Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 6»

Реферат по литературе

«Тема "отцов и детей" в мировой

художественной литературе»

Выполнила ученица 8 класса «Б»

Горева Екатерина Алексеевна

Руководитель Ларюшкина Лариса Евгеньевна

Муром,

2011

Содержание

1. Введение. ……………………………………………………………………….3

1.1.Тема «отцов и детей» как вечная в мировой художественной литературе…………………………………………………………………………3

1.2.Цель…………………………………………………………………………….3

1.3.Задачи………………………………………………………………………….3

2. Основная часть……………………………………………………………….…3

2.1.Содержание «Поучения Владимира Мономаха» как отражение неоспоримости советов старших в эпоху киевской Руси………………………3

2.2.Митрофан Простаков и его пренебрежительное отношение к собственной матери (Д.И. Фонвизин «Недоросль»)…………………………………………..5

2.3. Прелесть патриархальных отношений отцов и детей в повестях Пушкина («Барышня - крестьянка», «Метель»)……………………………………………6

2.4.Вечный образ короля Лира как воплощение трагедии покинутого отца (В. Шекспир «Король Лир», И.С. Тургенев «Степной король Лир», А.С. Пушкин «Станционный смотритель», К. Г. Паустовский «Телеграмма»)……………10

2.5. Взаимопонимание и чуткость в отношениях как новая грань развития темы в отношениях родителей и детей (Н.М. Карамзин «Бедная Лиза», А. С. Грин «Алые паруса»)……………………………………………………………22

2.6. Мотив сыноубийства как страшная развязка антагонизма в произведениях (Н.В. Гоголь «Тарас Бульба», П. Мариме «Матео Фальконе»)………………………………………………………………………25

2.7. Гибель отца - вариант морального наказания сына за предательство в рассказе Доде «Маленький шпион»……………………………………………28

2.8. Изображение трудного пути героев к взаимопониманию в рассказе Олдриджа «Последний дюйм»…………………………………………………29

3. Заключение.……………………………………………………………………32

4.Приложения……………………………………………………………………33

5. Библиография ……………………………………………………………...….36

1. Введение

1.1. Тема «отцов и детей» как вечная в мировой художественной литературе

Тема «отцов и детей» является сквозной в мировой художественной литературе. Её разработкой занимались авторы многих эпох, работавшие в разных жанрах. Основным для писателей в анализе взаимоотношений поколений стал конфликт, связанный с различием в мировоззрениях «отцов и детей». На мой взгляд, это слишком узкая трактовка, не позволяющая уловить все грани взаимоотношений близких людей разных поколений. Данная проблема привлекла меня своим вечным звучанием. И в наше время существует драма разногласий «отцов и детей», истоки которой берут начало в изменении моральных принципов эпох, к которым принадлежат люди молодые и зрелые.

1.2. Цель

проследить развитие темы «отцов и детей» в произведениях мировой художественной литературы на основе анализа поэтики произведений и авторской позиции.

1.3. Задачи:

-отобрать произведения указанной тематики

-проанализировать движение темы «отцов и детей» с позиций соотношений традиций и новаторства, жанровой природы произведений

-составить список библиографии

-изучить литературоведческие источники по проблеме

2. Основная часть

2.1.Содержание «Поучения Владимира Мономаха» как отражение неоспоримости советов старших в эпоху киевской Руси

В отечественной литературе тема «отцов и детей» берет своё начало в книгах, написанных во времена Киевской Руси. Одним из ярчайших произведений той эпохи является «Поучение Владимира Мономаха детям». В контексте произведения слово «дети» является многозначным и употребляется как в отношении подданных, так и наследников. Меня интересует в связи с анализом темы поучение князя своим сыновьям. Именно благодаря этому историческому документу, современный читатель узнает об особенностях воспитания детей на Руси в одиннадцатом веке. Неоспоримость советов старших в ту эпоху, а также преобладание церковного воспитания над мирским можно доказать, проанализировав «Поучение».

Стоит заметить, что все произведение проникнуто религиозной тематикой, и не случайно. Основополагающими принципами воспитания в ту эпоху были заповеди церкви. В одной из статей историка В. О. Ключевского «О воспитании детей на Руси» говорится: «Отношения между родителями и детьми в древнерусских семьях регулировались нормами христианской морали»¹. Великий князь показывает необходимость послушания Господу, обращаясь с мольбой о том, чтобы читатель не забыл о Всевышнем. Владимир Мономах просит: «Пролейте слезы о грехах своих», «Не соревнуйся с лукавым, не завидуй творящим беззаконие, ибо лукавые будут истреблены, послушные же господу будут владеть землёй». Хочу представить ещё несколько отрывков из «Поучения Владимира Мономаха», в которых отражена вся суть воспитания в эпоху Киевской Руси. «Паче же всего гордости, но имейте в сердце и в уме, но скажем: смертны мы, сегодня живы, а заутра в гробу; все это, что ты нам дал, не наше, но твое, поручил нам это на несколько дней. И в земле ничего не сохраняйте, это нам великий грех. Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев». Основными заповедями в отношении к старшим князь называет их почитание, а к молодым – любовь и уважение. Здесь Мономах учит отроков не жить одним днем, думать о будущем и не забывать, что любой из нас смертен и кончина может настать в любой момент, то есть Великий князь говорит о земной жизни как приготовлении к жизни небесной. Сюда же можно отнести и слова о прямой зависимости душевного состояния от телесного: «Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело». Доктор филологических наук дает такое объяснение содержанию «Поучения»: «Очевидно, что жизнь свою Владимир Мономах строил по христианским заповедям, памятуя о смерти и Судном дне, на котором ожидал воздаяния по делам своим»

Великий князь утверждает, что ни в коем случае нельзя лениться, так же объясняя это роковыми последствиями на Страшном суде: «Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки ведь они; ни затворничеством, ни монашеством, ни получить милость божию». О делах бытовых Князь также не забывает и пишет: «На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью; ни еде не предавайтесь, ни спанью…». Мономах учит трудолюбию и умеренности.

Можно предположить, что Владимир Мономах в своем «Поучении» проводит параллель между детьми и русскими князьями, тем самым давая наставление своим подданным. Он советует, как правильно вести государственные дела, не нарушая порядка. Академик высказывается так по этому поводу: «Именно к князьям обращены «Поучение»» и другие примыкающие к нему «списания». Он учит князей искусству управления землёй, призывает их отложить обиды, не нарушать крестного целования, довольствоваться своим уделом…"

Делая вывод о воспитательной роли «Поучения», нельзя не вспомнить слова Лихачева: «Письмо Мономаха должно занять одно из первых мест в истории человеческой Совести, если только эта История Совести будет когда-нибудь написана»². «Поучение» иллюстрирует не отношения «Отцов и детей» как таковые, а показывает незыблемость нравственных заповедей старшего младшим, призывая не к простому послушанию, а взаимоуважению и любви.

2.2.Митрофан Простаков и его пренебрежительное отношение к собственной матери (Д.И. Фонвизин «Недоросль»)

Оригинальное воплощение получила тема «отцов и детей» в комедии «Недоросль». Здесь, в первую очередь, её развитие связано с проблемой дворянского воспитания. Д.И. Фонвизин изображает главного героя, Митрофана Простакова, как грубого, глупого, избалованного матерью отрока.

«Сын, достойный своей матери», - именно так высказывается М.И. Назаренко о недоросле. Действительно, пренебрежительное, уничижительное мнение автора о героях слышится в отзывах о Митрофанушке героев-резонёров, Стародума и Правдина. Устами Правдина драматург дает следующую оценку Простаковой: «Госпожа бесчеловечная, которой злонравие в благоучрежденном государстве терпимо быть не может». «Митрофан, бывало, в детстве, увидя свинку, задрожит от радости», -с умилением вспоминает неумная мать. Какой же сын может вырасти у такой матери? Обжора, грубиян и лентяй. Это ли не плоды воспитания семьи Простаковых?

Сходство сына и матери можно также просмотреть в отношении обоих к наукам. Простакова «обучает» сына, радуясь, что учителя Митрофана не неволят. Митрофанушку она «готовит в люди», нанимая дьячка Кутейкина, отставного сержанта Цыфиркина и немца Вральмана, бывшего кучера. Уровень образования педагогов доказывает их «профессионализм». Помещица же считает обучение мукой и потакает сыну в его лени. Митрофан, понимая это, заявляет: «Не хочу учиться, а хочу жениться!».

Проанализирую сцену, которая наиболее ярко отражает внутренний мир и одинаковый уровень жизненных притязаний матери и сына. «Пока он отдыхает, друг мой, ты хоть для виду поучись, чтоб дошло до ушей его, как ты трудишься, Митрофанушка»,- советует маменька. По мнению Простаковой, чтобы произвести на кого-либо хорошее впечатление, нужно получать знания «для вида», фиктивно. Это негативно сказывается на уровне образованности сына. «Митрофан. Задавай же зады, поворачивайся. Цыфиркин. Все зады, ваше благородие. Ведь с задами-то век назади останешься. Г-жа Простакова. Не твое дело, Пафнутьич. Мне очень мило, что Митрофанушка вперед шагать не любит. С его умом, да залететь далеко, да и боже избави!»- эти слова подтверждают необъективную оценку помещицей своего отрока, потакание его глупости. Недаром учителя тщетно мечтают перевоспитать неотесанного недоросля. «Цыфиркин: “Я дал бы себе ухо отнести, лишь бы этого тунеядца прошколить по-солдатски!.. Эка образина!”.

Проанализировав произведение и выбрав самые яркие реплики персонажей, можно составить таблицу, характеризующую отношение г-жи Простаковой и её сына к различным представителям образной системы. (См. Приложение 1)

Проклассифицировав выражения двух героев, можно заметить, что зачастую мать и сын испытывают схожие чувства и эмоции. Одинаково отношение матери и её дитяти к окружающим: оно отличается откровенной грубостью, пренебрежением, а подчас и деспотизмом.) Презрение матери и сына, ненависть и желание помыкать проявляются и в диалогах со старшим Простаковым и Скотининым.

