Содержание

Введение ……………………………………………………………………….…… 2

1. История экономической мысли в России ………………………………………3

2. Вклад российских ученых в мировую экономическую мысль……………….8

2.1. Экономическое учение А.В. Чаянова………………………………………...8

2.2. Исследование проблем экономической динамики Н.Д. Кондратьевым…...15

Заключение………………………………………………………………………….24

Список использованной литературы……………………………………………...25

Введение

Трудно представить сегодня выпускника высшей школы, да и вообще грамотного человека, который бы не имел соответствующего представления об истории своей Родины. История всегда вызывала и продолжает вызывать большой общественный интерес. Этот интерес объясняется естественной потребностью человека знать историю своей Родины. В прошлые годы история как наука во многом была политизирована. Многие ее страницы отражались в литературе односторонне, что накладывало определенный отпечаток формирования исторического мышления людей. Сегодня мы имеем возможность изучать правдивую историю своей страны.

Но в наше время очень важно изучать какие-нибудь отрасли знаний, как они формировались, кто был их основоположниками. В развитии современной экономической науки огромное влияние оказали наши соотечественники. Конечно, их количество не так уж и много, но частенько качественная оценка является решающей. Стоит учесть, что в нашей стране происходили такие потрясения, что со странами Запада сравнение просто недопустимо.

Актуальность данной работы состоит в том, что в связи с происходящими в стране переменами прошлый опыт является очень важным.

Целью данной работы является изучить вклад российских ученых в мировую экономическую науку.

Исходя из цели, поставлены следующие задачи:

• Изучить историю экономической мысли в России

• Изучить вклад российских ученых в мировую экономическую мысль

• Изучить литературу, где рассматривается данная литература.

1. История экономической мысли в России

Пробуждение экономической мысли в России тесно связано с образованием всероссийского рынка и возникновением мануфактур в XVII веке.

Наиболее глубокий след в российских экономических воззрениях этого периода оставил Ордин-Нащокин Афанасий Лаврентьевич (1605—1680). Он ратовал за укрепление централизованного государства помещиков и купцов, разработал программу осуществления экономической политики России, написал “Новоторговый устав”, направленный на защиту русских торговых людей.

Крупные экономические преобразования петровских времен были поддержаны экономистом Посошковым Иваном Тихоновичем (1652-1726), написавшим обстоятельный трактат “Книга о скудости и богатстве” (1724).

Отвечая на вопрос: “Почему приключается напрасная скудость и почему приумножается богатство?”, И.Т. Посошков утверждал, что для изжития скудости и обогащения государства и народа необходимо, прежде всего, побороть праздность и привлечь к трудовой деятельности все трудоспособное население. Каждый труженик должен производить больше, чем требуется для его собственного потребления, то есть трудиться “с прибытком” или, говоря по-современному, работать прибыльно, рентабельно. Петровский экономист призывал в своей книге к строжайшей экономии как одному из важнейших источников богатства. Он утверждал также, что первостепенная задача государства состоит в проявлении заботы о благе народа.

Еще 270 лет назад Посошков призывал вывозить из России не сырье, а промышленные товары, не ввозить из-за границы продукцию, которую Россия способна производить самостоятельно, соблюдать баланс экспорта и импорта.

И.Т. Посошков выступал за промышленное развитие России, признавая в то же время роль сельского хозяйства, крестьянского богатства, которое он называл “царственным”.

Будучи сыном своего времени, экономист и мыслитель Посошков не смог перешагнуть через порог представлений о крепостнической системе как основе государственного строя и оплоте хозяйства. Исходя из правомерности существования класса помещиков, владеющих землей и крестьянами, И.Т. П осошков в то же время рекомендовал ограничить крестьянские повинности, закрепить за крестьянами земельные наделы.

В части налогообложения И.Т. Посошков предлагал заменить подушную подать поземельной, ратовал за введение особого налога в пользу церкви — десятины.

В XVIII веке российская экономическая мысль нашла свое выражение в работах историка и экономиста Василия Никитича Татищева (1686—1750), и в частности в его сочинении “Представление о купечестве и ремеслах”. В.Н. Татишев поддерживал развитие промышленности, торговли, купечества в России, выступал за политику протекционизма. Сказал свое слово в экономической науке и Ломоносов Михаил Васильевич (1711-1765).

Экономическая программа передовой части дворянства России представлена в трудах видного экономиста Мордвинова Николая Семеновича (1754-1845) и в проектах известного государственного деятеля Михаила Михайловича Сперанского (1772-1839), которых можно назвать русскими представителями классической экономической школы. Писатели и философы Радищев А.Н. , .Герцен А.И., Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов также не чурались достаточно революционных для своего времени экономических воззрений.

Так, в материалах и исследованиях, принадлежащих перу А.Н. Радищева (1749-1802), можно найти высказывания о стимулирующей роли торговли для промышленного развития России, о видах цен и их связи с полезностью, о видах договоров при торговых сделках, о стимулирующей и дестимулирующей роли налогообложения, о содержании продажи, покупки, мены, услуги, уступки, займа, лотереи, выкупа, торга, о займах (кредитах), процентах и их норме.

Основоположник русской статистики Чупров Александр Александрович (1874-1926), член-корреспондент Петербургской Академии наук, известен как автор работ по проблемам политической экономии, экономической статистики, сельского хозяйства, денежного обращения и цен.

Марксистские идеи научного социализма были глубоко восприняты в России, анализировались и обсуждались народником Михаилом Александровичем Бакуниным (1814—1876), теоретиком Георгием Валентиновичем Плехановым (1856—1918), экономистом Петром Бернгардовичем Струве (1870-1944) и, конечно же, крупнейшим последователем и воплотителем марксистских идей Владимиром Ильичом Лениным (1870-1924).

Из числа ученых-экономистов и практиков, пытавшихся построить теорию социалистического планового хозяйства, сочетая представления о плане и рынке, исходя из возможности взаимодействия планового и рыночного хозяйства, упомянем таких, как Владимир Александрович Базаров (В.А. Руднев, 1874-1939) и Евгений Александрович Преображенский (1886-1937). Естественно, что их участь в эпоху сталинизма была печальной.

Следует особо выделить имена двух ученых-экономистов советского периода российской истории. Это Александр Васильевич Чаянов (1888-1937) и Николай Дмитриевич Кондратьев (1892-1938).

А.В. Чаянова справедливо называют заслуженным представителем организационно - производственного направления в российской экономической мысли, теоретиком семейно-крестьянского хозяйства. Никто в России первой половины XX века не может сравниться с Чаяновым по значимости научного вклада в прикладную аграрно-экономическую теорию. В числе более двухсот научных работ, принадлежащих перу А.В. Чаянова, ведущее место занимают такие, как “Очерки трудового хозяйства”, “Организация крестьянского хозяйства”, “Основные идеи и методы общественной агрономии”, “Краткий курс кооперации”, “Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации”.

А.В. Чаянов был настолько эрудированным, глубоко культурным, разносторонне развитым человеком, что, будучи занят крупнейшими исследованиями в области теории крестьянского хозяйства и огромной практической работой, он, тем не менее, успевал писать литературные произведения, повести приключенческого жанра, делать научные доклады об истории Москвы. В одном гениальному ученому явно не повезло — его научные идеи о развитии крестьянского хозяйства в России, о кооперировании расходились со сталинскими установками на принудительную коллективизацию сельского хозяйства. Этого было достаточно, чтобы объявить талантливого ученого буржуазным экономистом, оборвать его научную карьеру и саму жизнь.

