Сочинение по произведениям А. Бека «Новое назначение» В. Дудинцева «Белые одежды»)

Новый пласт литературы, который был создан давно, но только теперь нами открыт, заставляет пересмотреть проблему положительного героя, открыть новые способы воплощения этого образа в художественных произведениях.

Герои романов, о которых пойдет речь в нашем сочинении, — дети своего времени. Оно разводит героев по дорогам жизни, не справляясь, к какому классу, к какой социальной группе принадлежали их предки. Для понимания их характеров и судеб абсолютно нецелесообразен так называемый социологический или узко классовый подход. Положительные герои этой литературы сложны, многогранны — одним словом, реалистичны. Они менее всего напоминают несгибаемых «строителей нового мира» или героев, изнемогающих от душевной боли, страдающих, неспособных противостоять несправедливости жизни. Они могут быть непреклонными в убеждениях, честными в поступках — и при этом неправыми; или же хитрыми, изворотливыми, приспосабливающимися к обстоятельствам — и при этом борцами за правду. Ими играет жизнь и формирует в них присущие всем людям черты характера, спуская с вершин Дела и высот Духа на нашу грешную землю, в самое пекло человеческих страстей, где людьми управляют не только великие идеи и законы классовой борьбы, но и другие, отнюдь не возвышенные побуждения.

Роман А. Бека «Новое назначение» воспринимается на первый взгляд как предельно безыскусное повествование о делах и людях, близких автору по духу. Роман-отчет, роман-исследование... И лишь вживаясь в этот небогатый красками художественный мир, начинаешь понимать, что его сила именно в простоте и сдержанности. Облик главного героя отмечен чертами несколько величавой простоты. Александр Леонтьевич Онисимов, Председатель Государственного Комитета по делам металлургии и топлива, воплощает идеал государственного человека своей эпохи. Девизом его жизни является безупречность, в том числе и внешняя. Свое дело он знает до малейших тонкостей. Его организованность и пунктуальность поражают. В сложных жизненных ситуациях (даже после истинного крушения: Онисимов оказался смещенным с поста и оторванным от главного дела жизни) он сохраняет вызывающую изумление работоспособность. С тем же рвением и упорством, с которым изучал обычно все, касавшееся дорогой сердцу металлургии, теперь он изучает отнюдь не милую Тишландию (так он окрестил страну, куда назначен послом).

Под скорлупой непроницаемой суровости скрывается эмоциональный, чуткий, легко ранимый человек. Александр Леонтьевич — нежнейший брат, отец, в характере которого «...казалось бы, однолинейном, целиком подчиненном лишь одной страсти — работе, таилось и несколько нежданное качество: глубокие родственные чувства. Никто не догадывается, как остро он горевал по несчастному, погибшему в заключении брату. Эта душевная ссадина и поныне не зажила…». По отношению к товарищам, которые когда-то стали жертвами репрессий, Онисимов деликатен и человечен. В самые страшные годы культа личности он с редкой в те времена смелостью отваживался вступаться за своих товарищей и родных.

Суровый и чуткий, преданный делу и близким людям, герой А. Бека служит своему долгу с великой самоотверженностью. Его скромность, требовательность к себе граничат с аскетизмом. Больной, с забинтованными, немеющими ногами, он — член правительства — часами простаивал на рабочей площадке домны, когда там не ладились дела. А когда проблему удавалось устранить, иной раз ценой нечеловеческих усилий, в том числе и его личных, неумолимо вычеркивал фамилии — свою и своих сотрудников — из списка представленных на соискание госпремии. Из всего этого видно — перед нами «рыцарь без страха и упрека», человек поистине высокого духа. Как же, в таком случае, увязать эти черты героя с его «новым назначением»? Как поверить в справедливость этой жестокой меры? Неужто это лишь очередная гримаса времени? Давайте пристальнее всмотримся в типичного героя эпохи... Не в этой ли полной, стопроцентной типичности — источник не только его силы, но, увы, и слабости?

Главный герой — продукт своей эпохи, в которой дух аскетического подвижничества сочетался с абсолютным догматизмом мышления. Писатель не анализирует исторические предпосылки, обус438 ловившие возможность существования в стране культа личности. Такая задача не может быть решена в рамках художественного произведения. Но он убедительно демонстрирует, как неодолимо давила эта атмосфера на умы даже лучших людей. Из воздуха времени впитал Онисимов вместе с преданностью идеалам революции тенденцию отождествлять эти идеалы с именем одного человека. Свято веруя в то, что лишь авторитарно-командный стиль руководства может обеспечить торжество коммунистических идей, он сознательно и старательно культивирует в себе черты Служаки с большой буквы. Он беспрекословно выполняет волю Сталина даже там, где внутренне с ней не согласен.

Привычка жестко подчинять свое «я» «верховной» воле, отказываться от самостоятельного мышления заставляет Онисимова требовать подобного и от своих подчиненных. Именно этим объясняется острейший конфликт с Петром Головней, который на свой страх и риск внедряет экспериментальные скоростные плавки, осваивает метод будущего. В озлобленности Александра Леонтьеви ча проглядывается нечто большее, чем деловое несогласие руководителя, — нечто личное, хоть и глубоко скрытое даже от самого себя.

Это неразрешимое противоречие между стремлением к внутренней самобытности и самодостаточности (требованием духа) и добровольным обязательством полнейшего подчинения чужой воле (в сущности, глубоко бездуховным) тем сильнее раздирает внутренний мир героя, чем решительнее он изгоняет его из своего сознания. Наиболее тяжелую форму внутреннее противоборство принимает, когда дело касается боготворимого вождя. Преклонение перед Сталиным столь велико, что Онисимов даже по телефону говорит с ним стоя.

Символична заключительная сцена романа. Академик Челышев сообщает Петру Головне, что Онисимов погибает от неизлечимой болезни. Однако Головня переводит разговор на другое. Челышев еще раз возвращается к этой теме. Но собеседник упрямо молчит. Это молчание настолько красноречиво, что поневоле вспоминается пушкинское «Народ безмолвствует». Что ж, Головня вправе не прощать Онисимова, даже находящегося на смертном одре. Вправе — от лица тех молодых творческих сил, которые беспощадно сминала жестокость сталинского времени, чьим верным орудием был Онисимов. Неизлечимая трещина прошла через душу героя, который воплотил в себе трагедию Духа — истинно высокого и в то же время пораженного болезнью своей эпохи. Служение идеалу и поклонение идолу. Сила мышления государственного человека и бегство мысли от самых больных вопросов современности. Безграничная преданность делу и неумение видеть и ценить движущие его духовные силы. Эти противоречащие друг другу черты парадоксально соседствуют в душе Онисимова и делают его образ поистине траги- ческим.

Таким он уходит от нас — нераскаявшийся и до конца не прощенный, с грузом своих неизжитых противоречий, разрешить которые способно лишь новое время. Герои романа В. Дудинцева «Белые одежды» предстают в совершенно другом свете. Это не воплощенные символы своей эпохи — это люди будущего, с несокрушимым упорством продирающиеся сквозь дебри современности. Если роман А. Бека дает исчерпывающий ответ на вопрос, в силу каких причин стали возможными траги- ческие события в истории советского общества середины ХХ века, то роман В. Дудинцева с неменьшей обстоятельностью объясняет, почему эта ситуация долго длиться не могла. Если Бек показал, как атмосфера культа личности калечила души даже кристально чистых людей, то Дудинцев явил нам людей, имевших мужество остаться не изуродованными.

С первых же страниц романа дает о себе знать его социальнофилософская направленность. Вот как звучит первая характеристика главного героя — Федора Ивановича Дежкина: «Этот человек имел отношение к науке о растениях и знал много разных вещей. Знал, например, что есть такое понятие: спящая почка. У яблони ее не видно, но садовник умелой обрезкой дерева может заставить ее пробудиться, и тогда на гладком месте выстреливает новый побег... Ты можешь прожить долгую жизнь и даже отойти в лучшие миры, так и не узнав, кто ты — подлец или герой. А все потому, что твоя жизнь так складывается — не посылает она испытаний, которые загнали бы тебя в железную трубу, где есть только два выхода — вперед или назад». Перед нами — два символических образа. Третьим ключевым символом романа выступает образ, вынесенный в заглавие, — белые одежды.

Итак, три символических образа — как бы межевые столбы смыслового поля, выражающего наиболее глубинный и значимый пласт содержания романа. Перед нами — произведение о тяжких мытарствах человеческого духа, о способах выживания и утверждения истины в экстремальной ситуации. События в романе разворачиваются в 1948 году, после печально памятной сессии ВАСХНИИЛ, на которой заклеймили научную генетику как идейно враждебное течение. Академик Рядно, один из титулованных корифеев правоверной «мичуринской» биологии, посылает в один из сельскохозяйственных институтов своего любимого ученика Федора Дежкина с тем, чтобы тот помог выследить и разгромить «кубло» вейсманистов-морганистов, то есть сторонников научной генетики. Умный и тонко чувствующий Дежкин избран для этой миссии не случайно: ведь необходимо не просто произвести экзекуцию — надо прибрать к рукам «наследство» преданных анафеме «лжеученых». А для этого нужны незаурядный ум и чутье.

Но происходит непредвиденное. Федор Иванович, тридцатилетний кандидат наук, человек пытливый и проницательный, еще перед отъездом с тайным страхом осознал, что пошатнулся в «вере». Попав же под влияние «кубла», он довольно скоро начинает понимать, что к чему, и втайне от своего могущественного покровителя становится «неофитом» еретического вейсманизма-морганизма. Решающим образом способствует этому перерождению субъективный фактор — молниеносная, счастливая и вскоре драматически оборвавшаяся любовь к чудесной девушке из «вражеского лагеря». Несмотря на все попытки облегчить участь своих вчерашних противников, Федору Ивановичу не удается спасти их от физической расправы. После ареста всей группы генетиков, в том числе и его жены, Дежкин взваливает на свои плечи труднейшую и безмерно ответственную задачу — довести до конца начатую руководителем «кубла» Стригалевым работу над новым сортом картофеля с совершенно уникальными свойствами, а также уберечь его и еще несколько недавно выведенных сортов от грязных рук Рядно.

Как правило, в любой борьбе ее средства непосредственно зависят от цели, а последняя во многом определяется особенностью характера противника, которого необходимо обезоружить. В романе это положение подтверждается тонко выписанным конфликтом. Неимоверно изощренная сложность того единоборства, в которое вступает Федор Иванович Дежкин, обусловлена непростым, крайне далеким от прямолинейной очевидности характером его главного антипода — академика Рядно. Итак, Федор Иванович — молодой человек с благосклонно-холодным «тициановским» взглядом и редкой чудесной улыбкой... «Наследник» Троллейбуса, душеприказчик Посошкова, — он принимает эстафету из рук поверженных товарищей и почти чудом доносит ее до финиша. Что дает ему силы преодолеть, казалось бы, неодолимое?

В детстве Федя Дежкин получил незабываемый нравственный урок — страшную рану совести, которая так до конца и не зарубцевалась. Когда-то из высоких идейных соображений примерного пионера он невольно предал и обрек на гибель честного человека — геолога, который посмел обнаружить никель в «неположенном » месте вопреки мнению на этот счет главного авторитета в данной области. Этот урок навеки «содрал кожу» с сердца мальчика, наделив его редкостным даром сопереживания и обостренным чувством чужой боли. Из-за повышенного внимания к окружающим людям Дежкин видит их почти насквозь. При этом у него необычайное чутье на правду. Именно поэтому он так быстро распознает в «кубле вейсманистов-морганистов» людей подлинно высокого духа, которым абсолютно чужды всяческие корысть и расчет, позерство, все формы лицемерия, создающие видимость, маскирующие сущность, препятствующие ее выявлению. Дежкинская теория, согласно которой равнодушию и бесхарактерности необходимо противопоставлять добро, имеет одно приме- чательное положение: добро должно утверждаться любой ценой, всеми средствами, которые для этой цели окажутся необходимыми, даже если они будут заимствованы из арсеналов зла. «Если переносишь член уравнения с правой стороны на левую, он меняет знак. Что было здесь минусом, там — плюс!».

Миссия Дежкина высоко духовна. Речь идет не о практическом внедрении новых сортов картофеля, а о том, чтобы сохранить для будущего научной генетики реализованную в новых сортах теорию, а также утвердить авторские права Стригалева. Уже посмертно. Часто в смертельно опасной ситуации находится тот, кто готов пожертвовать собой ради спасения того, что не должно погибнуть. Попадая в «трубу», сила человеческого духа обретает неслыханную жизнеспособность. Теряя своих защитников, добро вербует сподвижников во вражеском стане. Неуклонно идя навстречу своей гибели, находит фантастические пути выживания. В экстремальной ситуации духовность способна вооружиться из «трофейных» арсеналов — средствами и приемами чуждого ей мира бездуховности. И там, где безысходна судьба Духа высокого, чуждого земной грязи и суете (Троллейбус), где происходит крушение Духа надломленного (Посошков), — там, почти чарами и колдовством, пробивается сугубо дьявольская, но, как это не парадоксально, воистину святая хитрость Духа утилитарного.

В глухомани, забытой богом и «народным академиком», в совхозе, связанном с опытной станцией Цвяха, прячется беглый Дежкин и продолжает работу. Наливается соком темно-зеленое картофельное поле. Это не просто два новых сорта с редкостными свойствами. Это прорастает из небытия загубленная жизнь Ивана Ильича, спасенная сверхчеловеческими усилиями «двойника» от окончательной, абсолютной гибели — от нереализованности и забвения... «Рукописи не горят». Эта крылатая фраза выверена трагическим опытом другого творца, тоже в свое время загнанного в «трубу». Не горят потому, что рано или поздно все же торжествует непобедимая сила правды и справедливости. Царство Духа, столь беззащитное и уязвимое в своих границах, находит своих рыцарей на путях неисповедимых. Великими страданиями оплачена каждая из его побед, а превратности выживания духовных сил человечества порою подобны сказке. И все же лучшее в человеческом мире оказывается спасенным, ибо «сии, облеченные в белые одежды, приходят от великой скорби». И приходят они неизбежно.