Простакова называет мужа «уродом» и «рохлей», бьет его, жалея себя, приговаривая: «С утра до вечера, как за язык подвешена, рук не покладаю: то бранюсь, то дерусь». Еремеевне советует «вцепиться братцу в харю», называя ее «собачья ты дочь». Когда не удалось женить Митрофана на Софье, она кричит: «Всех прибить велю до смерти!».

С отцом Митрофан ведет себя так же, как и с остальными героями. Для сына не существует понятия отцовский авторитет и уважительноео отношения к батюшке. Собственного отца недоросль по примеру матери не замечает.

Сынок, привыкший к исполнению всех своих прихотей, начинает нервничать, если что-то происходит не по его воле. Матери он говорит: «Нырну – так поминай, как звали». Учителей недоросль бранит, не признавая авторитета старших, («гарнизонная крыса»), грозит пожаловаться матери. Еремеевну Митрофан называет «старой хрычовкой».

Назаренко в работе «Типы и прототипы в комедии» утверждает: «Сын был не только наследником, но и обязан был кормить и обеспечивать престарелых родителей до их «живота»³. Так какой же «достойный сын» выйдет из Митрофана? Недаром в конце комедии Правдин отправляет его на службу.

В финале комедии Простакова морально убита: её имение отдают под опеку. В отчаянии мать бросается к сыну за утешением, но в ответ слышит чудовищно грубые слова: «Да отвяжись, матушка, как навязалась».

Замечательную фразу в финале произносит Стародум: «Вот злонравия достойные плоды!»

В комедии Фонвизин на примере отношений г-жи Простаковой и Митрофанушки изображает страшные последствия неуёмной, слепой, животной материнской любви, которая морально уродует сына и превращает его в чудовище. Если в других произведениях литературы ярко создаётся линия «отцы и дети», в «Недоросле» автор более детально описывает коллизию «мать и сын», потому что отношения Митрофана с отцом, пренебрежение к нему обусловлены материнским воспитанием.

2.3. Прелесть патриархальных отношений отцов и детей в повестях Пушкина («Барышня - крестьянка», «Метель»)

Александр Сергеевич Пушкин внёс новое, глубокое и разнообразное звучание в развитие темы «отцов и детей». Так, его повести «Барышня–крестьянка» и «Метель» пленяют прелестью патриархальных отношений представителей старшего и младшего поколений, основанных на любви.

Молодые герои часто не согласны с мнением отцов, но предпочитают не идти на прямой конфликт, а переждать некоторое время в надежде на изменение судьбоносного решения старших. Это в, первую очередь, касается выбора карьеры молодым героем «Барышни-крестьянки»: «Он был воспитан в *** университете и намеревался вступить в военную службу, но отец на то не соглашался. К статской службе молодой человек чувствовал себя совершенно неспособным. Они друг другу не уступали, и молодой Алексей стал жить покамест барином, отпустив усы на всякий случай».

Лиза, наоборот, отличается своеволием, но заслуживает своими проделками глубокую симпатию и привязанность отца-англомана: « Она была единственное и следственно балованное дитя. Ее резвость и поминутные проказы восхищали отца».

Герои, казалось бы, отдаются воле чувств, но каждый знает о невозможности вступить в брак без согласия родителей и внутренне подчиняется подобному решению: «Алексей, как ни привязан был к милой своей Акулине, все помнил расстояние, существующее между им и бедной крестьянкою; а Лиза ведала, какая ненависть существовала между их отцами, и не смела надеяться на взаимное примирение».

Отец всегда готов уступить капризам любимой дочери, если не считает вопрос принципиальным. Это мы можем наблюдать в эпизоде, где героиня отказывается выйти к ожидающимся гостям, боясь разоблачения: « «Что вы говорите! — сказала она, побледнев. — Берестовы, отец и сын! Завтра у нас обедать! Нет, папа, как вам угодно: я ни за что не покажусь». — «Что ты, с ума сошла? — возразил отец, — давно ли ты стала так застенчива, или ты к ним питаешь наследственную ненависть, как романическая героиня? Полно, не дурачься...» — «Нет, папа, ни за что на свете, ни за какие сокровища не явлюсь я перед Берестовыми». Григорий Иванович пожал плечами и более с нею не спорил, ибо знал, что противоречием с нее ничего не возьмешь…».

Непонятное поведение дочери Григорий Иванович Муромский объясняет её склонностью к проказам, но и теперь продолжает любоваться шалуньей: «Папа, — отвечала Лиза, — я приму их, если это вам угодно, только с уговором: как бы я перед ними ни явилась, что б я ни сделала, вы бранить меня не будете и не дадите никакого знака удивления или неудовольствия». — «Опять какие-нибудь проказы! — сказал, смеясь, Григорий Иванович. — Ну, хорошо, хорошо; согласен, делай, что хочешь, черноглазая моя шалунья». С этим словом он поцеловал ее в лоб, и Лиза побежала приготовляться». Дочь не может стать покладистой и благоразумной, но даже в такие моменты она предупреждает отца о своих готовящихся проделках, не желая огорчить его и таким своеобразным образом заручаясь его поддержкой. Это позволяет Муромскому легко переносить причуды Бетси: «Григорий Иванович вспомнил свое обещание и старался не показать и виду удивления; но шалость его дочери казалась ему так забавна, что он едва мог удержаться. Отец поминутно засматривался на нее, не понимая ее цели, но находя все это весьма забавным». Подобное мы видим и в эпизоде объяснения отца и дочери после отъезда гостей.

Патриархальность взаимоотношений старших со младшими наглядно показывают раздумья Григория Ивановича об Алексее Берестове как выгодной партии для дочери: «Муромский нередко думал о том, что … Алексей Иванович будет один из самых богатых помещиков той губернии, и что нет ему никакой причины не жениться на Лизе». То же отношение к браку как родительской воле иллюстрирует диалог Алексея с отцом: «Нет, батюшка, — отвечал почтительно Алексей, — я вижу, что вам не угодно, чтоб я шел в гусары; мой долг вам повиноваться». — «Хорошо, — отвечал Иван Петрович, — вижу, что ты послушный сын; это мне утешительно; не хочу ж и я тебя неволить; не понуждаю тебя вступить... тотчас... в статскую службу; а покамест намерен я тебя женить».

Но молодой Берестов может быть и непреклонен, если дело касается его судьбы:

«— Не твое горе — ее счастие. Что? так-то ты почитаешь волю родительскую? Добро!

— Как вам угодно, я не хочу жениться и не женюсь.

— Ты женишься, или я тебя прокляну, а имение, как бог свят! продам и промотаю, и тебе полушки не оставлю! Даю тебе три дня на размышление, а покамест не смей на глаза мне показаться».

Известный литературовед по поводу патриархальности взаимоотношений отца и сына замечает: «Он [Алексей Берестов] может отказаться, но тогда теряет право наследника вместе с богатством - такова угроза отца». Далее литературовед делает вывод: «Не расчет «на авось», не бегство с рыхлой надеждой на милость родителей, а сознательность поступка «по совести» является центральным моментом повести»⁴. Я полностью разделяю концепцию исследователя, потому что наметившийся конфликт поколений разрешается патриархальности воспитания « детей»

В «Барышне-крестьянке» Пушкин изображает прелесть провинциальной жизни русского дворянства, основанную на любви «отцов и детей», умении придти к согласию даже при возникающих конфликтных ситуациях. И только любовь герои готовы отстаивать, вступая с родителями в открытый спор.

Тему патриархальных взаимоотношений «отцов и детей» Александр Сергеевич продолжает в повести «Метель», где также рассказывает о чувствах людей разных поколений. Отличие от предыдущего произведения, новаторское звучание темы «отцов и детей» заключается в том, что главная героиня «Метели» все-таки пытается обмануть родителей.

К сожалению, литературы, исследующей развитие темы в данном произведении, найти не удалось, поэтому ключевое место в исследовании займет мой анализ.

Отношения молодых людей стояли под угрозой из-за нежелания отца и матери Марьи Гавриловны выдать дочь замуж за её возлюбленного. Автор показывает, что именно осознанием этого нежелания продиктовано решение героя: «В каждом письме умолял ее предаться ему, венчаться тайно, скрываться несколько времени, броситься потом к ногам родителей, которые, конечно, будут тронуты наконец героическим постоянством и несчастием любовников и скажут им непременно: «Дети! придите в наши объятия».

Воспитание и убеждения не позволяли Марье Гавриловне, не думая о родителях, покинуть дом. Здесь героиня ведёт себя подобно персонажам «Барышни-крестьянки». Неимение возможности получить благословления родителей заставляет девушку долго колебаться: «Множество планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась: в назначенный день она должна была не ужинать и удалиться в свою комнату под предлогом головной боли».

В этой повести Пушкин изображает попытку юных героев изменить судьбу. Этим объясняется побег Марьи Гавриловны из отчего дома. Но даже такой отчаянный шаг не лишает девушку дочерней любви и привязанности. Это как нельзя лучше передано автором в письме героини: «Она прощалась с ними в самых трогательных выражениях, извиняла свой проступок неодолимою силою страсти и оканчивала тем, что блаженнейшею минутою жизни почтет она ту, когда позволено будет ей броситься к ногам дражайших ее родителей».

Образ батюшки не покидал молодую девушку и во снах: «То казалось ей, что в самую минуту, как она садилась в сани, чтоб ехать венчаться, отец ее останавливал ее, с мучительной быстротою тащил ее по снегу и бросал в темное, бездонное подземелие... и она летела стремглав с неизъяснимым замиранием сердца». Думаю, что такая жестокая сцена расправы над беглянкой никак не могла иметь место наяву и является следствием ощущения неверности своего решения.

На укрепление добросердечных отношений между поколениями немало повлияла чуткость старших. Это мы можем наблюдать в эпизоде, когда родители будто понимают внутреннее состояние дочери: «Отец и мать заметили ее беспокойство; их нежная заботливость и беспрестанные вопросы: что с тобою, Маша? не больна ли ты, Маша? - раздирали ее сердце. Она старалась их успокоить, казаться веселою, и не могла. Наступил вечер. Мысль, что уже в последний раз провожает она день посреди своего семейства, стесняла ее сердце. Она была чуть жива…». Дочь же испытывает стыд и раскаяние, видя трогательную работу близких.

