Северянин и. - король поэтов

Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно озкранен!
Я повсесердно утвержден!
И. Северянин

Игорь Васильевич Лотарев (псевдоним Северянин) вошел в историю классической русской литературы как поэт-новатор. С первого же сборника стихов “Зарницы мысли” проявил себя склонным к словотворчеству и лирической иронии, которая в последующих стихах развивалась и обогащалась новыми впечатлениями. В 1911 году возглавил движение эгофутуристов, потом разошелся с ними во взглядах на поэзию.

В шумном платье муаровом, в шумном, платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево...
Ваше платье изысканно. Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена -
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Выходят подряд его сборники стихов: “Громокипящий кубок” (1918 г.), “Златолира”, “Ананасы в шампанском”... Огромным успехом пользовались концерты Игоря Северянина, на которых он нараспев читал свои поэзы. Он смело вводил в свои стихи новые ритмы, каламбурные неологизмы, вводил небывалые в русской словесности жанры: гирлянды триолетов, квадраты квадратов, мильонеты:

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова.
Где ажурная пена и соната пажа.

Валерий Брюсов отмечал у Игоря Северянина отсутствие строгого вкуса и глубоких знаний, но не отрицал, что он тонкий лирик, пришедший со своим видением мира и особым взглядом на задачи поэта.

Я выполнил свою задачу,
Литературу покорив.
Бросаю сильным на удачу
Завоевателя порыв.
Но даровав толпе холопов
Значенье собственного “я”,
От пыли отряхаю обувь,
И вновь в простор - стезя моя.

На вечере в Политехническом музее в 1918 году Игорь Северянин был избран “Королем поэтов”. Его поэтике были присущи экспериментаторство, сочная звукопись, игра словами и сложными ритмами и рифмами.

Январь, старик в державном сане,
Садится в ветровые сани, -
И устремляется олень,
Бездушней вальсовых касаний
И упоительней, чем лель.
Его разбег направлен к дебрям,
Где режет он дорогу вепрям,
Где глухо бродит пегий лось,
Где быть поэту довелось...

Гумилев в статье “Из .писем о русской поэзии” писал, что Северянин свои неологизмы заимствовал у таких известных поэтов, как Жуковский и Державин, Языков и Карамзин. “То, что считается заслугой поэтов признанных, всегда вменяется в вину начинающим”, - отмечал далее Гумилев. Благодаря ; своим исканиям Северянин добивается в поэзии прекрасной > выразительности и музыкальности стиха,

Леса сосновые. Дорога палевая.
Сижу я в ельнике, костер распаливая.
Сижу до вечера, дрова обтесывая...
Шуршит зеленая листва березовая...
Пчела сердитая над муравейниками,
Над мухоморами и над репейниками
Жужжит и кружится, злом обессиленная-
Деревья хвойные. Дорога глиняная,

Неологизмы Северянина позволяют ему с замечательной остротой выразить главное содержание его поэзии: чувство современности. Необычные слова обороты создают для читателя неожиданную иллюзию: ему кажется, что творчество происходит на их глазах.

Валентина, сколько счастья!
Валентина, сколько
Сколько чары!
Валентина, отчего же ты грустишь?
Это было на концерте в медицинском институте,
Ты сидела в вестибюле за продажею афиш.
Выскочив из ландолета, девушками окруженный,
Я стремился на эстраду, но, меня остановив.
Предложила мне программу, и, тобой завороженный,
На мгновенье задержался, созерцая твой извив.

Живя в Эстонии, Северянин оказывается отрезанным от Родины, в его стихах главенствует ностальгическая нота. Умер поэт в забвении и бедности. Но в истории поэзии “серебряного века” Северянин остался как талантливый новатор, ищущий в области языка и форм.

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс
Ананасы в шампанском.
Ананасы в шампанском!
Из Москвы - в Нагасаки!
Из Нью-Йорка - на Марс!