В 1930 году А.В. Чаянова после длительной травли арестовывают, предъявив ему ложное обвинение в принадлежности к некоей мифической трудовой крестьянской партии, о которой он и представления не имел. В результате надуманного судебного процесса — четыре года тюрьмы с последующей ссылкой. В 1937 году ученого ждал Новый арест, новое нелепое обвинение, приговор к расстрелу, исполненный в день приговора.

Не менее печальна и судьба Н.Д. Кондратьева. В настоящее время имя Н.Д. Кондратьева вошло в мировую экономическую науку, он стал широко известен как один из создателей теории больших циклов, длинных волн, представляющей по существу новое направление экономической мысли. Увы, признание пришло практически "после полувекового замалчивания его имени, обусловленного тем, что в 30-е годы выдающийся экономист попал под колесо сталинской тирании.

Первые крупные исследования ученого относятся к области экономической динамики, конъюнктуры, планирования. В 1926 году Н.Д. Кондратьев завершает создание теории больших циклов в экономике, которая в тот период еще не была воспринята его соотечественниками и коллегами. Дальнейшая научно-организационная деятельность ученого вплоть до 1928 года, когда он по навету был отстранен от работы, связана с Институтом народнохозяйственных конъюнктур. К этому времени Н. Д. Кондратьев уже сформировался как ученый с мировым именем, был избран членом ряда иностранных научных обществ, стал автором десятков научных статей.

Печальную роль в судьбе замечательного ученого-экономиста сыграло то обстоятельство, что в 1927 году он выступил с резкой критикой проекта пятилетнего плана, отстаивая мысль, что перспективные планы должны содержать не конкретные количественные показатели, а общие направления развития. С этого момента и вплоть до 1930 года, когда он был арестован, Н.Д. Кондратьев подвергался незаслуженным нападкам в печати как “вредитель”. За приписанное ему участие в создании трудовой крестьянской партии ученый-экономист был осужден на восемь лет лишения свободы. Но и в этих тяжелых условиях нашел в себе мужество продолжать исследования.

В 1938 году, когда должен был закончиться срок заключения, пришел новый, повторный приговор. На этот раз — смертный. Спустя более 60 лет оба приговора по делу Н.Д. Кондратьева отменены, и имя его возвращено большой экономической науке.

Российская экономическая наука второй половины XX века известна своими достижениями в области экономико-математического моделирования. Весомый вклад в это направление внес академик Василий Сергеевич Немчинов (1894-1964), известный своими работами в области статистики и математического моделирования экономических процессов. Человек огромной работоспособности и обширной эрудиции, он был не только баловнем судьбы, но и умел достичь значительных успехов даже на, казалось бы, неблагодарной почве. Ряд его работ (а всего Немчиновым написано их более 350) посвящен специальным статистическим методам. Главная работа этого направления “Статистика как наука” (1952). Значительная часть его экономических исследований посвящена проблеме развития производительных сил и анализу хозяйственных явлений с применением математических методов.

В 1957 году В.С. Немчинов начал систематическую подготовку исследований в области экономико-математических методов, а в последние годы жизни проявил себя незаурядным организатором этого направления экономической науки. Многие идеи ученого, а именно “планировать конечные, а не промежуточные результаты”, “преодолеть концепцию бесплатности основных фондов”, “придать уровню рентабельности значение важнейшего критерия оценки качества работы предприятия”, будучи своевременно реализованными, помогли бы ослабить кризисные явления в российской экономике.

В числе лауреатов Нобелевской премии по экономике наряду с выходцем из России Василием Леонтьевым значится и академик Леонид Витальевич Канторович (1912-1986). Л.В. Канторович обратил на себя внимание как вундеркинд еще в раннем детстве своими выдающимися математическими способностями. С опережением на несколько лет окончил Ленинградский университет и вскоре стал профессором. Еще в юношеском возрасте выполнил фундаментальные исследования в области теории приближенных вычислений и функционального анализа. Но вершиной его творчества стало создание новой ветви математики, именуемой линейным программированием и имеющей непосредственное приложение к экономике. В конце 30-х годов молодой профессор продемонстрировал возможность использования теории линейного программирования при решении задачи оптимального раскроя материала. По сути, этим были заложены основы математической теории оптимального планирования и использования ресурсов, которой Л. В. Канторович посвятил свою жизнь. Его работы в области приложения математических методов к решению экономических задач были отмечены Государственной и Ленинской премиями. В 1964 году Л.В. Канторович избирается академиком и становится лидером советской экономико-математической школы. Как одному из отцов теории линейного программирования и приложения методов математического программирования к решению экономических задач ему в 1975 году присуждается Нобелевская премия по экономике (совместно с американцем Т.Ч. Купмансом). Работы Л.В. Канторовича в области математической экономики широко известны во всем мире, используются в макроэкономических исследованиях.

Безусловны и выдающиеся заслуги, значительный вклад в развитие экономико-математической теории академика Александра Ивановича Анчишкина (1933—1987), известного своими работами в области макроэкономического прогнозирования.

Таким образом, развитие экономических концепции в России находится в общем русле этого процесса в мире. При этом российские ученые внесли свой, может быть еще не вполне оцененный, вклад в развитие отдельных вопросов экономической науки. История экономической науки, естественно, не имеет конца, она творится непрерывно, пока продолжается жизнь. Теоретическая и прикладная экономика обогащают человечество новыми знаниями, достижениями. Об этом свидетельствует факт ежегодного присуждения Нобелевской премии по экономике выдающимся ученым начиная с 1961 года. Хотя экономическая наука явно отстает от практических запросов, было бы искажением истины не видеть ее продвижения вперед, обогащения теоретического и прикладного арсеналов этой науки. О возрастающей важности экономической науки свидетельствует привлечение ученых-экономистов в состав не только советников, но и членов правительств. Как справедливо отмечал еще Дж. М. Кейнс, идеи ученых-экономистов влияют на экономическую и государственную политику гораздо больше, чем, кажется на первый взгляд.

Экономическая образованность становится неотъемлемой частью общечеловеческой культуры. Экономика стала гуманитарным предметом, изучаемым не только в высших учебных заведениях, но и в общеобразовательной школе. Продолжает расти и ветвиться древо экономической науки, в кроне которого зарождаются и развиваются новые течения экономической мысли, призванные полнее и глубже объяснять наблюдаемые и предвидеть будущие экономические события.

2. Вклад российских ученых в мировую экономическую мысль

2.1. Экономическое учение А.В. Чаянова

Период 1920-х гг. не случайно именуют “золотым веком” экономической мысли в СССР.

Господство ортодоксального марксизма, представленного столь громкими именами, как Н. И. Бухарин, Г. М. Кржижановский, Е. А. Преображенский, Г. Я. Сокольников, тогда еще не исключало развития альтернативных течений. В науке много и плодотворно трудились экономисты, считавшие себя марксистами, но не входившие в коммунистическую партию, — В. А. Базаров, А. А. Богданов. Существовали направления немарксистской мысли, чьи представители (Н. Д. Кондратьев, Л. Н. Литошенко, Л. Н. Юровский и др.) добивались выдающихся результатов в развитии, как экономической теории, так и новой хозяйственной практики.

К числу последних направлений относится и так называемая организационно-производственная школа (Н. П. Макаров, А. Н. Минин, А. А. Рыбников, А. В. Чаянов, А. Н. Челинцев и др.). Школа возникла еще в дореволюционный период в связи с быстрым ростом крестьянских кооперативов, но пик ее практической и творческой деятельности приходится на период нэпа.

Признанным лидером организационно-производственной школы, автором ее основополагающих идей стал крупный русский экономист Александр Васильевич Чаянов (1888—1937) .