Любому человеку тяжело переживать смерть родителей, особенно если взаимоотношения были прекрасны, хоть и неидеальны. Это наглядно доказывает автор, описывая состояние Марьи Гавриловны после утраты отца: «Но наследство не утешало ее; она разделяла искренно горесть бедной Прасковьи Петровны, клялась никогда с нею не расставаться…» Такое выстраданное чувство героини к матери мы вполне можем назвать идеальным, наполненным сочувствием и заботой. Так, в изображении патриархальности отношений «отцов и детей» в произведениях Пушкина мы видим авторскую позицию. Автор показывает разносторонность характеров героев, следствием чего является различное их отношение к миру, происходящему, но сильная любовь родителей и детей позволяет им преодолевать трудности непонимания.

Именно изображением прелести патриархальности отношений «отцов и детей» Пушкин наполнил тему новым содержанием.

2.4.Вечный образ короля Лира как воплощение трагедии покинутого отца (В. Шекспир «Король Лир», И.С. Тургенев «Степной король Лир», А.С. Пушкин «Станционный смотритель», К. Г. Паустовский «Телеграмма»

Мировая художественная литература не всегда повествует о безоблачных отношениях родителей и детей. Зачастую авторы описывают трагедии, связанные с непониманием, ненавистью, неблагодарностью. Но каждый писатель, повествующий о конфликте « отцов и детей», находит в нём новую грань противоречий и раскрывает оригинальными новаторскими средствами.

В этой части исследования я рассмотрю произведения, в центре которых выступает образ брошенного отца. Особенности сюжета диктуют разное поведение противоборствующих сторон, но финалы данных произведений схожи. Он сопряжён с гибелью брошенного отца как следствием цепи непоправимых ошибок персонажей.

Первым произведением, для меня ставшим открытием темы, является трагедия В. Шекспира «Король Лир» Великий драматург рассказывает о недальновидности, наивности и неосмотрительности отца, который отказался от дочери, по-настоящему любящей его, поверяя красивым словам двух других. Тем самым он обрёк себя на нищету, горе и скитания в степи вместе с младшей дочерью Корделией.

Конфликт пьесы берет начало с раздела королевства между тремя дочками Лира. Отец, щедро одаривающий их наследством, просит рассказать о чувствах каждой к нему:

«Гонерилья.

Моей любви не выразить словами.

Вы мне милей, чем воздух, свет очей,

Ценней богатств и всех сокровищ мира,

Здоровья, жизни, чести, красоты,

Я вас люблю, как не любили дети

Доныне никогда своих отцов.

Язык немеет от такого чувства,

И от него захватывает дух».

Отец доволен таким ответом первой дочери, поэтому решает:

«Лир

Отдаем тебе

Весь этот край от той черты до этой,

С лесною тенью, полноводьем рек,

Полями и лугами. Им отныне

Владей навек с супругом и детьми».

Далее о своих чувствах должна рассказать вторая, не менее любимая дочь, и на вопрос она отвечает так:

«Регана

Отец, сестра и я одной породы,

И нам одна цена. Ее ответ

Содержит все, что я б сама сказала,

С той небольшою разницей, что я

Не знаю радостей других, помимо

Моей большой любви к вам, государь».

Такой ответ удовлетворяет короля Лира:

«Лир

Даем тебе с потомством эту треть

В прекрасном нашем королевстве. Ширью,

Красой и плодородьем эта часть

Ничуть не хуже, чем у Гонерильи».

Младшая, самая любимая дочка короля, Корделия, напротив, ничего не предпринимает, «чтоб заручиться долей обширнее, чем сестрины».

Её лаконичный ответ «ничего, милорд» приводит Лира в замешательство и вызывает гнев. Оскорблённый в своих чувствах отец требует объяснить непонятное для него поведение, угрожая лишить «неблагодарную» Корделию наследства. Дочь остаётся непреклонной, хотя последствия наказания страшны: потеря наследства, жениха и отца. Король неверно истолковывает мотивы поступка любимой дочери, не оценивает искренности девушки ,пугая читателя проклятьями, обвинениями и грубостью: «Ты лучше не являлась бы на свет, чем раздражать меня!». Король совершает роковой поступок: прогоняет дочь, отказываясь от неё, и уходит со словами : «Нам с ней не жить. Она не наша дочь. Ступай от нас без ласкового слова и без благословения отцова».

Даже будучи изгнанной из родительского дома, Корделия больше всего тревожится за судьбу отца, что показывает её разговор с сёстрами:

«Корделия

Отцовские сокровища, в слезах

Иду от вас. Я ваши свойства знаю,

Но, вас щадя, не буду называть.

Смотрите за отцом. Его с тревогой

Вверяю вашей показной любви.

Не эта бы нежданная опала,

Отцу приют я б лучший подыскала.

Прощайте, сестры».

Чуткая дочь волнуется не напрасно: ведь сразу после её ухода Гонерилья и Регана в диалоге высказывают недовольство по поводу намерения Лира жить у них. Здесь у них созревает план выгнать отца из дома различными способами:

«Гонерилья.

Поменьше церемоний. Передай

Всем в доме это. Я хочу, чтоб дело

Дошло до взрыва. Плохо у меня -

Пускай к сестре переезжает. Знаю,

Что у нее на это сходный взгляд.

Она не даст командовать упрямцу.

Сам отдал власть, а хочет управлять

По-прежнему! Нет, старики - как дети,

И требуется строгости урок,

Когда добро и ласка им не впрок.

Запомни это».

Король Лир, постепенно прозревающий и догадывающийся о намерениях Гонерильи, начинает осыпать её проклятьями, подобно тому, как поступил с Корделией. Однако но на этот раз его упрёки справедливы и звучат так: «Лир. Исчахни и сгинь от порчи! Пропади от язв отцовского проклятья!»

Брошенный одной дочерью, отец надеется найти приют у Реганы, но и там ему отказано в пристанище. Регана пытается оправдать сестру и отправить отца обратно:

«Регана.

Мне трудно допустить, чтоб Гонерилья

Могла забыть свой долг. А если ей

Пришлось унять бесчинства вашей свиты,

Я одобряю этот трезвый шаг».

И лишь младшая сестра, несправедливо изгнанная и проклятая отцом, готова не только принять его, но и защитить. Именно в этом поступке, а не в пустых словах, клятвах и обещаниях проявляется истинная любовь дочери к отцу:

«Корделия.

Я выступила не из жажды славы,

Но из любви, лишь из одной любви,

Чтоб за отца вступиться. Поскорей бы

Увидеть и услышать мне его!»

Истинное раскаяние приходит к Лиру лишь после смерти по- настоящему любящей его дочери. Это страшное возмездие судьбы делает Лира беззащитным. Надежда на то, что Корделия жива, теплится в его сердце до самого последнего момента: «Перо пошевелилось. Оживает! Ах, если это правда,- этот миг искупит все, что выстрадал я в жизни». Но всё-таки отец сознаёт, что Корделия мертва.

Не в силах пережить последнего удара, не перенеся полного одиночества, король Лир умирает вместе с дочерью. Это и есть искупление огромного греха отца:

«Лир.

Мою

Бедняжку удавили! Нет, не дышит!

Коню, собаке, крысе можно жить,

Но не тебе. Тебя навек не стало,

Навек, навек, навек, навек, навек!--

Мне больно. Пуговицу расстегните...

Благодарю вас. Посмотрите, сэр!

Вы видите? На губы посмотрите!

Вы видите? Взгляните на нее!

(Умирает.)»

Фрай охарактеризовал произведение, вычленив черты новаторства автора: «Как это обычно бывает у Шекспира, изменения, внесенные им в заимствованный из различных источников материал, прежде всего состоят в усилении трагического элемента. Если у предшественника Шекспира Лир снова становится королем, а Корделла остается в живых, то Шекспир завершает трагедию гибелью Лира и Корделии»⁵. Из этого можно сделать вывод, что придумывая образы героев, сюжет, автор последовал некой литературной традиции, добавив к уже знакомой теме, долю новаторства.

Таким образом, Шекспир в трагедии показал отношения «отцов и детей», которые никак нельзя назвать идеальными. Король Лир, не видя истинной любви одной дочери, ошибся, веря красивым словам двух других, которые, в свою очередь, не испытывали к отцу никаких чувств, кроме желания заполучить наследство, пользуясь его неограниченным доверием и доверчивостью, неумением отличить лесть от любви.

Трагический финал представляет нам Лира, с одной стороны, жертвой неуёмной любви и тщеславия, с другой, виновником страшной развязки. Здесь мы наблюдаем не только антагонизм «Отцов и детей», но и конфликт между представительницами молодого поколения, для которых понятие дочернего долга наполнено разным содержанием.

Интересное продолжение тема получила в повести Ивана Сергеевича Тургенева «Степной король Лир», название которой подводит к интертекстуальным связям в разработке проблемы «отцов и детей». И действительно, сюжеты двух произведений развиваются схоже.

Главный герой у Тургенева - человек жесткий, прямолинейный и дочерей своих воспитывает в строгости. Проанализируем эпизод: «Анна! - закричал он, и при этом его громадный живот приподнялся и опал, как волна на море, - что ж ты? Поворачивайся! Аль не слыхала? - Все готово, батюшка, пожалуйте, - раздался голос его дочери. Я внутренне подивился быстроте, с которой исполнялись повеления Мартына Петрович». Любые приказания Мартын Петровича немедленно исполнялись его дочерьми, что говорит об отцовском авторитете: «Анна! - крикнул он, - ты бы на фортепьянах побренчала... Молодые господа это любят.

   Я оглянулся: в комнате стояло какое-то жалкое подобие фортепьян.

   - Слушаю, батюшка, - ответила Анна Мартыновна. - Только что же я им буду играть? Им это не будет интересно.

   - Так чему ж тебя обучали в пинсионе?

