Самобытность мира детства

План

1. Детство как комплексная проблема

2. Историческое понятие детства

3. Самобытность мира детства

Литература

1. Детство как комплексная проблема

Мир детства сложен и содержит в себе другие миры. Это мир общения ребенка с людьми, мир социальных взаимоотношений. Как воспринимает ребенок других и самого себя? Как познает добро и зло? Как возникает и развивается его личность? Когда и как становится независимым?

Это мир предметов, мир познания. Как постигает ребенок идею физической причинности? Почему изгоняет из реального мира волшебников и фей? Как различает мир объективный, внешний и свой субъективный, внутренний мир? Как решает для себя вечные человеческие проблемы: проблемы истины и существования? Как соотносит свои ощущения с вызвавшими их предметами? По каким признакам отличает реальность от фантазии?

Это мир истории и культуры. Как и любой человек, ребенок невидимыми нитями истории связан с нашими далекими предками. С их традициями, культурой, мышлением. Живя в настоящем, он держит в руках эти невидимые нити. Понять детство вне его истории невозможно. Как и когда возникло современное детство? Чем оно отличается от детства наших далеких предков? Как изменяют история и культура представления людей о ребенке, способы его воспитания и обучения?

Детство – всем хорошо известное, но (как это ни странно звучит) малопонятное явление. Термин "детство" используется широко многопланово и многозначно.

Детство в индивидуальном варианте – это, как правило, устойчивая последовательность актов взросления растущего человека, его состояние "до взрослости". В обобщенном – это совокупность детей разных возрастов, составляющих "довзрослый" контингент общества.

Специального определения детства нет в философских, педагогических, социологических словарях. В психологическом словаре есть определение детства как термина, обозначающего 1) начальные периоды онтогенеза (от рождения до подросткового возраста); 2) социокультурный феномен, имеющий свою историю развития, конкретно-исторический характер. На характер и содержание Детства оказывают влияние конкретные социально-экономические и этнокультурные особенности общества.

Д. И. Фельдштейн в книге "Социальное развитие в пространстве - времени Детства" отмечает, что обобщенное наименование – Детство – чаще всего употребляется в социально-практическом, социально-организационном плане. При этом автор подчеркивает, что отсутствует научное определение Детства (и функциональное, и содержательное) как особого состояния, выступающего составной частью общей системы общества, не раскрыта субстанциальная сущность Детства. "Не определена общая система координат для выявления главных смыслов осуществляющихся здесь процессов – физического и психического созревания, вхождения в социум, освоения социальных норм, ролей, позиций, приобретения ребенком (в рамках Детства) ценностных ориентаций и социальных установок, при активном развитии самосознания, творческой самореализации, постоянном личностном выборе в ходе утверждения и раскрытия собственного индивидуального жизненного пути".

В развитии общества и человека все более остро вырисовывается задача углубления познания Детства, причем не только и не столько его отдельных особенностей, индивидуальных и общих аспектов поведения. По словам Д. И. Фельдштейна, "главным становится раскрытие закономерностей, характера, содержания и структуры самого процесса развития ребенка в Детстве и Детства в обществе, выявление скрытых возможностей этого развития в саморазвитии растущих индивидов, возможностей такого саморазвития на каждом этапе Детства и установление особенностей его движения к Взрослому Миру".

Являясь сложным, самостоятельным организмом, Детство представляет неотъемлемую часть общества, выступая как особый обобщенный субъект многоплановых, разнохарактерных отношений, в которых оно объективно ставит задачи и цели взаимодействия со взрослыми, определяя направления их деятельности с ним, развивает свой общественно значимый мир.

Речь идет об отношении мира Взрослых к Детству как к субъекту взаимодействия, как к особому собственному состоянию, которое общество проходит в своем постоянном воспроизводстве. Это не "социальный питомник", а "развернутое во времени, ранжированное по плотности, структурам, формам деятельности и прочим социальным состояниям, в которых взаимодействуют дети и взрослые".

