ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Орловская региональная академия государственной службы»

Тульский филиал ОРАГС

КУРСОВАЯ РАБОТА

по учебной дисциплине «Социальное управление»

на тему: «Классические теории бюрократии (М. Вебер, В. Вильсон, К. Маркс, «азиатская» модель)»

Выполнила:

Проверил:

Студент III курса

Ст. преподаватель

Заочного отделения группы 62

Кизиева Л.А.

Факультет: ГМУ

Работа принята в УМО

Специализация: ГМУ

Методист

Баранова Т.Ю.

Дата получения

Подпись:

Дата возврата

Рецензент

Подпись преподавателя:

Тула – 2010

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава I. Концепция Макса Вебера – В. Вильсона и ее критика………………6

1.1. Концепция Макса Вебера – В. Вильсона…………………………………6

1.2. Критика теории бюрократии……………………………………………...13

Глава II. Теория бюрократии Карла Маркса………………………………..19

2.1. Теория бюрократии Карла Маркса……………………………………..19

Глава III. «Имперская»(«азиатская» модель)………………………………..28

Заключение……………………………………………………………………..34

Список использованных источников и литературы………………………...35

ВВЕДЕНИЕ

"Наука о бюрократии" - один из центральных разделов и в политологии, и в теории государства и права. На Западе уже многие десятилетия это направление развивается как самостоятельная дисциплина, изучающая широкий спектр возникающих в данной связи вопросов. Издаются книги, проводятся исследования, читаются учебные курсы. Без знания, по крайней мере, основ этой дисциплины - Public Administration - трудно представить себе современного юриста, политика, менеджера, экономиста, да и просто образованного человека. У нас проблемы бюрократии долгое время были одним из многочисленных "табу", да и теперь их серьезное изучение, к сожалению, не слишком распространено. В советские времена мы в лучшем случае слышали дежурные проклятия в адрес бюрократизма, причем в его оглупленных, карикатурных формах, и наблюдали почти безуспешные кампании борьбы с ним.

В любом современном обществе аппарат государственного управления построен на бюрократических принципах. В то же время словам "чиновничество" и "бюрократия", постоянно мелькающим и в нашей повседневной речи, и в газетах, и в политической лексике обычно придают лишь негативный смысл. Ни один государственный институт - и в нашей стране, и за рубежом - не подвергается столь постоянной, ожесточенной и часто вполне справедливой критике, как эта самая бюрократия. У данного парадокса много причин - социальных, политических, психологических... Многое здесь (как и во многих других случаях) объясняется просто незнанием, непониманием существа предмета. Например, очень часто смешивают три семантически близкие, но разные вещи - универсальные бюрократические принципы организации управления, бюрократию как социальный слой, осуществляющий повседневное управление государственной машиной, и бюрократизм - присущую управленцам социальную болезнь.

Трудно представить современное государство без развитой системы бюрократии. Наша общественная жизнь так устроена, что без нее она просто остановится. Так называемую "рациональную бюрократию" справедливо относят к числу наиболее важных социальных изобретений цивилизации. Государственная бюрократия призвана осуществлять функцию посредника между государством и населением. Бюрократия занимает важное место в современном обществе, поэтому важно понять формы бюрократии и степень воздействия бюрократии на общественные процессы. Только сильная власть, принимающая разумные решения и способная обеспечить своевременное и полное их исполнение, в состоянии реализовать свое предназначение и выполнить свои обязанности перед обществом. Бюрократия в современном мире проникает во все сферы жизнедеятельности человека. Это относится не только к России, но и к большинству государств. Поэтому тема бюрократии актуальна для изучения в практическом плане. Это позволит не только разобраться в сущности этого явления, но и поможет уменьшить негативное влияние бюрократии на жизнь общества. Проблема бюрократии рассматривалась в работах многих социологов, политологов. Одними из первых этот вопрос изучили Макс Вебер в своем труде «Хозяйство и общество» (1921 год) и Вудро Вильсон в «Изучение администрации» (1887 год). Они, по сути, сформулировали аналогичные парадигмы бюрократии, а их труды стали основой работ социологов на протяжении всего XX века.

Объект исследования: бюрократия.

Предмет: классические теории бюрократии.

Цель: раскрыть сущность классических теорий бюрократии.

Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:

• Изучить и дать характеристику теории рациональной бюрократии Макса Вебера;

• Изучить и сделать анализ критики теории Вебера;

• Проанализировать критическую теорию бюрократии Карла Маркса;

ГЛАВА I. Концепция Макса Вебера – В. Вильсона и ее критика

1.1 Теория рациональной бюрократии Макса Вебера

Основным источником, в котором представлена теория бюрократии Вебера, служит его фундаментальный труд «Хозяйство и общество».¹ Для рассмотрения проблемы власти бюрократии важное значение имеет также статья Вебера «Парламент и правительство в преобразованной Германии». В этой статье и в некоторых других своих работах Макс Вебер описывает систему государственного управления, существовавшую в Германии в начале XX века. В исследованиях современных ученых подчеркивается, что анализ бюрократии в веберовских политических статьях, как и концепция патримониальной бюрократии, служит важным дополнением идеально-типической бюрократии.

В теории бюрократии Макса Вебера важным элементом выступает понятие патримониальной бюрократии. Но для дальнейшего развития социологии наибольшее значение имел другой элемент данной теории – разработанная идеально-типическая модель рациональной бюрократии.

Рациональная бюрократия характеризуется Вебером в ходе анализа легального господства. Отличительной чертой данного типа господства служит наличие системы формальных правил, регулирующих деятельность управленческого персонала. Причем эти правила могут быть изменены. В этом заключается одно из важнейших отличий легального господства от традиционного: в традиционном возможность законотворчества ограничена существующими традициями, а в легальном не существует никаких ограничений, кроме соблюдения всех соответствующих формальностей. «Решающим является то, что подчинение теперь основано не на вере и преданности харизматической личности, пророку или герою,...но на лишенном личного характера объективном «служебном долге», который определен посредством установленных норм (законов, предписаний, правил)». Предполагается, что повиноваться следует формальным правилам, а не лицу, обладающему властью. На смену принципу личной преданности, имеющему важнейшее значение при традиционном господстве, приходит ориентация на безликие нормы. Вебер считал, что само по себе легальное господство не обладает в глазах подчиненных достаточной легитимностью. Поэтому оно должно быть дополнено традиционными, патермониальными элементами. Впрочем в реальности легальное господство в чистом виде и не существует, оно неизменно проявляется лишь в сочетании с другим типом. Легальное господство обладает рядом отличительных черт, среди которых Вебер особо выделяет следующие²:

1. должностные обязанности выполняются на постоянной основе и регулируются установленными правилами;

2. обязанности разделены между функционально различными сферами;

3. должности образуют иерархию, в которой определены возможности контроля за исполнением приказаний;

4. правила, регулирующие деятельность, подразделяются на технические инструкции и правовые нормы, однако для исполнения и тех и других необходим специально подготовленный персонал;

5. должностное лицо не может присвоить свою должность;

6. легальное господство может принимать различные формы, но при более чистом типе используется бюрократический управленческий персонал;

При легальном господстве с бюрократическим управленческим аппаратом лишь глава организации занимает свое положение в результате выборов. Бюрократический аппарат состоит из чиновников, которые действуют в соответствии со следующими принципами:

1. чиновники лично свободны и подчинены власти только в том, что касается их должностных обязанностей;

2. чиновники организованы в четко установленную иерархию должностей;

3. каждая должность обладает определенной сферой полномочий;

4. чиновник занимает должность на основе добровольного договорного соглашения;

5. кандидаты отбираются на основании их квалификации и при этом назначаются на должность, а не выбираются;

6. вознаграждением служит постоянное денежное жалование;

7. должность рассматривается как единственный или, по крайней мере, основной род занятий чиновника;

8. существует система карьерного продвижения в соответствии с заслугами;

С точки зрения Вебера, рациональная бюрократия не тождественна легальному господству. С одной стороны, легальное господство может осуществляться и небюрократическими органами управления. С другой стороны, бюрократический административный аппарат может использоваться и в тех случаях, когда руководство не следует принципу легальности.

Вебер выделил специфические черты рациональной бюрократической администрации, проводя сопоставления современной бюрократии с традиционными формами управления, в которых подобные черты полностью отсутствовали либо были слабо выражены. Некоторые из этих признаков впервые проявились в системе государственного управления в странах Запада. К их числу относится прежде всего специализация чиновников и их профессиональная компетентность. Вебер писал: «Конечно, «чиновник», даже специализировавшийся в определенной области, издавна известен различным культурам. Однако полной зависимости всей жизни, всех ее политических, технических и экономических предпосылок от организации профессионально подготовленных чиновников … не было ни в одной стране, кроме современного Запада».

Наряду со специализацией чиновников, важным отличительным признаком современной бюрократии, не существовавшим в прошлом, выступает отделение чиновника от собственности на средства управления. Такое отделение вело к тому, что получение индивидом средств к существованию зависело от организации, тем самым подчиняя его организационной дисциплине³.

Вебер особо подчеркивает контрактно-договорный характер отношений между отдельными чиновниками и организацией в современной бюрократии. Он отмечает также роль образовательной подготовки чиновников, уровень которой должен проверяться экзаменами и удостоверяться соответствующим дипломом, что в значительной мере определяет рациональный характер бюрократии. С точки зрения М. Вебера, специфическую рациональность придает бюрократии то, что она действует в соответствии с четко сформулированными правилами и обладает специальными знаниями, которые применяются ею в процессе управления.

Кроме того, следует отметить, что бюрократия представляет собой иерархию чиновников, назначенных на их должности вышестоящими органами. Организация, состоящая из выборных чиновников, не является, согласно Веберу, бюрократической в строгом смысле слова. Таких чиновников, имеющих свой собственный источник легитимности вне организации, невозможно подчинить дисциплине, отличающей подлинную бюрократию.

Важной особенностью бюрократического управления является то, что глава организации может быть уверен, что его распоряжения будут переданы по каналам коммуникации и исполнены в соответствии с существующими правилами. Бюрократическую организацию отличает строгая дисциплина. Именно объединение специальных знаний и дисциплины образует основу бюрократической администрации.

Как полагал Вебер, бюрократические организации, в большей или меньшей степени приближающиеся к чистому типу, можно обнаружить в самых различных сферах жизни современного общества: в аппарате государственного управления и в политических партиях, в учебных заведениях, в армии и на крупном капиталистическом предприятии. Но наибольшее развитие бюрократизация получает в государстве и массовой политической партии.

Повсеместное распространения бюрократии вызвано прежде всего тем, что она оказывается более эффективной, чем любая другая форма управления. Все это делает бюрократию совершенно незаменимой в современном обществе. Развитие современных форм организации, как считает Вебер, практически совпадает с распространением бюрократического управления.

Превосходство бюрократии над иными формами управления обусловлено главным образом тем, что она выступает носителем специальных знаний, которые необходимы для нормального функционирования любой крупной организации. Как отмечает Вебер: «Бюрократизация предоставляет прежде всего оптимальную возможность проведения в жизнь принципа специализации административных функций в соответствии с чисто объективными критериями. Управление осуществляется функционерами, которые обладают специальной подготовкой и в ходе непрерывной практики развивают свои навыки».

Утверждение Вебера о наивысшей эффективности бюрократии нередко подвергалось критике. По мнению некоторых социологов, Вебер не учел возможности появления в бюрократических организациях разного рода «дисфункций». При этом имелось в виду, что следование бюрократическим нормам могло привести к снижению эффективности управленческой деятельности. Такая точка зрения высказывалась в ряде работ Р. Мертона, который не подвергал сомнению веберовский идеальный тип рациональной бюрократии, но все же указал на то, что функционирование бюрократической организации сопровождается некоторыми побочными последствиями, противоречащими целям данной организации.

К числу социальных последствий бюрократизации Вебер относит тенденцию к уравниванию статусных различий, которая проявляется в результате устранения чиновников, управляющих в силу статусных привилегий и присвоения административных средств и полномочий.⁴

Следствием бюрократизации является установление в отношениях между людьми «формальной безличности», когда из официального ведения дел устраняются все личностные и эмоциональные элементы. Рациональная бюрократия действует исходя из объективных критериев, а не личных симпатий и предпочтений. Как пишет Вебер: «Бюрократия получает тем большее развитие, чем более она «дегуманизирована» и чем в большей степени она достигает устранения из официального ведения дел любви, ненависти и всех чисто личных, иррациональных и эмоциональных элементов». Чиновник должен исполнять свои обязанности «без гнева и пристрастия». Он подчинен дисциплине, предполагающей последовательное и методичное выполнение приказаний, в ходе которого не допускается какая-либо критика содержания этих приказаний. Объективность, бесстрастность, формализм – таковы характеристики бюрократии, заложенные в идеальном типе. Государственную службу Вебер рассматривает, подобно науке и политике, как «профессию и призвание». Это находит выражение в том, что занятие должности требует длительной специальной подготовки. Не меньшее значение имеет то, что чиновник возлагает на себя определенные обязательства, связанные с исполнением его «служебного долга». Если для патримониального чиновника было естественным рассматривать свою должность прежде всего как источник дохода, то при легальном господстве первостепенное значение для чиновника приобретают те цели, осуществлению которых служит его деятельность.