Биографы называют А. В. Чаянова одним из последних энциклопедистов. Действительно, наряду со специальными экономическими работами, библиографический список которых насчитывает более 200 наименований, его перу принадлежат несколько книг по истории Москвы и ее окрестностей, искусствоведческие исследования, пять повестей в стиле социальной утопии и фантастики, сборник стихов и, наконец, детективный сценарий, по которому в 1928 г. был поставлен фильм “Альбидум”.

А. В. Чаянов родился 17 (29) января 1888 г. в Москве. Его отец-крестьянин по происхождению — мальчиком пошел работать на ткацкую фабрику, со временем став компаньоном хозяина, открыл собственное дело. Мать А. В. Чаянова происходила из культурной образованной семьи, была в числе первых выпускниц Петровской земледельческой и лесной академии.

Видимо, под влиянием матери А. В. Чаянов поступил (1906) в Московский сельскохозяйственный институт (так называлась тогда Петровская академия). Среди учителей Чаянова выделялись крупнейшие специалисты-аграрники, профессора Н. Н. Худяков, А. Ф. Фортунатов, Д. Н. Прянишников. С Петровской академией связана вся жизнь А. В. Чаянова. Здесь он прошел долгий, многотрудный путь от студента до ведущего профессора, ученого с мировым именем.

Уже в дореволюционный период А. В. Чаянов совершил ряд ознакомительных поездок в страны Западной Европы, что значительно расширило его кругозор. В 1910 г. он был оставлен для подготовки к преподавательской работе при кафедре сельскохозяйственной экономии. С этого времени регулярно выходят его научные труды по теории крестьянского хозяйства и кооперации. С кооперативным движением связана и общественно-политическая деятельность Чаянова, с 1915 г. он непременный участник высших органов российской кооперации, именно кооперативное движение выдвигает его осенью 1917 г. на пост товарища (заместителя) министра земледелия в последнем составе Временного правительства.

А. В. Чаянов никогда не состоял в какой-либо политической партии. В революционный период он и его единомышленники пытались превратить кооперативные организации в самостоятельную силу (не только экономическую, но и социально - политическую).

Первые годы после Октябрьской революции сотрудничество с правительством большевиков давалось Чаянову не без проблем — он не мог принять проводившегося тогда курса на огосударствление кооперации. Тем не менее, уже с 1919 г. Чаянов весьма активно работает в Народном комиссариате земледелия, готовит план восстановления сельского хозяйства, возглавляет научный семинарий по сельскохозяйственной экономии и политике. В 1922 г. на базе семинария организуется крупный научно-исследовательский институт, руководство которым поручается А. В. Чаянову.

В 1922—1923 гг. Чаянов совершает полуторагодичную зарубежную командировку, посещает США, Германию, лично знакомится с ведущими зарубежными учеными-аграрниками. По возвращении из командировки продолжает работу в Наркомземе, много сил отдает преподавательской работе, руководит институтом сельскохозяйственной экономии. Период 1923—1927 гг. — наиболее плодотворный в жизни ученого, именно тогда вышли его основные обобщающие труды “Организация крестьянского хозяйства” (1925) , “Краткий курс кооперации” (1925) , “Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации” (1927) .

После дискуссии о дифференциации крестьянства (1927) и в связи с начавшейся политикой свертывания нэпа на Чаянова обрушиваются первые несправедливые гонения. Он обвиняется в стремлении увековечить неэффективное мелкое крестьянское хозяйство, позднее его назовут “неонародником” и идеологом кулачества. В 1928 г. ученый был вынужден покинуть пост директора института сельскохозяйственной экономии.

1 июля 1930 г. А. В. Чаянов арестовывается по делу о вымышленной “Трудовой крестьянской партии”. В тюрьме он продолжает работать, создает рукопись “Внутрихозяйственный транспорт. Материалы к пятилетке 1933—1937 гг.”, пишет монографию по истории западноевропейской гравюры. После четырех лет тюремного заключения Чаянова отправляют в ссылку в Алма-Ату, где он несколько лет работал в республиканском комиссариате земледелия, преподавал в сельскохозяйственном институте. В марте 1937 г. А. В. Чаянов был вновь арестован. 3 октября приговорен к расстрелу и в тот же день расстрелян. Имеются свидетельства, что и в ссылке он продолжал работать над рукописью исторического романа “Юрий Суздальский”, судьба которой до сих пор неизвестна.

В методологическом отношении концепция А. В. Чаянова вобрала как отечественные, так и зарубежные источники. Сам Чаянов числил среди своих предшественников автора “Домостроя” Сильвестра, первых российских агрономов-экономистов А. Болотова, Д. Шелехова некоторые идеи о мелком крестьянском хозяйстве позаимствованы им у аграрников России начала XX в. В. Косинского, А. Фортунатова наконец, кооперативные теории Чаянова близки концепциям А. Чупрова, М. Туган-Барановского, С. Прокоповича.

Зарубежными предшественниками Чаянова принято считать немецких экономистов Т. Гольца, Ф. Эребо, швейцарского аграрника Э Лаура. Их теории, в которых сформулированы принципы эффективного хозяйствования на крупных капиталистических фермах, Чаянов творчески переработал для условий семейно-трудовых хозяйств в России. Большое влияние на взгляды Чаянова оказали также работы немецких экономистов И. Тюнена, А. Вебера по рациональному размещению производительных сил в масштабе региона, народного хозяйства в целом. Всю совокупность теоретических воззрений А В. Чаянова можно условно разделить на три основные части: концепцию трудового хозяйства отдельной крестьянской семьи, теорию крестьянской кооперации, теорию организации аграрного сектора в целом.

Концепция семейно-трудового крестьянского хозяйства Главным предметом теоретических исследований А. В. Чаянова является семейно-трудовое крестьянское хозяйство в его взаимоотношениях" с окружающей экономической средой. Такое хозяйство нацелено в первую очередь на удовлетворение потребностей самих членов семьи. Чаянов рассматривает его как главным образом натуральное хозяйство, втягивающееся в процесс рыночного обмена с целью продажи излишков и лучшего удовлетворения собственных нужд. В отличие, скажем, от работ русских марксистов, Чаянов в своих дореволюционных исследованиях интересовался не процессом образования российского рынка и капитализма в их влиянии на хозяйство крестьянина, а самим этим хозяйством во взаимодействии его натурально-потребительских и (в меньшей степени) товарно-рыночных черт.

Определяя предмет своего исследования, А. В. Чаянов в главном труде “Организация крестьянского хозяйства” (1925) писал: “Мы... стремимся понять, что собою представляет крестьянское хозяйство с организационной точки зрения, какова морфология того производственного аппарата, который называется трудовым крестьянским хозяйством... Нас интересует не система крестьянского хозяйства и формы организации в их историческом развитии, а сама механика организации оного процесса”.

Итак, первая стадия анализа А. В. Чаянова касается организации хозяйства отдельной крестьянской семьи. В качестве основополагающих выступают здесь понятия организационного плана и трудопотребительского баланса крестьянского хозяйства, сформулированные еще в дореволюционных работах Чаянова. Организационный план, или субъективное отображение крестьянином системы целей и средств хозяйственной деятельности, включал в себя выбор направления хозяйства, сочетания его различных отраслей, увязку трудовых ресурсов и основных объемов работ, разделение продукции, потребляемой в собственном хозяйстве, и продукции, направляемой на рынок, баланс денежных поступлений и расходов. В свою очередь концепция трудопотребительского баланса исходила из того, что крестьянин, используя в своем хозяйстве собственный труд и труд членов своей семьи, стремится не к максимуму чистой прибыли, а к росту общего, валового дохода, равновесию производственных и природных факторов, соответствию производства и потребления, равномерному распределению труда и дохода в течение всего года. Поскольку конечной целью трудового крестьянского хозяйства остается потребление, а не накопление денежных средств, рыночные критерии здесь не всегда применимы. Так, категория заработной платы в некапиталистическом хозяйстве крестьянина превращается в его чистый доход, пополняющий личный бюджет семьи. Точно так же модифицируется земельная рента — в семейном крестьянском хозяйстве она теряет нетрудовой характер, принимает вид избыточного дохода, получаемого крестьянской семьей из-за выгод местоположения по отношению к рынку сбыта, повышенного плодородия земли, других факторов.