Д. И. Фельдштейн ставит вопрос, насколько актуально научное определение Детства как особого объективно существующего социального явления, имеющего свои конкретные характеристики и занимающего совершенно определенное место в обществе. Можно ли рассматривать Детство не только как совокупность множества детей и не просто как объект воздействий Взрослого Мира, а как особое целостно представленное социальное явление, находящееся в сложных функциональных связях с этим миром. Д. И. Фельдштейн отмечает, что важно "вычленить реальный смысл Детства как особого состояния развития в обществе и как обобщенного субъекта, целостно противостоящего Взрослому Миру и взаимодействующего с ним на уровне субъект-субъектных отношений".

Исключительно важным представляется дифференцированный подход к средовым характеристикам Детства – культурного контекста его развития. В этом плане особую значимость приобретает исследование реальной социальной среды, в которой практически находится и формируется Детство в целом. Отсюда перспективным становится выделение особого целостного состояния Детства как саморазвивающегося субъекта, постоянно выступающего в качестве такового в отношениях со Взрослым Миром.

М. В. Осорина в книге "Секретный мир детей в пространстве мира взрослых" отмечает, что любая человеческая культура обязательно несет в себе модель мира, созданную данной этнокультурной общностью людей. Эта модель мира воплощена в мифах, отражена в системе религиозных верований, воспроизводится в обрядах и ритуалах, закреплена в языке, материализована в планировке человеческих поселений и организации внутреннего пространства жилищ. Каждое новое поколение получает в наследство определенную модель мироздания, которая служит опорой для построения индивидуальной картины мира каждого отдельного человека и одновременно объединяет этих людей как культурную общность.

Такую модель мира ребенок, с одной стороны, получает от взрослых, активно усваивает из культурно-предметной и природной среды, с другой стороны, активно строит сам, в определенный момент объединяясь в этой работе с другими детьми.

М. В. Осорина выделяет 3 главных фактора, определяющих формирование модели мира ребенка: 1) влияние "взрослой" культуры; 2) личные усилия самого ребенка, проявляющиеся в разных видах его интеллектуально-творческой деятельности; 3) воздействие детской субкультуры, традиции которой передаются из поколения в поколение детей.

Свидетельством того, что в последнее время возрастает интерес к изучению детской субкультуры, является то, что емкое понятие "детская субкультура" имеет место в психологическом словаре.

Детская субкультура трактуется в широком смысле – все, что создано человеческим обществом для детей и детьми; в более узком – смысловое пространство ценностей, установок, способов деятельности и форм общения, "осуществляемых в детских сообществах в той или иной конкретно-исторической социальной ситуации развития. Содержанием детской субкультуры являются не только актуальные для официальной культуры особенности поведения, сознания, деятельности, но и социокультурные варианты – элементы различных исторических эпох, архетипы коллективного бессознательного и прочие, зафиксированные в детском языке, мышлении, игровых действиях, фольклоре. Детская субкультура, обладая неисчерпаемым потенциалом вариантов становления личности, в современных условиях приобретает значение поискового механизма новых направлений развития общества.

Детство отличается рядом специфических особенностей не только как определенное состояние, но и как особый процесс. Д. И. Фельдштейн отмечает, что все более остро вырисовывается задача познания детства с точки зрения раскрытия закономерностей, характера, содержания и структуры самого процесса, "развития ребенка в Детстве и Детства в обществе, выявление скрытых возможностей этого развития в саморазвитии растущих индивидов, возможностей такого саморазвития на каждом этапе Детства и установление особенностей его движения к Взрослому Миру". Проблема развития, как известно, одна из наиболее сложных и постоянно актуальных во всех сферах научных знаний – в философии, социологии, психологии и др. Основанием развития Детства выступает деятельность, проблема которой, в свою очередь, является одной из наиболее актуальных, сложных, обсуждаемых в системе научных знаний, прежде всего философских, культурологических, психологических, педагогических и т. д.

