ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

“Синтагматическое членение художественного текста “

(на материале романа Германа Мелвилла “Moby Dick, or The Whale”)

План.

1.

Введение

2.

Теоретический аспект атрибутивного словосочетания

3.

Атрибутивное словосочетание

4.

Атрибутивная синтагма в романе Германа Мелвилла “Моби Дик, или Белый кит”

4.1

Создание образа Ахава.

4.2

Моби Дик.

4.3

Выводы.

5.

Заключение.

6.

Библиография.

Введение.

Данная дипломная работа посвящена исследованию языковых средств в создании художественного образа и раскрытию содержанию — намерению художественного произведения.

Проблема понимания письменного текста возникла давно. Еще в древности предпринимались попытки адекватного понимания и разъяснения текстов религиозного содержания, которые считались словом Божьим. Проблема понимания и толкования текста является ведущей в юриспруденции, где многое зависит от способности юриста соответствующим образом интерпретировать существующие законы. В этом же ряду стоит и проблема понимания художественного текста, целью которой является разъяснение истинного намерения автора через рассмотрение встречающихся в тексте языковых явлений и выявление экспрессивно — эмоционально — оценочных коннотаций, которые там встречаются.

В настоящее время проблема адекватного восприятия и толкования текста находится в центре внимания филологов. Изучением текста занимались ученые разных стран: Вейнрих Х., Хэллидей М.А.К., Хартман П., и другие[1]. Огромный вклад внесли также и российские ученые[2].

Язык в своей коммуникативной функции служит человеку не только для выражения мысли, но и для передачи его отношения к высказываемому — чувства, оценки, желания и эмоции. Эти неотъемлемые факторы возникают в силу того, что отображаемые нами предметы действительно затрагивают наши потребности и интересы, выражают нашу связь с миром, нашу привязанность к нему. Человеческая мысль, совершаясь на базе языка, оформляется в речь — речевую деятельность и речевое образование — текст, который по-разному экспрессивно окрашен[3].

Филологов интересует связь языка с различными сторонами человеческой деятельности, реализуемыми посредством текста. Таким образом, текст как система привлекает к себе внимание, а, следовательно, новые методы и новые понятия. Существуют различные виды текстов[4]. В данной работе внимание акцентируется на художественном тексте.

Художественный текст всегда представлял и представляет интерес для лингвистов, т.к. в отличие от научного текста, цель которого является сообщение определенной информации, художественный текст выполняет функцию воздействия.

Изучением художественного текста занимались В.В. Виноградов, Л.В.Щерба, А.И.Смирницкий, О.С.Ахманова и многие другие[2].

“Художественный текст” — это продукт выбора художником “участка действительности и отражение индивидуального процесса его познания”[5]. В качестве участка действительности может быть выбрано любое явление окружающего мира, которое составляет тему произведения. Выбор художником объекта познания не носит случайного характера, а подчиняется определенным направляющим силам, Ими являются основные конфликты эпохи — социальные, идеологические, политические, экономические, психологические, эмоциональные и другие[6]. Художественное произведение направлено на то, чтобы эмоционально воздействовать на него. В художественном тексте складываются особые отношения: действительность — образ — текст. Они отражают глубину художественного текста, как сочетание объективной реальности и фантазии, сочетание правды и вымысла. Автор использует язык как средство передачи своего замысла. “Язык художественного текста — это особая знаковая система, которая характеризуется неоднозначностью семантики и множественностью интерпретаций. Словесные знаки здесь используются в их вторичном значении”[7].

Существуют различные методы анализа художественного текста. В данной работе делается попытка понимания текста через различные аттрибутивные словосочетания. Этот вид словосочетаний представляет для нас особый интерес. На наш взгляд аттрибутивные словосочетания (особенно свободные) играют важную роль в создании образов. Являясь особым стилистическим приемом, они служат автору для оригинального и красочного выражения его видения и восприятия окружающего мира. Отсюда можно сделать вывод, что подобные словосочетания могут служить признаком авторского стиля. Через такие словосочетания автор наиболее ярко выражает свое отношение к персонажам и описываемым событиям.

Данное исследование основано на двух взаимосвязанных методах анализа художественного произведения, разработанных в МГУ — методы лингвостилистического и лингвопоэтического анализов.

Лингвостилистический метод позволяет разграничить собственно смысловое содержание языковых единиц и те эмоционально-окрашенные, экспрессивно-оценочные значения , которые на них накладываются[8]. Лингвостилистический метод анализа позволяет внимательно и скрупулезно анализировать каждое слово в тексте, дает представление о том, как работать с текстом, позволяет выявить приемы, которыми пользовался автор.

Но для работы с художественным текстом этого не достаточно. Для понимания идейно-эстетического замысла необходим более глубокий анализ. На кафедре МГУ был разработан лингвопоэтический метод, который принципиально отличается от лингвостилистического[9]. “Здесь все языковые детали стилистического средства рассматриваются через призму целого с точки зрения композиции и стилистической полифонии”[10]. Этот метод в большей степени основан на интуиции, чутье, внутреннем восприятии читателя.

Эти два метода предполагают исследование на трех уровнях: семантическом, метасемиотическом и метаметасемиотическом.

Анализ на семантическом уровне — это своего рода подготовка к самому лингвистическому исследованию текста. Конкретно , здесь изучается денотативное значение слов[11]. Особое внимание уделяется многозначным словам.

На метасемиотическом уровне изучаются коннотативные значения, которые приобретаются словом или словосочетанием в контексте художественного текста[12]. Здесь же изучается символический смысл слов, ритмический фон, звуковая организация текста, стилистические средства и т.д.

Метаметасемиотический уровень позволяет понять авторский замысел и основную идею художественного текста при помощи уже изученных на предыдущих двух уровнях языковых деталей и стилистических средств.

Анализ словосочетаний будет проводиться с применением категориального метода. Все огромное разнообразие словосочетаний исследуется с учетом степени и характера реализации в каждом из них таких категорий, как клишированность, коннотативность, идиоматичность, социолингвистическая обусловленность и коннотативность.

Основная цель данной работы — изучение роли аттрибутивных словосочетаний в понимании произведения американского писателя Германа Мелвилла, одного из ярких представителей американской литературы XIX века.

Цель предполагает решение следующих конкретных задач:

1. Выявление и изучение наиболее характерных для стиля Германа Мелвилла аттрибутивных словосочетаний.

2. Установление стилистических функций аттрибутивных словосочетаний в романе “Моби Дик, или Белый Кит”.

3. Определить роль аттрибутивных словосочетаний в понимании художественного текста.

Таким образом, в данной работе предполагается многосторонее изучение аттрибутивных словосочетаний и эффективности их употребления в художественном тексте.

Примечания.

1.

Вейнрих Х. “Linguistik der Lьge”. Хайдельберг, 1966; Хартманн П. “Text als Linguistisches Objects”. - Мюнхен, 1971; Хэллидей М.А.К. “Language Structure and Language Function in New Horizonts in Linguistics”. - Лондон, 1974.

2.

В.В.Виноградов “О языке художественной литературы”. Москва, 1950; Он же “Стилистика, теория поэтической речи”. - Москва, 1963; А.И.Смирницкий “Об объективности существования языка”. – Москва, 1954; “О принципах и методах лингвистического исследования”. (под ред. О.С.Ахмановой) - Москва, 1984.

3.

Александрова О.В. “Проблемы экспрессивного синтаксиса”. – Москва, 1984; с 14.

4.

Известны различные критерии построения типологии текстов. В данном исследовании используются типологии текстов, объединенных по одному функциональному стилю. Существуют следующие функциональные стили: художественный стиль, публицистический, газетный, научный и официальный.

5.

Кухаренко В.А. “Интерпретация текста”. - Ленинград, 1979; с. 6.

6.

Кухаренко В.А. “Интерпретация текста”. - Ленинград, 1979; с. 9.

7.

Тураева З.Я. “Лингвистика текста”. - Москва, 1986; с. 13.

8.

Тураева З.Я. “Лингвистика текста”. - Москва, 1986; с. 14.

9.

Задорнова З.Я. “Интерпретация художественного текста”. – Москва, 1984; с. 110.

10.

В основе лингвопоэтического анализа лежит метод индукции, разработанный английским философом Френсисом Бэконом. Суть этого научного метода лежит в познании от простого к сложному, от частного к общему. (“Философия: учебник для высших учебных заведений”. - Ростов-на-Дону, 1996.)

11.

Задорнова З.Я. “Восприятие и интерпретация художественного текста”. - Москва, 1984; с. 112

12.

Задорнова З.Я. “Восприятие и интерпретация художественного текста”. - Москва, 1984; с. 113

Теоретический аспект атрибутивного словосочетания

Структурные особенности языка являются одним из важных объектов лингвистического исследованию Рассматривая язык как систему необходимо учитывать внутренние связи элементов. Структура языка складывается на протяжении веков, поэтому является устойчивым явлением[1].

Но без учета стилистических и семантических особенностей невозможно раскрыть всей их сущности. Именно такой поход необходим при изучении одной из наиболее важных проблем современного языкознания — проблемы сочетаемости слов.

“Исследование таких синтаксических структур современного английского языка, как словосочетания и предложения, раскрывает большие возможности для выявления сложившихся закономерностей и новых тенденций развития в языке”[2].

Определение и к3636

40лассификации словосочетания

Предметом исследования в данной работе является синтагматика, то есть наука предметом которой является синтагма. Существует несколько определений этого термина.

1. Синтагма — двучленная структура, члены которой соотносятся как определяемый и определяющий, причем этими членами могут быть как слово, так и морфемы; сложно образованный знак речи, в котором функция отождествления-различения распределяется между составляющими его элементами, которых (элементов) вследствие бинарного характера синтагмы нормально два.[<<< 1 >>>]

2. В одном из пониманий группа слов в предложении объединенные синтаксической связью и функционирующие как единое целое. Словосочетание[<<< 2 >>>].

Словосочетание представляет собой весьма сложную проблему. Место учения о словосочетании в синтаксисе до сих пор не ясно[3]. Большой вклад в развитие теории о словосочетании внесли такие отечественные лингвисты, как Ф.Ф.Фортунатов, А.М.Пешковский, А.А.Шахматов, А.Х.Востоков и многие другие[4]. В дальнейшем этой проблемой занимались В.В.Виноградов, В.Л.Сухотин, О.С.Ахманова, В.Н.Ярцева, А.Н.Смирницкий, Л.С.Бархударов, С.Г.Тер-Минасова и другие[5].

В конце ХIХ века лингвисты проявляли большой интерес к словосочетаниям различного типа. Природа предложения не была изучена хорошо, и поэтому предложение смешивалось со словосочетанием и понималось как его разновидность[6]. Так, например Ф.Ф.Фортунатов понимал словосочетание как "целое, которое образуется сочетанием в мышлении, а потому и в речи одного цельного полного слова с другим цельным полным словом как с частью в предложении. Подобное сочетание выражает в речи по отношению к говорящему лицу сочетание в его мышлении представления одного слова с представлением другого слова"[7]. Фортунатов различал законченные и незаконченные словосочетания.

А.М.Пешковский также не видел качественной разницы между словосочетанием и предложением. По его мнению словосочетание - это "единство внешневнутреннее, физико-психическое"[8]. Словосочетание, по мнению Пешковского, может состоять из любого количества слов.

Более четкое определение словосочетанию давал А.А.Шахматов. Согласно его теории словосочетание подчиняется предложению, и "предикативные отношения обнаруживают уже наличность предложения"[9].

В.В.Виноградов понимал словосочетание как "грамматическое единство, образуемое посредством соединения двух или большего количества полнозначных слов, принадлежащих к знаменательным частям речи и служащие для обозначения какого-нибудь единого, но расчлененного понятия… Словосочетание входит в систему коммуникативных средств только в составе предложения и через предложение."[10].

В.П. Сухотин, в отличие от Виноградова, рассматривал словосочетание как синтаксическое единство, которое вычленяется из предложения. "Всякое словосочетание, как отдельное слово, приобретает относительно законченный смысл в контексте предложения. Поэтому изучать его вне контекста, в отрыве от семантики и структуры предложения, невозможно"[11]. В.П. Сухотин также различал предикативные и непредикативные словосочетания.

В.Н.Ярцева понимает под словосочетанием "объединение полнозначных слов, происходящее с помощью грамматических средств, типичных для данного языка, в том числе и с помощью служебных слов"[12].

В данной работе мы берем за основу следующее определение: словосочетание - это "..соединение двух или более слов (вместе с относящимися к ним служебными словами или без них), служащее для выражения единого, но расчлененного понятия или представления"[13]. Словосочетание является свободным эквивалентом фразеологической единицы, а через последнюю и слова[14]. Следовательно, словосочетание — это номинативная единица языка. Это "строительный материал", используемый говорящим при построении речи[15]. Словосочетание двойственно по природе, т.к. занимает промежуточное положение между словом и предложением[16]. Именно в этой двухмерности и двухплановости словосочетания заложены его огромные возможности и именно поэтому проблема словосочетания имеет такое важное значение для языкознания. "

Исследуя словосочетание необходимо всегда иметь ввиду его “двуплановость”. С одной стороны, нужно учитывать общие синтаксические правила сочетаемости слов, синтаксическую структуру словосочетания, отвлекаясь от конкретных лексических значений компонентов. Это требование является выражением коллигации как морфосинтаксической обусловленности сочетаемости слов в речи. С другой стороны, нельзя упускать из виду и конкретно лексическое содержание слов, лексико-фразеологическую обусловленность их сочетаемости, т.е. коллокацию.

+++ +++ +++ +++

Существуют различные методы исследования словосочетаний. Наиболее распространенным является описание словосочетаний как определенных структурных моделей, характерных для данного языка, и их классификация. По характеру главного слова словосочетания делятся на глагольные (speak fluently) и именные, которые, в свою очередь, делятся на местоименные (all of them), адвербальные (far from home), адъективные (very good) и субстантивные (beautiful sunset).

По составу словосочетания делятся на простые, сложные и комбинированные[23]. Простые словосочетания состоят из двух полнозначных слов, которые могут распространяться другими словами, образуя сложные словосочетания. Сложные словосочетания, в свою очередь, делятся на три основных структурных типа[24]:

Простое словосочетание + зависимое от него отдельное слово, уточняющее его (last look at Middle-stride);

Стержневое слово + зависимое простое словосочетание, дополняющее и конкретезирующее его значение (the foot of a low hill);

Стержневое слово + два- три зависимых слова, не образующих словосочетание (poor little things).

По характеру связи словосочетания делятся на сочинительные (face and hands) и подчинительные (night noises). Подчинительные отношения могут быть выражены одним из видов синтаксической связи - согласованием, управлением или примыканием.

+++ +++ +++ +++

Методология изучения словосочетания выделяет следующие принципы:

1. Выделение непредикативных номинативных единиц в речи в отличие от предикативных.

2. Необходимость отличать словосочетание, как более широкую проблему, от фразеологической единицы, как более узкой: словосочетание свободный эквивалент фразеологической единицы, которая в свою очередь равна слову.

Одной из таких методик является теория категорий и параметров. Система основных категорий словосочетаний позволяет проникнуть в сущность этой единицы языка, изучить ее в развитии, в динамике, а не статично[25]. Словосочетания исследуются исходя из степени и характера реализации в каждом из них следующих категорий: коннотативность, клишированность, идиоматичность, социолингвистическая и концептуальная обусловленность.

Категория коннотативности выражается противопоставлением языковых единиц, реализующих функцию сообщения и функцию воздействия, т.е. факты констатируются особыми эмоционально-оценочными оттенками (sweet silence). Все тонкости коннотативных словосочетаний могут быть поняты только на метасемиотическом уровне. Такие словосочетания насыщены внутренней формой и только в контексте художественного произведения обретают смысл, выражают сложные образы, выполняют функцию воздействия, обращают на себя внимание читателя и производят стилистический эффект. Коннотативность бывает ингерентной (т.е. обусловлена либо наличием явно окказионального компонента, либо окказиональностью компонента в целом, основанной на соположении несочитаемых понятий) и адгерентной (т.е. коннотативность обусловлена контекстом данного речеупотребления )[26].

В основе категории клишированности лежит лексико-фразеологическая обусловленность сочетаемости слов в речи и их регулярная воспроизводимость (old man). Параметром этой категории является способность словосочетания выступать в номинативной функции.

Категория идиоматичности строится на противопоставлении фразеологических единиц словосочетаниям, построенным на реализации номинативных значений составляющих его слов (sleepless night). Параметром этой категории является невыводимость целого из значения частей.

Категория социолингвистической обусловленности предполагает наличия у словосочетания определенной социальной основы[27]. В языке словосочетания создаются в конкретной ситуации, с определенными целями, в определенном месте и в определенную эпоху, а следовательно, они социолингвистически обусловлены (a black man). Социолингвистические словосочетания являются клишированными, т.к. не создаются заново, а воспроизводятся в речи.

Категория концептуальной обусловленности основана на физическом опыте говорящего, т.е. носитель языка создает словосочетание, исходя из опыта, данного органами чувств(grey sky).

Так как словосочетание является диалектическим единством коллигаций и коллокаций, то его категории также находятся в сложном диалектическом единстве, "они взаимосвязаны и взаимопроницаемы [28].

Объектом данного исследования являются атрибутивные словосочетания. В тексте они имеют большое значение. Степень спаянности компонентов в атрибутивных словосочетаниях максимально велика. В них наиболее полно раскрываются квалификативные отношения (т.е. отношения между признаком и определяемым словом).

Атрибутивное словосочетание

Под атрибутивным словосочетанием понимается "непредикативная синтагма, состоящая из определяющего и определяемого слова"[29]. В плане содержания атрибутивное словосочетание обозначает предмет, которому приписывается определенное качество или свойство. В рамках атрибутивного словосочетания его компоненты связаны подчинительной связью[30]. Подчинительные отношения могут быть выражены одним из видов синтаксической связи — согласованием, управлением или примыканием. Наиболее типичным приемом осуществления связи в подчинительных словосочетаниях английского языка является примыкание. Этот вид связи не требует никакого изменения составляющих единиц и основан на взаимном тяготении слов в морфологическом и семантическом планах[31]. Основными компонентами атрибутивного словосочетания являются атрибут и субстанция. Сочетание прилагательного и существительного является наиболее типичным случаем атрибутивной связи. В нем наиболее полно раскрываются отношения между признаком и определяемым словом. Прилагательное в атрибутивном словосочетании выполняет информативную функцию.

Существуют различные структурно семантические типы атрибутивных словосочетаний. В зависимости от положения определения атрибутивные словосочетания делятся на препозитивные и постпозитивные. Наиболее распространенной является препозиция словосочетаний, т.е. определение стоит перед определяемым словом (fine weather)(A+N или A+A+N)[18]. Постпозитивные атрибутивные словосочетания употребляются реже. Атрибутивное словосочетание принимает форму "N+A" или "A+N+A". Постпозиционное употребление прилагательного вносит определенные изменения в характер связи между компонентами: степень спаянности компонентов заметно уменьшается[32].

Различают также двучленные (departing sun) и многочленные словосочетания (his diffident silent nature). Некоторые атрибутивные словосочетания могут также входить в состав предложных конструкций. Чаще всего атрибутивные отношения характерны для субстантивных предложных конструкций (a handful of yellow sand) [33].

Словосочетания также могут быть мотивированными и немотивированными. Атрибутивное словосочетание считается мотивированным, если оно обладает внутренней формой, т.е. значение данного словосочетания выводится из значения его компонентов (childless woman, readable novel, beautiful face). Что касается немотивированных словосочетаний, то здесь мы совершенно лишены возможности рационально и логически, в рамках "закона знака" объяснить значение данных словосочетаний. (old woman, little boy, thick book, delicate face)[34].

Примечания.

1.

Ятель Г.П. “Предложные словосочетания современного английского языка”. - Киев, 1969; с. 8.

2.

Ятель Г.П. “Предложные словосочетания современного английского языка”. - Киев, 1969; с. 9.

3.

Тер-Минасова С.Г. “Синтагматика речи: онтология и эвристика”. - Москва, 1980; с. 4.

4.

Пешковский А.М. “Русский синтаксис в научном освещении”. - Москва, 1956; Фортунатов Ф.Ф. “Сравнительное языковедение. Избранные труды”. – Москва, 1956; Шахматов А.А. “Синтаксис русского языка”. - Москва, 1941.

5.

Виноградов В.В. “Вопросы синтаксиса современного русского языка”. - Москва, 1950; Ахманова О.С. “О разграничении слова и словосочетания”. – Москва, 1954; Тер-Минасова С.Г. ”Словосочетание в научно-лингвистическом и дидактическом аспектах”. - Москва, 1984; Бархударов Л.С. “Структура простого предложения современного английского языка”. – Москва, 1954; Смирницкий А.Н. “Синтаксис английского языка”. – Москва, 1957.

6.

Ярцева Г.П. “Предложные словосочетания современного английского языка”. - Киев, 1969; с. 6.

7.

Фортунатов Ф.Ф. “Сравнительное языковедение. Избранные труды”. - Москва, 1956; т. 1, с. 182.

8.

Пешковский А.М. “Русский синтаксис в научном освещении”. - Москва, 1956; с. 34-35.

9.

Шахматов А.А. “Синтаксис русского языка”. - Москва, 1941; с. 274.

10.

Виноградов В.В. “Вопросы синтаксиса современного русского языка”. - Москва, 1950; с. 45.

11.

Сухотин В.П. “Вопросы синтаксиса современного русского языка”. - Москва, 1950; с. 161.

12.

Ярцева Г.П. “Предложные словосочетания современного английского языка”. - Киев, 1969; с. 6.

13.

Ахманова О.С. “Словарь лингвистических терминов”. - Москва, 1966; с. 462.

14.

Виноградов В.В. “Вопросы синтаксиса современного русского языка”. - Москва, 1950; с. 69.

15.

Словосочетания не создаются каждый раз заново, а воспроизводятся в обычных повторяющихся ситуациях. Они уже созданы системой языка и вносятся в речь в роли полуфабриката. Существуют только две основные области, когда языковое творчество оправдано и необходимо: область художественной литературы и область терминологии (создание неологизмов). Тер-Минасова С.Г. “Синтагматика речи: онтология и эвристика”. - Москва, 1980; с. 47.

16.

Слово — это первичный “строительный материал”, предельная составляющая предложения; предложение — это законченное произведение речи, состоящее из слов, соединенных по правилам синтаксиса; словосочетание — это, одновременно и исходное, и результат. Тер-Минасова С.Г. “Синтагматика функциональных стилей и оптимизация преподавания иностранных языков”. - Москва, 1986; с. 28.

17.

Синтагматика — это учение о линейном соположении минимальных двухсторонних единиц языка. Разновидности синтагматики — лексическая (соположение морфем) и синтаксическая (соположение слов). Тер-Минасова С.Г. “Синтагматика функциональных стилей и оптимизация преподавания иностранных языков”. - Москва, 1986; с. 5.

18.

В своей работе А.Р.Катанская доказывает, что расположение компонентов атрибутивного комплекса во многом определяется их лексическим содержанием. Автор приходит к выводу что прилагательные размещаются по отношению к определяемому слову в определенном порядке: прилагательные, обозначающие размер(big, small); прилагательные, обозначающие объем (thick, full, lean); прилагательные, обозначающие мягкость (hard, soft); температуру (hot, warm); влажность (wet, moist, dry); тяжесть (heavy, light); форму (oval, round); возраст (young, new, old); цвет (red, white). Например: little round green tables, a large plump lady.

10.

Шведова Н.Ю. “Активные процессы в современном русском синтаксисе(словосочетание)”. - Москва, 1966, с. 35.

Атрибутивная синтагма в романе Германа Мелвилла “Моби Дик, или Белый кит”

(“Moby Dick, or the Whale”)

Данное исследование строится на анализе романа американского писателя Германа Мелвилла “Моби Дик, или Белый Кит”. Он замечательное явление в истории американской литературы прошлого столетия. Его творчество до сих пор продолжает вызывать интерес во всем мире. Мелвилл признан классиком литературы, а его роман “Моби Дик, или Белый Кит” — величайшим американским романом XIX века.

“Моби Дик” — книга необычная. Она написана вопреки всем существующим законам жанра и не похожа ни на одно произведение мировой литературы. Читать “Моби Дик” не легко. Приходтся преодолевать своего рода “сопротивление материала”. Втянувшись в описание морской стихии то и дело приходится спотыкаться о специальные главы, посвященные подробной классификации китов. Не торопливая повесть о корабельной жизни неожиданно сменяется драматургическими сценами.

“Моби Дик“ — это роман о человеке и человечестве, но в первую очередь об исторических судьбах сообщества людей, именовавших себя американцами. Хотя сюжет “Моби Дика” построен как история китобойного рейса в далекие просторы Атлантики и Тихого океана, главным предметом авторского внимания остается современная Мелвиллу Америка.

Эта книга в значительной степени обращена в будущее. Автор изучает современность не только для того, чтобы воспроизвести ее в художественным образе. Главная его цель — на основе исследований современной ему Америки предсказать ее завтрашний день.

С самого начала автор отдает судьбу “Пекода” в руки трех неоанглийских квакеров: владельца корабля Вилдада, капитана Ахава и его старшего помощника Старбека. От них зависит направление, успех и цель плавания. Каждый из них олицетворяет определенную эпоху развития Америки.

Вилдад — это день вчерашний. Сегодняшний день Новой Англии представлен Старбеком. Будущее воплощено в образе Ахава. Оно-то и занимает мысли автора более всего. Ахав — характер сложный, противоречивый, многозначный. В нем сплавлены романтическая таинственность, библейская вековая боль человечества, фанатическая ненависть к Злу и такая же неограниченная способность творить его. Но сквозь всю сложность, сквозь сплетение физических, нравственных, психологических элементов отчетливо просматриваются “законы бытия”.

"Моби Дик" — философский роман. Подавляющее большинство современников Мелвилла полагало, что силы руководящие человеческой жизнью, рано как и жизнью народов и государств, лежат за пределами человека и общества. Пессимист и скептик, Мелвилл сомневался в справедливости этих представлений. В своем романе он подверг их анализу и проверке, которой ни одно из них в конечном счете не выдержало. Мелвилл поставил проблему в самом общем виде: существует ли в природе некая высшая сила, ответственная за жизнь человека и человеческого общества? Ответ на этот вопрос требовал в первую очередь познания природы. А так как природа познается человеком, то немедленно вставал вопрос о доверии к сознанию и об основных типах познающего сознания. С этим связана наиболее сложные символы в "Моби Дике", и прежде всего сам Белый Кит.

Историки литературы до сих пор спорят относительно символического значения этого образа. Что это — просто кит, воплощение мирового Зла, или символическое обозначение вселенной? Белый Кит в "Моби Дике" существует не сам по себе, а всегда в восприятии персонажей романа. Мы не знаем, в сущности, как он выглядит на самом деле. Но зато нам известно, каким он представляется Стаббу, Измаилу, Ахаву и другим.

Для Стабба Моби Дик просто кит. Огромный белый кит, и только. Для Ахава Моби Дик воплощение всего Зла мира. Для Измаила — символическое обозначение вселенной. И дело здесь не в том, что Моби Дик символически представлен в нескольких ипостасях. Дело в типе познающего сознания. У Стабба сознание индифферентное. Оно только регистрирует явления, не подвергая их анализу и не пытаясь определить их существо. У Ахава сознание проецирующее. Ему безразлично, каков Моби Дик на самом деле. Ахав переносит на Белого Кита представления, живущие в его собственном мозгу. Именно по этому сознание Ахава трагично. Ахав не может уничтожить Зло. Он может уничтожить лишь самого себя.

Лишь созерцательному сознанию Измаила Мелвилл дает увидеть истину. Эта истина с точки зрения религиозной ортодоксии крамольна и ужасна. Во вселенной нет сил, направляющих жизнь человека и общества. В ней нет ни бога, ни провиденциальных законов. В ней — только неопределенность, безмерность и пустота. Она безразлична к человеку. Этот вывод чрезвычайно важен.

Создание образа Ахава.

В романе достаточно широко представлены атрибутивные словосочетания. По количеству выделяются простые аттрибутивные словосочетания типа “A+N” : awful Ahab, dark Ahab, crazy Ahab, wordless Ahab, old man, ivory leg, fatal goal, mortal man, iron soul, final perch. Самой распространенной группой являются концептуально-обусловленные и клишированные словосочетания (“wrecked craft, crooked jaw, submerged trunk, bent face, old log-books”). Часть этих словосочетаний служит для передачи информации (old age, grey beards, wrinkled brow). Другие играют роль в создании художественного образа. Например словосочетание “white elephant” является клишированным, но попадая в контекст помогает автору создать образ киты как белого, благородного исполина. Изделия из белой слоновой кости во все времена были предметом роскоши и позволить себе иметь такие могли только очень богатые люди. Тем более, что в Индии они вообще считаются священными животными.

Другое словосочетание “old log-books” несет на себе и второй смысл. Книгами замера глубин пользовались капитаны судов, у каждого была своя собственная. И старость их говорит не о их ветхости, а о том, что Ахав пробыл на море не один год и был старым, опытным морским волком. Тем более что в романе автор достаточно часто употребляются сочетания типа “old man, old Ahab, (his) old acquaintance, old age) при описании капитана.

Особую роль играют два словосочетания проходящие через весь роман “ivory leg” и “ivory limb”. В своей схватке с Моби Диком Ахав потерял ногу и вместо нее он приказал плотнику изготовит ему протез из челюсти кита. Поддержкой ему в прямом и переносном смыслах стал кит. Убивая кита он, в то же время, использует его для продления своей жизни. Пусть эта нога и не настоящая, но тем не менее она дает ему возможность двигаться, а следовательно быть капитаном, и по- морским законом господом богом на корабле.

Словосочетание “ mortal man” употребленное в самом конце романа во время последней схватки с китом несет на себе двойную нагрузку. Употреблено оно по отношению к Ахаву и это абсолютно оправдывает весь смысл книги. Ахав пытался посягнуть на вечность, будучи простым смертным. За что и был жестоко наказан.

Особое внимание заслуживает само имя Ахава, которое в связи с прилагательными создает в голове читателя достаточно сильный, но мрачный, негативный образ “wordless Ahab, solid Ahab, earthly Ahab, inflexible Ahab, old Ahab, dark Ahab, awful Ahab”. Концептуальная их обусловленность явна. Капитаны судов не отличаются особой говорливостью, как и пожилые, перенесшие множество невзгод люди. Поэтому такой набор эпитетов дается не с проста. Создается эффект твердости, несгибаемости, даже грубости человека, в чьих руках лежат жизни экипажа судна. Такая твердость хороша, когда решаются вопросы, где важна мгновенность реакции, т.е. на флоте, но слепая фанатичность может перейти в свою противоположность. И не только может, но и переходит у Ахава. Ради достижения своей цели отомстить киту он ставит на карту жизни всех находящихся на “Пекоде”. И он не остановится до самого конца, пока не погибнет кит или пока кит сам на погубит его. Ничто и никто другой его не интересуют.

Здесь же рядом стоит и следующий пример — “monomaniac thought” . Это словосочетание жестко приковывает все интересы капитана к убийству кита, придавая его сознанию некоторую параноидальность. Прилагательное “monomaniac” сводит значение существительного к простой умственной деятельности, показывая, что все мысли, образы, надежды и желания сводились к достижению своей единственной цели.

Динамику роману придают, используемые автором, сложные словосочетания со второй основой “-ing”. Для описания корабля, являющегося главным местом действия, он использовал выражение “world-wandering whale ships” и уже через несколько строк идет описание капитана “an all-ramifying heartlessness”. Интересно здесь употребление атрибута “all-ramifying”, поскольку он не совсем обычен в связи со словом “heartlessness”. Здесь хладносердие и жестокость приобретают , в какой-то мере, положительную черту, позволяющую Ахаву идти вперед к своей цели.

Не менее важную роль в создании образа Ахава играют и социолингвистически-обусловленные словосочетания. К примеру “bloodthirsty pirates” или “remorseless wild pirates”. Всё это клишированные, социолингвистически-обусловленные словосочетания. Понятие “пираты” имеет под собой историческую основу. Но здесь о “пиратстве” речь идет метафорически. Нет, они не жгли и не грабили проходящие корабли и не убивали людей, но они убивали китов, таких же живых существ, и даже еще более беззащитных, безмолвных, ради спермацета.

Еще более ярким словосочетанием такого рода можно назвать следующий пример — “independent lord”. Его использование приурачивается автором к началу финальной погони за китом. Испытывая ночные агонии Ахав тем не менее становился все большим и большим тираном. Слово “lord” не может иметь никакого иного значения, кроме чем доброго, хорошего, ибо Бог в сознании всех людей связан именно с этим. Но в сочетании с прилагательным “independent” оно приобретает негативную коннотацию. Само представление Ахава, как человека равного Богу, и даже не просто равному, а еще одному господу, противопоставление ему, выходит за рамки понимания в современном автору обществе, исповедующему всемогущие и всесилие единого Бога. Противопоставление Ахава Богу создает из первого дьявольский образ, образ отступника. И тем сильнее, ярче впечатление об Ахаве в глазах современного Мелвиллу читателя.

Вообще, автор довольно часто использует ссылки на библейские и религиозные мотивы, тем самым придавая героям и персонажам налет “вековой мудрости”. Образ следующего примера строится на аллюзии — “last men in flooded world”. Изображаемая автором последняя ночь перед катастрофой, когда все уже предчувствуют несчастье и только капитан до конца стоит на выполнении цели его жизни и остается на ночь в лодке в открытом море, чтобы не упустить Моби Дика, становится сродни библейскому эпизоду о всемирном потопе. И акцент здесь делается не на то, что одиночество это избранность божья, а на мирское несчастье, людское горе. Достигается такое ощущение посредством смешения значения библейского потопа и того положения, в котором находился Ахав, с командой своей шлюпки в ночном море вдали от корабля.

Все примеры касающиеся темы веры принадлежат к классу социолингвистически-обусловленных словосочетаний, так как библейские образы возникают в среде людей знающих содержание Святого писания. Вот еще один пример, основанный на использовании образов описания ада. “Forked flames” — простое атрибутивное словосочетание, употребленное для описания мук во время сна Ахава. Здесь явное метафорическое сравнение состояния Ахава перед его погоней за китом со сценами ада. У читателя, тем самым, создается ощущение предчувствия Ахавом своего близкого конца физического, и уже полного духовного разложения.

Важную роль в раскрытии образа Ахава играют и многочленные аттрибутивные словосочетания: “inhuman atheistical devils, formless somnabulic being, exhausting and intolerably vivid dreams”. Особенность их употребления в романе такова, что их количество увеличивается по мере приближения к концу книги. Это связано с тем, что в книге простые аттрибутивные словосочетания используются , в основном для описания физической стороны предметов и событий и лишь некоторая часть из них носит яркий метафорический характер. Многочленными атрибутивными словосочетаниями создаются более абстрактные образы.

В словосочетании “some guilty mortal miseries”, описывающем один из образов вспыхивающих в голове Ахава слово “guilty” значащее в словаре виновный, виноватый приобретает значение заслуженный и это придает словосочетанию положительную коннотацию.

Другой пример, построенный на оксюмороне: ”an eternally progressive progeny of griefs beyond the grave”. В английском языке словосочетание “an eternally progressive progeny” связанно прежде всего с жизнью, с продолжением рода так как денотативное значение слова “eternally” -”вечно”, а “progeny” -”потомство”. Но в сочетании с “grief” - “печаль, горе” это словосочетание приобретает внутреннее противоречие. Определенное концептуальное несоответствие заложенное в данном словосочетании, полностью раскрывает понимание мира Ахавом и автором посредством своего персонажа.

В тоже время для команды и для читателя он “courageous, the undaunted and victorious foul”. Само слово птица создает образ свободы, свободного полета и в тоже время одиночества. Прием же синонимической конденсации усиливает эффект и придает Ахаву качества героя-одиночки, непризнанного гения, тем самым как бы убирается на второй план его физическая неполноценность и эмфатируется воля, сила духа, чего так пытался добиться Мелвилл.

“The firm tower” — словосочетание простое по структуре, но несущее сходное значение. Это словосочетание клишированно и концептуально-обусловлено. Слово “tower” несет здесь особую нагрузку. Оно переводится здесь не как “башня”, то есть согласно своему словарному значению, а как “столп”. И это придает большую значимость образу.

В кратком подведении итогов исследования использованных словосочетаний мы встретили различные по структуре словосочетания. Самой распространенной группой являются словосочетания “A+N” все эти словосочетания делятся на немотивированные (small river, little town), мотивированные( gloomy man, ivory leg ), сложными и сложно-производными прилагательными(death-dealing lightning, half-wrecked Ahab). Среди них есть:

клишированные (dead limp”, ”gray beards”);

социолингвистически-обусловленные (“Grand-Lama-like exclusiveness”, “chief dish”);

коннотативные (“inflexible Ahab”, “last man in a flooded world”).

Структурный анализ словосочетаний помог выявить также многочленные словосочетания типа “A+A+N” (own true heart, spechless, placeless power). Следует отметить, что все сложные словосочетания в романе являются коннотативными.

Роль атрибутивных словосочетаний в понимании образов очень велика. Некоторые клишированные словосочетания помогают создать автору образы. Например, словосочетания “old man, old log-books, dark Ahab) помогают автору создать образ старого, прокуренного всеми морскими ветрами капитан.

Анализ атрибутивных словосочетаний помогает ярче увидеть образ одного и главных героев романа. Образ капитана проходит красной линией через весь роман. Он образует некий символ человека, даже сверх человека, как борца со злом. Но не со злом как таковым, а с его воплощением в виде Белого Кита. Такая маниакальность ни к чему и не могла привести, кроме как к краху корабля и гибели всех за исключением того, для кого все это было лишь наблюдением. Социолингвистически-обусловленные злом нельзя бороться путем мести. Как гласит библейская заповедь “ если тебя ударили по одной щеке подставь другую”. Месть не приносит ничего кроме зла ее творящему. За это-то Ахав и понес суровое наказание.

Моби Дик.

Вторым, равным по значимости Ахаву, выступает образ Белого кита, который выступает в двоякой роли: в роли кита и в роли символа судьбы, рока. В начале повествования белый кит символ страха, его боятся все китобои, слывшие своей храбростью. Затем он становится целью охоты Ахава, который пострадал в схватке с ним, в самом же конце он становится вершителем правосудия, карающем покусившихся на святая святых на саму суть мира, борющихся со злом по сути ставшими самим этим злом.

В романе для создания этого образа встречаются различные по структуре словосочетания : ”crooked jaw”, “murderous monster”, многочленные: ”a peculiar snow-white wrinkled forehead”, “a high pyramidical white hump”. Среди двучленных словосочетаний есть клишированные и концептуально-обусловленные: “submerged trunk”, “great whale”, “wrinkled brow”, “noble whale”outblown rumours” и коннотативные: “white elephant”, “transparent skin”.

В романе при создании этого образа клишированные и концептуальные являются не многочисленными и служат, в основном, для передачи информации о том как выглядит кит, его физические особенности, мнений некоторых людей о нем. Например, “wite-headed whale”, “sikle-shape jaw”, “snow-white brow”, “thick-lipped leviathan”. Все эти словосочетания содержат сложно производное прилагательное. Значение двух основ в каждом сложном прилагательном тесно связываются, что ведет к более конкретному описанию. Все эти словосочетания помогают автору создать четкий портрет кита.

В романе очень важную роль играют коннотативные словосочетания. На протяжении романа много раз киты называются их ветхозаветным названием “leviathans”. И это не случайно. Тем самым роль Белого кита сравнивается с теми тремя, которые по приданию держали на своих спинах Землю. И белизна в этом случае выступает не как то, что он альбинос, а говорит о его какой-то связи с его праотцами, на которых держался мир. Не зря же автор посвящает целую главу обсуждению белизны вообще и кита в частности.

Некоторые словосочетания помогают автору создать некий “грозный” образ кита. Часть из них является мотивированными словосочетаниями, включающие прилагательные с суффиксом “-y”, например: “stuffy atmosphere”, “mighty Leviathan”, ”deadly assault”, “first assailant”. Эти словосочетания создают представление о ките, как о чем-то громоздком, большом и агрессивном. И уже не берется в расчет, что быть таковым его вынудили сами люди, которые за ним охотятся.

Но отношение к киту меняется, когда мы видим другой образ того же кита. “Peaceble gush of mystic fountain”, “smoky mountain mist”, “a milky-way wake of gleaming foam” — здесь уже мы видим кита как бы в некоей таинственной дымке, он преображается и становится сказочным. Фонтан всегда притягивает внимание зрителя свей загадочностью, а туман ассоциируется в сознании с застоем, нескончаемой неизменяющейся неизвестностью, определенной умиротворенностью. Примечателен здесь и тот факт, что автор подмечает сходство вспененной воды, которую кит оставляет за собой с млечным путем. Тем самым он как бы ставит кита в разряд небесных правителей, которые повелевают “млечным путем” на небе. Клишированное словосочетание “milky way” усиливает значение и образность второго атрибутивного словосочетания в этом тандеме.

Немотивированны словосочетания также играют важную роль в создании атмосферы присущей вечерней палубе корабля, где все матросы не могут говорить ни о чем кроме предстоящей погоне за китом. Например, словосочетание “hushed murmur”. Это словосочетание построено на оксюмороне. Существительное “murmur” является поэтичным описанием вечернего шума на палубе. Другое словосочетание "hot streets" не только описывает атмосферу на океанских дорогах, но также указывает на то, что они часто используются морскими обитателями и их преследователями.

Важную роль играет словосочетание "departing sun". Использование причастия "departing" подчеркивает движение солнца. Закат здесь становится символом приближающейся смерти. Употребление такого словосочетания в значении заката является метафоричным.

Коннотативные словосочетания используется автором для придания более ярких образов своему герою. Некоторые словосочетания описывают внутреннее состояние Белого кита. Например, словосочетания "strange wrath", "hot anger" описывают его в момент, когда он атакуем “Пекодом”. Существительные "wrath" и "anger" являются синонимами. Словосочетание "hot anger" построено на метафоре. При помощи этих словосочетаний автор описывает силу чувств и эмоций, захлестнувших его. Осознание безысходности будит в нем злость и ненависть к своим преследователям.

Ряд коннотативных словосочетаний используется автором для описания кита физического. Например, словосочетание "a heavy building" употребляется автором при описании его телосложения. Оно строится на сравнении и помогает представить внешность этого кита, какие-то физические характеристики , помимо его белизны. Словосочетание "cold creature" дает представление о его характере. Киты гигантские океанские одиночки. Словосочетание "quiet existence" описывает образ жизни этого существа (эти словосочетания в дальнейшем обыгрываются автором в сложные и усугубляют этот образ: "a silent cold creature", "cold quiet voice").

В данном романе автор использует свой любимый прием описания героев через одну часть тела. Описывая кита, он говорит о его горбе - "a high white pyramidical hump". Это словосочетание описывает белый цвет китового горба. "Белые горб" является символом древности, ветхозаветности, природности (этот образ усугубляется клишированным словосочетанием "white hump and head", "white great-grand God", которые описывают всеобщую белизну и такую же старость, старость праотцов). Все эти словосочетания создают образ тихого, закрытого в своем мире морского существа, который был не причинял ни кому никакого вреда и в то же время служил символом природы, как бы беря свое начало с самого сотворения мира.

Многочленные коннотативные словосочетания также помогают автору в создании образов. Например, через словосочетания “open-doored marble tomb” и “long, narrow marble trunk” частично повторяет описание кита. Этот повтор указывает на внешнее сходство кита и гроба, тем самым автор показывает в ките могилу и забвение для всех посягнувших на него. Повтор прилагательного “marble” в обоих словосочетаниях на немую красоту и полное забвение в вечности.

Другой пример высвечивает несколько другой аспект. “Planetary ever-contracting circles” словосочетание тоже достаточно необычное. Планеты, как известно находятся на орбите которая постоянна и не изменяется. Но автор через него показал постоянство кита, плывущего по кругу, а тот водоворот, который он образовал, затянул всех в морскую пучину.

Некоторые словосочетания описывают внутреннее состояние кита, его настроение и желания. Например, словосочетание "a warm tender impulse" построено на оксюмороне. Слово "impulse" ассоциируется с быстрым резким движением или желанием. Употребление прилагательных "warm" и "tender" в данном словосочетании кажется парадоксальным. В самый последний момент перед тем как уйти на дно и унести за собой всех на дно, казалось , что у кита возникло желание дать людям одуматься, дать им последний шанс.

В романе, для описания кита, применяются, также, и словосочетания типа “A+N+prep+N” и “A+A+N+prep+N” например “wrenched hideousness of his jaw” или “more wonderous phenomenon of breaching”. Использование существительных с суффиксом “-ness” придает словосочетаниям дополнительную красоту и выразительность.

Все многочленные словосочетания является коннотативными. Например словосочетание “creamed like new milk” построено на основе метафоры, “a warm tender impulse” на оксюмороне, “grand God” — “independent lord” на контрасте. Следует отметить, что контраст является одним из ведущих приемов автора в данном романе. Явное причисление кита к божественному существу, а его противника Ахава к адскому строится на контрасте. Этот прием используется при описании внутреннего состояния персонажа и окружающей погоды, природы, в смысле состояния океана. Использование этих стилистических средств более красочно и необычно описывает героев и окружающую их действительность.

Еще один пример словосочетания построенного на метафоре — это “grim mountain” используется автором при описании поведения кита. Следует отметить, что этот образ играет в романе весьма важную роль. Горы всегда ассоциируются со спокойствием, миром, стабильностью и постоянством. Они обладают магической силой. У некоторых индейских племен существует поверие, что боги живут на вершине горы. Создав образ жестокой “горы”, автор как бы персонифицирует его, наделяет его качествами присущими человеку.

Определенное движение присутствует и в словосочетании “fluttering uncertainty”, первым компонентом которого является первое причастие, образованное от глагола “flutter”(“порхать”). Данное словосочетания описывает состояние моря, во время погони, которое передается всем ее участникам.

“A windowless room”. Здесь прилагательное “windowless” образованно морфологическим путем при помощи суффикса “-less”. Это прилагательное создано автором. Суффикс “-less” отрицает признак, выраженный основой. Сочетание “A windowless room” обозначает “комната без окон”. Из контекста становится понятно, что это стане перспективой всего корабля, который уйдет в неизвестность, откуда нет обратного пути.

Коннотативность некоторых словосочетаний является контекстуально-обусловленной. Эти словосочетания очень интересны, так как сами преподавателя себе не содержат коннотаций, а приобретают ее только в контексте романа. Некоторые из них автор употребляет при описании промысла , которым занимается “Пекод”. Так, например, словосочетание “golden liquid” вне контекста романа не является контекстуально-обусловленным, но в предложении оно становится коннотативным. “...was a favorite cosmetics, ... no wonder that in old times this sperm was such a golden liqiud... “ такое описание китового жира и его производных является очень поэтическим и строится на метафоре. В древности, косметика сделанная на основе спермацета, ценилась на вес золота.

Внимание автора привлекает и положение занимаемое китов в реальном мире. Описывая царя все морей “subterranean miner” Герман Мелвилл передает впечатление о “Моби Дике” как о подводном труженнике. Кит не плавает без дела по морским просторам, у него есть какая-то никому неведомая цель. В дословном переводе это “подземный рабочий, шахтер” У кита же пространство — вода, бескрайние, безбрежные просторы.

Тем не менее, не смотря на размеры этой махины “of uncommon magnitude and malignity” кит достаточно проворен, чтобы вести свою последнюю схватку с тремя шлюпками китобойного судна. Словосочетание “a mighty mildness”, представляет кита невероятно большим, гигантским, но в то же время пластичным и подвижным, в качестве стилистического средства, для достижения такого эффекта, использует оксюморон. Частое его использование в романе говорит о то, что оксюморон является одним из любимых средств раскраски текста у Мелвилла.

В добавок к предыдущему еще одно словосочетание образность которого строится на использовании оксюморона — “malicious intelligence”. Понятие рассудка не включает в себя понятие злобы, зла. И то, что люди видят это в киту это ничто иное как зеркальное отражение их самих. Вся его злость заключалась в том, что он пытался освободиться от тех, кто его постоянно преследовал, пытался убить его и убивал его сородичей. В этом его философия.

Примечательно также и то, каким образом автор, показывая физическое несовершенство кита, говорит о его духовном потенциале. В течении романа несколько раз появляется словосочетания типа “crooked jaw”, “sickle-shape jaw”, “scrolled lower jaw”, “vast wrinkled forehead”. Неправильность формы нижней челюсти, старость, последствия былых стычек с китобойными судами говорят о его физическом несовершенстве, в мире где выживает сильнейший. Но тем не менее, автор использует как словосочетания клишированные немотивированные “white elephant”, мотивированные “noble great whale”, так и коннотативные “marble trunk”. В этом противоречии видится мировоззрение автора, его убежденность в том, что не какие-то обстоятельства делаются для тебя жизнь плохой или хорошей, а ты сам, со своей силой воли, упорством, трудолюбием ваяешь свою судьбу. Здесь ярко прослеживается параллель с созданием образа Ахава, построенного на том же принципе.

В подведение итогов этой главы нужно сказать, что роман является очень интересным с точки зрения употребления атрибутивных словосочетаний. Здесь встречаются различные по структуре словосочетания: двучленные ( “marble trunk”, “mighty Leviathan”, “supernatural agencies”) многочленные ( “peculiar snow-white brow”, “half-formed foetal suggestions”, “deformed lower jaw”) и входящие в состав предложных конструкций (“a milky way wake of gleaming foam”, “more wonderous phenomenon of breaching”).

С категориальной точки зрения самыми многочисленными являются коннотативные словосочетания (“grim mountain”, “golden liquid”). Основным приемом созданием сложных коннотативных словосочетаний является расширение клишированных и концептуально-обусловленных словосочетаний при помощи сложно-производных прилагательных, являющихся авторскими образованиями ( “the lower jaw” — “sickle-shape lower jaw” и причастия первого (“lovely eyes” — “lovely leering eyes”). В тексте многие атрибутивные словосочетания строятся на основе стилистических приемов — метафоры ( “gliding great demon” ), метонимии ( “murderrous monster” ) и оксюморона ( “malicious intelligence”). Оксюморон является одним из ведущих приемов автора в этом рассказе. Противопоставление идет не только на уровне словосочетаний, но и на уровне образов.

Автор часто прибегает к употреблению повторов синонимов в для создания более красочного, более яркого впечатления о персонаже. Например, противопоставляя Ахава киту, автор использует синонимические цепочки “mortal, fatal, wrecked”, “eternal, immortal, incontestable”. В тексте прослеживается развитие некоторых словосочетаний : от простых к сложным “white whale” — “white headed whale”, “white hump” — “great Monadnock hump” — “a high, pyramidical white hump”, от клишированных и концептуально-обусловленных к коннотативным (“white skin” — “transparent skin”, ”unsullied jet” — “peaceable gush of mystic fountain”).

В романе наблюдаются повторы словосочетаний при описании кита. Например, при описании кита автор постоянно возвращается к прилагательному “marble” словно это означает мрамор надгробной плиты.

В целом анализ словосочетаний позволил понять созданные автором образы ( образ волевого человека и природы) и понять замысел автора. Основная идея этого образа заключается в том, что кит переходит из состояния физического в некую нематериальность, то есть в начале романа Моби Дик — это большой белый кит, а к концу он становится символом бытия, воплощением бога.

Выводы.

Роман Германа Мелвилла “Moby Dick, or The Whale” позволяет увидеть неповторимый стиль автора. Нетрадиционное начало, незаконченность (повествование не заканчивается, оно останавливается), композиционная выдержанность — все эти черты говорят о профессионализме автора. Язык произведение достаточно прост. Мелвилл избегает сложных синтаксических конструкций. Основная синтаксическая единица романа — сложноподчиненное предложение таким образом автор создает картину действительности, вовлекая в описание не только сами слова, но и причинно-следственные связи, что придает роману глубокий философский смысл. Словарь автора характеризуется присутствие книжной лексики и профессиональной лексики, касающейся китобойного промысла.

Атрибутивные словосочетания играют важную роль в понимании романа. Анализ словосочетаний помог выявить различные по структуре атрибутивные словосочетания :

двучленные (A+N) “fatal goal”, “mortal man”, “mighty Leviathan”;

многочленные (A+A+N, A+A+N+prep+N, Adv+A+N): “white headed whale”, “wrenched hideousness of his jaw”, “a very stately punctilious gentleman”;

многочленные конструкции в составе предложений (A+A+N+of+N; A+N+of+N) “more wonderous phenomenon of breaching”, “new impulse of life”.

Наиболее многочисленными являются атрибутивные словосочетания типа A+N. Среди них встречаются клишированные и концептуально-обусловленные (“wrecked craft”, “crooked jaw”, “submerged trunk”, “bent face”, “old log-books”, “old age”, “grey beards”, “wrinkled brow”).

Подчиняясь творческому замыслу автора, они не только сообщают информацию. Но и помогают автору в создании художественного образа( Ahab’s bent face, his [white whale] crooked jaw).

Особую роль в понимании идеи романа и авторского замысла играют коннотативные словосочетания. Автор использует их, когда стремится к выразительности и образности (“independant lord”, “transparent skin”, ”cold creature”, “a heavy building”). Для атрибутивной синтагматики Мелвилла характерно большое число явно ингерентно-коннотативных словосочетаний, тот есть таких, в которых коннотация присутствует внутренне, например “a hard mouth”, “hot anger”, “approaching death”, “departing sun”. В результате сочетания компонентов а таких атрибутивных комплексах начинают по новому играть главные и второстепенные значения слов. Иногда в состав таких словосочетаний входят сложно-производные прилагательные. Например, автор использует сравнительные эпитеты с продуктивным суффиксом “-like” (grand-lama-like, god-like, steel-like).

Анализ словосочетаний помог также выявить адгерентно-коннотативные словосочетания. Как правило это клишированные словосочетания, которые попадая в контекст рассказа, приобретают яркие коннотации (“golden liquid” используется для описания спермацета).

Следует отметить, что Г. Мелвилл очень экономичен в языковых средствах. Сложные словосочетания он образует путем расширения двучленных клишированных и концептуально-обусловленных словосочетаний “white whale” — white headed whale”, “white hump” — “a high, pyramidical white hump”. Многочленные клишированные и концептуально-обусловленные словосочетания чаще всего образуются путем расширения двучленных словосочетаний.

Атрибутивные словосочетания также встречаются в составе предложных конструкций в основном это коннотативные словосочетания (“invisible police officer of fate”, “naneless perils of the great whale”, “unaccountable masses of shades and shadows”, “a speechlessly quick chaotic bundling of a man”). Выполняя функцию эмоционально-эстетического воздействия на читателя, они создают в его воображении образную картину мира.

Некоторые коннотативные словосочетания построены на таких стилистических приемах, как метафора (“fluttering uncertaity”, grim mountain”, “sleepless night”), метонимия (“murderrous monster”, “a hard mouth”) и оксюморона (“an eternally progressive progeny of griefs beyond the grave”, “hushed murmur”). Наиболее часто используемым приемом является контраст. Интересно отметить, что контраст строится на взаимодействии атрибутивных словосочетаний и образов (“grand God” — “independent lord”, “but immortal whale” — “mortal man”). Иногда автор возвращается несколько раз к уже использованному словосочетанию (“old ahab”, “old man”, “marble trunk”). Такой повтор необходим не только для передачи смысла, но и для создания образа, определенной атмосферы.

Заключение.

Проблема адекватного понимания текста является, в настоящее время, одной из основных проблем филологии. Несмотря на то, что литературное произведение опирается на естественный язык, автор творчески и индивидуально использует языковые средства. Подбирая и соединяя особым образом для выражения своего замысла слова, автор наделяет их тем смыслом и содержанием, которые не лежат на поверхности. Для понимания авторской идеи необходимо “вжиться” в художественный текст.

В данной работе предпринята попытка найти пути и способы адекватного понимания текста, раскрыть заложенную в нем эмоционально-эстетическую информацию через анализ атрибутивных словосочетаний.

Изучение словосочетаний проводилось на двух взаимосвязанных методик анализа художественного произведения, разработанных в МГУ — методы лингвостилистического и лингвопоэтического анализов. Анализ проводился на трех уровнях: семантическом, метасемиотическом и метаметасемиотическом. Лексико-фразеологические признаки словосочетаний рассматривались через призму категорий и параметров, позволяющих всесторонне охарактеризовать любое словосочетание с точки зрения присущих ему лингвистических и экстралингвистических признаков.

В целом, глубокое применение данных методик к изучению авторского стиля и пониманию художественного текста оказалось плодотворным и позволило сделать вывод, что атрибутивное словосочетание может выступать в качестве признака индивидуального стиля писателя и помогает глубже понять авторский замысел.

Новаторство Германа Мелвилла заключается в его стремлении максимально просто и экономично использовать языковые средства. Окказициональные авторские образования появляются тогда, когда автор пытается поразить читателя.

Атрибутивная синтагматика представлена клишированными, концептуально-обусловлен-ными и коннотативными словосочетаниями. Последние играют особую роль в создании образов. Этот вид словосочетаний рассматривается как особый стилистический прием, используемый автором в целях оригинального и красочного выражения его индивидуального художественного видения. Писатель — творец языка, и, как всякий художник, ищет новые пути, пытается найти свои индивидуальные, только ему присущие способы создания художественности, образности, выразительности. Он экспериментирует языком, создает, пробует новые сочетания слов. Коннотативные синтаксические синтагмы строятся на метафоре, метонимии, оксюмороне, контрасте, сравнении, а также на соединении концептуально несовместимых слов. Большинство клишированных словосочетаний получают в произведении дополнительные экспрессивно-эмоционально-оценочные коннотаций, а обыгрывание клише строится на разрушении уже привычных языковых стереотипов.

Особое место в системе определений, используемых Германом Мелвиллом, занимают сложно-производные прилагательные. некоторые из них являются окказициональными авторскими образованиями. Использование препозитивных определений наиболее типично для Мелвилла.

Не менее интересным оказалось рассмотрение, так называемых, контрастных образов, представляющих собой противопоставленные образы персонажей, которые своей внутренней коллизией способствуют более глубокому восприятию художественных образов и всего замысла произведений в целом.

Таким образом, заканчивая эту работу, мы надеемся, что она действительно могла бы найти практическое применение в учебном процессе, так как рассматриваемые нами лингвистические средства создания художественного образа помогут на нашем примере освоить любую другую литературу, и укажут путь для дальнейшего совершенствования знания языка и превращении из читателя на английском языке в английского писателя.

Библиография.

1.

Александрова О. В. “Проблемы экспрессивного синтаксиса”. - Москва, 1984; с 14.

2.

Александрова О. В. Тер-Минасова С. Г. “Английский синтаксис”. - М., МГУ, 1987.

3.

Ахманова О. С. “О разграничении слова и словосочетания”.- М., МГУ, 1954.

4.

Баянкина Е. Г. “ Атрибутивное словосочетание как составляющая текста”. Лен.,1990

5.

Бойцова И. И. “Функционально-семантический анализ атрибутивных словосочетаний типа A+N”.Лен., 1977

6.

Виноградов В. В.” О языке художественной литературы”. - М.,1950

7.

Виноградов В.В. “Вопросы синтаксиса современного русского языка”. - Москва, 1950;

6.

Гюббенет И. В. “ к проблеме понимания литературно-художественного текста ( на материале английского языка)”. - М., МГУ, 1981

7.

Гюббенет И. В. “Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста”. - М., МГУ, 1990

8.

Задорнова З. Я. “Восприятие и интерпретация художественного текста”. - Москва, 1984

9.

Задорнова З. Я. “Словесно-художественное произведение на разных языках как предмет лингвопоэтического исследрвания”Автореферат дис... . - Москва, 1992

10.

Латыпов С. Ю. “Атрибутивное словосочетание с номинативными компонентами в современном английском языке”.-М. 1968.

11.

Смирницкий А.Н. “Синтаксис английского языка”. - Москва, 1957.

12.

Смирницкий А.Н. “Морфология английского языка”. - Москва, 1959.

13.

Сухотин В.П. “Исследования по синтаксису русского языка”. - Москва, 1960

14.

Тер-Минасова С. Г. “Синтагматика в научно-стилистическом и дидактическом аспектах”. - Москва, 1981

15.

Тер-Минасова С.Г. “Синтагматика речи: онтология и эвристика”. - Москва, 1980

16.

Тер-Минасова С.Г. “Синтагматика функциональных стилей и оптимизация преподавания иностранных языков”. - Москва, 1986

17.

Тураева З. Я.”Лингвистика текста”.

18.

Яковлева Е. Б. “Сложные лексические единицы в английском языке и речи”.-М., 1986

19.

Ярцева В. Н. “Предложение и словосочетание // вопросы грамматического строя”.-М., 1955

20.

Serkova N.”A Course in Linguistics. Talks on Fiction as Art and Convention”.-Khabarovsk, 1992.

1