Неприменимостью предпринимательских, рыночных критериев А. В. Чаянов объяснил и низкий уровень распространения в крестьянских хозяйствах высокопроизводительных молотилок. В данном случае труд крестьян, вытесняемый машиной, в условиях зимнего времени не мог найти себе никакого применения. Введение усовершенствованной машины не только не увеличивало общей суммы доходов крестьян, но уменьшало ее на величину ежегодной амортизации машины. Кроме того, как отмечал он, крестьяне в годы неурожаев, чтобы добиться хотя бы некоторой стабильности потребительских доходов, не снижали, а, наоборот, резко повышали предложение труда, благодаря чему зарплата в аграрном секторе России оказывалась обратно пропорциональной ценам на хлеб. В случае же улучшения рыночной конъюнктуры крестьянское хозяйство не увеличивало, а сокращало годовой фонд рабочего времени, чтобы облегчить условия труда и жизни. К числу парадоксальных ситуаций, объясненных Чаяновым, относились также уплата крестьянами очень высоких “голодных аренд” (с целью загрузить во что бы то ни стало свободные рабочие руки) ; регулярная практика отхожих промыслов (они ослабляли собственное земледельческое хозяйство, но давали крестьянам возможность более равномерно распределить трудовые ресурсы по временам года). Таким образом, именно семейно-трудовая теория Чаянова сумела раскрыть смысл целого ряда экономических фактов, которые до нее не находили теоретического объяснения.

А. В. Чаянов не отрицал и социально-экономической дифференциации российского крестьянства. Более того, с 1927 г. он рассматривал демографическую дифференциацию лишь как общий фон дифференциации социальной. Однако ученый доказывал, что в послереволюционное время последний вид дифференциации приобрел новые специфические черты: исчезли хозяйства помещиков, крупных предпринимателей-капиталистов, расслоение крестьянства происходило главным образом как отщепление от семейно-трудовых хозяйств новых самостоятельных типов предприятий: фермерских, кредитно-ростовщических, промысловых и вспомогательных.

А. В. Чаянов полагал, что распространенная в советской экономической литературе трехчленная схема “кулак—середняк—бедняк” чрезмерно упрощала и даже огрубляла действительность, ибо сводила в одну (кулацкую) группу как последовательно капиталистические, так и крепкие крестьянские хозяйства, использующие наемный труд в качестве дополнения к труду членов самой крестьянской семьи. Этой схеме он противопоставлял собственную, более дробную классификацию, включающую шесть типов хозяйств:

капиталистические;

полутрудовые;

зажиточные семейно-трудовые хозяйства;

бедняцкие семейно-трудовые;

полупролетарские;

пролетарские.

В работе “Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации” (1927) Чаянов выдвинул оригинальный план разрешения социальных противоречий в деревне через кооперативную коллективизацию различных типов хозяйств (со второго по пятый) с последующим ограничением и экономическим вытеснением эксплуататорских отношений и привлечением сельских пролетариев к семейно-трудовому хозяйствованию посредством кооперативного кредита.

Теория крестьянской кооперации Подчеркивая преимущества хозяйства семейно-трудового типа, обусловившие их устойчивость (использование привязанности крестьянина к земле, точный учет почвенно-климатических, погодных условий, детальное знание особенностей сельскохозяйственного труда и т.п.), А. В. Чаянов не считал возможным идеализировать мелкое крестьянское хозяйство. Уже отмечалось, что он отчетливо видел те препятствия, которые ставит семейно-трудовая, ячейка на пути научно-технического прогресса (пример с внедрением молотилок). Кроме того, сама цель крестьянского хозяйства — обеспечить потребление относительно небольшой по размерам семьи — несла в себе весьма заметные пределы для расширения товарности и общего подъема производства.

Отрицательную роль в этом плане играла также резко выраженная сезонность сельскохозяйственных работ.

Путь к кардинальному повышению эффективности аграрного сектора Чаянов усматривал в массовом распространении кооперации, при которой от семейно-трудового хозяйства постепенно отпочковывались бы и переходили в ведение крупных кооперативных товариществ операции по переработке, хранению, сбыту крестьянской продукции, закупке и обслуживанию техники, заготовке минеральных удобрений, семян, племенная, селекционная работа, кредитное дело, словом, все те операции, где крупное хозяйство имеет явный перевес над мелким. По мнению ученого, это помогло бы сочетать преимущества самостоятельного хозяйства отдельной семьи с теми плюсами, которые несет с собой обобществленное производство и обмен.

Первые работы А. Чаянова по теории кооперации появились еще в дореволюционный период (статьи по истории и практике кооперативного движения в Италии, Бельгии, Франции; подготовка общего лекционного курса по истории и теории кооперации). В послереволюционный период создание кооперативной теории Чаянова окончательно завершилось.

Ученый подходил к кооперации с двух сторон — как к организационной форме хозяйства и как к общественному движению. Ценность кооперации как движения заключалась, по Чаянову, в ее антикапиталистическом и антибюрократическом содержании. Вовлекая крестьян в самостоятельную деятельность по закупке товаров, переработке и сбыту продукции, осуществлению других хозяйственных функций, кооперативы освобождают их от эксплуатации со стороны перекупщика, ростовщика, купца, прасола. Кооперативы поддерживают и развивают тягу крестьян к формам хозяйственного самоуправления (собраниям, выборам правления и демократическому контролю за его работой и т.п.).

Чаянов, как уже отмечалось, протестовал против тенденции к огосударствлению кооперативов, впервые отчетливо проявившейся в годы “военного коммунизма”. Всячески отстаивая самостоятельность кооперативных организаций, он выступал с позиций “согласования интересов” кооперации и государства — через генеральный договор госорганов с кооперативными центрами[2] (с указанием твердых цен, тарифов и маршрутов перевозок, но без непосредственного вмешательства извне в дела кооперативных товариществ).

Вопросы организации аграрного сектора Система теоретических взглядов А. В. Чаянова была бы раскрыта неполно без анализа его воззрений на организацию сельскохозяйственной отрасли в целом.

Уже летом 1917 г. ученый выдвинул подробный план реконструкции аграрного сектора: передача земли в собственность трудового крестьянства, введение трудовой собственности на землю (без права купли-продажи участков) , передача государству помещичьих хозяйств и образцовых имений, введение единого сельхозналога для частичного изъятия дифференциальной ренты. Программа Чаянова была весьма радикальной и предвосхитила многие аграрные нововведения эпохи нэпа. Характерно, что уже в 1917 г. ученый отрицательно отнесся к эсеровскому требованию об уравнительном наделении крестьян землей, полагая, что подобный режим землепользования не соответствует гибкой природе семейно-трудового хозяйства и потребует непосильных затрат при многократных межевых переделах.

Намечая планы аграрного переустройства, Чаянов исходил из необходимости следовать двойственному критерию — повышение производительности труда и демократизация распределения национального дохода. Позднее им было предложено разграничение двух типов рентабельности аграрных мероприятий: экономическая рентабельность выражалась в росте доходов отдельного хозяйства, социальная — в реализации интересов всего народного хозяйства. Уже в ранних работах ученый выдвинул положение об “Организованном Общественном Разуме” как едином субъекте аграрной политики, т.е. о подчинении аграрного сектора высшим долговременным интересам общества.

Крупным достижением Чаянова является выдвинутая им теория дифференциальных оптимумов сельскохозяйственных предприятий. По Чаянову, оптимум имеет место там, где при “прочих равных условиях себестоимость получаемых продуктов будет наименьшая” [5]. Согласно Чаянову, в аграрном секторе экономики оптимальные размеры хозяйств весьма сильно зависят от природно-климатических, географических условий, биологического характера процессов, других особенностей, поэтому учет регионального фактора здесь особенно необходим.

Чаянов выдвинул и весьма простую методику определения оптимальных размеров предприятия. Так, в земледелии все элементы себестоимости подразделялись им на три группы:

уменьшающиеся при укрупнении хозяйств (административные расходы, издержки по использованию машин, оборудования, построек);

увеличивающиеся при укрупнении хозяйств (транспортные издержки, потери, связанные с ухудшением надзора за качеством труда);

не зависящие от размера хозяйства (стоимость семян, удобрений, погрузочно-разгрузочные работы и т.д.).

По Чаянову, задача нахождения оптимума сводится к нахождению точки, в которой сумма всех трех видов издержек на единицу продукции будет минимальной.

Вплоть до середины 1920-х гг. концепция дифференциальных оптимумов использовалась Чаяновым в целях обоснования “вертикальной кооперации” (для самостоятельных и относительно небольших крестьянских хозяйств). Б 1928—1930 гг. положение резко изменилось. В указанные годы в центре внимания А. В Чаянова находятся уже вопросы организации крупных и крупнейших сельскохозяйственных предприятий — совхозов. Такой поворот в научных занятиях, ознаменовавший фактически разрыв с прежней концепцией индивидуального семейно-трудового хозяйства (как основы аграрного сектора) ” не является итогом естественной идейной эволюции ученого. Скорее речь шла о вынужденном компромиссе с системой, которую сам он именовал “государственным коллективизмом”.

Новая программа Чаянова предусматривала первоочередное создание гигантских (размером в 40—100 тыс. га) централизованно управляемых хозяйств по производству зерна. После простейших с точки зрения организации зерновых совхозов данная форма должна была распространяться в овощеводстве, льноводстве, хлопководстве. Для предприятий каждой отрасли ученым были разработаны дифференцированные технические и организационные нормативы. По Чаянову, всеохватывающая система механизированного земледелия должна была сформироваться довольно быстро — за 10—15 лет.

Внешне, несомненно, конформистская последняя программа Чаянова продиктована не только естественным чувством самосохранения.

Чаянов желал быть полезным Отечеству даже в труднейших условиях “великого перелома”. С этим связаны его попытки внедрить научные разработки при организации Дигорского агроиндустриального комбината в Северной Осетии, Еланского и Воловского комбинатов в Тульской области, зернового совхоза “Гигант” под Ростовом, хлопкового совхоза “Пахта—Арал” в Голодной степи. Некоторые исследователи считают эти разработки прообразом современных агроиндустриальных комбинатов. [1] Таким образом, воззрения А. В. Чаянова претерпели значительную эволюцию. На разных этапах он высказывал различные, порой противоположные взгляды. Но в историю экономической мысли А. В. Чаянов вошел, прежде всего, как теоретик трудового крестьянского хозяйства и сельскохозяйственной кооперации. Именно в учении о вертикальной крестьянской кооперации, способной сочетать высокую мотивацию к труду отдельной крестьянской семьи и преимущества, добровольно создаваемых кооперативов, проявились основные теоретические достижения этого экономиста.

2.2. Исследование проблем экономической динамики Н.Д. Кондратьевым

Николай Дмитриевич Кондратьев, согласно сословному положению, “крестьянин Костромской губернии”, родился в 1892 г. в семье гравера-отходника. Учился в церковно-приходской школе, затем в церковно-учительской семинарии, откуда в 1906 г. был исключен “за неблагонадежность”. В годы революции 1905—1907 гг. примыкал к партии эсеров, был членом ее уездного комитета, вел пропаганду, кружковую работу, около семи месяцев провел в тюрьме.

После сдачи экстерном экзамена на аттестат зрелости (в 1910 г.) Н. Д. Кондратьев поступил в Петербургский университет — на экономическое отделение юридического факультета. Среди его учителей были выдающиеся ученые: М. И Туган-Барановский, М. М Ковалевский, А. С. Лаппо-Данилевский, Л. И. Петражицкий, В. В. Святловокий и др. Близким другом Н. Д. Кондратьева (еще со школьной скамьи) был Питирим Сорокин — в будущем видный социолог.

Годы, проведенные в университете, были для Н. Д Кондратьева годами напряженной работы. Только за 1912—1914 гг. вышло более 20 его статей, рецензий и рефератов. Н. Д Кондратьев, активный участник студенческих волнений, продолжает вести кружки эсеровского направления, а в 1913 г. во время празднования 300-летия дома Романовых подвергается месячному тюремному заключению В 1915 г выходит первая монография молодого ученого “Развитие хозяйства Кинешемокого земства Костромской губернии”, благожелательно встреченная критикой. В том же году Н. Д Кондратьев успешно заканчивает курс и по ходатайству учителей остается при университете “для приготовления к профессорскому званию”. После Февральской революции Кондратьев вновь становится видным деятелем эсеровской партии (вышел из ПСР в 1919 г.), участвует в подготовке крестьянских съездов, работе общественных организаций, избирается по списку эсеров в Учредительное собрание. В канун октябрьских событий 1917 г. Кондратьеву поручен пост товарища (заместителя) министра Временного правительства по продовольствию.

В конце 1917—1918 гг. ученый, по всей видимости, переживает серьезный идейный я психологический кризис: находясь в оппозиции к новой власти, он мучительно ищет свое место в создавшейся системе общественных связей. Мало пишет, почти не публикуется. С 1918 г. Кондратьев живет в Москве: работает в различных научных учреждениях, занимается преподавательской работой. В 1920 г. Н. Д. Кондратьев — к этому времени уже профессор — становится директором Конъюнктурного института, руководству которого он отдал лучшие годы жизни.

“Начиная с 1919 г., — писал впоследствии Кондратьев, — я признал, что я должен принять Октябрьскую революцию, потому что... первое представление, которое я получил в 1917—1918 гг., было неправильно... я вошел в органическую связь с Советской властью”. Кондратьев никогда не состоял в коммунистической партии, не был по своим взглядам марксистом (хотя и признавал. ряд научных результатов марксистского учения). В 1920-е гг. он — лояльный советский служащий, желающий добра своему народу, своей стране, видящий смысл научной и практической деятельности в служении Отечеству.

С 1927 г. в СССР начинается постепенное свертывание новой экономической политики. Убежденные сторонники “товарно-рыночной модели” советской экономики и в их числе профессор Кондратьев попадают в опалу. В мае 1928 г. ученый увольняется с поста директора Конъюнктурного института (сам институт был вскоре закрыт). В печати с нарастающей силой идет его политическая травля. По имеющимся данным, Н. Д. Кондратьев подвергался непродолжительным арестам уже в 1920 и 1922 гг. В июле 1930 г. действительный член семи зарубежных научных обществ и академий, ведущий сотрудник ряда отечественных исследовательских институтов, профессор Тимирязевской академии Н. Д. Кондратьев арестовывается ОГПУ как глава- " •никогда не существовавшей “Трудовой крестьянской партии” .

Находясь в Бутырской тюрьме, Кондратьев начинает работу над обобщающим экономическим трактатом теоретического и методологического характера, из которого до нас дошла лишь его первая часть (написана в 1931 т., опубликована впервые 60 лет спустя). В начале 1932 г. объявлен его приговор: восемь лет тюремного заключения. В Суздальском политизоляторе ученый продолжает работу, но этому мешают прогрессирующая болезнь, надвигающаяся слепота. Ужесточается и тюремный режим. К марту 1938 г. Кондратьев уже практически не встает. 17 сентября 1938 г. по новому приговору Военной коллегии на основании сфабрикованных обвинений Н. Д. Кондратьев был расстрелян.

Н. Д. Кондратьев был, как известно, универсальным исследователем. Однако, проживая в стране, где подавляющее большинство населения составляли крестьяне, он, как и многие российские экономисты, рано стал интересоваться именно аграрной проблематикой. Уже первые значительные работы Кондратьева “Развитие хозяйства Кинешемского земства Костромской губернии” (1915) , “Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции” (1922) посвящены аграрному сектору российской экономики.

Так, в центре внимания монографии о рынке хлебов стояли вопросы размещения, развития и регулирования сельскохозяйственного производства. Уже здесь Н. Д. Кондратьев рассматривает модель твердой цены на хлеб, при которой степень административного вмешательства оказывается наивысшей, модель косвенного ценового воздействия, суть которого сводилась к тому, чтобы угадать, имитировать вольную цену”, и, наконец, смешанный метод ценообразования, основанный на сочетании твердого базиса цены с прогнозами ее возможных изменений.

Анализируя соотношения твердых и вольных (рыночных) цен за период 1914—1918 гг., Кондратьев указывает на возрастание разрыва между ними и приходит к заключению, что “политика твердых цен была бессильна овладеть движением цен, устранить вольные нелегальные цены, дуализм цен вольных и твердых”. В этой связи им ставится вопрос о пределах государственного вмешательства на рынке. Ученый полагает, что административное принуждение и запретительные меры на рынке хлебов порождались во многом жесткой реальностью военного времени. Вместе с тем методы грубого интервенционизма неизбежно обостряли продовольственную проблему, поскольку обнажалась неэффективность и косность бюрократического государственного аппарата.

Монография “Рынок хлебов...” является ценным источником фактического материала, не только конкретным ярко - экономическим, но и теоретическим исследованием. Здесь автор впервые подходит к концепции смешанных форм воздействия на экономику — со стороны государства, торгово-предпринимательских структур, местных органов власти (городов и земств) , а также со стороны отдельных крестьянских хозяйств. Проблема хлебного рынка предстает как проблема синтетическая — в ее разрешении участвует множество субъектов, используются различные, часто противоречивые методы регулирования.

Н. Д. Кондратьев даже в тяжелейших условиях войны и революции выдвигал требование “рыночной проверки” методов государственной политики. Тем не менее, его невозможно представлять глашатаем безбрежной рыночной спонтанности и стихийности. Как известно, при активном участии ученого Плановая комиссия Наркомзема РСФСР составила первый в истории перспективный план развития сельского и лесного хозяйства РСФСР (1923—1928) (так называемая “пятилетка Кондратьева”).

При разработке этого плана Н. Д. Кондратьев исходил из необходимости сочетания на базе нэпа плановых и рыночных начал, выдвинул центральную идею “тесной связи” и “равновесия” аграрного и индустриального секторов. В середине 1920-х гг. эти положения окончательно сформировались в виде концепции параллельного равновесного развития сельского хозяйства и промышленности. Н. Д. Кондратьев писал, что лишь “здоровый рост сельского хозяйства предполагает... мощное развитие индустрии”. Эффективный аграрный сектор способен обеспечить подъем всей экономики, стать гарантией устойчивости всего народного хозяйства, включая процесс индустриализация.

Характерно, что Н. Д. Кондратьев не выступал против национализации земли. Однако он считал необходимым смелее развивать товарно-торговые основы нэповской деревни, свести к минимуму ограничения свободного развития трудового хозяйства крестьянина, доставшиеся в наследство от эпохи “военного коммунизма”. Кондратьев предлагал освободить экономическую политику на селе от любых поползновений в целях создать монополию для государственного и кооперативного торгового аппарата, провозглашая курс на усиление товарности аграрного сектора. В этом русле развивались его идеи о первоочередной помощи хозяйствам, приближающимся к фермерскому типу, способным обеспечить быстрое наращивание объемов товарного хлеба, в том числе для экспорта.

С 1927 г. в СССР начинается быстро прогрессирующее свертывание нэпа. Характерно, что сам Кондратьев считал этот год рубежным, писал, что после него вступает в силу “новый курс социально-экономической политики Советской власти” . Тем самым была четко обозначена временная граница, за которой научные взгляды Кондратьева уже не могли найти практического применения.

Наряду с теоретическими изысканиями Н. Д. Кондратьеву принадлежит заслуга непосредственного участия в составлении первых планов. Как уже отмечалось, в течение ряда лет он возглавлял Управление сельскохозяйственной экономики и плановых работ Наркомзема РСФСР, был директором Конъюнктурного института при Наргомфине СССР Молодой директор (Кондратьеву не было тогда и сорока лет) ставил перед институтом задачу создания макроэкономической теории планирования и прогнозирования. В решении вопросов конъюнктурных исследований (динамика цен, индексы объемов производства в промышленности, сельском хозяйстве и т.д.) Кондратьев и его сотрудники стояли на передовых рубежах мировой науки.

Как уже отмечалось, к середине 1920-х гг. в отечественной экономической мысли сложились два основных подхода к планированию.

Будучи убежденным сторонником сочетания “телеологии” и “генетики”, Н. Д. Кондратьев много делал для изучения объективных характеристик и тенденций рыночной экономики. Для него рынок был не просто символом стихийного начала, но рассматривался в качестве связующего звена между национализированным, кооперативным и частным секторами, а также как важный источник хозяйственной информации. Предназначение же плана ученый видел в том, чтобы обеспечить более быстрый, чем при спонтанном развитии, темп роста производительных сил. Кроме того, задачу планирования Н. Д. Кондратьев усматривал в обеспечении не только быстрого, но сбалансированного роста производства. Концепция разумного сочетания рыночных и плановых начал (равно как одновременного использования принципов “генетики” и “телеологии”) представлялась ему пригодной для всех секторов экономики вместе c тем, как показал Н. Д. Кондратьев, указанная концепция модифицировалась в зависимости от того, какой именно сектор рассматривался в качестве объекта планирования. Так, в сфере сельского хозяйства, основанного тогда на частной собственности крестьян, по необходимости должны были преобладать методы косвенного воздействия на рынок, план здесь должен был принимать преимущественно генетический характер. Напротив, в национализированной промышленности элементы сознательного, планового влияния способны были обрести гораздо больший вес. Соответственно возрастало значение приемов телеологического планирования. Но в любом случае построить научный план, а главное, воплотить его в жизнь можно было, согласно Кондратьеву, только сообразуясь с реальной обстановкой, объективными законами рынка, стремясь к равновесию спроса и предложения, устойчивости денежного обращения.

Мировой экономической науке Н. Д. Кондратьев известен, прежде всего, как автор теории больших циклов хозяйственной конъюнктуры. В ряде своих работ, среди которых выделяются монография “Мировое хозяйство и его. конъюнктуры во время и после войны” (1922) и доклад “Большие циклы экономической конъюнктуры” (1925) , ученый развивал идею множественности циклов, выделяя различные модели циклических колебаний: сезонные (продолжительность меньше года), короткие (продолжительность 3—3,5 года) , торгово-промышленные (средние) циклы (7—11 лет) и, наконец, большие циклы, длящиеся 4й— 55 лет.

Концепция больших циклов Н. Д. Кондратьева распадалась на три основные части:

эмпирическое доказательство существования “большой модели цикла” ,

некоторые эмпирически установленные закономерности, сопровождающие длительные колебания конъюнктуры,

попытка их теоретического объяснения, или собственно теория больших циклов конъюнктуры.

Чтобы установить, существуют ли большие циклы, Н. Д. Кондратьев обработал значительный фактический материал. Им были изучены статистические данные по четырем ведущим капиталистическим странам — Англии, Франции, Германии и США. Кондратьев анализировал динамические ряды цен, процента на капитал, заработной платы, объема внешней торговли, а также производства основных видов промышленной продукции. Динамика производства угля и чугуна учитывалась также по индексам общемирового производства.

Большинство взятых данных (за редким исключением) обнаружило наличие циклических волн продолжительностью в 48—55 лет. Причем периоды в колебаниях отдельных показателей совпадали между собой весьма близко. Период статистических наблюдений и анализа составлял максимально 140 лет (по некоторым данным меньше). На этот отрезок времени — к середине 1920-х гг. — пришлось всего два с половиной закончившихся больших цикла. “Очевидно, — писал Н. Д. Кондратьев, — что если доступный нашему изучению отрезок времени и достаточен, чтобы решить вопрос о существовании больших волн конъюнктуры, то он не достаточен, чтобы с полной категоричностью признать и цикличность этих волн. Однако мы считаем имеющиеся данные достаточными, чтобы признать большую вероятность этой цикличности”.

Согласно оценкам Н. Д. Кондратьева, периоды больших циклов с конца XVIII в. оказались приблизительно следующие:

Повышательная волна: с конца 80-х — начала 90-х гг. до I 1810-1817 гг.

Понижательная волна: с 1810—1817 гг. до 1844—1851 гг/

Повышательная волна: с 1844-1851гг. до 1870—1875 гг II

Понижательная волна: с 1870-1875гг. до 1890—1896гг

Повышательная волна с 1890—1896 гг. до 1914-1920 гг.

Вероятная понижательная волна: c 1914—1920 гг.

Таким образом, несмотря на довольно высокую конъюнктуру, наблюдавшуюся в 1920-е гг. в главных капиталистических странах.

Н. Д. Кондратьев относил указанное десятилетие к началу очередной понижательной волны, что вскоре нашло подтверждение в драматических событиях мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. последующей многолетней депрессивной фазы. Можно утверждать, что Н. Д Кондратьев во многом предугадал великую депрессию 1930-х гг.

Если экстраполировать основные тенденции, намеченные профессором Кондратьевым, получится, что к настоящему времени развитые, страны Запада должны были пережить уже четыре больших цикла и вступить в пятую большую повышательную волну хозяйственной конъюнктуры. Фактически большие циклические колебания были примерно следующими:

Повышательная волна: с 1890—1896 гг. до. 1914—1920 гг.

Понижательная волна: с 1914—1920 гг. до 1939—1945 rr.

Повышательная волна: с 1939—1945 гг. до 1967—1973 гг.

Понижательная волна: с 1967—1973 гг. до 1982—1985 rr.

Повышательная волна с 1982—1985гг.

Как видно, понижательная волна IV большого цикла была необычно краткой (всего 16—19 лет), во в целом предсказание Н. Д. Кондратьевым динамики длительных колебаний конъюнктуры оказалось довольно точным. Не случайно интерес к модели “больших циклов” резко возрос именно с середины 1970-х гг., когда спустя почти пол века после “великой депрессии” на Западе повсеместно наблюдался очередной всеобщий хозяйственный спад.

Как уже отмечалось, Н Д Кондратьев "выделил и целый ряд эмпирических закономерностей, сопровождавших длительные колебания экономической конъюнктуры. Так, он полагал, что “перед началом и в начале повышательной волны каждого большого цикла наблюдаются глубокие изменения в условиях экономической жизни общества. Эти изменения выражаются в значительных изменениях техники (чему предшествуют в свою очередь значительные технические открытия и изобретения), в вовлечении в мировые экономические связи новых стран, в изменении добычи золота и денежного обращения”.

Главную роль, по мнению Н Д Кондратьева, играли здесь научно-технические новации. Так, в развитии первой повышательной волны (конец XVIII в) решающую роль сыграли изобретения и сдвиги в текстильной промышленности и производстве чугуна. Рост в течение второй волны (середина XIX в) был обусловлен прежде всего строительством железных дорог, бурным развитием морского транспорта, что позволило освоить новые хозяйственные территории и преобразовать сельское хозяйство Наконец, третья повышательная волна (конец XIX — начало XX в) была подготовлена, по Н Д Кондратьеву, изобретениями в сфере электротехники и основывалась на массовом внедрении электричества, радио, телефона и других новшеств.

Продолжая анализ профессора Кондратьева, отметим, что послевоенные повышательные волны, несомненно, связаны с определенными этапами научно технической революции четвертая волна (1940— 1960 гг) — с изобретением и внедрением синтетических материалов, пластмасс, электронно-вычислительных машин первых поколений; начавшаяся в 1980-х гг. пятая большая повышательная волна — с массовым внедрением микропроцессоров, достижений генной инженерии. биотехнологии, “нетрадиционной” энергетики и т.д.

Другими эмпирическими закономерностями, сопровождающими длительные конъюнктурные колебания, Н. Д. Кондратьев считал следующие: а) на периоды повышательной волны каждого большого цикла приходится наибольшее количество социальных потрясений (войн, и революций); б) периоды понижательной волны каждого большого цикла сопровождаются длительной и особенно резко выявленной депрессией сельского хозяйства; в) в период повышательной волны больших циклов средние капиталистические циклы характеризуются краткостью депрессии и интенсивностью подъемов; в период понижательной волны больших циклов наблюдается обратная картина.

Не все указанные закономерности оказались типичными для послевоенного периода. Так, сельскохозяйственное производство на всем его протяжении не обнаружило заметных депрессивных спадов. Зато довольно четко проявилась последняя закономерность: бурные подъемы и вялые краткие спады среднего цикла в течение 1940—1960-х гг. (четвертая большая повышательная волна) и, напротив, глубокие кризисы (1973—1975 гг. и 1980—1982 гг.) при кратких подъемах на всем протяжении большой понижательной волны.

Что же касается войн и крупных социальных потрясений, то четвертая повышательная волна действительно ограничена с обеих сторон резкими социальными кризисами буржуазного общества (1940-е гг. — вторая мировая воина и резолюции в Восточной Европе, Китае; конец 60-х гг. — события “жаркого лета” (1968) во Франции, “жаркой осени” (1969) в Италии,. массовые протесты против войны во Вьетнаме и расовой дискриминации в США) . Начало пятой повышательной волны на Западе (с середины 1980-х гг.) сопровождалось невиданным кризисом “государственного социализма” , а его распад в восточноевропейских государствах и в СССР (1989—1991) во многом обусловливался крупными хозяйственными успехами параллельной экономической системы.

Следовательно, и вторая часть концепции больших циклов Кондратьева представляет несомненный интерес для наших современников. Это же можно сказать и о третьей части, содержащей объяснение длительных колебаний экономической конъюнктуры.