Философской проблемой, несомненно, является мир детского сознания, духовная жизнь ребенка. В книге "Ребенок открывает мир" Е. В. Субботский пишет: "Мир детского сознания недалек. Он рядом, он внутри нашего взрослого мира. Он смотрит на нас глазами ребенка. Говорит нам его голосом. Выражает себя в его поступках. Как заглянуть в этот мир? Способ только один: жить, говорить, действовать с его посланцами-детьми. Хотя бы "извне", косвенно по признакам, намекам "расшифровывать" его. Раскрыть заветную дверь в мир детского сознания. Не заглянув в этот мир, нельзя не только воспитывать других – невозможно понять самого себя".

Профессор В. В. Зеньковский много внимания уделяет душе ребенка, его личности, считает ошибочным мнение, что душа ребенка схожа с душой взрослого. По его мнению, личность ребенка есть живое и органическое единство, основа которой лежит во внеэмпирической сфере; с первых дней жизни личность уже окрашена чем-то индивидуальным, что сначала выступает слабо и неясно, но с годами достигает своего полного и адекватного выражения.

В.В. Зеньковский выделяет в детской личности две стороны: одну – ясную, поверхностную, изменчивую, а другую – темную, глубокую, маломеняющуюся. Эмпирическая личность долго развивается в независимости от этой темной стороны души, но придет час, когда этот дуализм, это раздвоение становится невыносимым, и тогда начинается период борьбы с самим собой.

Невинность детской души выражает то, что дети в своей эмпирической личности не являются настоящими субъектами своей жизни, их сознание не смущено самопроверкой; лишь в чувствах стыда и совести закладываются первые эмпирические основы самооценки, первые зачатки отнесения именно к эмпирической личности своих "поступков". Детская иррациональность есть обратная сторона того, что в детской душе доминирует эмоциональная сфера; интеллект и воля занимают второе, часто служебное, место, настоящий же центр личности лежит глубже их. Господство реального "Я", слабая власть эмпирического "Я" ведет к тому, что в детях нет ничего искусственного, намеренного, нет никакой подправки; дитя непосредственно следует всем своим влечениям и чувствам, и как раз благодаря этому детство полно настоящей духовной свободы. Эта внутренняя органичность, по словам психолога и философа, придают детям то очарование, которое с детством навсегда отлетает от нас.

К. Юнг в книге "Конфликты детской души" отмечает, что душа ребенка до стадии сознательного "Я" вовсе не представляет собой нечто пустое или бессодержательное. Не только тело, но и его душа происходит из ряда предков. Душа ребенка использует не только фоновые условия психологического мира родителей, но и, в еще большей мере, бездны добра и зла, таящихся в человеческой душе.

К. Юнг дает свое понимание личности ребенка: то, что понимается под личностью вообще, а именно: определенная способность к сопротивлению и наделенная силой душевная целостность это и есть идеал взрослых. Личность - это не зародыш в ребенке, который развивается лишь постепенно, благодаря жизни или в ее ходе. Без определенности, целостности и созревания личность не проявится. Эти три свойства не могут и не должны быть присущи ребенку, потому что с ними он был бы лишен детства.

Г.С. Абрамова вводит понятие "философия жизни" в контексте детства. Она пишет, что с момента рождения ребенок сталкивается с конкретными формами "философии жизни", задающими границы между жизнью и смертью, между живым и неживым. Она отмечает, что встреча ребенка с феноменом смерти связана с появлением в картине мира важнейшего ее качества – времени. Время становится осязаемым, физически присутствующим в виде преобразований свойств живого в неживое. Мертвый человек, мертвый жук, мертвая собака, мертвый цветок останавливают для ребенка время, делают его измеряемым самой глобальной единицей – жизни - смерти, обозначающей начало и конец. Понятие "философия жизни" конкретизируется в переживаниях. Ценности жизни ребенка, ценности жизни другого человека, ценности жизни вообще, а также в другом ряде переживаний – ответственность за жизнь, за живое, переживания по поводу источников собственной жизни.

Э. Агацци в статье "Человек как предмет познания" пишет о том, что много проблем и аспектов человеческого бытия не может быть рассмотрено сквозь призму науки, но тем не менее требуют исследования.