   - Я все перезабыла... да и струны полопались. Голосок у Анны Мартыновны был очень приятный, звонкий и словно жалобный... вроде того, какой бывает у хищных птиц».

О дочерях своих говорил отец с любовью, тайно восторгаясь ими: «Вольница, казачья кровь».

Сходство с сюжетом «Короля Лира» нельзя не заметить, в моменте раздела Мартыном Петровичем поместья «без остатка» между двумя сестрами. Соседи немало удивляются этому. Но батюшка уверен в дочерях, их порядочности и благодарности, надеясь, что те примут его: « - И ты в дочерях своих и в зяте так уверен?

- В смерти господь бог волен, - заметила матушка, - а обязанность это их, точно. Только ты меня извини, Мартыя Петрович; старшая у тебя, Анна, гордячка известная, ну, да и вторая волком смотрит...

   - Наталья Николаевна! - перебил Харлов, - что вы это?.. Да чтоб они... Мои дочери... Да чтоб я... Из повиновенья-то выйти? Да им и во сне... Противиться? Кому? Родителю?.. Сметь? А проклясть-то их разве долго? В трепете да в покорности век свой прожили - и вдруг... господи!»

В завещании помещик указал то, что следовало отдать Марье и Евлампии, поделив все поровну, а последняя фраза много значила для него: «И сию мою родительскую волю, дочерям моим исполнять и наблюдать свято и нерушимо, яко заповедь; ибо я после бога им отец и глава, и никому отчета давать не обязан и не давал; и будут они волю мою исполнять, то будет с ними мое родительское благословение, а не будут волю мою исполнять, чего боже оборони, то постигнет их моя родительская неключимая клятва, ныне и во веки веков, аминь!" Харлов поднял лист высоко над головою, Анна тотчас проворно опустилась на колени и стукнула о пол лбом; за ней кувыркнулся и муж ее. "Ну, а ты что ж?" - обратился Харлов к Евлампии. Та вся вспыхнула и также поклонилась в землю; Житков нагнулся вперед всем корпусом».

Отличие в развитии сквозного мотива наблюдается в виновнике конфликта. На отношение дочерей к отцу повлиял избранник одной из них: «- Согласия ихнего не спрашивали-с. Тут без вас порядки пошли, - промолвил с легкой усмешкой Прокофий в ответ на мой удивленный взгляд, - беда! Боже ты мой! Теперь у них Слеткин господин всем орудует. - А Мартын Петрович? - А Мартын Петрович самым, как есть последним человеком стал. На сухояденье сидит - чего больше? Порешили его совсем. Того и смотри, со двора сгонят».

Казалось бы, в отличие от Короля Лира Харлов не вынужден скитаться, но отзывы Прокофия подтверждают, что главный герой и впрямь «последним человеком стал».

Соседи заботились о Мартыне Петровиче больше, чем его собственные дочери, которые оправдывались, рассказывая о «беспечной» жизни отца в доме: «  - Обут, одет Мартын Петрович, кушает то же, что и мы; чего ж ему еще? Сам же он уверял, что больше ничего в сем мире не желает, как только о душе своей заботиться. Хоть бы он то сообразил, что теперь все как-никак, а наше. Говорит тоже, что жалованье мы ему не выдаем; да у нас самих деньги не всегда бывают; и на что они ему, когда на всем готовом живет? А мы с ним по-родственному обращаемся; истинно вам говорю. Комнаты, например, в которых он жительство имеет, уж как нам нужны! без них просто повернуться негде; а мы - ничего! - терпим. Даже о том помышляем, как бы ему развлечение доставить. Вот я к Петрову дню а-атличные крючки в городе ему купил - настоящие английские: дорогие крючки! чтобы рыбу удить. У нас в пруду караси водятся. Сидел бы да удил! Часик, другой посидел, ан ушица и готова. Самое для старичков степенное занятие!»

Мысли дочерей о том, как избавиться от батюшки, страшные. В произведении об этом прямо не говорится, но автор будто намекает читателям словами песни, которую поёт одна из девушек:

«Ты найди-ка, ты найди, туча грозная,

Ты убей-ка, ты убей тестя-батюшку.

Ты громи-ка, громи ты тещу-матушку,

А молодую-то жену я и сам убью!»

Глагол «порешили» добавляет мрачности в повествование о горькой судьбе степного «Короля Лира». Мартын Петрович не выдержал такого отношения и ушел из дома к соседям, которые предсказывали ситуацию, однако, не смогли поверить в произошедшее: «- Про Анну я еще это понять могу; она - жена... Но с какой стати вторая-то твоя... - Евлампия-то? Хуже Анны! Вся, как есть, совсем в Володькины руки отдалась. По той причине она и вашему солдату-то отказала. По его, по Володькину, приказу. Анне - видимое дело - следовало бы обидеться, да она и терпеть сестры не может, а покоряется! Околдовал, проклятый! Да ей же, Анне, вишь, думать приятно, что вот, мол, ты, Евламния, какая всегда была гордая, а теперь вон что из тебя стало!.. О... ох, ох! Боже мой, боже!»

Не имея сил терпеть предательство самых близких людей, вынужденный на жизнь скитальца, Мартын Петрович решил совершить страшный грех, самоубийство. Развязка повести печальна. Отец, который сделал всё возможное для безоблачной жизни дочерей, срывается с высоты. На исходе жизни он видит раскаянье одной из дочерей: « - Что, дочка? - отвечал Харлов и пододвинулся к самому краю стены. На лице его, сколько я мог разобрать, появилась странная усмешка - светлая, веселая и именно потому особенно страшная, недобрая усмешка... Много лет спустя я видел такую же точно усмешку на лице одного к смерти приговоренного.

   - Перестань, отец; сойди (Евлампия не говорила ему "батюшка"). Мы виноваты; все тебе возвратим. Сойди.

   - А ты что за нас распоряжаешься? - вмешался Слеткин. Евлампия только пуще брови нахмурила.

   - Я свою часть тебе возвращу - все отдам. Перестань, сойди, отец! Прости нас; прости меня. Харлов все продолжал усмехаться.

   - Поздно, голубушка, - заговорил он, и каждое его слово звенело, как медь. - Поздно шевельнулась каменная твоя душа! Под гору покатилось - теперь не удержишь! И не смотри ты на меня теперь! Я - пропащий человек! Ты посмотри лучше на своего Володьку: вишь, какой красавчик выискался! Да на свою эхиденную сестру посмотри; вон ее лисий нос из окошка выставляется, вон она муженька-то подуськивает! Нет, сударики! Захотели вы меня крова лишить - так не оставлю же я и вам бревна на бревне! Своими руками клал, своими же руками разорю - как есть одними руками! Видите, и топора не взял!»

Читатель не сомневается в решимости несчастного отца выполнить своё страшное намеренье, не случайно рассказчик сравнивает его с приговоренным к смерти. Отношения, которые могли бы оставаться ласковыми, согревающими превратились в антагонистические. Дети своими же руками приготовили для близкого по крови человека страшную развязку. Харлов перед смертью называет себя пропащим человеком не потому, что он остался без средств к существованию, а по причине жестокой кары за доверие, страшной трагедии отчуждения.

Самой главное тайной стало то, что сказал отец Евлампии перед смертью: «"Я тебе не про... клинаю или не про... щаю?" Дождик опять полил, но я ехал шагом. Мне хотелось подольше остаться одному, хотелось безвозбранно предаться моим размышлениям». В нежелании проклинать автор ещё раз подчеркивает силу отцовской любви. К Евлампии пришло раскаянье, но его можно назвать запоздалым, так как участь отца предрешило их жестокое отношение к нему.

Следующим шагом в развитии темы стала повесть А.С. Пушкина «Станционный смотритель». Автор рассказывает историю покинутого отца. Концовка не отличается от завершения «Короля Лира» и «Степного короля Лира», смерть отца - страшное наказание, и так же, как в предыдущем произведении, раскаяние детей наступает слишком поздно. Однако есть ряд различий между тремя повествованиями.

Самсон Вырин души не чаял в своей дочке, что не ускользает от взгляда рассказчика. «Это твоя дочка?» — спросил я смотрителя. «Дочка-с, — отвечал он с видом довольного самолюбия, — да такая разумная, такая проворная, вся в покойницу мать». И даже когда она оставила старика, говорит отец о ней с любовью, трепетом, не понимает он поступка дочери: «Так вы знали мою Дуню? — начал он. — Кто же и не знал ее. Ах, Дуня, Дуня! Что за девка-то была! Бывало, кто ни проедет, всякий похвалит, никто не осудит. Барыни дарили ее, та платочком, та сережками. Господа проезжие нарочно останавливались, будто бы пообедать, аль отужинать,-сравнение а в самом деле только чтоб на нее подолее поглядеть. Бывало, барин, какой бы сердитый ни был, при ней утихает и милостиво со мною разговаривает. Поверите ль, сударь: курьеры, фельдъегеря с нею по получасу заговаривались. Ею дом держался: что прибрать, что приготовить, за всем успевала. А я-то, старый дурак, не нагляжусь, бывало, не нарадуюсь; уж я ли не любил моей Дуни, я ль не лелеял моего дитяти; уж ей ли не было житье? Да нет, от беды не отбожишься; что суждено, тому не миновать». Автор помогает понять состояние отца, используя различные приемы, такие как риторические вопросы: «Кто же и не знал ее?», «А я-то, старый дурак, не нагляжусь, бывало, не нарадуюсь; уж я ли не любил моей Дуни, я ль не лелеял моего дитяти; уж ей ли не было житье?», повтор: «Ах, Дуня, Дуня!», а также фразеологические сочетания: «от беды не отбожишься», « что суждено, тому не миновать».

Побег Дуни Самсон Вырин принял как настоящее горе, обвиняя в этом, в первую очередь, себя за доверчивость. Он винит себя, что не заметил «недоумения» на лице Дуни. «Чего же ты боишься? — сказал ей отец, — ведь его высокоблагородие не волк и тебя не съест: прокатись-ка до церкви». Дуня села в кибитку подле гусара, слуга вскочил на облучок, ямщик свистнул, и лошади поскакали. Бедный смотритель не понимал, каким образом мог он сам позволить своей Дуне ехать вместе с гусаром, как нашло на него ослепление, и что тогда было с его разумом». Пушкин в деталях описывает бесплодные попытки несчастного отца отыскать дочь: «Не прошло и получаса, как сердце его начало ныть, ныть, и беспокойство овладело им до такой степени, что он не утерпел и пошел сам к обедне. Подходя к церкви, увидел он, что народ уже расходился, но Дуни не было ни в ограде, ни на паперти. Он поспешно вошел в церковь: священник выходил из алтаря; дьячок гасил свечи, две старушки молились еще в углу; но Дуни в церкви не было. Бедный отец насилу решился спросить у дьячка, была ли она у обедни. Дьячок отвечал, что не бывала». Все его действия передают сильнейшие внутренние волнения: «сердце начало ныть», «беспокойство овладело им», «он не утерпел и пошел сам к обедне», «поспешно вошел в церковь», «насилу решился».

Слова ямщика о побеге Дуни показались Самсону Вырину приговором: «Дуня с той станции отправилась далее с гусаром». И даже то, что Дуня плакала, когда уезжала не могло утешить отца». Отец, так же как Простакова слеп в своей любви, он не до конца понимает характер «юной кокетки». Вырина удовлетворяют их добрые, согревающие отношения, и поэтому смотритель даже не задумывается, чего хочет его дочь. Если в произведениях, проанализированных выше, отцы волею детей обречены на скитания как изгнанники из родного дома, в «Станционном смотрителе» отец добровольно отправляется за своей «заблудшей овечкой».

Первая попытка поиска дочери не увенчалась успехом. Старика пытался подкупить обеспеченный жених Дуни, а сам Самсон Вырин, не внимая уговорам, умоляет отпустить беглянку: «Сердце старика закипело, слезы навернулись на глазах, и он дрожащим голосом произнес только: «Ваше высокоблагородие!.. сделайте такую божескую милость!..» Минский взглянул на него быстро, вспыхнул, взял его за руку, повел в кабинет и запер за собою дверь. «Ваше высокоблагородие! — продолжал старик, — что с возу упало, то пропало; отдайте мне по крайней мере бедную мою Дуню. Ведь вы натешились ею; не погубите ж ее понапрасну». — «Что сделано, того не воротишь, — сказал молодой человек в крайнем замешательстве, — виноват перед тобою и рад просить у тебя прощения; но не думай, чтоб я Дуню мог покинуть: она будет счастлива, даю тебе честное слово. Зачем тебе ее? Она меня любит; она отвыкла от прежнего своего состояния. Ни ты, ни она — вы не забудете того, что случилось». Потом, сунув ему что-то за рукав, он отворил дверь, и смотритель, сам не помня как, очутился на улице».

Отношение Дуни и отца обрываются столь резко, что она даже не участвует в объяснении. Автор мастерски рисует портрет несчастного старика, которого прогнали взашей: «Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти- и десятирублевых смятых ассигнаций. Слезы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошел... Отошед несколько шагов, он остановился, подумал... и воротился... но ассигнаций уже не было». Старый смотритель не слышит жестоких, но разумных доводов Минского. Примечательно, что покинутый старик никогда не согласится взять откуп за увезенную дочь.

Во второй покинутому отцу все же удалось увидеть дочь, однако, та не смогла вынести вины перед Самсоном Выриным и от волнения потеряла сознание .

Больше старик не стал беспокоить счастливую Дуню, беспокоясь лишь о том, что она может быть брошена женихом: «Вот уже третий год, — заключил он, — как живу я без Дуни и как об ней нет ни слуху, ни духу. Жива ли, нет ли, бог ее ведает. Всяко случается. Не ее первую, не ее последнюю сманил проезжий повеса, а там подержал, да и бросил. Много их в Петербурге, молоденьких дур, сегодня в атласе да бархате, а завтра, поглядишь, метут улицу вместе с голью кабацкою. Как подумаешь порою, что и Дуня, может быть, тут же пропадает, так поневоле согрешишь да пожелаешь ей могилы...» В этих горьких словах старика мы ощущаем не только неизбывное горе, но и побеждающую обиды и разочарование любовь. Даже спившись, Вырин переживает за судьбу своей беглянки.

Читающийся в подтексте сюжет с блудным сыном подразумевает возвращение «дитя» к «отцу», но оно так и не произошло. Дуня так и не смогла попросить прощения перед Самсоном Выриным, ибо тот так и не дождался дочери. «Барыня» приезжает уже после смерти старика, но её визит, её рыдания на могиле отца уже ничего не могут исправить. Мальчишка- проводник вспоминает: «Она легла здесь и лежала долго. А там барыня пошла в село и призвала попа, дала ему денег и поехала, а мне дала пятак серебром — славная барыня!»

Отличие от предыдущих произведений состоит в том, что дочь покинула отца, не понимая, какую боль ему причиняет, совершила поступок без злого, корыстного умысла.

Н.Н.Петрунина в работе «Проза Пушкина» так обосновала концовку повести: «ни радости, ни горе не заглушили в душе «прекрасной барыни» сознания дочерней ее вины <…> в душе героини живо высшее, человеческое начало <…> она сумела сохранить здоровое нравственное зерно, возвыситься до сознательного чувства вины и долга перед ушедшим»⁶. На что уже известный нам литературовед Александр Белый отвечает: « Удивительно, с какой изощренностью признанный пушкинист избегает простого слова «совесть» для характеристики столь же простого и ясного по своей природе чувства вины дочери  перед брошенным отцом. Сам пафос столь возвышенной речи свидетельствует о том, что для выражения «сознательного чувства вины и долга» наша современность термина не придумала»⁷. И в этом вопросе я разделяю мнения обоих авторов. Действительно, Дуня испытывала чувство дочерней вины, её нельзя назвать черствой. Это мы можем заметить в развязке повести, но А.С. Пушкин (что доказывает в работе А. Белый) не называет возвращение на могилу отца приступом совести. Скорее всего это лишь чувство вины.

Так Пушкин по-своему интерпретировал образ брошенного отца, сравнив его с историей блудного сына, тем самым внеся долю новаторства в тему «отцов и детей».

Рассказ Паустовского отличается от трех предыдущих, проанализированных мною произведений. Во-первых, потому что воплощением представителей старшего поколения в «Телеграмме» стала мать, которая делала всё возможное для дочери, воспитала её глубоким, сочувствующим другим человеком, долгое время оставалась другом Насти. Во-вторых, в случившимся не было вины Катерины Петровны (как, например, в «Короле Лире», «Степном короле Лире» и «Станционном смотрителе»). Паустовский в «Телеграмме» рассказывает о покинутой матери, дочь которой настолько занята в Ленинграде, что не в состоянии приехать и навестить немолодую женщину. И если в «Короле Лире», «Степном короле Лире» и «Станционном смотрителе» часть вины лежала и на родителях, которые где-то упустили воспитание сыновей и дочерей, то Катерину Петровну можно назвать идеальной матерью. Она понимала занятость Насти и не писала без нужды письма, рассуждая, «Насте теперь не до нее, старухи. У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, свое счастье. Лучше не мешать. Поэтому Катерина Петровна очень редко писала Насте, но думала о ней все дни…»

Автор показывает беспомощность матери, нужду ее в близком человеке, помощнике: «Катерине Петровне стало еще труднее вставать по утрам и видеть все то же: комнаты, где застоялся горький запах нетопленных печей, пыльный «Вестник Европы», пожелтевшие чашки на столе, давно не чищенный самовар и картины на стенах».

Катерина Петровна не могла и слова вымолвить, когда её спрашивали о Насте, настолько сильны были материнские чувства, настолько велика была боль покинутой дочерью женщины: «— Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет?

Катерина Петровна молчала, сидя на диване — сгорбленная, маленькая, — и всё перебирала какие-то бумажки в рыжем кожаном ридикюле. Тихон долго сморкался, топтался у порога.

— Ну что ж, — говорил он, не дождавшись ответа. — Я, пожалуй, пойду, Катерина Петровна». Окружающие сочувствуют главной героине и боятся расспросов о Насте.

Дочь, став нужной окружающим, помогая творческим людям в Ленинграде считала необходимым, что для почти беспомощной матери достаточно будет ежемесячного почтового перевода раз в месяц и, будучи занятой, приписывала к этому пару слов о нехватке времени. Автор замечает: «Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной человек, жила далеко, в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад. Писем от Насти тоже не было, но раз в два-три месяца веселый молодой почтарь Василий приносил Катерине Петровне перевод на двести рублей. Он осторожно придерживал Катерину Петровну за руку, когда она расписывалась, чтобы не расписалась там, где не надо. Василий уходил, а Катерина Петровна сидела, растерянная, с деньгами в руках. Потом она надевала очки и перечитывала несколько слов на почтовом переводе. Слова были все одни и те же: столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо».

Покинутая мать не винила дочь, всем сердцем любя её, надеясь на встречу, цепляясь за каждую ниточку воспоминания: «Катерина Петровна осторожно перебирала пухлые бумажки. От старости она забывала, что деньги эти вовсе не те, какие были в руках у Насти, и ей казалось, что от денег пахнет Настиными духами».

Ужасным, страшным показалось мне поведение Насти, когда она получила письмо от мамы. Нераспечатанное, непрочитанное и благополучно забытое письмо становится символом забвения. «Письмо от Катерины Петровны Настя получила на службе. Она спрятала его в сумочку, не читая, — решила прочесть после работы. Письма Катерины Петровны вызывали у Насти вздох облегчения: раз мать пишет — значит, жива. Но вместе с тем от них начиналось глухое беспокойство, будто каждое письмо было безмолвным укором.

После работы Насте надо было пойти в мастерскую молодого скульптора Тимофеева, посмотреть, как он живет, чтобы доложить об этом правлению Союза. Тимофеев жаловался на холод в мастерской и вообще на то, что его затирают и не дают развернуться».

Но в письме этом Катерина Петровна, нуждающаяся в заботе, внимании, умоляла дочь приехать, попрощаться с больной ослабшей матерью: «Ненаглядная моя, — писала Катерина Петровна. — Зиму эту я не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки. Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, — смерть забыла ко мне дорогу. Сад сохнет — совсем уж не тот, — да я его и не вижу. Нынче осень плохая. Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень».

Сердце дочери не дрогнуло, она не смогла понять серьезности слов, написанных на бумаге, важнее сейчас были выставки и художники, а не старая, больная мать: «— Куда там сейчас ехать! — сказала она и встала, — Разве отсюда вырвешься!»

Осознание ошибки наступает слишком поздно, как и в трех, проанализированных выше произведениях, смерть брошенного родителя неминуема: «Настя вздрогнула от холода и вдруг поняла, что никто ее так не любил, как эта дряхлая, брошенная всеми старушка, там, в скучном Заборье. «Поздно! Маму я уже не увижу», — сказала она про себя и вспомнила, что за последний год она впервые произнесла это детское милое слово — «мама».

И действительно, Настя опоздала. Её чувство раскаянья усугубляется невозможностью попасть на похороны. Только тогда дочь понимает, что ближе и роднее матери у неё никого не было, она осознала, какая вина лежит на ней: «В Заборье Настя приехала на второй день после похорон. Она застала свежий могильный холм на кладбище — земля на нем смерзлась комками — и холодную темную комнату Катерины Петровны, из которой, казалось, жизнь ушла давным-давно.

В этой комнате Настя проплакала всю ночь, пока за окнами не засинел мутный и тяжелый рассвет.

Уехала Настя из Заборья крадучись, стараясь, чтобы ее никто не увидел и ни о чем не расспрашивал. Ей казалось, что никто, кроме Катерины Петровны, не мог снять с нее непоправимой вины, невыносимой тяжести».

Паустовский рассказывает историю «покинутого отца» по-своему, подчеркивая особенности взаимоотношений между матерью и дочерью. Разрыв связи близких людей представляет гораздо больший удар для обеих, чем разрыв между отцом и ребенком ( как у Пушкина, Шекспира, Тургенева). Между матерью и дочерью существовала как кровная, так и духовная связь. Настя, не желая этого, но тем не менее по собственной вине разорвала доверительные отношения, не задумываясь о последствиях. Анализируя произведения, я заметила различия в изображении прощания «отцов и детей. В «Короле Лире» читатель сначала узнает о гибели Гонерильи, а затем о смерти Лира, который не смог сдержать жестокого удара судьбы. Шекспир пишет: «Посмотрите, сэр! Вы видите? На губы посмотрите! Вы видите? Взгляните на нее! (Умирает.)».«Степного короля Лира» Тургенев заканчивает сценой падения Харлова с крыши, добавляя интриги коротким монологом прощания с дочерью. : « Я тебе про...». Пушкин, проводя в своем произведении параллель с историей блудного сына, повествует о возвращении Дуни уже к могиле отца, делая невозможным прощание: «Она легла здесь и лежала долго. А там барыня пошла в село и призвала попа…» Паустовский более подробно описывает сцену на кладбище, тем самым подчеркивая значимость этого события для него самого. Писатель обращает наше внимание на раскаяние Насти, недаром действия девушки так скоры. «Уехала Настя из Заборья крадучись, стараясь, чтобы ее никто не увидел и ни о чем не расспрашивал».

2.5. Взаимопонимание и чуткость в отношениях как новая грань развития темы (М.Н. Карамзин «Бедная Лиза», А. С.Грин «Алые паруса»)

Зачастую авторы в произведениях не только описывают трагедии, связанные с отношениями «отцов и детей», но и повествуют о чуткости, которую проявляют представители двух поколений. Тем самым писатели осваивают многогранность и необъятность темы.

Первое произведение, в котором тема получила такое звучание, повесть Карамзина «Бедная Лиза».

Карамзин в повести «Бедная Лиза» раскрывает тему, повествуя об отношениях матери и дочери, чей муж и отец умер, оставив все хозяйство на женщинах.

После наступления бедности Лиза понимала, что теперь она единственная кормилица, и нужно делать все для того, чтобы обеспечить себя и мать. Карамзин размышляет: «Одна Лиза, которая осталась после отца пятнадцати лет, - одна Лиза, не щадя своей нежной молодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь - ткала холсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды - и продавала их в Москве».

Между дочерью и матерью (которую автор не называет по имени) были доверительные отношения, что не может не говорить о взаимопонимании и чуткости. Автор также показывает в отрывке уроки жизни, которые давала старуха молодой девушке. Мать беспокоится о дочери, прося Бога защитить её : «Лиза, пришедши домой, рассказала, что с нею случилось. "Ты хорошо сделала, что не взяла рубля. Может быть, это был какой-нибудь дурной человек..." - "Ах нет, матушка! Я этого не думаю. У него такое доброе лицо, такой голос..." - "Однако ж, Лиза, лучше кормиться трудами своими и ничего не брать даром. Ты еще не знаешь, друг мой, как злые люди могут обидеть бедную девушку! У меня всегда сердце бывает не на своем месте, когда ты ходишь в город; я всегда ставлю свечу перед образ и молю господа бога, чтобы он сохранил тебя от всякой беды и напасти"».

На протяжении всего произведения мы можем видеть заботу, беспокойство героев друг о друге, читаем об этом в их размышлениях: «Наконец Лиза вспомнила, что мать ее может об ней беспокоиться».

О неискренности Лизы с матерью мы можем узнать из эпизода в доме девушки после ночного свидания. Карамзин пишет так: «"Он меня любит!" - думала она и восхищалась сею мыслию. "Ах, матушка! - сказала Лиза матери своей, которая лишь только проснулась. - Ах, матушка! Какое прекрасное утро! Как все весело в поле!»

Конфликт между крестьянкой и её дочерью возникает, когда дело касается свадьбы. Лиза, любя Эраста, не желает выходить замуж за другого, но в то же время понимает, каким ударом это будет для старухи-матери. « Жестокий! Можешь ли об этом спрашивать? Да, мне жаль матушки; она плачет и говорит, что я не хочу ее спокойствия, что она будет мучиться при смерти, если не выдаст меня при себе замуж. Ах! Матушка не знает, что у меня есть такой милый друг!"

Развязка произведения печальна. Лиза погибает, бросившись в воду. Можно представить чувства матери, когда она узнала о страшном грехе Лизы. Старуха не смогла сдержать такого удара судьбы. «Лизина мать услышала о страшной смерти дочери своей, и кровь ее от ужаса охладела - глаза навек закрылись. Хижина опустела». Не будем забывать, что повесть Карамзина-произведение сентиментального направления, поэтому развязка может показаться несколько гиперболизированной. Однако похожий финал наблюдается и в реалистических произведениях, рассмотренных мной в данном разделе. Это подтверждает, что разрыв отношений «отцов и детей» часто заканчивается не только моральным ударом, но и физической смерть.

Более полное представление о доверии, чуткости и взаимопонимании между родителями и детьми можно получить, проанализировав произведение Александра Грина «Алые паруса».

Отношения «отцов и детей» зачастую зависят от того, сколько усилий прикладывают первые для воспитания наследников. Гармония ощущений приходит, если заниматься отроком с самого рождения, что подтверждает эпизод: «Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на его бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус».

Забота о ребенке - неотъемлемая часть на пути к взаимопониманию, особенно если забота связана с самопожертвованием, что мы и наблюдаем в эпизоде, где автор описывает жизнь маленькой Ассоль и её отца. «Лонгрен поехал в город, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе».

Мужское воспитание отличается от женского, особенно, когда речь идет о воспитании девочки, но главный герой феерии успешно справляется с ролью отца, о чем свидетельствуют слова автора: «Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки».

О трепетной любви Лонгрена к маленькой девочке свидетельствуют следующие строки: «Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на её нервное. Доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни».

На близкие отношения отца и дочери повлияло незавидное положение семьи в глазах окружающих. Отчуждение не только оставило след в душе девочки, но и лишило её друзей-сверстников, сделав единственным товарищем отца. «Случай с Меннерсом закрепил ранее неполное отчуждение. Став полным, оно вызвало прочную взаимную ненависть, тень которой пала и на Ассоль. Девочка росла без подруг. Два-три десятка детей ее возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет матери и отца, переимчивые, как все дети в мире, вычеркнули раз - навсегда маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания. Совершилось это, разумеется, постепенно, путем внушения и окриков взрослых приобрело характер страшного запрета, а затем, усиленное пересудами и кривотолками, разрослось в детских умах страхом к дому матроса».

   Привязанности Ассоль не было предела, она разделяла увлечения отца, любила слушать рассказы о кораблях и море : «Любимым развлечением Ассоль было по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть, с трубкой в зубах, - забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении. Так начиналась своеобразная фантастическая лекция о жизни и людях - лекция, в которой, благодаря прежнему образу жизни Лонгрена, случайностям, случаю вообще, - диковинным, поразительным и необыкновенным событиям отводилось главное место».

 Самым главным во взаимоотношениях отцов и детей является доверительность как  возможность рассказать друг другу самое сокровенное, поделиться секретами, что автор нагялядно описывает во фрагменте: « - Ну, вот ... - сказала она, силясь овладеть дыханием, и ухватилась обеими руками за передник отца. - Слушай, что я тебе расскажу... На берегу, там, далеко, сидит волшебник... Она начала с волшебника и его интересного предсказания. Горячка мыслей мешала ей плавно передать происшествие. Далее шло описание наружности волшебника и - в обратном порядке - погоня за упущенной яхтой».

Одним из плодов отцовского кропотливого воспитания стал выбор дочерью будущего рода деятельности. У Ассоль было желание подражать папе. Окружающие знали об этом, поэтому рассказывали путникам: «Я, - говорит, - так хочу изловчиться, чтобы у меня на доске сама плавала лодка, а гребцы гребли бы по-настоящему; потом они пристают к берегу, отдают причал и честь-честью, точно живые, сядут на берегу закусывать».

Чувства отца Ассоль понимала как никто лучше, пропуская горе и счастье Маннерса через себя. Грин пишет: «Она была так огорчена, что сразу не могла говорить и только лишь после того, как по встревоженному лицу Лонгрена увидела, что он ожидает чего-то значительно худшего действительности, начала рассказывать, водя пальцем по стеклу окна, у которого стала, рассеянно наблюдая море».

Забота отца о дочери просматривается в каждой реплике Маннерса. Даже тогда, когда он размышляет о предстоящем морском путешествии: «Все это так, а жаль, право, жаль. Сумеешь ли ты прожить без меня время одного рейса? Немыслимо оставить тебя одну». Ещё один фрагмент, который рассказывает о беспримерной заботе и любви. Автор пишет: «Эту ночь он думал о будущем, о бедности, об Ассоль. Ему было крайне трудно покинуть ее даже на время; кроме того, он боялся воскресить утихшую боль».

Таким образом, Александр Грин вносит долю новаторства в разработку темы «отцов и детей», показывая новую грань взаимоотношений, основанную на доверии и любви друг к другу.

В отличие от Грина, Карамзин иначе заканчивает произведение. Повествуя о гибели матери и дочери, он вносит долю новаторства в разработку темы «отцов и детей». Различия в развязке связаны с особенностями литературных направлений, в которых творили авторы. Если Грин, писатель-романтик, повествующий об идеальных, безоблачных отношениях, то Карамзин, сентименталист, и более глубоко описывает чувства героинь.

2.6. Мотив сыноубийства как страшная развязка антагонизма в произведениях (Н.В. Гоголь «Тарас Бульба», П. Мариме «Матео Фальконе»)

Начиная повествование о мотиве сыноубийства, следует заметить, что авторы подводят к страшной развязке постепенно, повествуя сначала о событиях, предшествующих трагедии.

Н.В. Гоголь в повести «Тарас Бульба» раскрывает новую грань в отношении «отцов и детей», описывая их строго военными. Это и неудивительно, учитывая, что Остап и Андрий воспитывались бравым казаком. О манерах воспитания Тараса мы можем узнать из первой главы, где Гоголь пишет о возвращении братьев с учебы: «- А поворотись-ка, сын! Экой ты смешной какой! Что это на вас за поповские подрясники? И эдак все ходят в академии? - Такими словами встретил  старый Бульба двух сыновей своих, учившихся в киевской бурсе и приехавших домой к отцу. - Не смейся, не смейся, батьку! - сказал наконец старший из них. - Смотри ты, какой пышный! А отчего ж бы не смеяться? - Да так, хоть ты мне и батько, а как будешь смеяться, то, ей-богу, поколочу! - Ах ты, сякой-такой сын! Как, батька?.. - сказал Тарас Бульба, отступивши с удивлением несколько шагов назад.

- Да хоть и батька. За обиду не посмотрю и не уважу никого.

- Как же хочешь ты со мною биться? разве на кулаки?

- Да уж на чем бы то ни было.

- Ну, давай на кулаки! - говорил Тарас Бульба, засучив рукава, - посмотрю я, что за человек ты в кулаке! И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, начали насаживать друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь, то отступая и оглядываясь, то вновь наступая!». В этом фрагменте можно узнать не только о характере и манере воспитания Бульба, но и о характере одного из сыновей.

Об особенностях воспитания казаков читатель узнает из реплик Бальбы. «Э, да ты мазунчик, как я вижу! - говорил Бульба. -Не слушай, сынку, матери: она-баба, она ничего не знает. Какая вам нежба? Ваша нежба - чистое поле да добрый конь: вот ваша нежба! А видите вот эту саблю? вот ваша матерь!»

Главным решением, на пути к кульминации произведения является судьбоносное решение об отправке сыновей на Сечь: « А вот, лучше, я вас на той же неделе отправлю на Запорожье. Вот где наука так наука! Там вам школа; там только наберетесь разуму».

Зачастую Гоголь прямо пишет о гордости Тараса за сыновей: «Бульба по случаю приезда сыновей велел созвать всех сотников и весь полковой чин, кто только был налицо; и когда пришли двое из них и есаул Дмитро Товкач, старый его товарищ, он им тот же час представил сыновей, говоря: "Вот смотрите, какие молодцы! На Сечь их скоро пошлю". Гости

поздравили и Бульбу, и обоих юношей и сказали им, что доброе дело делают и что нет лучшей науки для молодого человека, как Запорожская Сечь». «Теперь он тешил себя заранее мыслью, как он явится с двумя сыновьями своими на Сечь и скажет: "Вот посмотрите, каких я молодцов привел к вам! "; как представит их всем старым, закаленным в битвах товарищам; как поглядит на первые подвиги их в ратной науке и бражничестве, которое почитал тоже одним из главных достоинств рыцаря».

Между Тарасом, Остапом и Андрием не возникало явных конфликтов. Родственники предпочитали молчать, утаивая мысли. «"Вишь, какой батько! - подумал про себя старший сын, Остап, - все старый, собака, знает, а еще и прикидывается"»

Отец гордился сыновьями, пророча им большое военное будущее. Причем и Остап и Андрий радовали Тараса успехами. Гоголь пишет: «- О! да этот будет со временем добрый полковник! - говорил старый Тарас.- Ей-ей, будет добрый полковник, да еще такой, что и батька за пояс заткнет!». «Не раз дивился отец также и Андрию, видя, как он, понуждаемый одним только запальчивым увлечением, устремлялся на то, на что бы никогда не отважился хладнокровный и разумный, и одним бешеным натиском своим производил такии чудеса, которым не могли не изумиться старые в боях»

Однако за проступки Бульба мог сильно наказать провинившегося, чего боялся один из сыновей, понимая, что нарушает установленный порядок. «- Андрий! - сказал старый Бульба в то время, когда он проходил мимо его. Сердце его замерло. Он остановился и, весь дрожа, тихо произнес…Андрий стоял ни жив ни мертв, не имея духа взглянуть в лицо отцу. И потом, когда поднял глаза и посмотрел на него, увидел, что уже старый Бульба спал, положив голову на ладонь».

Бульба воспитывал сыновей в строгости, почитании законов казачества. Для отца была неприемлема измена родным, соратникам, Родине, поэтому идея о дезертирстве не могла прийти ему в голову, что хорошо видно в разговоре Бульбы и жида «-Я же не говорю этого, чтобы он продавал что, я сказал только, то он перешел к ним. - Врешь, чертов жид! Такого дела не было на христианской земле! Ты путаешь, собака!»

После известия о предательстве у Тараса появились сомнения, и единственной надеждой, радостью остался старший сын, Остап, который делал огромные успехи в ратном деле. «Оглянулся старый Бульба поглядеть, какой там новый атаман, и увидел, что впереди всех уманцев сидел на коне Остап, и шапка заломлена набекрень, и атаманская палица в руке. "Вишь ты какой!" - сказал он, глядя на него; и обрадовался старый, и стал благодарить всех уманцев за честь, оказанную сыну».

Кульминация повести - сцена в лесу, когда Тарас убивает сына-предателя. Этот эпизод как нельзя лучше описывает чувства, которые испытывают оба в момент встречи. Гоголю удалось передать с помощью диалога и различных отступлений состояние отца и сына: «Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного отца.

 - Ну, что ж теперь мы будем делать? - сказал Тарас, смотря прямо ему в

  очи. Но ничего не знал на то сказать Андрий и стоял, утупивши в землю очи.- Что, сынку, помогли тебе твои ляхи? Андрий был безответен.- Так продать? продать веру? продать своих? Стой же, слезай с коня! Покорно, как ребенок, слез он с коня и остановился ни жив ни мертв перед Тарасом. - Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью! - сказал Тарас и, отступивши шаг назад, снял с плеча ружье…Остановился сыноубийца и глядел долго на бездыханный труп».

Совершенно по-другому чувствует себя Бульба, когда видит другого сына на площади перед казнью. В этом эпизоде автор пытается донести до нас напряжение, царившее в тот момент, используя риторические вопросы: «Что почувствовал старый Тарас, когда увидел своего Остапа? Что было тогда в его сердце? Он глядел на него из толпы и не проронил ни одного движения его. Они приблизились уже к лобному месту. Остап остановился…. - Добре, сынку, добре! - сказал тихо Бульба и уставил в землю свою седую голову»

Гоголь смог показать две различные стороны отношений «отцов и детей», где в первом случае сыноубийство как наказание за совершенный грех, а во втором - переживание за сына, погибшего во имя Родины и товарищества, разделяя мнение отца.

Следующим писателем, воплотившим мотив сыноубийства, стал Проспер Мариме в новелле «Маттео Фальконе».

В этом произведении кульминация - момент, когда Маттео Фальконе узнает о предательстве Фортунато. Именно тогда у отца появляется мысль об убийстве родного сына. Мариме изображает Фальконе неразговорчивым, задумчивым мужчиной, который не поддается секундной слабости, а предпочитает обдумывать важные решения: «- Значит, этот ребенок первый в нашем роду стал предателем. Рыдания и всхлипывания Фортунато усилились, а Фальконе по-прежнему не сводил с него своих рысьих глаз. Наконец он стукнул прикладом о землю и, вскинув ружье на плечо, пошел по дороге в маки, приказав Фортунатто следовать за ним. Мальчик повиновался».

Момент сыноубийства в новелле представлен так же, как и в повести «Тарас Бульба» в форме диалога, из которого видны хладнокровие Маттео Фальконе, нежелание Фортунатто умирать и его страх перед отцом. Проспер Мариме особое внимание обращает на момент прощения греха: « - Фортунато! Стань у того большого камня. Исполнив его приказание, Фортунато упал на колени. - Молись!- Отец! Отец! Не убивай меня! - Молись! - повторил Маттео грозно. Запинаясь и плача, мальчик прочитал "Отче наш" и "Верую". Отец в конце каждой молитвы твердо произносил "аминь". - Больше ты не знаешь молитв? - Отец! Я знаю еще "Богородицу" и литанию, которой научила меня тетя. - Она очень длинная... Ну все равно, читай. Литанию мальчик договорил совсем беззвучно. - Ты кончил? - Отец, пощади! Прости меня! Я никогда больше не буду! Я попрошу дядю

капрала, чтобы Джаннетто помиловали! Он лепетал еще что-то; Маттео вскинул ружье и, прицелившись, сказал:- Да простит тебя бог! Фортунато сделал отчаянное усилие, чтобы встать и припасть к ногам отца, но не успел. Маттео выстрелил, и мальчик упал мертвый»

Концовка новеллы заставляет читателей задуматься над темой долга и правосудия. « Не успел он пройти и нескольких шагов, как увидел

Джузеппу: она бежала, встревоженная выстрелом.

- Что ты сделал? - воскликнула она.

- Совершил правосудие.

- Где он?

- В овраге. Я сейчас похороню его. Он умер христианином. Я закажу по

нем панихиду. Надо сказать зятю, Теодору Бьянки, чтобы он переехал к нам

жить».

2.7. Гибель отца - вариант морального наказания сына за предательство в рассказе Доде «Маленький шпион»

В завязке произведения мы узнаем о судьбе мальчика: «Мать его умерла, а отец, бывший солдат морской пехоты, сторожил сквер в квартале Тампль». Анализируя эти строки, можно сразу понять о доверительных взаимоотношения между отцом и сыном.

Описывая внешность папы, автор особое внимание уделяет его суровому виду. Контрастно он выглядит при расспросах о любимом сыне: «Все знали дядюшку Стена и буквально обожали его. Каждому из них было известно, что за его суровыми усами- грозой бродячих собак- скрывается ласковая, чуть ли не материнская улыбка, и, чтобы вызвать её, стоит только спросить этого добряка: -Как поживает ваш мальчик? И любил же своего сына дядюшка Стен! Как он был счастлив, когда вечером, после школы, мальчуган приходил за ним и они вместе обходили аллеи…»

Выражая идею рассказа, Доде подчеркивает ненависть дядюшки Стена к противникам: «…и встречался со своим мальчиком поздно вечером, дома. Надо было видеть его усы, когда он заговаривал о пруссаках!.. А что касается малыша Стена, то он не очень-то тяготился своим новым образом жизни».

Также писатель высказывает мнение о поступке мальчика через мысли одного из героев: «Я бы предпочел умереть, нежели видеть, что мой сын занимается подобными делами...» В данной цитате внимательный читатель может разглядеть связь с авторской позицией с финалом рассказа.

Доверие отца к мальчику прослеживается на протяжении почти всего рассказа, но особенно ярко заметно в данном эпизоде. Старый солдат спрашивает: «А что, сынок, если бы ты был большой, ведь и ты пошел бы воевать с пруссаками?»

Кульминация рассказа является эпизод раскаянья мальчика перед Стеном. «Цена всей этой крови спрятано у него под подушкой, и виной этому был он, сын Стена, солдата…Слезы душили его. А в соседней комнате взад и вперёд ходил отец, открывал окно. <…>Мальчик зарыдал. –Что с тобой? -входя в комнату, спросил дядюшка Стен. Тут мальчик не выдержал, соскочил с постели и бросился к ногам отца. От резкого движения все его экю рассыпались по полу».

В заключении Доде особое место уделяет эмоциям главного героя, описывая его реакцию на происходящее: «Старик слушал молча, но выражение лица у него было страшное».

Развязка произведения заключается в решении Стена покинуть дом. «Выслушав до конца, он обхватил руками голову и заплакал. – Папа, папа!...-бормотал мальчик. Старик оттолкнул его и молча собрал деньги. –Это все? –спросил он. Мальчик кивнул головой. Старик снял со стены ружье, патронную сумку, сунул деньги в карман. – Хорошо, - сказал он.- Я верну их пруссакам. И, не прибавив ни слова, даже не повернув головы, он вышел из дому и присоединился к мобилям, постепенно исчезавшим во мраке. С тех пор его больше не видели». Таким образом, Доде представляет в рассказе гибель отца как вариант морального наказания отца сыну за его предательство.

Проводя аналогию с «Тарасом Бульбой», можно заметить различие в поступках отцов после предательства. Скорее всего, такое поведение обусловлено характером эпохи, в которую разворачиваются события произведений. Если Тарас Бульба - запорожский казак, воспитывающий детей по законам Сечи, не приемлющий предательства Родины и смертельно карающий сына-отступника, то дядюшка Стен - отец, души не чаявший в своем сыне, человек, не способный убить своё дитя. Но моральное наказание, которое уготовано его ребенку-предателю не менее страшно, чем физическая смерть, а значит, не способный на наказание.

2.8. Изображение трудного пути героев к взаимопониманию в рассказе Олдриджа «Последний дюйм»

На страницах проанализированных выше произведений можно видеть уже устоявшиеся отношения между «отцами и детьми», однако в рассказе Олдриджа «Последний дюйм» читатель наблюдает за ростками взаимопонимания между папой и мальчиком.

В экспозиции автор показывает состояние ребёнка-сироты при живых родителях: « …в десять лет чувствовал, что мать им не интересуется, а отец — посторонний человек, резкий и немногословный, не знающий, о чем с ним говорить в те редкие минуты, когда они бывали вместе». Из описания мы начинаем понимать, какие отношения складывались между Беном и Деви.

Читатель узнает о предстоящем путешествии отца и сына, которое, по мысли Олдриджа, должно помочь героям пройти долгий путь от непонимания к согласию.

Большая вина в сложившихся отношениях лежит на Бене, который из-за твердого характера мужественного человека не представляет, чего может хотеть мальчик. Автор замечает: «Бен не умел утешать сына, он сказал правду: Если за машиной не следить и не проверять ее все время, она непременно сломается. Мальчик опустил голову и тихонько заплакал».

На протяжении всего повествования мы можем наблюдать скрытые внутренние монологи главного героя, зачастую выражающие недовольство ребенком.

Олдридж повествует и о прошлом семьи, которое также повлияло на становление непонимания: «Бен пожалел, что взял с собой сына. У них в семье великодушные порывы всегда кончались неудачей: оба они были такие — сухая, плаксивая, провинциальная мать и резкий, вспыльчивый отец. Во время одного из редких приступов великодушия Бен как-то попробовал поучить мальчика управлять самолетом, и хотя сын оказался очень понятливым и довольно быстро усвоил основные правила, каждый окрик отца доводил его до слез…»

Читатель особенно замечает пренебрежение героя сыном в эпизоде приземления на остров. «Бен и прилетел-то сюда из-за акул, а теперь, когда попал в бухту, совсем забыл о мальчике и время от времени только давал ему распоряжения: помочь при разгрузке, закопать мешок с продуктами в мокрый песок, смачивать песок, поливая его морской водой, подавать инструменты и всякие мелочи, необходимые для акваланга и камер»., «Бен был слишком занят, чтобы обращать внимание на то, что говорит мальчик, но все же, услышав вопрос, покачал головой».

Одной из причин сложившихся взаимоотношений явились конфликты летчика с бывшей женой. Автор сообщает: «Бен вдруг почувствовал, что разговаривает с мальчиком так, как разговаривал с женой, чье равнодушие всегда вызывало его на резкий, повелительный тон. Ничего удивительного, что бедный парнишка сторонится их обоих». Невнимание к сыну проявляется и в двух других эпизодах, когда Бен либо «забывает о его существовании», либо «и тут не подумал». Олдридж подмечает: «И только тут заметил, что над ним стоит мальчик. Он совсем забыл о его существовании и не потрудился объяснить, к кому относятся эти слова». Бен и тут не подумал о сыне. Как всегда, он прихватил с собой из Каира дюжину бутылок пива: оно было чище и безопаснее для желудка, чем вода. Но надо было взять что-нибудь и для мальчика».

Нежелание отца общаться с сыном Олдрижд передает с помощью деталей: «— Я же говорю, что нет! — с раздражением ответил отец. Но вдруг понял, хотя и поздно, что Дэви беспокоит не возможность попасться, он просто боится остаться один». Первой мыслью отца о мальчике становится рассуждение о дальнейшей судьбе обоих после эпизода с акулой. «Но тут же понял, что надо что-то сделать: если он умрет, мальчик останется один, а об этом страшно даже подумать. Это еще хуже, чем его собственное состояние. Мальчика не найдут вовремя в этом выжженном начисто краю, если его вообще найдут».

Несмотря на безразличие отца, сын любил его, поэтому после катастрофы стал следовать всем указаниям. Олдридж пишет: «…бледное лицо сына было искажено ужасом, но он с мужеством отчаяния старался выполнить свою задачу». Переход на новую стадию взаимоотношений читатель наблюдает в следующем эпизоде: «Тебе, бедняга, придется все делать самому, так уж получилось. Не расстраивайся, если я на тебя закричу. Тут уж не до обид. Не надо обращать на это внимание, понял?»

Узнавание «нового Деви» - кульминация рассказа «Последний дюйм». Писатель подмечает: «Тон его удивил Бена: он никогда не слышал в голосе мальчика ни протеста, ни тем более ярости. Оказывается, лицо сына могло скрывать эти чувства. Неужели можно годами жить с сыном и не разглядеть его лица? Но сейчас он не мог позволить себе раздумывать об этом. Сейчас он был в полном сознании, но от приступов боли захватывало дух».

Развитие взаимопонимания зафиксировано в эпизоде, где автор снова описывает мысли отца в самолете: «— Расклеился твой старик, а? — сказал Бен и даже почувствовал легкое удовольствие от такой откровенности. Дело шло на лад. Он нащупывал путь к сердцу мальчика. — Теперь слушай…«Хороший парень! — подумал Бен. — Он все слышит».

Главное место в развитии отношений «отцов и детей» в данном рассказе занимают размышления автора над проблемой: «Когда привели Дэви, Бен увидел, что это был тот же самый ребенок, с тем же самым лицом, которое он так недавно впервые разглядел. Но дело было совсем не в том, что разглядел Бен: важно было узнать, сумел ли мальчик что-нибудь увидеть в своем отце»; «Бен улыбнулся. Да что уж греха таить, старик и в самом деле расклеился. Им обоим нужно время. Ему, