой Пятидесятницы Дух Святой открыл апостолам всю Христову тайну, и с тех пор они ради Него шли на все виды смерти, подвергали себя всевозможным опасностям, претерпевали различные мучения. Оставшись навсегда в Церкви, Дух Святой и впредь открывает Христову тайну каждой христолюбивой душе (см.: Ин. 14, 16—17, 26; 16, 13; Деян. 4, 31; 10, 47; 11, 15; Еф. 1, 17), Он — главный Апостол и Свидетель Христов (см.: Ин. 14, 16—26; 15, 26). Он преподает боголюбивым душам самое совершенное знание о Господе Христе, какое только способно воспринять человеческое существо. Поэтому духоносный благовестник пишет христианам: Вы имеет помазание от Святаго и знаете всё — o‡date pЈnta (1 Ин. 2, 20): знаете всё, что только может человек знать о Боге, о мiре, о человеке, о жизни, о вечности. Лишь духоносцы знают тайну Богочеловека. Это прежде всего святые. Несомненно, каждый христианин через Святые Таинства становится духоприимцем и духоносцем. Но лишь святые удерживают в себе Духа Святого, творя евангельские добродетели и проводя евангельскую жизнь, а мы огорчаем Его грехами, да и изгоняем. Нося в себе Духа Святого, открывающего им глубины Божии, которые в Иисусе Христе, святые отцы и являются единственными истинными и достоверными истолкователями Священного Писания и вообще Божественного Откровения.

45. Ибо кто из человеков знает, чту в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего (того, что в Боге— ta tou Theou) никто не знает, кроме Духа Божия (1 Кор. 2, 11). Человек — это закрытый мiр, замкнутый универсум. Таким его делает его собственное самоощущение и самопознание. Без его волеизъявления никто не может в них проникнуть, кроме Всеведущего и Вездесущего Господа. Это его исключительная и неотъемлемая собственность. Вообще говоря, только это ему и принадлежит. Он себя познаёт и знает посредством внутреннего чувства и самопознания. Но в чем сущность этого внутреннего чувства и этого самопознания — он и сам не знает. Их тайна сокрыта в Боге Слове, как и всецелая тайна человеческого существа. Лишь воплощенный Бог Слово, Богочеловек Христос, открыл не только тайну Бога, но и тайну человека. Поэтому через посредство Богочеловека лучше всего и совершеннее всего познается человек. Когда человек живет Богочеловеком, его знание и о Боге, и о человеке возрастает в Богочеловеческом совершенстве. Дух человека — источник человеческого самопознания и знания, всего самоощущения и чувства. Только он знает, что в человеке, и от него зависит, откроет ли он это. Так и того, что в Боге никто не знает, кроме Духа Божия. Только Дух Божий знает, что в Богочеловеке Христе. Человек же лишь после личного освящения и соединения с Духом вводится в эти тайны Духа. Приобщаясь святой жизнью к Духу Святому, человек, по мере своего освящения, приобретает и знание о том, что в Боге, как и знание о том, что в человеке. Поэтому лишь святые духоносцы знают Бога и то, что в Боге, знают человека и то, что в человеке.

46.Но мы приняли не духа мiра сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога (1 Кор. 2, 12). — Вот тайна христианского Богопознания, тайна познания Христа. Дух Святой дает нашему духу силы, чтобы мы могли знать дарованное нам от Бога. Божие познается Божиим. Бог познается Богом — это апостольское и святоотеческое правило в христианской теории познания, гносеологии. Чем обильнее приемлет в себя человек Духа Божия, тем совершеннее знает он Бога и Божие. Лишь духоносцы знают в полноте, какие богатства, какие совершенства, какие святыни дарованы нам от Бога в Богочеловеке Христе. Как святые апостолы лишь Духом Святым познали это совершенно и ясно, так и каждый христианин. Это — закон, действующий для каждого человеческого существа. Поэтому духоносные отцы совершеннее всех знают Христа и по вдохновению Духа изъясняют Святое Евангелие, ибо истолковывают его Духом Святым, открывающим им и глубины Божии.

А что такое "дух мiра сего"? Это такое мiровоззрение: мiр сей — это всё и вся; им живут, им и умирают; в нем появляются, в нем и исчезают; кроме мiра сего, иного мiра не существует; кроме человека, не существует Бога; пребывающее в мiре сем — это всё, а выше сего мiра и вокруг него — ничто, ничто, ничто; человек своим существом возник и вырос из мiра сего и в него весь снова возвращается, растворяется и истлевает. Поэтому "дух мiра сего" не может знать ни Христа Бога, ни дарованного нам в Нем от Бога. "Дух мiра сего" пребывает во властях мiра сего, не познавших и не признающих Богочеловека и Спасителя во Христе Иисусе, Господе нашем; этот дух и в материалистах, и в рационалистах, и в гуманистах, и в папистах, и во всех тех, кто хочет низвести Богочеловека Христа до человека и представить христианство как человеческую философию, человеческую науку, человеческое явление, человеческое творение.

47. Ибо я ничего не знаю собою — ouden gar emautw synoida (1 Кор. 4, 4). Даже и апостол Павел лишь через Богочеловека Христа начал познавать самого себя. Через познание Христа — к самопознанию! Да, это единственный путь. Богочеловеком мы познаём себя как человека, входим в страшную тайну существа, именуемого человеком, познаём, что он такое, откуда, для чего, куда движется. Лишь через посредство Богочеловека мы начинаем разуметь свой разум, свое сердце, свою душу, свое тело, и мiр вокруг нас, и многие тайны Божии — святые, пресвятые, превозвышенные. Как человек, сам по себе, "ничего не знаю собою". Что знаю, — говорит Павел, — знаю Христом, живущим во мне: в моей душе, в моем разуме, в моем сердце, в моей жизни (см.: Гал. 2, 20). Им живет мое самопознание, мое знание и врастает в святые тайны Божиих мiров. Я лишь теперь усматриваю, что самопознание правильно, истинно, бессмертно и вечно — лишь Им и в Нем. Ибо все, что познаю и знаю как несомненно истинное и действительное, познаю и знаю Им, а не собою.

48. Обратим внимание на смысл святого апостольского благовестия: Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету — phws lampsai,озарил — elampsen — наши сердца, дабы просветить познанием славы Божией в лице Иисуса Христа (2 Кор. 4, 6). Лишь когда Бог Своею благодатью зажжет свечу нашей души, "озарит наши сердца", тогда наше духовное зрение становится способным видеть вечную Божественную славу в лице Иисуса Христа, Богочеловека. Не видящий Бога в лице Иисуса Христа поистине слеп, поистине тьма ослепила очи его души. И он никогда ни в ком и ни в чем не найдет Истинного Бога, ибо нет Его вне Христа. Вместо этого он будет провозглашать богами разные существа, явления или вещи. Если же человек через покаяние пробудится из своей страсти, из своего грехолюбия и отрезвит свою душу верой во Христа и любовью ко Христу, то сразу же узрит в Нем Бога и всю Божественную славу, насколько может подъять ее человеческое существо, к вечной своей славе.

49. Не можешь себя знать, знать точно и истинно, пока не посмотришь на себя Богочеловеческим оком Церкви и пока не измеришь себя Богочеловеческим мерилом Церкви. Ибо и ум наш не представляет собой непогрешимого мерила и непогрешимого судии: он подвержен многим немощам, несовершенствам, изъянам и помрачениям. Ему необходимо добровольно принести себя в жертву Господу Христу — Божественному Слову, Божественному Уму: через самоотверженный подвиг веры, любви, молитвы. И тогда чудодействующий Господь в Богочеловеческом Теле Своей Церкви преобразит его, обновит, освятит, введет в соборный Бого-человеческий ум Церкви. И лишь здесь, в этом Бого-человеческом уме Церкви, твой ум обретет себя, свою полноту, свое совершенство, свою святость, свою непогрешимость. Только со всеми святыми (Еф. 3, 18), в Церкви Христовой, мой ум становится соборным, воцерковленным, преображенным Богочеловеком, приобретает силу и крепость и ясно видит, опять-таки со всеми святыми, через них и с их помощью — свой вечный путь, свой вечный смысл, свою вечную ценность, свою вечную жизнь, свою вечную радость.

Без этого мой ум — пустое, почти бесконечное ничто (Гал. 6, 3); и весь я, со всецелой моей душой, и телом, и сознанием — непрестанное, бесконечное метафизическое, а также и физическое "ничто", пока я отделен от Того, Кто есть всё и вся для каждого существа: от Господа Иисуса Христа, Бога Слова, всецело воплощенного в Его Церкви. Ибо вне Богочеловека Христа я — весь смертен, весь "ничто", включая и физическое "ничто", так как именно физической частью своего существа я наиболее поражен тлением и подвержен видимой смерти. До тех пор пока моя человеческая мысль не преобразит себя Словом (Христом), она остается фантастическим призраком, прежде всего — для самой себя. Да, человеческая мысль бессмысленна, пока не наполнится смыслом, не преобразится (букв. "не станет логосной". — Примеч. пер.) Богом Словом — Господом Христом — в Его Церкви; пока не лишится бессловесия, не воцерковится, не станет соборной, святой, исполненной благодати, богочеловеческой.

50. Нет большего мучения (см.: Еккл. 1, 18), нежели мысль сама по себе! И нет большего ада, чем мысль сама в себе и сама с собой, полностью отверженная от Творца и Бога мысли — от Господа Иисуса Христа, Бога Слова. Человеческая мысль без Господа Христа не может ни познавать себя, ни знать себя или окружающий мiр. И если в своем воображении она думает, что что-то знает — еще не знает так, как должно знать (1 Кор. 8, 2). Вообще говоря, все мыслительные способности находятся не в самой мысли, а в Боге Слове; от Бога Слова они и проистекают (см.: 2 Кор. 3, 5). В этом — разумность мысли, и смысл мысли, и логичность мысли, и логосность мысли. Без этого она всегда бессловесное (букв. "лишенное логоса". — Примеч. пер.) привидение, немыслящее чудовище, которое само по себе непрестанно вьется по пустыням бессмысленного существования и бытия, приводящего в конце концов к небытию.

51. Своим Богочеловеческим подвигом спасения на земле Господь Иисус Христос благословил род человеческий всяким духовным благословением (Еф. 1, 3). Этим Он осуществил то, чтчо в качестве определения Божия о роде человеческом существовало в Трисолнечном Божестве "прежде создания мiра". Спасение, которое мы, христиане, стяжаем и приобретаем Спасителем, — это осуществление предвечного Божия замысла о нас,так как Он избрал нас в Нем прежде создания мiра. Избрал весь род человеческий как единое целое, а нас, христиан, и как отдельных верующих, предвидя, что мы с верой и любовью примем Спасителя и спасение. Это избрание ни в коем случае не означает Божия предопределения; оно — лишь Божие предведение и предвидение того, как кто из людей будет относиться к предлагаемому Им спасению. Ибо человеколюбивый Спаситель предлагает спасение всем, но принимает его лишь известное число людей. Принимают его те, которые добровольно решаются жить святой и непорочной жизнью во Христе и пред Христом. А такой жизнью можно жить лишь Духом Святым и в Духе Святом с помощью Святых Таинств и святых добродетелей, источающихся из Святых Таинств. Никого нельзя насильно принудить жить праведной и святой жизнью. Здесь все основано на свободной воле, на добровольном усилии и труде. Добродетели, святые добродетели нельзя навязать силой или неким предопределением, так как они, от начала до конца, — дело доброй воли.

52. Бог благодать приумножил в нас во всякой премудрости и разуме (разумении) — en pase sophia kai phronesei (Еф. 1, 8). — Благодать в премудрости. Это облагодатствованная премудрость, премудрость божественная, логосная, бессмертная, вечная, только в границах нашей человеческой души. Обогащенный этой благодатной премудростью, христианин премудро живет на земле, избегая греха, от которого душа теряет разум и начинает бредить. Ибо грех — это и есть безумие души, утрата ею разума. Благодать в разуме (разумении) — это Божественная сила, освящающая, преображающая и обоживающая: она освящает разум, преображает и обоживает его. И разум становится чистым, обновленным, преображенным, обоженным, и из него струятся божественные мысли, божественные рассуждения, божественные размышления. Пока он под властью греха, разум источает из себя тьму и мрак, убогие и худые помыслы, безумные, лишенные смысла мудрования, потому что грех царствует в человеке через многочисленные виды демонизма и глупые рассуждения. Зараженный грехом разум всегда находится под властью зла, а тем самым — и под мучительством дьявола. Облагодатствованный же разум всегда пребывает под властью Божественного блага, а тем самым — под владычеством Самого Бога всяческих благ — Господа Иисуса Христа.

53. Разум преображается благодатью с помощью Святых Таинств и святых добродетелей. Так, молитва своей святой силой наполняет разум благодатью; и соединенный с молитвой разум каждое свое рассуждение развивает и ведет по Божественным путям, так что его никогда не соблазняют мрачные беспутья. Точно также и любовь своей святой силой наполняет разум благодатью, так что тот с восхищением благовествует и оправдывает Христо-образную любовь ко всем людям и ко всем творениям. Так же действуют и смирение, и кротость, и пост, и все прочие евангельские добродетели: каждая своей святой силой преисполняет разум благодатью и тем самым преображает его, освящает, соединяет с Богочеловеком Христом, обожает, вводит в бессмертие и вечность — и дарует ему способности радостно и возвышенно жить во времени для вечного, для Божьего в человеке, для Бого-человеческого в людях, для Господа Иисуса Христа во времени и вечности и всем своим существом усвоять вечную Божественную Премудрость, явленную в Божественном Откровении.

54. Что Бог хочет сделать с этим мiром? Какова в нем Божия цель? Чего хочет Бог от рода человеческого, от человека? Почему Бог сотворил такой мiр и такого человека в нем? Этого не знает и не может знать никакая людская мудрость, никакой человеческий разум. Это могут знать и действительно знают лишь мудрость и разум, преисполненные Христовой благодати. "Богатство благодати" Своей Трисолнечный Господь и излил на нас, "открыв нам тайну Своей воли" в Лице Господа Иисуса Христа и в Его Богочеловеческом подвиге спасения: "тайну Своей воли" о нашем земном мiре и о всех мiрах, о человеке и о всех человеческих существах. Несомненно, тайна неба и земли — в тайне воли Божией. Если бы Он нам этого не открыл, мы, люди, никогда бы не узнали и не открыли этой тайны, а тем самым для нас осталась бы закрытой и тайна нашей человеческой воли: для чего нам дана воля, чему она должна служить и как ею управлять. По предвечному благоволению Своему Бог открыл нам ту тайну, которую имел в Себе относительно мiра и человека. А это благоволение всецело источается из безграничной Божией любви, по которой Бог и определяет от вечности все Свое отношение к роду человеческому.

55. Как возможно познать Господа Христа, Богочеловека, и Его неизреченное домостроительство спасения мiра? Только со всеми святыми (Еф. 3, 18). В этом домостроительстве спасения и широта Божественно бесконечна и безгранична, и долгота, и глубина, и высота. А это — Сам Господь Иисус Христос, Богочеловек: воплощением Своим Он снизшел в преисподние места естества человеческого; погребением — в преисподние места ада; Воскресением и Вознесением — возшел с человеческим естеством превыше всех небес и вознес с Собою всех святых, всех Своих верных последователей; и Он возносит их непрестанно через святую жизнь в Святых Таинствах и святых добродетелях. Глубины Божии (1 Кор. 2, 10) присущи всему в Богочеловеческом домостроительстве спасения Господа Христа: присущи Его широте, и Его долготе, и Его глубине, и Его высоте. В эти "глубины Божии" вводят нас и руководствуют по ним лишь святые духоносцы (см.: 1 Кор. 2, 10—16), весь дух которых исполнен Духом Святым и Им водим и направляем. И мы лишь в благодатном общении "со всеми святыми" можем это разуметь, постепенно приращая то по мере нашей веры и наших евангельских подвигов. А эти святые духоносцы, где они? В Богочеловеческом Теле Христовом, в Церкви: в ее бесконечных Божественных глубинах, и широтах, и высотах, и долготах. Полностью соединенные с Богочеловеком благодатным соединением, они живут тем, что Его, имеют то, что Его, ведают Его ведением, ибо соборным умом Церкви умствуют, и соборным сердцем Церкви чувствуют, и соборной жизнью Церкви живут, и в соборной воли Церкви сосредоточено все их хотение. Все им принадлежащее прежде всего и всегда принадлежит Ему, и они всегда для себя свои лишь через Него и Им.

56. Апостол Павел говорит: Да познаем любовь Христову, превосходящую всякое знание (разумение) (Еф. 3, 19). От этого по душе подвижника веры разливается чудесное умиление, и он всем своим существом радостно ощущает эту истину: любовь Христова препобеждает всякое знание, ибо она дарует душе такие блага, такие радости, такие блаженства, о которых никакое знание не может даже предполагать, а тем более не может обрести их и дать человеческому существу. Это чувство, и в нем познание всезначимости любви Христовой — дар Божий, откровение Божие для соборного жительства в Церкви "со всеми святыми". Ибо благодатная жизнь в Церкви "со всеми святыми" вводит нас в над-умное, над-человеческое, над-природное (сверхъестественное) познание. Чего? Божественной любви Христовой, выраженной в Его Богочеловеческом домостроительстве спасения, в Его Церкви.

57. Действительно, какой человеческий ум, какой человеческий разум и какое человеческое знание может познать, осознать, проникнуть в пресвятую тайну Церкви Спасителя, которая — не что иное, как весь Богочеловек Христос во всех своих Божественных и человеческих совершенствах и силах? Ум и разум человеческий, в какой бы то ни было человеческой данности и реальности, не могут основательно постичь, а тем более объять безграничные истины Богочеловеческого домостроительства спасения, осуществляемого в таинственном Богочеловеческом Теле Церкви Христовой. Здесь все преисполнено тайнами, и каждая из них неизмеримо и необозримо превосходит всякий ум и разум человеческий. А все эти святые и Божественные тайны Богочеловеческого домостроительства спасения и Его Богочеловеческого Тела Церкви сотканы из Божественной любви Христовой, бесконечной и безграничной во всех ее проявлениях. Эта Божественная, эта Богочеловеческая любовь непостижима и необъятна и всегда и во всем превосходит всякий сотворенный ум. От нее человеческое существо истаевает в умилении и как бы выливается в непрестанные "Осанна". Эта любовь является в то же время и источником истинного, Божественного, Богочеловеческого познания и знания (ведения). Отсюда вытекает исключительно новозаветный гносеологический принцип: Любящий Бога знает Бога (1 Ин. 4, 7—8): знает Бога над-умным, над-разумным знанием, в котором участвует весь наш внутренний, богообразный и устремленный к Богу человек. И эту любовь человек приобретает и развивает в себе до неслыханных высот, лишь живя в Церкви "со всеми святыми", через Святые Таинства и святые добродетели. Ибо в таком благодатно-Богочеловеческом жительстве он исцеляет от грехолюбия и страстей душу, ум и сердце, наполняет их божественным здравием, так что они, исцеленные Христом, становятся способными к истинному Богопознанию и истинному вчедению сверхъестественного и над-умного.

58. К единству веры и познания Христа (Еф. 4, 13) приходят лишь в общении "со всеми святыми", лишь в соборной жизни "со всеми святыми", под верховным руководством святых апостолов, пророков, евангелистов, пастырей и учителей. А их свято наставляет и путеводит Дух Святой, начиная с Пятидесятницы и далее через все века до Страшного Суда. А Дух Святой и есть тот "один дух" в Теле Церкви (см.: Еф. 4, 4). В Нем и от Него и единство веры и познания Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа. Вся истина веры во Христа и познания Христа пребывает в Духе Истины, Который и вводит нас во всю эту истину, одну и единственную (см.: Ин. 16, 13; 15, 26; 14, 26). Он соединяет наше чувство Христа с соборным сердцем Церкви и наше познание Христа — с соборным познанием Церкви. Тело Церкви — одно и имеет одно сердце и одну душу (Деян. 4, 32). В это одно сердце — соборное сердце, в эту одну душу — соборную душу Церкви мы входим и с ними соединяемся благодатным действием Духа Святого, смиряя ум свой перед святым соборным умом Церкви и дух свой перед Святым Духом Церкви. И так приобретаем в себе непреходящее чувство и ведение того, что мы храним одну и ту же веру в Господа Христа со всеми святыми апостолами, пророками и праведниками. Храним одну и ту же веру в Господа и одно и то же познание о Господе.

59. Жизнь христианская, жизнь во Христе, в Его Церкви — это новая жизнь и новый образ жизни: весь человек живет Богом и в Боге. По существу, это вечная человеческая жизнь, жизнь божественная, жизнь совершенная, имеющая свои бесчисленные ступени. Здесь человек знает Бога и Истину Божию и живет в Них и ради Них; здесь человек знает и себя и переживает себя как существо богоподобное, бессмертное и вечное. В противовес этому стоит жизнь языческая, жизнь внехристианская. Она вся протекает в праздности ума — en mataioteti tou noos (Еф. 4, 17): всю свою жизнь, все силы для жизни и все правила для жизни язычники выводят из ума своего, ума человеческого. А что находится в уме человеческом, что он содержит в себе? Ясно одно: ум человеческий не содержит в себе ни всеведения, ни всемогущества, чтобы мог снабдевать человека теми истинами и теми силами, которые необходимы для настоящей жизни в правде, истине и во всяком добре, а тем менее способен он дать все это для жизни бессмертной и вечной. Ум человеческий заключает в себе мысли, понятия, идеи. Но разве все они не тени и не иллюзии — пока не наполнятся Богом, Божией Истиной?

60. Ум человеческий поистине представляет собой пустыню, опустошение, пустоту, праздность, в которых человек питается призраками и миражами. Вместо бытия ум возлюбил небытие, вместо жизни — смерть, и на этом он основывает себя и всю свою деятельность. Но как раз в этом состоит главное заблуждение человеческого ума, его тщета, суетность и праздность: mataiotes (Еф. 4, 17). Две жизни: языческая, внехристианская— "в праздности ума" человеческого; христианская — в полноте Божества, в Богочеловеке, Который есть "полнота Божества" в образе человека (см.: Кол. 2, 9; 1, 19). Живя Им и в Нем, мы живем умом Божиим, Словом Божиим и по праву возглашаем: Мы имеем ум Христов (1 Кор. 2, 16).

61. Праздность, тщета, суетность ума человеческого возрастает до сатанинских размеров — гордостью. Ибо от гордости ум человеческий безумеет. Мысль, плененная гордостью, отрывает ум от его корня, от его источника — Бога Слова, и он утопает в призраках, в иллюзиях и самоуверенно считает свои иллюзии истинными и свои безрассудные помыслы мудрыми. Как только люди пойдут по пути гордости, они в мыслях тут же становятся безумными, так что "всякого приятия достойна" истина о таковых: Называя себя мудрыми, обезумели (Рим. 1, 22) и расточи гордыя мыслию сердца их (Лк. 1, 51). Гордо-умие заражает грехом, помрачает, попирает, делает ум человеческий сатанинским, и он источает из себя тщетные, праздные, суетные мысли и ложные умствования о Боге, о мiре, о человеке. Это происходит оттого, что гордость с момента своего зарождения заимствует своей главной артерией жизненные силы у сатаны, который открыл, изыскал гордость и поставил ее верховным законом своего существования. Поэтому любое, даже малейшее, проявление гордости исподволь наполняет человека духом сатанинским, начиная прежде всего с ума. Ибо гордость сначала овладевает умными силами человеческого существа, становится в нем мыслящей силой, творческой силой его ума. Вообще любое проявление человеческой гордыни имеет происхождение от сатаны. Гордо-умие — главное отличие сатаны и осатанелых людей.

Опирающиеся на свой ум, заключенные в его теснины, гордые умом не хотят даже знать никого выше себя, не хотят знать и Бога: они Его или не признают, или сводят к какой-то слепой силе и вообще не могут правильно рассуждать и умствовать о Боге Творце или о мiре как творении Божием. Поэтому Бог их и предал превратному уму — делать непотребства (Рим. 1, 28) и совершение этих злых дел еще и оправдывать извращенными рассуждениями своего поврежденного ума.

62. Живя без Бога, ум человеческий повреждается, истлевает, заражается грехом, поражается смертью, становится одним духом с сатаной. И приходит к тому, что действительно не желает знать Бога. Но, не зная Бога, человеческий ум тем самым не знает ни себя самого, ни человека, ни окружающий мiр. Такой о-без-боженный, утративший знание о Боге ум в то же время становится и бесчеловечным, утратившим все человеческое. Так, в конце концов, человек без Бога — это всегда человек без ума: Рече безумен в сердце своем: несть Бог (Пс. 13, 1). В силу самого отсутствия Бога в человеческом уме, а это значит — в силу самого отсутствия Истины в уме, ум тлеет, разлагается, становится diephtarmenos, и в нем естественно плодятся злые мысли, как черви в загнившем мясе (см.: 1 Тим. 6, 5). Понятно тогда, что люди истлевшего, поврежденного, извращенного ума (см.: 2 Тим. 3, 8) противятся истине, любой истине, а более всего — Вечной Истине: Христу Богу.

63. Богомудро познав природу человеческого ума, апостол Павел благовествует, что суетность ума — это занятие суетными вещами (см.: Еф. 4, 17–18). А что такое суета, если не все настоящее, о чем и говорит Екклесиаст: Суета сует, все суета (Еккл. 1, 2). Но скажет кто-нибудь: если все суета и везде суетность, что тогда вообще существует? Если это — дело Божие, как тогда оно — суета? И много подобных возражений по этому поводу. Но — отвечает святой Иоанн Златоуст — Екклесиаст не называет суетой дела Божия; ибо не суета — ни небо, ни земля; ни солнце, ни луна, ни звезды, ни тело наше. Все это добро весьма (Быт. 1, 31). Что же тогда суета? Сам Екклесиаст говорит: Я посадил себе виноградники, завел у себя певцов и певиц, сделал себе водоемы; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех; собрал себе серебра и золота, и оглянулся я на все дела мои, и вот, всё — суета (Еккл. 2, 4—11). И пророк говорит: Человек... сокровиществует, и не весть, кому соберет я (Пс. 38, 7). Поэтому суета сует — это великолепные строения, изобилие и преизбыток золота, множество слуг, гордость и славолюбие, мечтательность и надменность. Все это — суета: ибо это произошло не от Бога, но создано людьми. Как напрасно трудился бы человек, если бы наливал воду в худой сосуд, так и человек, предающийся суетным удовольствиям, льет воду в худой сосуд. Вообще суетным называется то, что не служит ничему долговременному. Посему апостол и сказал о людях-язычниках (не ведущих Бога), что они поступают по суетности ума своего (Еф. 4, 17) (Святой Иоанн Златоуст. Беседа 12 на Послание к Ефесянам).

64. У людей, не ведущих Бога, помрачен разум (Еф. 4, 18) — говорит апостол. Потому как они не имеют Бога в себе. Будучи без Бога в мiре (Еф. 2, 12), они — в полном мраке; прежде всего — их разум. Ибо Сам Бог в разуме и есть свет разума; из Него исходит и разливается свет по всем мыслям, по всем рассуждениям, по всей деятельности разума. Если нет Бога в разуме, то разум весь помрачен, весь погружен во мглу; он не знает, куда идет и куда ему вести человека. Неведение Бога влечет за собой неведение человека и его предназначения, неведение мiра и его цели. Человек с помраченным разумом не знает ничего того, что надобно знать. Тьма не дает ему видеть ни Бога, ни человека, ни какую бы то ни было тварь в ее истинном бытии. Как ночью без света человек едва распознает очертания предметов или их вообще не видит, так и разум без Бога с трудом усматривает истину о мiре и о вещах в мiре или ее вообще не зрит. Это неведение Истинного Бога держит нехристиан далеко от жизни в Боге (см.: 1 Фес. 4, 5). Поэтому они отчуждены от жизни Божией (Еф. 4, 18).

65. Вне жизни Божией (см.: Еф. 4, 18) везде смерть, онемение, оцепенение, тьма. Отсюда — и скованность разума для любой здравой деятельности. Разум вне Бога мертвеет, угасает и умирает. Отсюда — и "окаменелость сердца" безбожников (см.: Еф. 4, 18). Сердце, в котором нет Бога, — это все равно что камень: оно не чувствует ничего должным образом. Все чувства его — низменные, сухие, болезненные, убогие, короткие, мелкие, вялые, хромающие. И в безбожном помраченном разуме все мысли болезненные, немощные, безжизненные, подобные мертвецу. Лишь жительством в Боге сердце пробуждается к истинной жизни и начинает, с помощью Божией, непрестанно рождать бессмертные, святые, чистые чувства и ощущать (со-ощущать) истину Божию и в людях, и в вещественном мiре.

66. Как христиане могут совлечься ветхого человека? Обновляясь духом ума своего (Еф. 4, 23). — Это значит, надобно изменить дух ума, настроение ума, навыки ума; изменить образ мышления, образ умственной деятельности. Словом, это значит: преобразить и обратить этого главного в нас безбожника, обратить и привести его от неведения Бога к Богу, от неверия во Христа ко Христу. А достигается это прежде всего подвигом веры, а вместе с ним — и прочими евангельскими подвигами любви, молитвы, поста, смиренномудрия, Бого-мудрия, здравомыслия, кротости, воздержания... Каждый из этих подвигов обновляет ум своими преображающими силами. И ум постепенно исцеляется от своих болезненных мыслей, от болезненных умствований, от болезненных понятий; постепенно выздоравливает, пока силою Христовой не исцелится и не выздоровеет полностью.

67. Исцеленный, освободившийся от болезни, обновленный ум становится творцом здравых, светлых, святых, божественных, бессмертных мыслей. Теперь он мыслит Богом, мыслит Христом. Бого-мыслие, Христо-мыслие становится его постоянным настроением, его "духом", его способом мышления и образом действия ума. Поэтому святой апостол и возглашает от имени всех христиан:Мы имеем ум Христов (1 Кор. 2, 16), так как обо всем мы мыслим Христом Богом. С изменением ума в человеке все изменяется и обновляется. Поэтому покаяние и называется в Евангелии metanoia (meta — nous), что означает: изменение ума, обновление ума.

68. Мудрость — это жительствовать по-евангельски "осторожно", по-евангельски "точно" (см.: Еф. 5, 15). А безумие, безрассудство — это жить расточительно и беспечно, растрачивая душу на грехи и пороки. Мудрый — тот, кто здание своей души созидает на исполнении святых евангельских заповедей. Безумный же не устрояет дома своей души на Евангелии Спасителя. Все созидаемое Господом Христом преодолевает все бури и штормы, все непогоды, все искушения грехом и смертью, побеждает и самого дьявола. Все же устрояемое без Христа, вне Христа и вопреки Христу легко падает и разрушается, как только налетят вихри искушений, грехов и страстей, а особенно — ураган смерти и демонизма (см.: Мф. 7, 24—27). Бесчисленны примеры мудрой, по-евангельски мудрой, по-евангельски "осторожной" жизни; прежде всего это — святые апостолы, святые мученики и все святые последователи Христовы, прежде всех — Сам Он = Господь Иисус Христос, являющий вечный и совершенный образец такого жительства. Примеры же безрассудной, расточительной жизни — это блудный сын, ленивый раб с одним талантом и все подобные им (см.: Мф. 25, 14—30; Лк. 15, 11—32).

69. Вся воля Божия о роде человеческом и о каждом в отдельности человеке возвещена в Иисусе Христе, в Его Евангелии (см.: Еф. 1, 9). Каждый из нас может узнать у Него, что следует ему делать, чтобы достигнуть своего божественного предназначения в мiре. Значит, разумный пред Богом человек — это тот, который знает волю Божию и творит ее; неразумный же пред Богом — тот, кто не знает воли Божией и не творит ее, так как не хочет ее знать и творить. Мудрый, богомудрый человек — слушающий заповеди Господни, и творящий их, и созидающий на них как на нерушимом основании дом своей души; безумен же пред Всемудрым и Всеблагим Господом не творящий сего, но желающий вне Господа обеспечить свою душу, свою жизнь, свое бессмертие, а в действительности созидающий дом своего бытия на песке.

70. Вера во Христа всегда сопровождается и любовью ко Христу. В подвиге веры и любви Христовой человек никогда не одинок, но всегда в общности со всеми святыми (Еф. 3, 18). Ибо и вера, и любовь приводят ко Христу Богочеловеку и к тем, которые с Ним и в Нем, в Его соборном Теле, в Церкви. Вместе со всеми святыми будучи исполнен этой Божественной верой и любовью, человек в действительности вместе с ними соборно исполнен во Христе всею полнотою Божиею (Еф. 3, 19). Принадлежащее Христу становится его собственностью. Христос — Богочеловек, и в Нем обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9); эта полнота переходит теперь в собственность человека, который становится причастником Божеского естества (ср.: 2 Пет. 1, 4). В нем как бы воплощается весь чудесный Богочеловек. Он в нем на самом деле воплощается через Таинство Святого Причащения, Он — Который есть всё и вся в Богочеловеческом Теле Церкви. И человек, пребывающий в любви Христовой, переживает полноту Церкви как нечто свое собственное, ибо со всеми святыми он стал ее составной частью, частью Тела Христова. А в теле каждая его частичка ощущает себя целым телом. Так и подвижник любви: все Тело Церкви — его, и он — весь в Теле Церкви; вся полнота Церкви принадлежит ему, и он весь принадлежит ей. Таким образом, он лично и действенно переживает со всеми святыми осуществление вечного замысла и цели Божией о мiре: переживает Господа Христа как Церковь, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1, 23). А это и есть цель, поставленная Богом перед всеми людьми во главе с христианами: исполниться всею полнотою Божиею (Еф. 3, 19). Жительствуя в Богочеловеческом Теле Церкви, мы, христиане, приемлем все благое от этой полноты Божией и исполняемся ею (см.: Ин. 1, 16). Ибо, воплотившись, Господь Христос воспринятое Им на Себя человеческое естество без остатка исполнил всею полнотою Божиею; и как Таковой основал Церковь и непреложно остался в Церкви как в Своем Богочеловеческом Теле, Главой которого Он является, чтобы дать возможность и людям исполниться всею полнотою Божиею.

71. Мысль в человеке — это самая большая тайна, самое загадочное и наименее постижимое явление. Она — в теле, но вся бестелесна; когда хочешь найти ее конец, она открывает тебе свою бесконечность; а когда ищешь ее начало, то видишь как бы ее безначальность. Вообще говоря, ее начало безначально и конец бесконечен. Где ни прикоснешься к ней, она источит из себя мириады разноцветных бесконечностей. Человек все измеряет и оценивает мыслью; а мысль ничем не дает себя ни измерить, ни оценить, будучи над-телесной в теле, над-мiрной в мiре, над-природной (сверхъестественной) в природе, над-человеческой в человеке. И все это так, пока человек не свяжет свою мысль со Христом: верою в Него, любовью к Нему. Тогда мысль во Христе Богочеловеке обретает свое происхождение, жизнь, смысл, свое бессмертие и богочеловечность.

72. Христоносный и мудрый во Христе апостол Павел советует человеческой мысли — мыслить то, что во Христе Иисусе (см.: Флп. 2, 5). А во Христе Иисусе — Истинный Бог, Вечная Жизнь, Вечная Истина, Вечное Слово, Вечная Любовь, Вечная Правда и все Божественные совершенства; и еще: все человеческие совершенства, совершенный человек и совершенный Бог = Богочеловек и все Его домостроительство спасения людей от греха, смерти и дьявола. Мысля то, что во Христе Иисусе, человеческая мысль исцеляется от всякого свойственного ей недуга: от всего смертного, от всего греховного, от всего демонического — и становится бессмертной, божественной и вечно молодой. Словом, она становится Бого-мыслью, Христо-мыслью и как таковая достигает своего апогея, своего величайшего совершенства, своего завершения в Божественной бесконечности, своей жизни — в вечной Божественной жизни, своей истины — в вечной Божественной истине. Ибо это — вечная пища для человеческой души, вся она Божественная и небесная; это — вечная жизнь для человеческой души, вся Божественная и беспредельная, это — вечный свет для человеческой души, весь Божественный и необъятный; это — вечная радость, вечное благовестие для человеческой души, все оно от Бога и приводит к Богу.

73. Всякая человеческая душа не завершена и несовершенна — пока ее не завершит и не совершит Христос Бог. Точно также и человеческая мысль остается недоразвитой и лишенной совершенства, пока она благодатью Христовой не преобразится в Христо-мысль, в Бого-мысль; поэтому и жаждет сего разбуженная душа христианина и денно и нощно рыдает в молитвах и слезах: Господи Сладчайший, преобрази каждую мою мысль в Бого-мысль! — И, повергаясь ниц, вопиет: Господи Всеблагий, каждое мое чувство преобрази в Бого-чувство!

74. В мiре сем, и вообще на небе и на земле, для христианина существует лишь одна верховная ценность, верховная всеценность — Господь Иисус Христос, Богочеловек. И не только для христианина, но и для каждого человека, который духовно пробудился и увидел весь ужас человеческого бытия и его жизни в этом мiре. Все земные ценности, учитываемые серьезно и беспристрастно, имеют в себе столько весомости и нетленной ценности, сколько имеют в себе Господа Христа. Без Него они — вообще не ценности. Только Господь Христос как Богочеловек дарует человеку Себя — Единого Истинного Бога неба и земли— и Собою и в Себе исполняет его всеми божественными совершенствами, каких не видел человеческий глаз, не слышало человеческое ухо и какие не приходили человеку на сердце (см.: 1 Кор. 2, 9). Кроме того, Господь Иисус Христос дарует человеку и все Божественные силы, с помощью которых человек претворяет все это в свою жизнь, в свою совесть, в свое бессмертие, в свою вечность, прилагая со своей стороны труд и ревность в святых добродетелях. Ибо быть христианином — значит непрестанно переживать Господа Христа через Святые Таинства и святые добродетели (см.: Флп. 3, 9—15).

75. Мы тогда христиане, когда наши сердца и наши мысли держим и храним в Господе Иисусе Христе, когда они постоянно в Нем (см.: Флп. 4, 7); тогда они превыше всякой смерти, ибо Всеблагий Господь наполняет их Своей всеспасительной, все-обожающей благодатью, дарующей им бессмертие. Сердца наши в Господе Иисусе! Это значит: все они исполнены Его любовью, Его истиной, Его правдой, Его вечностью. Все они — пребывают горче, на небе! Всегда обращенные к небу, особенно на святой литургии, когда их благодатная евхаристическая сила окрылит в молитвенном возгласе священнослужителя: "Горче имеим сердца!"; горче — во Христе, и они всегда у нас будут наполнены райской сладостью, любовью, радостью, вечностью, Божественным миром, превосходящим всякое разумение (см.: Флп. 4, 7). — Мысли наши в Господе Иисусе! Это значит: каждая из них Им насыщается, Им живет, Им входит в бессмертие и вечность, Им блаженствует, Им умствует, Им возводится к Бого-мыслию, Им мыслит и пребывает в Бого-мыслии. Поэтому такие мысли недосягаемы и для самых крылатых призраков (букв. "для самой крылатой моли". — Примеч. пер.) отчаяния и сомнения, для любой смерти, для любого демона.

76. Чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве (Флп. 1, 8—9). Это — евангельская, Христо-образная, новая любовь от нового благовестия и новой заповеди (см.: Ин. 13, 34). Это — любовь Христова, любовь Божественная, любовь святая. Ее дарует Бог более всего за молитву. Она — более дар Божий, нежели подвиг человеческий. Как и каждый евангельский подвиг. "Любовь — от молитвы", — благовествует святой Исаак Сирин. Но и молитва от любви. Все евангельские добродетели органически связаны между собой и составляют одно тело: каждая из них живет во всех и все — в каждой; каждая зависит от всех и все — от каждой. А соузом совершенства, делающим их любезными друг другу, сращивающим и соединяющим их в единый совершенный организм, является любовь (Кол. 3, 12—14). Имеющий ее совершенной имеет и все прочие добродетели, так как именно она дарует непреходящую божественную ценность и вере, и познанию, и самопожертвованию, и правде, и терпению, и истине, и каждому евангельскому подвигу (см.: 1 Кор. 13, 1—3). Чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании, ибо лишь то познание, которое от любви, имеет вечную значимость и бессмертное бытие. По самой своей природе любовь — это Божественная сила познания: ею мы познаём и Бога, и человека, и всякую возлюбленную тварь, ибо ей, всемилосердной, открываются и тайна Бога, и тайна человека, и тайна всякой твари. Любовь неминуемо процветает познанием. С приращением любви растет и познание. Совершенная любовь дает совершенное познание. Познание же без любви — это словно глаз без зрачка, ухо без слуха, тело без духа. Такое познание надмевает, низвергает в гордость; а гордость убивает душу, как никто другой. Это такой порок, который верховного Ангела превратил в дьявола; а тем более человека: во что только он его не превращает (см.: 1 Кор. 8, 1)!

77. Все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего, — говорит апостол Павел (Флп. 3, 8). Познать Христа, истинно узнать, Кто Он и что приносит человеку и роду человеческому, — вот знание, которое человек с радостью превращает во всеведение. Опыт святых свидетельствует: истинное познание Христа, в сущности, является всеведением. Ибо когда человек познает Христа как должно, то познает все необходимое для жизни и на земле, и на небе, познает и сей мiр, и мiр горний. И кто может дать людям такое познание: кто из богов, кто из людей, кто из героев, кто из гениев? Никто, никто, никто. Лишь познание Христа сообщает человеку единственное истинное знание (ведение) о Боге, о мiре, о человеке, о жизни, о смерти, о зле, о дьяволе, о грехе, об истине, о правде, о любви, о великом и малом, о главном и второстепенном, о вечном и временном.

78. Как Единый Истинный Бог и Господь Богочеловек Христос являет Собой единственный истинный смысл человеческого существа и человеческого бытия. Поэтому святой апостол ради Него оставляет все. Буквально все: и свою прежнюю душу, и свою прежнюю совесть, и свое прежнее сердце, и свою ветхую истину и ветхую правду; и семью, и отечество, и народ, и веру, и философию, и науку. И еще сие: оставляет и землю, и небо, и небеса над небесами, и все, что в них и на них. Ибо все это бесконечно мало, чтобы могло быть смыслом и целью человеческого существа и его жизни. Все это апостол с радостью оставляет ради Господа Иисуса Христа, ибо в Нем он обрел нечто несравненно большее и драгоценнейшее всего этого: все совершенства и блага Истинного Бога, могущие стать и действительно становящиеся человеческими, потому что Сам Истинный Бог во Христе стал человеком.

79. Познать Христа — это прежде всего познать силу воскресения Его и Его смерти (см.: Флп. 3, 10). Как? Переживая их как свои собственные. Ибо человек становится христианином, переживая Христа. Иного пути нет. Все Христово через личное переживание превратить в свое, — так становятся христианами и так познаётся Христос. Познание Христа всегда проистекает от переживания Христа. Ты познаешь Христову любовь, если опытно будешь ее переживать; точно так же познаётся и Христова истина, и Христова правда, и участие в Христовой смерти, и Христовы страдания, и Христова смерть, и Христово Воскресение; это относится ко всему Христову, от самого малого до самого великого. "Силу воскресения Его" познаешь, если воскресишь себя из гроба грехолюбия и начнешь ходить в новой жизни, как тот, который еще в этой жизни воскрес с Господом Иисусом Христом и жил Им, Воскресшим (см.: Кол. 3, 1). Он, Воскресший, Вечноживой и Всемогущий, дает людям силы жить на земле новой жизнью, жизнью святой и богообразной.

80. Мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе (Флп. 4, 7). — Сердце иметь во Христе, соблюдать во Христе — такое сердце со всех сторон окружено Господом Христом, всецело живет Им и в Нем: все его чувства возникают, растут и совершенствуются внутри, в Господе; не удаляются от Него и не скитаются вне Его. И постепенно все чувства развиваются в чувства Христовы. Отсюда в них — мир Христов, мир Божий.

Соблюдет сердца ваши и помышления — ta noemata — ваши во Христе Иисусе. Греческое слово noema значит: разум, интеллект, мысль. Помышления во Христе — это святые мысли. Они происходят из разума, освященного Христом. Как освящается разум? Жительством человека в святых евангельских таинствах и в святых евангельских добродетелях. Такое жительство исцеляет разум от его главной болезни — гордо-умия — и исполняет его вечным здравием: смиренномудрием. От освященного разума — святые мысли; от разума во Христе — мысли во Христе. Мы соблюдаем свои мысли во Христе, когда мыслим то, что во Христе (Флп. 2, 5), когда имеем Христовы мысли. Господь Иисус Христос стал человеком, чтобы показать людям, что значит — настоящий человек, что значит — истинная жизнь, истинная мысль, истинный разум. Настоящий человек — это Бого-человеческий человек, истинная жизнь — Бого-человеческая жизнь, истинная мысль — Бого-человеческая мысль. Лишь жительство во Христе соблюдает наши мысли во Христе, преображая каждую мысль — в Христо-мысль, в Бого-мысль. А мысли человеческие и человеческий разум вне Христа, что бывает с ними? — Они слепнут, так что ничего не видят, чтчо следует видеть, и ничего не знают так, как надобно знать. От непринятия Христа, от неверия во Христа слепнут мысли, слепнет и разум неверующих (см.: 2 Кор. 4, 4; 3, 14). И в этой тьме они повреждаются и истлевают, расточаясь и разлагаясь чаще всего в аморальной жизни (см.: Рим. 1, 28—32; 2 Тим. 3, 8; Тит. 1, 15).

81. Так как жизнь христианина — это жительство в Божественной святыни и доброделании, ему необходимо исполнитьсяпознанием воли Божией во всякой премудрости и разумении духовном (Кол. 1, 9). Для такого жительства, которое во всем бессмертно, бесконечно и вечно, необходимы бессмертные, бесконечные и вечные силы Божии. Совершенствование в таком жительстве зависит от Бога, дающего силы, и от нас, употребляющих эти силы. Он никому их не навязывает, но дает каждому по его молитве и ревности: по ревности в евангельских подвигах, в творении воли Божией, в исполнении заповедей Божиих. Насколько мы понуждаем себя к евангельской жизни, настолько Господь и дает нам силы к тому, чтобы и самые подвиги стали для нас легкими и радостными, как свидетельствуют нам об этом святые подвижники и все святые.

82. Лишь возвышенная, евангельская премудрость знает всю волю Божию. Ибо для жительства в Боге даруется премудрость от Бога (см.: Иак. 3, 13.17). Так и разум духовный, противоположный чувственному разуму, даруется лишь за жительство в Духе Святом. А в духовном разуме — духовное разумение тайн Божиих (см.: 1 Кор. 2, 7, 10—15). И премудрость Божественная, и разум духовный проистекают от присутствия Духа Святого в душе человеческой (см.: Деян. 6, 3, 10; 1 Кор. 12, 8). И лишь в такой премудрости и в таком разуме пребывает полное познание воли Божией. Христос — Премудрость Божия, Премудрость от Бога (1 Кор. 1, 24, 30). Святой апостол благовествует: Мы проповедуем премудрость, которая в совершенных, т. е. в духоносцах, и мы Духом Святым знаем дарованное нам от Бога (1 Кор. 2, 6, 10, 12). Ибо Дух Святой — это Дух премудрости и откровения (Еф. 1, 17): Он дарует познание о Христе и обо всем Христовом, дарует в полноте познание всей воли Божией (см.: 1 Кор. 12, 3—11).

83. Все сокровищницы Божественной премудрости и духовного разума находятся в святом и соборном разуме Церкви, через посредство которого христиане и приходят к познанию тайны Бога и Отца и Христа (Кол. 1, 26; 2, 2—3). Они "сокрыты" в этом разуме и открываются лишь живущим святой и соборной жизнью в Церкви, вместе "со всеми святыми" (см.: Еф. 3, 18—19).

84. Со внешними обходитесь благоразумно (букв. "живите мудро". — Примеч. пер.) (Кол. 4, 5), т. е. с нехристианами — говорит святой апостол. Христиане живут мудро, если живут по Евангелию Господа Иисуса Христа, Который есть Премудрость Божия (1 Кор. 1, 24, 30). Вне этого — невежество безумных людей (1 Пет. 2, 15), язычество (неведение Бога), незнание истины о Боге и человеке. Что не от Христа, этой единственной истинной и вечной Премудрости, то — поистине безумие и безрассудство, потому что люди обычно становятся безумными и теряют рассудок от страстей и греха. В своей сущности грех — это главное безумие человеческой души. Грехолюбие — это всегда безумство души пред Богом. Лишь любовь ко Христу и человеколюбие во Христе наполняет душу Божественной премудростью.

85. Лишь жительствуя мудростью во Христе, люди божественно и мудро используют время жизни, данное им от Бога; божественно и мудро искупают время (ср.: Кол. 4, 5). В грехах и страстях мы расточаем данное Богом время, препровождаем его смерти и безумию зла. А время жизни дано нам, чтобы мы им заработали бессмертие и божественную вечность. Оно должно быть введением в вечность. В этом его истинное, Божественное предназначение. Наполняя его бессмертным и вечным, мы его искупаем, выкупаем у всего смертного, тленного, греховного, безумного, бессмысленного. Лишь жительствуя "мудро", т. е. Христом, мы искупаем время; живя любым иным образом, мы им злоупотребляем и прожигаем его. Ибо и время сотворено Богом Словом и для Бога Слова (см.: Ин. 1, 3; Кол. 1, 16). Его логосность и логичность как раз и заключается в том, чтобы оно служило Богу Слову — Господу Христу, чтобы приводило к Нему и передавало Ему все, что имеет и носит в себе. Время дано нам для того, чтобы мы его превратили в вечность, жительствуя "мудро": во Христе и Христом. Своим логосным существом время вошло в Богочеловеческое Тело Христово, Церковь, и здесь обрело свое извечное предназначение и Божественное осуществление. Это особенно происходит в святой литургии, через Святую Евхаристию. С помощью Святых Таинств и святых добродетелей в Церкви время перерабатывается, преображается в вечность. Ибо Церковь — это как бы чудотворная Божественная "мастерская", "кузница времени", в которой временное превращается в вечное, смертное — в бессмертное, тленное — в нетленное.

86. Жизнь на земле имеет происхождение с неба; жизнь человеческая имеет происхождение от Бога. Исконные корни жизни каждого человеческого существа и всех существ вкупе сокрыты в неизмерных глубинах неба и в трисолнечных бесконечностях Трисвятого Божества. Тайна жизни самого малого и самого большого, самого простого и самого сложного существа — в сущности своей свята, небесна, логосна, троична. Пребывая в жизни, каждое живое существо находится тем самым в постоянной связи с Первоисточником жизни, любой жизни — с Богом Словом. Каждое живое существо по-своему переживает и развивает свою логосность, в силу самого своего бытия. Несомненно, человек — это самое сложное существо на земле, поэтому он так сложно и драматично переживает свою жизнь. И когда человек последовательно ищет тайну своей жизни, она его неминуемо уводит в горние небесные мiры, к Богу и всему Божиему.

87. Вся тайна, святая тайна нашей человеческой жизни — не в нас, людях, а в Боге и Господе на небесах. Поэтому Небесный Бог и стал человеком, и явился на земле как Богочеловек Иисус Христос, чтобы объяснить нам тайну жизни и научить нас главной, самой основной истине: о том, что жизнь человеческая, от начала до конца, вся от Бога, в Боге, к Богу, ради Бога. Самым лучшим, самым совершенным и самым очевидным примером тому является сама жизнь Богочеловека Христа. Его жизнь на земле — это жительство всеобъемлющее; ибо в нем каждый человек может найти всю полноту, все совершенство, все бессмертие, всю вечность своей жизни; и через это и в этом — всю ее логосность, логичность, божественность и оправданность. Без Богочеловека Христа человеческая жизнь всегда остается мучительной, болезненной, скорбной; иногда же она предстает как жуткая, свирепая, невыносимая тайна, поглощающая всего человека. Только Им, Богочеловеком, человеческая жизнь побеждает всякую смерть и все смертное — и тем самым уготовляет себе вечную радость и на земле, и на небе. Тогда, только тогда имя ее бессмертию — вечная радость, и ее вечности — вечное блаженство.

88. Христиане знают, как должно жить в этом мiре и повсюду, где обитает человеческое. Они знают это Богочеловеком, Который не только научает их, как должно поступать и угождать Богу (букв. "как должно жить Богом". — Примеч. пер.) (1 Фес. 4, 1), но и дает им Божественные силы действительно жить так, дает им эти силы через Святые Таинства и святые добродетели. Через Святое Крещение мы становимся Христовыми, так как в этом начальном Святом Таинстве полностью облекаемся во Христа (см.: Гал. 3, 27): полностью исполняемся Им и живем Им — совершенным и Всемогущим Богом. А прочие Святые Таинства и святые добродетели все более нас утверждают и совершенствуют в этой Бого-человеческой жизни, так что мы непрестанно растем возрастом Божиим (Кол. 2, 19), пока не возрастем в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13), пока полностью не преобразим себя по подобию Христову, пока не изобразится в нас Христос (см.: Гал. 4, 19), то есть пока мы полностью не о-Бого-человечимся, не станем богочеловеками по благодати.

89. Истинные христиане — не во тьме, ибо имеют "свет жизни", который никакая тьма не может ни объять, ни угасить, если только они его постоянно поддерживают верой, и любовью, и молитвой, и постом. Для нас, христиан, в этом мiре может быть лишь одна неожиданность: грех; неожиданность и опасность. Ибо мы знаем, что грех — это, по существу, единственное неестественное и противоестественное в этом Божием мiре, и потому он — неожиданность для богообразного существа Божия, для человека; и еще мы знаем, что грех — весь от сатаны, и потому он — единственная опасность для человека в мiре сем, во всех его уголках. Мы знаем Господом, мы знаем Его Святым Евангелием, чего хочет от нас Бог, но знаем также и что замышляет против нас сатана, ибо нам небезызвестны его умыслы (2 Кор. 2, 11). Но против дьявола мы выставляем всеоружие Божие, которым нас досточудный Господь Христос вооружает в Церкви Своей: Святые Таинства и святые добродетели. Мы через них бдим и несем стражу, сражаемся и воинствуем — и мужественно побеждаем всех духов злобы поднебесной (см.: Еф. 6, 11—18), побеждаем их Богочеловеком Христом, пребывающим в нас через святые благодатные Таинства и святые благодатные добродетели.

90. Истинные христиане не только имеют истинный свет, но они — и сыны света (1 Фес. 5, 5), ибо все они духовно родились от Единого Истинного Света, от Единого Истинного Бога и Господа Иисуса Христа (см.: Ин. 1, 9—13). Да, Истинный Бог есть в то же время и Истинный Свет. И с тех пор как Истинный Бог посетил наш земной мiр, в нем и пребывает Истинный Свет. Поэтому и сказано в Святом Евангелии: Истинный Свет уже светит (1 Ин. 2, 8). Господь Христос — Истинный Свет, потому что ни тьма смерти, ни тьма ада не могли Его ни помрачить, ни угасить. Единственный Свет, Который ни тьма смерти не могла угасить, когда Господь мертвый лежал во гробе, ни тьма ада покрыть, когда Господь со Своей человеческой душой сошел в ад и благовествовал Свое Евангелие сущим во аде. А все прочие так называемые "светы" в человеческом мiре — ложны, ибо каждый из них угашается, если ничем иным, то смертью. Поэтому лишь Господь Христос в роде человеческом мог по праву сказать о Себе: Я свет мiру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8, 12). Всё, что не Христос и не от Христа, собственно говоря, и образует тьму в человеческом мiре. Лишь шествуя за Христом, Который есть Свет всему мiру, люди могут знать пути в этом мiре, знать, куда этот мiр грядет, к какому концу и к какому завершению.

91. Единственный выход из нашей человеческой и мiрской тьмы — это вера в "Истинный Свет" — в Богочеловека Христа, и жизнь по этой вере. Отсюда только истинная вера во Христа истинно насыщает светом и просвещает. В ней — истинное просвещение, единственное и единое, ибо оно осиявает все пути в Бессмертную Истину, в Бессмертную Правду, в Бессмертную Любовь и ведет по этим путям в Царство Небесное, в Царство Божие. Кто истинно просвещен? Тот, кто живет истинной верой Христовой. Ибо он живет истинным, неугасимым, незаходимым светом, превращающим всякую ночь в день и озаряющим всякую тьму.

92. Вера наша — это все наше кафолическое, соборное, всецелостное отношение к Богу, а через Него — и ко всем Его творениям. По вере твоей Бог сказует тебе Себя, но и тебя самого тебе открывает; ибо лишь когда Богом и из Бога воззришь ты на себя, то узришь и познаешь себя во всей истине. Точно так же когда Богом и из Бога воззришь на творение Божие, то только тогда познаешь его тайну, и смысл, и ценность, ибо Бог откроет внутреннюю логосную тайну каждой твари, откроет ее твоей вере: вере, вручившей душу твою Господу как Творцу и Господину мiра, Который и наставляет всякую тварь на пути Богом предназначенного ее бытия и жительства. Верою всецелое человеческое существо растет к Богу: растет его душа, растет сознание, растет воля; и благодатью Божией распростирается по всей твари, так что человек веры чувствует всю тварь как нечто свое, как часть себя — что на самом деле и есть, ибо вся тварь логосна. И при этом человек возрастает во всех бессмертных божественных качествах, оставаясь всегда при своей человеческой природе. Поэтому нет меры совершенствованию христианина: единственная мера — безмерность, единственный конец — бесконечность.

93. Нам, людям, как существам земнородным, прежде всего подается на земле жизнь во времени, чтобы время сделало нас причастниками вечности и через Бого-человечность Христову высадило на берег вечности Божественной. Крещеные Церковью во имя Отца и Сына и Святаго Духа мы еще здесь, на земле, во времени и пространстве, живем Божественной вечностью и ощущаем через благодатную Бого-человечность, как в нас зарождается и произрастает вечная жизнь. Духовными чувствами, которыми мы это непрестанно ощущаем, являются святые Богочеловеческие добродетели: вера, любовь, надежда, молитва, пост, смирение, целомудрие (= здравие ума) и прочие.

Вера высаживает наше существо на берег Христовой вечности через Христову благодатную Бого-человечность. Точно также и Богочеловеческая любовь высаживает наше существо на берег вечности; то же самое делает и каждая Богочеловеческая добродетель, и каждое Богочеловеческое Святое Таинство, начиная с Таинства Святого Крещения, вводящего нас во все прочие Святые Таинства и святые добродетели. Вообще каждый христианин, жительствуя во времени, живет вечным, ибо живет Бого-человечным, Христовым.

94. Мы, христиане, Христом знаем все самые основные истины о мiре и жизни: знаем их из Его Откровения, из Его Святого Евангелия. Мы ясно знаем, откуда мiр и для чего он сотворен, откуда и для чего человек, откуда и для чего жизнь. Все это — от Бога Слова — от Бога Премудрости, и для Бога Слова — для Бога Премудрости (см.: Ин. 1, 3—4; Кол. 1, 16; Евр. 2, 10); и всецелым своим существом все это чудесным образом — в Нем (см.: Кол. 1, 17). Поэтому все это внутренне связано и соразмерно составлено в одно премудрое целое, так что неустанно светится неизреченной Божественной премудростью и целесообразностью. Речь идет о Божественном замысле о мiре, предвечно определенном Троичным Божеством и осуществляемом во времени и пространстве от Отца через Сына в Духе Святом, с конечной целью: дабы все небесное и земное соединить под главою Христом (Еф. 1, 4—10), соединить в Его Богочеловеческом Теле, в Церкви, которая есть полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1, 23). Поэтому каждое человеческое существо, от начала до конца, во всем полностью зависит от Богочеловека Христа; все, присущее Богочеловеку, в своем конечном счете принадлежит и человеку и определяет для него и ценности, и их судьбоносное значение на этом и на том свете. Если рассмотреть истинную, нетленную, непреходящую ценность человека, она — вся в Богочеловеке; то же самое относится и к вечной человеческой правде, и к вечной человеческой любви, и к вечному человеческому благу, и к вечной человеческой жизни, и к вечной человеческой радости, и к вечному человеческому блаженству, — все это только в Богочеловеке.

95. Из Пресвятого Евангелия мы знаем, что наш земной мiр и наша жизнь окончатся со вторым пришествием Господа нашего Иисуса Христа (ср.: 2 Фес. 2, 1). Потому что Его второе Пришествие — это естественное продолжение Его первого пришествия: Сеятель придет в качестве Жнеца, чтобы собрать земную пшеницу; Небесный Сеятель, Небесный Жнец — один и Тот же Господь, Богочеловек Иисус Христос. Поэтому для нас, христиан, жизнь на земле — это не что иное, как путь ко Господу Христу, к Его второму Пришествию, путь к Нему через Его Святое Евангелие: через Его истину, правду, и любовь, и жизнь. Со всех сторон света, из всех изгибов времени мы путешествуем ко Господу Христу, чтобы всем нам в день Его второго Пришествия собраться пред Ним и чтобы каждый получил по своим делам.

96. Огромна, безмерна свобода человека, если он может по своей воле отвергнуть Бога. Он, творение Божие, может отвергнуть Бога! В этом — и его божественное величие, и его сатанинская погибель: если он придет к Богу, к своему Творцу, то он божественно велик и величествен; если же выберет сатану, своего убийцу, то он — по-дьявольски жалок и отвратителен. Это тем более относится к человеку после пришествия в мiр Богочеловека. Ибо в Богочеловеке наиболее очевидно для человеческих чувств и наиболее убедительно для человеческого ума, для человеческого сознания и сердца явился и оправдал Себя Бог и Господь, единственный истинный Спаситель рода человеческого. И если человек, несмотря на явление в мiр Богочеловека, и после этого может отвергнуть Бога, то воистину его свобода и грандиозна, и самостоятельна, и независима. А от нее зависит весь человек, вся его жизнь и вся его вечность. Отвергая Богочеловека Христа, люди не имеют извинения в этом основном грехе — во грехе всеобъемлющем, так как к роду человеческому не может прийти ни более совершенный Бог, ни более совершенный Человек, ибо таковые не существуют.

97. То, что для человеческой мысли — будь она греческой, римской, индийской и какой-либо другой — было и осталось идеалом или идеей, абстракцией и категорией потусторонней, с воплощением Бога Слова, Богочеловека Христа, стало жизнью, нашей земной жизнью. За Логосом и Логикой жизни не нужно идти в мiр оный, ибо Логос и Логика жизни — здесь, среди нас. Мы имеем Слово жизни (см.: 1 Ин. 1, 1), поэтому знаем Логику жизни, цель жизни, смысл жизни. Если мы не знали начала жизни, то вот Оно — Бог Слово; Оно — то, "что было от начала — ap arhes". Жизнь — это не нечто бессмысленное; напротив, это с самого начала нечто Божественно логичное. А грех — это сила, которая отовсюду изгоняет логосность, все лишает Божественной логики и логичности, Божественного смысла и осмысленности. Грех — это единственный фактор, лишающий жизнь ее смысла. В Богочеловеке истинная "жизнь явилась" в нашем мiре смерти и псевдо-жизни. Лишь в Нем "мы видели" истинную жизнь, "видели", что такое жизнь; видели и видим, что истинной является только вечная жизнь (см.: 1 Ин. 1, 2). Это более всего присуще Богочеловеку. Весь Богочеловек и все Ему присущее дышит и светится вечной жизнью: нет такой Его мысли, которая не проистекает из вечной жизни и не возвращается в нее; то же самое относится и к каждому Его слову, и делу, и чувству. И все это становится нашим, человеческим.

98. Нет Бога, кроме Троичного Божества. Кто не признает Христа Богом, тот — язычник и безбожник. Признающий же Христа Богом знает Бога, знает все. Признающий это верует в Троичное Божество, ибо Господь Иисус Христос как Сын Божий приводит каждого Своего последователя к Своему Небесному Отцу. Если отрицается Сын, то в то же время отрицается и Отец, ибо Отец — потому Отец, что имеет Сына. А Господь Христос всей Своей жизнью на земле самым явным образом доказывает, что всё в Нем — Божественно, что Он по всем Божественным свойствам — весь от Бога Отца, будучи образом Его Ипостаси. Святой Богослов благовествует: Всякий, отвергающий (ho arnoumenos) Сына, не имеет и Отца; а исповедующий (признающий — ho homologwn) Сына имеет и Отца (1 Ин. 2, 23). Отношение ко Христу определяет отношение человека к Богу. Ибо нет Бога, кроме Христа и Его Бога Отца и Духа Святого — ни на небе, ни на земле, ни под землей. С самого начала Евангелие Христово — это Евангелие Святой Троицы и о Святой Троице. Человек становится христианином, если примет это Евангелие и остается христианином, если живет этим Евангелием и если оно твердо пребывает в нем. А через Евангелие в человеке обитает, пребывает, живет Сама Святая Троица; Она и дает человеку силы жить по-евангельски. А жизнь христианина — это его постоянное личное общение с Отцом и Сыном и Святым Духом через посредство Святых Таинств и святых добродетелей. Вхождение во Святую Троицу (букв. "во-троичение". — Примеч. пер.) и отроичение — это непрестанный благодатный подвиг христианина.

99. Образец любви и человеколюбия, и при этом самый совершенный, всесовершенный образец, — это Спаситель, Господь Иисус Христос. Спасение — это продолжение Христовой любви через всех верующих в Него людей. Мы Христовой любовью, Христовым человеколюбием спасаемся от греха, смерти и дьявола. Любовь низводит Бога в душу, так что человек живет Им — и таким образом зрит Бога, Который никаким иным образом не зрим. Бог любовью стал человеком, воплотился, вочеловечился. Так и человек: любовью обожается, становится "причастником Божеского естества", "богом по благодати". Невидимый Бог любовью становится воплотимым, видимым. Ибо Божественная любовь — это сила воплощения: Любящего она переносит в возлюбленного, воплощает Его в нем; их жизни соединяются в одну жизнь, их души — в одну душу, их сердца — в одно сердце. И они чувствуют себя одним целым, хотя и остаются двумя отдельными личностями. Это относится и к членам Церкви: взаимной любовью они воплощаются друг в друге, каждый во всех и все — в каждом; точно также они и мыслят, и чувствуют, и действуют совместно, соборно, со всеми святыми (Еф. 3, 18). Об этом и сказано в Деяниях святых апостолов: У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа... все у них было общее (Деян. 4, 32). — Опытным переживанием Христовой любви человек вселяет Бога в свою душу, живет Им, мыслит Им, чувствует Им, действует Им; одним словом — "Бог в нем обитает". Поэтому Бог для него — это самое непосредственное его переживание, самая непосредственная реальность, самый очевидный опыт. А когда Бог обитает в человеке, то делает любовь человека совершенной. Ибо из Него постепенно разливается по человеческой душе Божественная любовь, возращающая ее во всесовершенную любовь через все святые добродетели, пока наконец она не преисполнит все существо человека. И человеческое существо не знает тогда предела любви, ибо "Бог есть любовь", поэтому Божественная любовь и не имеет пределов. Бог любовью обитает в душе человеческой. И человек любовью обитает в Боге и в людях. Тайна Богочеловеческой Церкви — вся в Богочеловеческой любви.

100. Войдя Сам в нашу жизнь, Богочеловек ввел в нее и Духа Святого (см.: 1 Ин. 4, 13). Спаситель на Тайной вечери обещал Своим ученикам, а через них — и всем Своим последователям, что Дух Святой будет свидетельствовать о Нем (см.: Ин. 15, 26). И подлинно это обетование исполнилось: Господь Христос дает Духа Святого Своим последователям, и Дух Святой наполняет их чувством и ведением того, что Христос — Богочеловек и Спаситель, что Он всем Своим существом, всеми Своими святынями и всеми Своими святыми силами остался в Церкви и пребывает в ней и что мы, пребывая в Церкви, пребываем в Нем — через Его святыни и Его святые силы. Поэтому святой Иоанн Богослов благовествует, что жизнь во Христе — это жизнь в Духе Святом, жизнь в Святой и Нераздельной Троице. Дух Святой дает нам духовное зрение, которым мы видим, что Бог Отец послал Сына спасти мiр. Так вся Святая Троица участвует в спасении мiра. Как бы ни приступали мы ко Господу Иисусу Христу и Его домостроительству спасения, мы всегда чувствуем и видим, что Он — Сын Божий, посланный от Самого Бога Отца совершить дело спасения мiра. Это особенно ощутили и увидели очевидцы воплощенного Сына Божия, поэтому и сей Его святой очевидец, Иоанн Богослов, возглашает: И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Своего Спасителем мiру (1 Ин. 4, 14). Господь Христос в Своем бесконечном человеколюбии совершил спасение мiра — по благоволению Отца и при содействии Духа Святого. Христос окончательно засвидетельствовал и осуществил спасение человека Духом Святым, Духом Истины. Им Он постоянно об этом свидетельствует и в жизни Церкви, ибо Дух Святой — душа Церкви. Он — Носитель главного свидетельства об Иисусе как Сыне Божием и Спасителе, ибо Он непрестанно, через все века, спасает в Церкви всех верующих в Господа Иисуса Христа. Он, Дух Истины, открывает нам, сказует, свидетельствует всю истину об Иисусе, Богочеловеке и Спасителе. Это — Дух Святой, Утешитель, Дух Истины, и Самая Истина, и Сам Бог и Господь Животворящий, наставляющий каждого человека в Церкви лично и всю Церковь соборно на всякую истину и вводящий их во всю Истину (см.: Ин. 14, 26; 16, 13).