И. С. Кон к проблемам, не подвластным эмпирическому анализу, относит тайну человеческого "Я". "Каждый человек – уникальный и неповторимый мир в себе, который не может быть выражен ни в какой системе понятий. Но этот уникальный внутренний мир воплощает в себе общечеловеческие ценности и обретает реальность только в творческой деятельности индивида, обращенной к другим. Открытие "Я" - не одномоментное и пожизненное приобретение, а серия последовательных открытий, каждое из которых предполагает предыдущее и вместе с тем вносит в них коррективы". Эти слова, несомненно, относятся к Детству.

Во вступительной статье к книге "Социальная психология детства: развитие отношений ребенка в детской субкультуре" В. В. Абраменкова пишет: "Понимание детства как особой психосоциокультурной категории, не вмещающейся в узкие рамки лабораторной экспериментатики, приводит к увеличению потока исследований: по экологической психологии развития ребенка, по этнографии детства, по социологии детства, экологии детства и, в соответствии с духом времени, - виртуальной психологии детства".

И. С. Кон в книге "Ребенок и общество", представляющей собой теоретико-методологический анализ современного состояния этнографии и истории детства, пишет: "Раздельное изучение детства в рамках психологии развития, социологии воспитания, истории семьи, культурной и психологической антропологии (этнографии), истории литературы для детей и о детях, педагогики, педиатрии и других дисциплин дает очень ценную научную информацию. Но чтобы правильно понять и осмыслить эти факты, необходим широкий междисциплинарный синтез".

2. Историческое понятие детства

Мир Детства – неотъемлемая часть образа жизни и культуры любого отдельно взятого народа и человечества в целом.

В историко-социологическом и этнографическом изучении детства И. С. Кон выделяет три автономных аспекта:

положение детей в обществе, их социальный статус, способы жизнедеятельности, отношения со взрослыми, институты и методы воспитания и др;

символические образы ребенка в культуре и массовом сознании, соционормативные представления о возрастных свойствах, критериях зрелости и т. п.;

собственно культура детства, внутренний мир ребенка, направленность его интересов, детское восприятие взрослого общества, фольклор и т. д.

Все эти аспекты взаимосвязаны, и каждый из них может быть предметом разнообразных психологических, социологических, исторических и этнографических изысканий. Познание детства в научной или художественной форме неотделимо от истории общества и его социального самосознания.

Отдельные элементы истории Детства имеются в любых хороших трудах по социальной истории, истории семьи, культуры и быта, а также в исторических биографиях. Однако эти данные фрагментарны, несистематичны и теоретически слабо осмысленны.

Исторически понятие Детства связывается с определенным социальным статусом. Много интересных фактов было собрано французским демографом и историком Ф. Ариесом. Благодаря его работам, интерес к истории детства значительно вырос, а исследования признаны классическими.

Ф. Ариеса интересовало, как в ходе истории в сознании художников, писателей и ученых складывалось понятие Детства и чем оно отличалось в различные исторические эпохи. Он впервые конкретно показал, что Детство – не просто естественная универсальная фаза человеческого развития, а понятие, имеющее сложное, неодинаковое в разные эпохи социальное и культурное содержание.

Книга Ф. Ариеса "Ребенок и семейная жизнь при Старом Режиме" освещает три главных круга вопросов:

эволюцию понятия и образа детства – периодизацию жизненного пути, историю осознания детства как особого социокультурного явления, эволюцию детской одежды, игр и развлечений, целей и методов нравственного воспитания;

историю школьной жизни – возраста школьников, смены типов учебных заведений, изменения целей и методов дисциплинирования школьников и т.д.;

место и функции детей в "старой" и "современной" семье.

Ф. Ариеса и его многочисленных последователей интересует не столько исторический ребенок или реальное прошлое Детства, сколько социальные установки, отношение взрослого к детям и Детству. То, как общество воспринимает и воспитывает своих детей, по Ф. Ариесу, - одна из главных характеристик культур в целом.

Если социологически ориентированные истории пытаются раскрыть объективные условия и предпосылки эволюции понятия Детства и функционирования связанных с ним социальных институтов, то "психологическая история" апеллирует преимущественно к внутренним мотивационным процессам, пытаясь "расшифровать" их посредством психоаналитической интерпретации биографических данных, переписки дневников и других личных документов. Среди представителей этого направления немало видных психиатров и психоаналитиков, начиная с Э. Эриксона, чья книга "Детство и общество" (1950) так же важна для становления психологической истории детства, как книга Ф. Ариеса – для истории социальной. Сам Э. Эриксон пишет, что "современный психоанализ занимается изучением эго, под которым понимается способность человека объединять личный опыт и собственную деятельность. Психоанализ смещает акцент с концентрации на изучение условий, притупляющих и искажающих эго конкретного человека, на изучение корней эго в социальной организации. Данная книга об отношении эго к обществу... Психоаналитический метод является по существу историческим. Сказать, что психоанализ изучает конфликт между зрелым и инфантильным, новейшими и историческими пластами в душе человека – значит сказать, что психоанализ изучает психологическую эволюцию через анализ конкретной личности…" Далее Э. Эриксон указывает на две особенности в отношениях личности и общества: "Человеческая личность развивается по ступеням, предопределяемым готовностью растущего индивидуума проявлять стойкий интерес к расширяющейся социальной среде, познавать ее и взаимодействовать с ней. Общество стремится к такому устройству, когда оно соответствует такой готовности и поощряет эту непрерывную цепь потенциалов к взаимодействию, старается обеспечивать и стимулировать надлежащую скорость и последовательность их раскрытия". В этом и состоит, по Э. Эриксону, "поддержание человеческого общества".

И. С. Кон отмечает, что самой широкой и честолюбивой психоаналитической концепцией истории детства является "психогенная теория истории" американского психоаналитика, социолога и историка Ллойда Демоза. Психоистория, по Л. Демозу, - это независимая отрасль знания, которая не описывает отдельные исторические периоды и факты, а устанавливает общие законы и причины исторического развития, коренящиеся во взаимоотношениях детей и родителей.

В соответствии со своими идеями Л.Демоз подразделяет всю историю Детства на шесть периодов, каждому их которых соответствует определенный стиль воспитания и форма взаимоотношений между родителями и детьми.

Инфантицидный стиль (с древности до IV в. н. э.) характеризуется массовым детоубийством, а те дети, которые выживали, часто становились жертвами насилия. Символом этого стиля служит образ Медеи.

Бросающий стиль (IV–XIII вв.). Как только культура признает наличие у ребенка души, инфантицид снижается, но ребенок остается для родителей объектом проекций, реактивных образований и т. д. Главное средство избавления от них – оставление ребенка, стремление сбыть его с рук. Младенца сбывают кормилице, либо отдают в монастырь или на воспитание в чужую семью, либо держат заброшенным и угнетенным в собственном доме. Символом этого стиля может служить Гризельда, оставившая своих детей ради доказательства любви к мужу.

Амбивалентный стиль (XIV–XVII вв.) характеризуется тем, что ребенку уже дозволено войти в эмоциональную жизнь родителей и его начинают окружать вниманием, однако ему еще отказывают в самостоятельном духовном существовании. Типичный педагогический образ этой эпохи – "лепка" характера, как если бы ребенок был сделан из мягкого воска или глины. Если же он сопротивляется, его беспощадно бьют, "выколачивая" своеволие как злое начало.

Навязчивый стиль (XVII в.). Ребенка уже не считают опасным существом или простым объектом физического ухода, родители становятся к нему значительно ближе. Однако это сопровождается навязчивым стремлением полностью контролировать не только поведение, но и внутренний мир, мысли и волю ребенка. Это усиливает конфликты отцов и детей.

Социализирующий стиль (XIX – середина XX в.) делает целью воспитания не столько завоевание и подчинение ребенка, сколько тренировку его воли, подготовку к будущей самостоятельной жизни. Ребенок мыслится, скорее, объектом, чем субъектом социализации.