Последняя работа Н Д Кондратьева — “Основные проблемы экономической статики и динамики”, написанная, как уже говорилось, в Бутырской тюрьме, по замыслу ученого, должна была сыграть роль первой “вводной общеметодологической части” к еще более обширному произведению из пяти книг Вторую книгу предполагалось посвятить теории “тренда” — общей (вековой) тенденции мирового экономического развития в XIX—XX вв, третью — непосредственно “большим колебаниям” конъюнктуры, или большим циклам; предметом изучения в четвертой книге должны были стать “малые циклы я кризисы”, и, наконец, в пятой заключительной книге Н. Д. Кондратьев предполагал дать “синтетическую теорию социально-экономической генетики, или развития” Таким образом, Кондратьев намеревался создать фундаментальный труд по общим проблемам экономического развития (равновесие и рост, статика и динамика, цикл и кризис) Из письма Н Д Кондратьева к жене (1934) мы знаем как об общем плане пятитомного произведения, так и о том, что кроме первой книги, написанной вчерне и переданной “на волю” (еще перед отсылкой в Суздальский политизолятор), ученый уже в Суздале успел закончить несколько глав из второй книги. Но эта часть рукописи не сохранилась. Последующие планы остались, видимо, нереализованными.

Дошедшая до нас черновая рукопись “Основные проблемы экономической статики и динамики” по жанру представляет собой социально-экономический трактат общеметодологического плана. Автор продолжает здесь традиции великого синтеза”, начатого в российской экономической науке его учителем М. И. Туган - Барановским. Гак, в вопросах анализа статики и динамики Н. Д Кондратьев широко пользуется инструментарием маржинализма, составившего основу современного неоклассического направления. Но, как хорошо видно из текста рукописи, ученым высоко оценивались многие "положения марксистской политической экономии: “Все учение о ценах производства, о средней норме прибыли и лежащее в основе его (Маркса. — А. X.) учение о ценности и прибавочной ценности, по существу, является анализом абстрактно-капиталистического хозяйства в условиях равновесия. Причем чрезвычайно значительным шагом вперед здесь является то, что из сферы цен и их соотношений марксизм перенес анализ также в сферу производства и обращения общественного капитала, построив теорию и схемы простого воспроизводства” Таким образом, согласно Кондратьеву, в марксизме можно найти “целую систему статики”. Однако последняя дана не изолированно, а в органической связи с теорией расширенного воспроизводства, т.е. с теорией динамики “Наиболее ценной и оригинальной чертой марксовой школы, — отмечает в этой связи Н Д. Кондратьев, — является именно то, что она и только она выдвинула теорию экономической динамики” Н. Д. Кондратьев, как уже отмечалось, никогда не был марксистом. Важнейшая особенность марксистского метода — классовый подход к социально-экономическим явлениям — оставалась для него чуждой. Вместе с тем Кондратьев недвусмысленно отрицал “индивидуалистический”, “атомарный” подход ортодоксального маржинализма. Экономическую теорию Кондратьев именовал не политической, а “социальной экономией”, определив ее как науку об общественной (статистически-массовой) природе хозяйственной деятельности. С его точки зрения, экономическая наука представляет собой часть социологии, тот ее раздел, который изучает общество как хозяйство. Н. Д Кондратьева, следовательно, можно считать сторонником социального направления всемирной экономической мысли, но таким его представителем, который одновременно стремился к синтезу лучших достижений всех школ мировой науки.

Наряду с методологическими позициями рукопись 1931 г знакомит нас и с новыми взглядами ученого по проблемам народнохозяйственного равновесия В специальной главе об экономической статике, динамике и генетике Н. Д. Кондратьев формулирует учение о “трех основных концентрах” на рынках товаров, труда и капитала.

Для товарного рынка “центральным элементом” является цена на товар или услугу. Вокруг этого “центрального элемента” группируются все другие элементы народного хозяйства - сначала спрос и предложение (первый, наиболее узкий концентр), затем доходы и производство (второй концентр) и, наконец, (факторы и организация производства, образующие наиболее широкий, третий концентр. Подобным же образом образуются “концентрические круги” на рынке пруда и капитала (“центральными элементами” выступают здесь соответственно заработная плата и процент на капитал), эти системы концентров в наиболее общей схеме увязываются Кондратьевым с системой рынка товаров.

Полученная совокупная система концентрических кругов, расположенных симметрично относительно товарных цен, заработной платы и процента, испытывает постоянные колебания. Однако, с точки зрения Кондратьева, в рамках первых двух концентров (т е. в системах цен, спроса, предложения и через их посредство — со взаимосвязях доходов и производства) закон больших чисел толкает хозяйственную жизнь в сторону равновесия. Эти концентрические круги относятся им к области статики. Напротив, третий концентр объемлет в первую очередь динамические факторы (факторы производства и организацию), в том числе: накопление капитала, рост населения, технический прогресс, совершенствование знаний и т.д.

Заключение

Российские ученые, не смотря на трудные социально-экономические специфические условия развития общества, внесли значительный вклад в развитие мировой экономической науки.

Иван Тихонович Посошков (1652-1726) в “Книге о скудости и богатстве”

(1724) изложил свои экономические взгляды и предложил проект реформ по улучшению экономического и политического устройства страны. Он считал, что основой богатства является производительный труд в промышленности и сельском хозяйстве. Необходимо совершенствовать систему налогообложения, чтобы крестьянин и ремесленник были больше заинтересованы в труде. Следует улучшать и защищать общественную торговлю. Посошков И.Т. считал полезным конкуренцию и необходимою регламентацию хозяйственной жизни.

Н.Д. Кондратьев (1892-1938) разработал теорию экономических циклов -

“длинных волн”, которые переживает мировая экономика примерно через каждые полстолетие, проходя так называемые повышательную и понижательную фазы, сформулировал закономерности длительных колебаний экономической конъектуры.

“Всеобщая организационная наука” Александра Александровича Богданова (1873-1928) имеет универсальный характер, ибо рассматривает принципы и законы организационных процессов во всех сферах органического и неорганического мира, в работе стихийных сил и сознательной деятельности людей. Ряд идей, высказанных автором в этом крупном научном труде, были развиты в кибернетике и общей теории систем.

Александр Васильевич Чаянов (1888-1937) - выдающийся экономист-аграрник, занимавшийся проблемами экономики крестьянского хозяйства, кооперации в деревне и организации агротехнической службы. Главным предметом исследование у него было семейно-трудовое крестьянское хозяйство, которое являлось в России основным хозяйствующим субъектом в аграрном секторе страны. Оно устойчиво, функционирует по своим внутренним законам, руководствуется организационно-производственным планом, включающим денежный бюджет, трудовой баланс во времени и по различным отраслям и видам деятельности, оборот денежных средств и продуктов. В кооперировании крестьянских хозяйств Чаянов А.В. видел важный путь к мощному росту их эффективности, но, во-первых, объединение хозяйств должно идти снизу, по их инициативе; во-вторых, кооперироваться должны те виды деятельности, технические возможности которых превосходят возможности индивидуального хозяйства; в-третьих, размер кооператива зависит от конкретных условий (отрасль хозяйства, географическое положение, природная среда и др.).

Экономическая теория социализма развивалась, а практика создания адекватной ему экономики осуществлялась в нашей стране и в других странах в сложных условиях. Во-первых, о социализме были самые общие представления, которые определялись в середине XIXв. в Западной Европе в отличной от российской ситуации.

Список использованной литературы

1. Взгляды М. И. Туган - Бараковского, А. В. Чаянова, Н. Д. Кондратьева, Л. Н. Юровского и современность. М 1991.

2. “История экономических учений” под редакцией доктора экон. наук А. Г. Худокормова. Издательство московского университета. Москва 1994г.

3. Кондратьев Н. Д. “Основные проблемы эконом. статики и динамики” М. 1991

4. Меньшиков С. Н., Клименко Л. А. “Длинные волны в экономике” М. 1989.

5. Чаянов А. В. “Крестьянское хозяйство” М. 1989г.