В легально-рациональной бюрократии верность чиновника служебному долгу не предполагает личной преданности по отношению к главе организации, как это имеет место в патримониальных и феодальных властных структурах. Согласно Веберу, в условиях легального господства деятельность чиновника подчинена безличным и чисто функциональным задачам. Организация может выступать в некотором роде заменой индивидуального господина в качестве объекта преданности. При этом чиновник полностью зависит от той организации, которой он служит. Как отмечает Вебер, профессиональный чиновник «… привязан к своей деятельности во всем своем экономическом и идеологическом существовании. В большинстве случаев он всего лишь винтик непрерывно действующего механизма, который предписывает ему направление движения».

Такова идеально-типическая модель рациональной бюрократии Макса Вебера. Однако веберовский анализ бюрократического феномена не исчерпывается данной моделью. Идеальный тип рациональной бюрократии представляет собой лишь один из элементов более общей концепции бюрократии, содержащейся в работах Вебера. Он сознавал, что отклонения от идеального типа являлись неизбежными и носили систематический характер. Связано это с тем, что чиновничество представляло собой особую социальную группу со своими собственными интересами, которую отличало также и стремление к расширению своей власти.

Как считает Вебер, современная бюрократия, подобно чиновничеству прошлых эпох, образует особую статусную группу, занимающую привилегированное положение в обществе. Этому нисколько не противоречит тот факт, что бюрократия подчинена в своей деятельности централизованному контролю и дисциплине. Вебер пишет: «Осознание чиновником своего высокого статуса не только совместимо с его готовностью подчиняться вышестоящим, но и исполняет функцию компенсации, позволяя ему сохранять самоуважение».

Статусные группы отличает особый образ жизни, в котором находит отражение социальный престиж их членов. В большинстве случаев статусные группы стремятся к монополизации каких-либо ценностей, а также к ограничению доступа в свои ряды. Как отмечал Вебер, установление разного рода ограничений на допуск в ряды чиновников особенно характерно для патримониальных бюрократий, но эта тенденция не исчезает и в современных административных структурах.

В американской административной науке ту же парадигму развивал в

конце прошлого века будущий Президент США В.Вильсон. Его главный

труд по этой проблеме (ставший, как считается, классикой и источником вдохновения для многих поколений американских административистов) -

"Изучение администрации" ("Study of Administration") - был опубликован в

1887г. Основные посылки теории Вильсона - наличие единого управляющего центра в любой системе правления как необходимая предпосылка ее эффективности и ответственности, структурное сходство всех современных правительств, отделение управления от политики, профессионализм служащих, организационная иерархия как условие финансовой и административной эффективности, наличие хорошей администрации как необходимое условие модернизации человеческой цивилизации и достижения благоденствия⁵.

1.2. Критика теории бюрократии Макса Вебера

При анализе легального господства и бюрократического управления Вебер ставит несколько основных проблем: технико-экономические и культурно-исторические причины бюрократизации; влияние правового рационализма на функционирование бюрократии; материальные интересы и идеалы чиновничества как сословной группы; важнейшие направления воздействия бюрократии на общество. Не все эти моменты разработаны Вебером в одинаковой степени, но во всех случаях используется идеально-типическая методология.

Идеальный тип бюрократии включает следующие свойства: управленческая деятельность осуществляется постоянно; установлена сфера власти и компетенции каждого уровня и индивида в аппарате управления; иерархия образует основной принцип контроля за чиновником; последний отделен от собственности на средства управления, а должность отделена от индивида, выполняющего административные функции. Если хотя бы одно из данных свойств отсутствует или заменяется элементами патримониальной и харизматической бюрократии, не может быть речи о легальном господстве. Другими словами, Вебер не только связывает рациональное право и бюрократию с существованием буржуазного государства, но и превращает их в политический идеал.

Какие аргументы он приводит для обоснования этой идеи? Главный из них – хозяйственно-экономическая эффективность. Точность, быстрота, знание, единоначалие, субординация, постоянство управленческого процесса – все эти качества ставят бюрократию выше традиционного и харизматического господства. Но отсюда не следует, что бюрократическое управление состоит из одних достоинств. Главный его недостаток – игнорирование специфики конкретных ситуаций.

Макс Вебер конструировал идеальные типы политика и бюрократа и анализировал их взаимодействие на различных этапах политической борьбы. Идеальный тип бюрократа включает следующие свойства: готовность выполнить любой приказ, бесстрастность и безличность, предпочтение чувства долга всем остальным. Идеальный тип политика предполагает такие свойства: право приказа, участие в борьбе за власть, способность к независимым действиям, умение идти на компромисс.

Однако веберовский идеал политика содержит противоречивые характеристики. Политик должен обладать харизматическими качествами, чтобы победить в избирательной борьбе при всеобщем избирательном праве. В этом случае харизматический элемент демократии Вебер оценивал положительно. Талантливый политик может принять значимые политические решения и, в силу популярности в массах, противодействовать бюрократизации партий и государственного управления. Но обращение к массам может привести к режиму личной власти, если не контролировать политика с резко выраженными харизматическими наклонностями. Эту функцию должен взять на себя парламент. Он обеспечивает стабильность правового правления для противодействия политикам-харизматикам.

Следовательно, избирательная (харизматическая) и парламентская (правовая) основы политического руководства обязательно необходимы в демократии. Если отсутствует всеобщее избирательное право и парламент, чиновничество господствует над народом, а не подчиняется ему. Поэтому противоречия харизмы и права, вождя и бюрократии Вебер считал неотъемлемыми элементами легального господства.

Критика Вебера ведется в трех направлениях. Т. Парсонс, написавший предисловие к американскому изданию работы Вебера «Хозяйство и общество», высказал предположение, что идеальный тип бюрократии содержит два противоположных элемента: бюрократический и профессиональный. Затем это положение было развито в работах Селзника, Голднера, Блау, Саймона и других представителей структурно-функционального метода в социологии. Все эти авторы считают, что власть на основе положения в иерархии и профессионального знания противоречат друг другу. Подчинение специалисту связано с признанием его социального и профессионального статуса и потому добровольно. Власть бюрократа базируется на праве приказа, и поэтому подчинение ему не является добровольным. Профессионал и бюрократ – это различные фигуры в организациях и противоположные основания власти.

Отмечается также, что бюрократическое управление эффективно, если условия среды постоянны, а деятельность репродуктивна. В этом случае профессионализм более или менее однороден, цели деятельности просты, а задачи отличаются рутинным содержанием. Но такой тип переживает фазу упадка и все более вытесняется организациями, в которых профессионализм сложен и дифференцирован⁶.

Противоречия между бюрократией и нововведениями, зафиксированное в работах по теории организации и управления, тоже является одной из форм рецепции веберовских взглядов на бюрократию. Бюрократия координирует деятельность низших звеньев с опорой на сложившуюся иерархию служебных зависимостей. Действия подчиненных толкуются как правильные, если они соответствуют уставам и приказам начальства. Однако знание и способность к творчеству не могут передаваться в приказном порядке. Поощрения в бюрократической организации способствуют конформизму поведения и мышления, а не самостоятельности и творчеству. Бюрократия не в состоянии управлять творческими процессами. Поэтому их результаты застают ее, как правило, врасплох.

Любое нововведение (профессиональное или организационное) нарушает сложившийся уклад власти и привилегий и потому вызывает сопротивление бюрократии. Борьба за власть в бюрократической организации отличается недостатком гласности, скрытым характером конфликтов и партикуляризмом интересов. Общие цели организации при этом выполняют роль ширмы и идейного обоснования материальных интересов отдельных лиц, как правило, руководства различных уровней. Поэтому всякое нововведение означает, что вопросы, прежде находившиеся под запретом, становятся предметом дискуссии для последующих изменений.

Марч и Саймон выделили и описали четыре способа реакции бюрократии на нововведения: поиск решения; уговоры лиц, предлагающих новшество, снять свои предложения; публичные торги; политиканство. Характерно, что даже при использовании всех этих способов бюрократия не в состоянии осознать противоречие между организационной структурой и новшеством. Ведь его осознание, не говоря о решении, неизбежно затрагивает отношения власти. Крозье, например, показал, что способность организации к новшествам зависит от существования таких норм, которые поощряют конструктивную и творческую деятельность. Но бюрократия всегда стремится к консервации или «гармонизации» существующих отношений. И потому ни одна из демократий и систем прав (формальная рациональность в терминологии Вебера) не благоприятствуют новшествам, если не меняются правила политической игры в существующих организациях.

Определенный материал для критики Вебера дает также сопоставление основных элементов его концепции бюрократии со средой деятельности современных организаций. Среда создает множество ситуаций неопределенности. Как функционирует бюрократия в таких условиях? Социологические исследования показали, что чем больше и сложнее организация, тем чаще она сталкивается с трудноразрешимыми проблемами. Если для каждой ситуации вырабатывать предписания, то их число возрастет настолько, что затормозит процессы деятельности. То же самое относится и к иерархии. Если задачи индивидов уникальны, то ни одна из иерархических структур не может быть эффективной для решения организационных задач. Аналогичная ситуация складывается в отношении специализации функций. Если проблемы разнообразны, быстро изменяются и выступают в различных аспектах и взаимосвязях, то использование принципа специализации ведет к преждевременному параличу организационной системы и блокирует оперативность при принятии решений. Критерий безличности как элемент бюрократии также предполагает однородность среды. Если она неоднородна, то в организации создаются неформальные группы для оперативной реакции на изменения среды. Но наличие таких групп способствует такому толкованию целей организации, которое увеличивает власть одной из формальных групп.

В работах британских социологов Бернса, Майера, западногерманских – Трайбера, Штейнкемпера показано, что веберовское различие между идеальными типами политика и бюрократа не имеет смысла, если задачи организации сложны и она действует в неопределенной среде. Отделение политических решений от административных возможно, если общие цели деятельности устанавливаются априорно, а затем на их основе принимаются административные решения. Но если задачи деятельности постоянно меняются, то требуется выработка априорных оснований такой степени сложности, которая практически недостижима. Поэтому политические и административные решения в современных организациях переплетаются настолько, что происходит постепенная политизация административных и бюрократизация политических решений на всех уровнях существующих иерархий.

В качестве вывода к данной главе хотел бы сказать, что теория бюрократии Макса Вебера оказала огромное влияние на развитие социологии в XX веке. Эта теория положила начало целому разделу социологической науки – социологии организаций. Многие ученые, приступившие в середине XX века к изучению формальных организаций, опирались на веберовскую модель бюрократии при проведении собственных исследований. Если социология организаций рассматривает управленческие структуры во всех сферах общественной жизни, то в политической социологии одним из объектов исследования выступают бюрократические организации, к числу которых относятся, прежде всего, аппарат государственного управления и политические партии. Изучая структуру и деятельность таких организаций, политические социологи основное внимание уделяют проблеме власти бюрократии и социальным основам этой власти в различных обществах.

ГЛАВА II. Теория бюрократии Карла Маркса

2.1. Теория бюрократии Карла Маркса

В работах Маркса, написанных в 1842 – 1843 гг., вычленен ряд объектов исследования бюрократии классово-антагонистического общества, сформулировано исходное положение теории бюрократии, определена совокупность понятий и категорий для анализа этого феномена и поставлены вопросы, нуждающиеся в дальнейшем исследовании. Лишь после того, как были осуществлены эти важнейшие теоретические и методологические процедуры, Маркс переходит к анализу и критике гегелевской философии права. В.С. Нерсесянц отмечает, что при критике гегелевской философии права Маркс вкладывал в гегелевское понятие «разумного государства» качественно иное, революционно-демократическое содержание.

Гегелевскую концепцию государства и бюрократии можно рассматривать как эмпирическое описание места и роли чиновничества в государстве. Государственный аппарат управления, с одной стороны, выполняет функции. Необходимые для достижения всего объема целей государства, с другой – чиновничество рассматривается Гегелем как воплощение идеи государства и идеал государственной власти.

В гегелевской философии права Маркс обнаруживает как теоретические положения все те феномены бюрократической деятельности и сознания – закон иерархии, государственный разум, теория разделения граждан на два класса, которые в период работы в «Рейнской газете» были зафиксированы им на практике⁷.

Конкретизируя категорию государственного формализма, Маркс указывает ряд объектов исследования, непосредственно (система гарантий от бюрократических злоупотреблений властью) и опосредованно (институты политического представительства) обусловленных бюрократическими отношениями.

Многообразие исследовательской проблематики находит выражение в системе Марксовых определений бюрократии как особой формы отношений, деятельности и сознания. Вот основные из них: бюрократия – это новый принцип организации гражданского общества и государства; государство, которое сделало себя гражданским обществом; особое, замкнутое общество в государстве; государственный формализм гражданского общества.

Резюмируя все эти определения, Маркс называет бюрократию совокупностью государственных слуг. Аппарат государственной власти и управления, таким образом, становится совокупностью государственных слуг, если каждый из чиновников материально и духовно связан с государством как формализмом, обладает монополией на управленческое и политическое знание и связанные с ним привилегии, осуществляет действия, направленные на освящение государства и чиновничества как «тела» государства. Лица, занятые профессионально в сфере государственной власти, вопреки Гегелю, не обладают действительным разумом, а являются носителями и выразителями «деловой рутины» и «горизонта ограниченной сферы».

Для уяснения политического значения бюрократии необходимо учитывать, что политика государства в значительной степени определяется бюрократией, поскольку это частное сословие выступает в роли всеобщего. Бюрократия, согласно Марксу, не может вырабатывать и проводить разумную политику из-за того, что она движима материальными интересами и своекорыстием, обладает особым разумом, противостоящим действительному разуму, а служба правительству не является критерием действительной всеобщности и политической значимости данного сословия.

В то же время деятельность по управлению государством существует в единстве с политической мотивировкой этой деятельности – действительным сознанием бюрократии. Бюрократия непосредственно сращена с государством как особой формой отношений, деятельности и сознания. Политический фактор входит в состав бюрократических отношений и охватывает различные виды государственных властей. Марксовы определения бюрократии дают возможность описать гносеологические, социологические и политические характеристики бюрократии посредством применения категории «государственный формализм» в качестве исходной. В рукописи «К критике гегелевской философии права» можно обнаружить и иной, более глубокий, смысл категории «государственный формализм». Этот смысл устанавливается Марксом в процессе критики гегелевской концепции организма государства.

Государство, по Гегелю, органично, если оно определяет гражданское общество и как всеобщее господствует над единичным. Приоритет отношения господства государства над гражданским обществом у Гегеля оказался связан с потерей в философии права ряда социально-политических противоречий: между государством и гражданским обществом, между политическим консерватизмом и политической оппозицией как различными моментами законодательной власти. Маркс, наоборот, строит свою систему взглядов на государство путем тщательного анализа различных моментов государственного формализма, имеющего глубокие корни в бытии и сознании гражданского общества.

Конкретизируя свое понимание органичности государства, Маркс вводит фигуры «политического материалиста» и «государственного идеалиста» для обозначения неразрывной связи государства с абстрактным и конкретным в индивиде. В действиях и мыслях политического материалиста воспроизводятся детерминация и все составные части бюрократического отношения. Государственный идеалист как существо, противоположное действительности, есть множество конкретных и политически значимых индивидов, действие и сознание которых не деформировано стандартами бюрократического действия и мышления. Марксова концепция организма государства базируется на фиксировании противоречий между политическим материалистом и государственным идеалистом. Множество субъективных, но конкретных мнений индивидов – основа государства и взаимного доверия между государством и индивидами. И в действии индивидов, и в теории, согласно Марксу, должно постоянно удерживаться различие между государством, бюрократией и правительством. Индивиды должны постоянно требовать политических гарантий того, что умонастроение бюрократии не является «политическим умонастроением» и что отсутствует тождество бюрократических и политических отношений в деятельности государственной власти.

Для обозначения тождества бюрократических и политических отношений, образовавшихся в результате совпадения сословных и политических различий, Маркс пользуется понятиями «рефлективное отношение» к государству, «частичный» политический разум и «призрачная форма» участия в политике.

Рефлективное отношение к государству означает, что существует противоречие между гражданской и политической значимостью сословий и индивидов, отсутствует взаимосвязь между политическим представительством народа и правительственной властью, что политическая возможность не преобразуется в политическую действительность. Если какое-либо из сословий (типа бюрократии) или индивидов (типа чиновника) специально посвящает себя служению правительству, а разум этого сословия или индивида признается как всеобщий, то данное сословие, по сути дела, является частным, а его разум – частичным политическим разумом. Закономерность заключается в том, что лица и сословия, профессионально занятые в политической и управленческой сфере, являются носителями преобразования частных интересов, воли и разума во всеобщие интересы, волю и разум. Маркс многократно подчеркивает, что такое преобразование неизбежно.

Что же противопоставляет Маркс гегелевской концепции организма государства? Каков основной критерий органичности государства? В рукописи «К критике гегелевской философии права» Маркс стремится выявить множество противоречий социально-политической действительности и тем самым приблизить разум к действительности, одновременно оторвав его от мнимых, мистифицированных политических форм и не менее мнимых форм отражения действительности.

Противоположность Марксова понимания разума гегелевскому вытекает из всего содержания Марксовой критики гегелевской философии права.

Для анализа разумности государственного строя, в котором преодолены бюрократические отношения, Маркс пользуется понятиями «подлинное государство», «разумное государство», «органическое государство».

В рукописи Маркса фундаментально разработаны две основные методологические проблемы: проблемы отношения разума к действительности и проблема взаимосвязи всеобщих, особых и единичных интересов в гражданском обществе и политическом государстве. Обе эти проблемы разрабатывались Марксом в единстве, обусловленном предшествующим этапом его теоретической и практической деятельности, а также целями «К критике гегелевской философии права».

На первый взгляд они содержатся в гегелевской философии права. Однако подход Маркса к их исследованию обусловлен его несогласием с теми решениями, которые предлагал Гегель. Это несогласие созрело в период работы Маркса в «Рейнской газете», когда он занимался критикой повседневной социальной и политической эмпирии прусской монархии. Статьи Маркса, опубликованные в «Рейнской газете» - начало процесса развития разногласий Маркса с Гегелем относительно природы гражданского общества и государства, в том числе природы бюрократии.

Конкретизация данных разногласий обусловила расширение проблематики исследования и критики бюрократии в рукописи «К критике гегелевской философии права». В период работы в «Рейнской газете»¹ Маркс считал, что бюрократическое отношение конституируется тремя элементами: законом иерархии, государственным разумом и теорией разделения граждан на два класса. В процессе критики философии Гегеля обнаружилось, что указанные элементы содержатся в концепции Гегеля на правах теоретических положений. Следовательно, философия права Гегеля может рассматриваться как теоретическая платформа необходимости и правомерности бюрократических отношений в обществе, тотальной бюрократизации общественной и политической жизни.

Эта теоретическая концепция должна быть разрушена – так можно определить основную цель Марксовой критики гегелевской философско-правовой теории. В целях такого разрушения Маркс последовательно анализирует социальные предпосылки бюрократических отношений, проблему взаимосвязи разума и интереса, понятие всеобщего, гегелевскую концепцию индивида, намечает ряд проблем анализа бюрократической деятельности и на этой основе критикует гегелевскую концепцию организма государства в целом.

Эта установка Маркса способствовала появлению новых моментов в его взглядах на бюрократию, по сравнению с предыдущим этапом его исследования.

К числу нового следует, прежде всего, отнести попытку обнаружить в отношениях собственности социальные предпосылки бюрократических отношений. Маркс показывает, что иерархия как составной элемент бюрократических отношений определяется отношениями собственности. Фиксирование отношений собственности как предпосылки бюрократических отношений свидетельствует о начале окончательного перехода Маркса на позиции материализма в истолковании общественных явлений.

Данным переходом объясняется и значительное расширение проблематики исследования бюрократии. Проблема взаимосвязи разума и интереса анализируется Марксом в контексте критики государственного разума и теории разделения граждан на два класса как составных элементов бюрократического отношения. Гегель считал, что носителями государственного разума являются только члены государственного аппарата управления. На этом основании выделялась бюрократия как всеобщее сословие, управляющее отношениями людей в гражданском обществе. Маркс исходит из того, что носителями разума являются индивиды в качестве членов семьи и гражданского общества. По Гегелю, носителями разума являются надындивидуальные силы (государство, государственный аппарат). Маркс считает, что ни одна из надындивидуальных сил не может быть носителем разума. Поэтому категория всеобщего должна включать в свой состав определения сущности, существования, отношений и целей деятельности индивидов. Проблема заключается в поиске таких феноменов социального бытия, которые способствуют преобразованию всеобщих характеристик человека в иррациональные силы, недоступные сознательному контролю.

Изучая эту проблему, Маркс вводит методологически и теоретически емкую категорию государственного формализма для формулировки ряда проблем анализа бюрократической всеобщности. Введение этой категории – новый момент в развитии взглядов Маркса на бюрократию. Данная категория позволяет более подробно анализировать явления, отмеченные Марксом на предыдущей стадии исследования бюрократии, и указать ряд новых объектов исследования (система гарантий от бюрократических злоупотреблений властью). Множество объектов исследования позволяют Марксу дать систему гносеологических, социологических, политических характеристик бюрократии, расширяющих прежние представления о специфике этого феномена социальной и политической действительности.

Если в период работы в «Рейнской газете» Маркс считал, что бюрократическое отношение конституируется законом иерархии, государственным разумом и теорией разделения граждан на два класса, то в рукописи «К критике гегелевской философии права» бюрократическое отношение предстает как более сложная практически-духовная целостность, обусловленная отношениями собственности, существованием надындивидуальных сил, преобразованием всеобщих интересов в особые, определенными формами сознания (политическое умонастроение, корпоративный дух, государственный разум) и формами социальной организации, государственным формализмом, включающим существующие системы гарантий от бюрократических злоупотреблений властью.

Учет всего многообразия проблематики, исследованной Марксом в «К критике гегелевской философии права» позволяет сделать выводы о специфике Марксовой методологии анализа бюрократии в период начала окончательного перехода Маркса к материализму и коммунизму.

Содержание Марксовой критики философии права Гегеля показывает, что Маркс не сводит анализ бюрократии к эмпирическому описанию деятельности и сознания членов государственного аппарата управления. Наоборот, за каждым эмпирическим фактом бытия и сознания бюрократии и за каждым положением теории (философии права Гегеля), оправдывающей данное бытие и сознание, открывается ряд предметов исследования. Учет социальных предпосылок и диалектика социальных интересов – основа принципов отбора эмпирических фактов и отношений при анализе бюрократии. Отношения собственности, специфически преломленные в диалектике социальных интересов, позволяют ввести в сферу анализа носителей взаимосвязи единичных, особых и всеобщих интересов и изучать различные аспекты отношений, деятельности, и сознания данного носителя. Изучение бюрократии тем самым становится частью анализа общества в целом.

Если Макс Вебер в своей трактовке бюрократии выступает как ценностно-нейтральный позитивист, то Маркс с его открыто-ценностным отрицанием универсальной социальной полезности государства стоит в своем отношении к бюрократии на прямо противоположных позициях. Здесь он полный нигилист. Бюрократия в его описании выглядит абсолютным злом. Даже простой перечень Марксовых пунктов критики бюрократии выглядит впечатляюще. Здесь и подмена общественного интереса частным интересом власти и конкретного чиновника, «присвоение государства» чиновничеством; и органическая неспособность решать подлинные проблемы, отсутствие государственного разума у бюрократии; предвзятость и произвол, возрастающие по мере продвижения к вершине бюрократической иерархии; и корпоративность, своекорыстие этой иерархии; карьеризм как образ ее жизни, притязания на монопольную компетентность и формализм бюрократии. В целом бюрократия, по мнению Маркса, есть организм-паразит, принципиально неспособный быть ни носителем разума, ни выразителем всеобщих интересов⁸.

Рассмотрев во второй главе теорию бюрократии Маркса, хочется отметить, что его критика отличается глубиной и большой обобщающей силой. И это даже несмотря на то, что она опиралась на анализ весьма ограниченного материала. Маркс точно обозначил негативные компоненты бюрократии. Его суждения в той или иной мере применимы и к большинству современных бюрократий.

Точка зрения Маркса на эту проблему содержит лишь один принципиальный дефект. Это – его идеологизированная односторонность, ограниченность. Маркс не видит ничего хорошего в современной ему форме государственного управления. Но если принять такого рода критику за полный анализ, то остается непонятным, каким образом и почему современные бюрократические аппараты в разных странах не только не «рушатся под тяжестью собственных преступлений», но и достаточно успешно справляются с решением сложнейших проблем и к тому же пользуются довольно высоким авторитетом у граждан.

ГЛАВА III. "Имперская" ("азиатская") модель

Теперь о третьей - "имперской" - модели бюрократии⁹. Поскольку эта модель свое наиболее полное воплощение получила в азиатских империях, ее можно также называть "азиатской" или "восточной" и рассмотреть, прежде всего, на примере ее классической формы - бюрократии китайской, тем более, что о ней у нас ходят легенды, представляющие ее едва ли не образцом государственной службы. Между тем на самом деле "китайская модель", несмотря на ее некоторые формальные совпадения с моделью веберовской (прежде всего - система экзаменов на право получения должности и ступенчатая должностная иерархия), по своей фундаментальным принципам и целям ей противоположна. Итак, изложим основные черты "восточной" модели

в ее китайском варианте.

Как известно, в древнем и средневековом Китае не существовало права частной собственности на землю в европейском смысле. Император - Сын небес - был единственным собственником всех земель страны. Подданные же, согласно конфуцианской традиции, считались как бы членами одной большой семьи во главе с императором. Соответственно чиновники были управителями императорской собственностью. В качестве другой аналогии, имевшей целью придать как бы высшую легитимность существующей системе правления, приравняв ее к космическому мировому порядку, использовался образ императора как полярной (центральной) звезды, а его министров - как окружающих звезд и созвездий. В бюрократической системе Ханьской династии даже названия основных учреждений давались по именам созвездий. Человеческая же природа рассматривалась как сочетание света и тьмы, т.е. хорошего и плохого. Отсюда и задача бюрократии понималась не как служение общественным интересам, а как смягчение негативных последствий от действия в принципе неискоренимых пороков людей дабы обеспечить эффективную власть Сына небес. Соответственно и вся пресловутая система экзаменов на возможность занятия должности чиновника была весьма специфичной и имела в виду всего лишь проверку спобности кандидатов эффективно служить императору и, главное, обеспечивать стабильность, устойчивость, неизменность системы вне зависимости от меняющихся исторических условий и обстоятельств. И, действительно, стабильность системы власти и управления в Китае была беспрецедентной. Она просуществовала почти без изменений больше двух тысяч лет - вплоть до ХХ века.

Одним из главных секретов этой уникальной стабильности было то, что при всей той гигантской роли, которую играло в функционировании системы чиновничество, оно не имело возможности осознать себя самостоятельной политической силой, но оставалось на положении императорских лакеев. Этому служил тщательно соблюдавшийся принцип атомизации бюрократии. Для предотвращения, казалось бы, неизбежного в подобных случаях процесса складывания бюрократической корпорации действовал ряд механизмов разобщения

чиновников и их интересов. Изощренности этих механизмов, право, можно позавидовать, а некоторые их аналоги обнаруживаются и в других деспотических системах, опиравшихся на бюрократию (скажем, в сталинской). К числу таких механизмов подчинения чиновника не бюрократической структуре власти как таковой, не интересам бюрократической элиты, а лишь милости императора, можно отнести:

1)отсутствие у чиновников узкой специализации, делавшее возможным их безболезненную взаимозаменяемость подобно однородным частям механизма;

2)постоянный избыток кандидатов на должности, преследовавший ту же цель (сдача экзаменов отнюдь не гарантировала получение должности, а

лишь позволяла войти в число претендентов на нее, само же ожидание

могло длиться неограниченно долго, но быть сокращено взяткой, что тоже, впрочем, не давало гарантий успеха);

3)крайнюю ограниченность перспектив служебной карьеры (чиновник часто оставался в одной и той же должности весь срок своей службы, тоже часто составлявший лишь несколько лет), что лишало смысла создание столь обычной в других бюрократических системах лестницы личных связей для продвижения наверх;

4)личную зависимость всех чиновников от императора;

5)жесткие меры против неформальных связей в среде чиновников,

чтобы предотвратить возникновение в их среде устойчивых коалиций; к числу таких мер относились: неукоснительно действовавший в моральном кодексе китайской бюрократии запрет на личную дружбу, запрещение чиновникам, принадлежавшим с единому семейному клану,служить в одной провинции, запрет на браки с женщинами из числа местных жителей, на приобретение собственности, находящейся под юрисдикцией чиновника; (нужно заметить, что все эти меры приводили к существенным потерям и снижали эффективность работы административной машины в целом, однако предотвращение любой потенциальной возможности возникновения в чиновничьей среде организованной коалиции считалось безусловным приоритетом);

6)финансовую зависимость чиновника не от императорского жалованья (обычно довольно небольшого и далеко не покрывавшего расходы, связанные с получением должности), а от его умения выжать из императорских подданных максимум доходов, в том числе - и в свою

личную пользу, что неизбежно превращало чиновника в очень уязвимого нарушителя законов со всеми сопутствующими последствиями - страхом разоблачения, неуверенностью даже в ближайшем своем будущем, возможностью держать его "на крючке" и т.п.; нетрудно себе представить, как жилось людям под властью такого временщика, которого, по сути, сами особенности его статуса вынуждали торопливо, форсированно и жестоко грабить податное население; (в средневековой Руси в отчасти похожем положении находились назначавшиеся царем воеводы - "кормленщики", порой приводившие отданные им в "кормление" области в полное разорение, хотя относительно большая стабильность их положения по сравнению с наместниками провинций в Китае все же останавливала их от чересчур уж грабительских поборов, дабы "не резать курицу, несущую золотые яйца".

7)отсутствие у чиновников каких-либо личных либо корпоративных гарантий от их произвольных увольнений, понижений в должности и перемещений; все законы были сформулированы таким образом, что чиновник просто не мог их не нарушать и потому находился под постоянным страхом разоблачения и наказания, что делало его полностью зависимым и беззащитным перед высшей властью; (это - одно из ключевых отличий китайских чиновников от "веберовских" бюрократов);

8)наконец, особо тщательный контроль за потенциально более опасной для власти высшей и средней бюрократией посредством разветвленной сети секретной полиции (цензоров), практики непосредственной связи императора с низшим эшелоном бюрократии, минуя ее промежуточные уровни, отсутствие должности главы правительства, функции которого исполнял сам император, и, конечно, личной системы всех назначений. Известный китаевед Л.С.Переломов, анализируя влияние легистской политической доктрины на организацию китайской администрации, перечисляет, в сущности, близкий набор механизмов, содержавшихся в

виде системы предписаний в легизме - политическом учении, практически лежавшем в основе всей китайской государственной системы: 1)систематическое обновление аппарата, 2)равные возможности для чиновников, 3)четкая градация внутри самого правящего класса, 4)унификация мышления чиновничества, 5)цензорский надзор, 6)строгая личная ответственность чиновника

Как мы видим, система, позволявшая держать бюрократов "в узде", была глубоко эшелонированной, с большим запасом прочности. Это показывает, помимо всего прочего, понимание реальности опасности,исходящей от недостаточно подконтрольной бюрократии. Другие восточные деспотии далеко уступали Китаю по уровню продуманности и организованности системы бюрократических "приводных ремней". Возможно, поэтому они оказывались исторически гораздо менее стабильными, а Поднебесная являет уникальный образец устойчивости политического организма. (О цене, заплаченной за эту устойчивость китайским народом, сейчас говорить не будем.) Но различия касались больше деталей, скажем, отношения к присвоению чиновниками части собираемых ими налогов, чем принципиальной схемы отношений. Например, в Индии к чиновничьему мздоимству относились с философской терпимостью как к неизбежности. Еще 2500 лет назад Каутилья, главный министр императора Чандрапурта Маурия, перечислил в книге "Арташастра" 40 видов присвоения чиновниками государственного дохода, но при этом с поистине браминским спокойствием заключил: "Как невозможно не попробовать вкус меда или отравы, если они находятся у тебя на кончике языка, так же для правительственного чиновника невозможно не откусить хотя бы немного от царских доходов. Как о рыбе, плывущей под водой, нельзя сказать, что она пьет воду, так и о правительственном чиновнике нельзя сказать, что он берет себе деньги. Можно установить движение птиц, летящих высоко в небе, но невозможно установить скрытые цели движений равительственных чиновников."

Таким образом, в рамках восточной модели государственной службы фактор ее публичности был минимален. Вся армия чиновников работала на обеспечение нужд не людей, а центральной власти и своих собственных. Поэтому, хотя некоторые чисто внешние атрибуты и роднят ее с европейской бюрократией нового времени, думается, правильней характеризовать ее как псевдобюрократию. Для европейских же империй характерен смешанный вариант, поскольку в рамках европейской политической традиции деятельность государственных чиновников еще со времен древнего Рима рассматривалась не как одно только служение суверену, но и как отправление необходимых для всех слоев общества публично-властных функций. Поэтому старые европейские бюрократии, видимо, следует классифицировать как "полуимперский" вариант.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Бюрократия – это многозначное, многостороннее явление, которое нельзя оценивать с одной точки зрения. Это подтверждается существованием различного рода концепций. В изучении бюрократии можно выделить две основополагающие теории, дающие прямо противоположные определения бюрократии и абсолютно по-разному характеризующие ее. Это теория рациональной бюрократии Макса Вебера и критическая концепция Карла Маркса. Именно этим двум точкам зрения посвящена работа. В ходе написания работы мною были изучены не только произведения Вебера и Маркса, но и различные монографии, а также критические материалы по данной теме. Я считаю, что изучение теорий бюрократии необходимо, так как оно позволяет рассмотреть сущность бюрократии, ее функции, а также место бюрократии в обществе. В настоящее время много говорят о негативных чертах бюрократии, критикуют ее. Однако, как я уже отмечал, современные бюрократические аппараты достаточно развиты и вполне успешно справляются со своими обязанностями. Поэтому односторонняя оценка этого явления невозможна. Тема теорий бюрократии очень обширна, и рассмотреть ее в рамках одной работы, как мне кажется, невозможно. Однако в процессе выполнения все поставленные задачи были выполнены, а значит цель – раскрыть сущность классических теорий бюрократии – достигнута.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бояринцев И.О. Государственное управление. М.: Норма, 2007.

2. Вoлженкин Б.В. Бюрократия. СПб.: Санкт-Петербургский институт Генеральнoй прoкуратуры РФ, 2006.

3. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

4. Гегель Г. Философия права. М., 1990.

5. Зверев А.Ф. Маркс о сущности бюрократии в работе «К критике гегелевской философии права» // Советское государство и право. 1997. №8.

6. Конышев В.С. Социальное управление. М.: Норма, 2008.

Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. [Электронный ресурс]. HTML формат. URL: http://www.infanata.org/society/social/1146100193-k.-marks-i-f.-jengels.-sochinenija-v-tridcati.html

7. Масловский М.В. Теория бюрократии Макса Вебера и современная политическая социология: Монография. Н.Новгород: издательство ННГУ. 1997.

8. Оболонский А. Бюрократия и бюрократизм (к теории вопроса) // Государство и право. 1993. №10.

9. Теория государства/Под ред. И.М. Беликова. М.: Норма, 2006

10. Чернядьев Н.О. Политология. М.: Юрид. лит., 2008.

11. Якунинских И.И. Государственное управление РФ. М.: Норма, 2007.

1¹ А.В. Оболонский, «Бюрократия для XXIвека?», М., 2002

2² Оболонский А. Бюрократия и бюрократизм (к теории вопроса) // Государство и право. 1993. №10

3³ Бояринцев И.О. Государственное управление. М.: Норма, 2007.

4⁴ Теория государства/Под ред. И.М. Беликова. М.: Норма, 2006

5⁵ Вoлженкин Б.В. Бюрократия. СПб.: Санкт-Петербургский институт Генеральнoй прoкуратуры РФ, 2006

6⁶ Вoлженкин Б.В. Бюрократия. СПб.: Санкт-Петербургский институт Генеральнoй прoкуратуры РФ, 2006

7⁷ Вoлженкин Б.В. Бюрократия. СПб.: Санкт-Петербургский институт Генеральнoй прoкуратуры РФ, 2006

1^ Работа Маркса в «Рейнской газете» - 1842-1843 гг.

8⁸ Оболонский А. Бюрократия и бюрократизм (к теории вопроса) // Государство и право. 1993. №10

9⁹ Оболонский А. Бюрократия и бюрократизм (к теории вопроса) // Государство и право. 1993. №10