Помогающий стиль (с середины XX в.) предполагает, что ребенок лучше родителей знает, что ему нужно на каждой стадии жизни. Поэтому родители стремятся не столько дисциплинировать или "формировать" его личность, сколько помогать индивидуальному развитию. Отсюда – стремление к эмоциональной близости с детьми, понимаю, эмпатии и т.д.

Хотя взятая в целом "психогенная теория истории" весьма односторонняя, она способствовала активизации исследований истории детства.

История детства не может существовать вне широкого социокультурного контекста, учитывающего эволюцию способов производства, половозрастной стратификации, типов семьи, системы межличностных отношений, а также ценностных ориентаций культуры.

3. Самобытность мира детства

Концепция ребенка, как "маленького", неразвитого взрослого прочно укоренилась и сохранялась в европейской культуре на протяжении столетий. Русское искусство, с XVIII-го века охваченное стремлением подражания европейским образцам, запечатлело отражение этого взгляда в детских портретах кисти Ивана Вишнякова и других художников. Одежда, поза, жесты, даже выражение лиц этих "маленьких взрослых" – все соответствует утвердившимся канонам о том, каким должен быть ребенок.

В русском искусстве конца XIX века появляется "предчувствие" понимания самобытности и глубины мира детства. И только в науке XX века происходит "открытие ребенка", попытка понять, принять его и повести его за собой таким, какой он есть.

Однако по-прежнему одной из актуальных проблем воспитания является настойчивое стремление взрослых как можно скорее подчинить ребенка соответствию взрослым образцам поведения, связанное, в первую очередь, с непониманием самобытности и отличия мира ребенка от мира взрослого. В православных семьях и детских садах эта проблема особенно злободневна. К сожалению, зачастую задачи нравственного воспитания и духовного возрастания ребенка сводятся к вопросам поведения и внешнего облика.

Между тем, детское сообщество, согласно современным историко-культурным исследованиям, является наипервейшим и наидревнейшим институтом социализации ребенка. В традиционной культуре самостоятельность и умение достойно принимать и держать "удар" заслуженно или незаслуженно полученный от сверстников, высоко ценились, и до сих пор ценятся в детском и подростковом сообществе. Традиционная детская субкультура располагает богатейшим арсеналом средств для саморегуляции отношений в коллективе и коррекции недостойного поведения.

Этому, в частности, служат так называемые "малые жанры" детского фольклора. К некоторым из них (пословицам, поговоркам, песенкам, потешкам, пестушкам, считалкам) взрослые относятся безусловно одобрительно, к некоторым (например, к дразнилкам) – с подозрением.

Каждый ребёнок также как и взрослый человек неповторим, несёт в себе свои индивидуальные особенности – способности, дарования, возможности, свои личностные качества, т. е. он имеет определённый характер. Но в отличие от взрослого, который погружён в суету текущих дней, ум и сознание ребёнка чисты, свободны от различных ненужных мыслей и чувств. Этим объясняется вся уникальность и самобытность мира детства.

Именно поэтому у маленького ребёнка очень ярко проявляется такое чувство, как радость бытия. Малыш испытывает ту настоящую истинную радость, которая возникает при преодолении трудностей. Он с огромным энтузиазмом ищет себе препятствия, чтобы снова и снова испытать это чувство. По мере взросления радость утрачивается, так как взрослые не сорадуются вместе с ним. Они не придают нужного значения или вообще не обращают внимания на те явления, которые вызывают это состояние.

Дети чувствительны, эмоциональны, доверчивы, они обладают необыкновенной способностью распознавать наше настроение и заражаться им; чутко улавливают, как мы относимся к ним: готовы ли уступать или требуем подчинения, непреклонны, раздражены или благодушно настроены. Чувства – это психологические каналы души. Они прощупывают и собирают информацию мира, а интуиция определяет её качество. Таким образом, дети распознают фальшь, ложь, недоброжелательство, лицемерие – всё, что так противоестественно восприимчивому детскому организму. Всё, это они видят, учитывают и делают свои выводы, отвечая тем же. Но детские души не останутся равнодушными и к красоте в разных её проявлениях и формах. Красота обладает настолько могущественной притягательной силой, что она влечёт, манит к себе, даёт наслаждение и радость, возвышает, вселяет в сердце благоговение.

Так же остро дети воспринимают яркие человеческие качества. Например, они любят народных героев, восхищаются их подвигами и мечтают видеть себя на месте борцов за справедливость. Для ребят они являются живым источником вдохновения. Прекрасный подвиг может озарить молодое сердце навсегда.

Чтобы не ранить нежную детскую душу никогда не следует унижать ребенка. Насмешки, издевательства и глумление над детьми самое вредное, что только может быть. Это наносит нежной детской душе такие глубокие раны, которые заживают не скоро и следы которых часто остаются на всю жизнь. Точно так же недопустима несправедливость по отношению к детям. Каждый может найти в своей детской жизни такие случаи, когда к нему была проявлена если не действитёльная; то мнимая несправедливость, и припомнить, какой горечью и болью это отразилось на нашей детской душе.

Точно так же не должно быть никаких запретов. Запретами достигаются результаты обратные. Запретный плод сладок, говорит народная мудрость. Поэтому не нужно запрещать даже вредное. Но нужно указать, какие последствия произойдут от поступка вредного и полезного. Нужно отвести внимание от вредного и направить устремление на полезное и привлекательное. То воспитание будет лучшим, которое отвратит от всего гадкого и пошлого, привьет стремление к добру и возвеличит привлекательность блага.

Нужно обращаться с детьми, как со взрослыми. Они это очень любят и ценят. Нужно видеть, с какой радостью и охотой они берутся впервые за дело, которое раньше выполнялось лишь взрослыми. Но, нельзя критиковать и осуждать, если их первая работа как больших бывает неудачна и несовершенна. Этим можно отбить охоту надолго.

Таким образом, каждый ребёнок обладает определённым характером, и задача педагога заключается в распознавании характера и совершенствовании сущности ребёнка. Начиная воспитание с самого раннего возраста, когда ребёнок восприимчив, можно добиться наибольших результатов в развитии желательных и необходимых качеств, основывая процесс воспитания на чувственном восприятии и позитивном эмоциональном состоянии.

Литература

1. Абрамова Г. С. Возрастная психология. – Екатеринбург, 1999. – 370 с.

2. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. – СПб., 2001. – 276 с.

3. Абраменкова В. В. Социальная психология детства: развитие отношений ребенка в детской субкультуре. – М.;-Воронеж, 2000. – 414 с.

4. Агацци Э. Человек как предмет философии // Вопросы философии. – 1989. – №12. – С.12-14.

5. Дольто Ф. На стороне ребенка. – М., 1997. – 578 с.

6. Зеньковский В. В. Психология детства. – Екатеринбург, 1995. – 297 с.

7. Кон И. С. Открытие "Я". – М., 1978. – 156 с.

8. Кон И. С. Ребенок и общество. – М., 1988. – 271 с.

9. Ломов Б. Ф. Изучение человека на основе системного подхода // Человек в системе наук. – М., 1989. – С. 5 - 13.

10. Мид М. Культура и мир детства. – М., 1988. – 428 с.

11. Обухова Л. Ф. Детская психология: история, факты, проблемы. – М., 1990. – 352 с.

12. Осорина М. В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. – СПб., 2000. – 278 с.

13. Субботский Е. В. Ребенок открывает мир. – М., 1991. – 237с.

14. Федосеев П. Н. Философское понимание человека // Человек в системе наук. – М., 1989. – С. 13 - 21.

15. Фельдтштейн Д. И. Социальное развитие в пространстве – времени Детства. М., 1997. 378 с.

16. Эриксон Э. Детство и общество. – СПб., 2000. – 420 с.

17. Юнг К. Г. Конфликты детской души. – М., 1995. – 274 с.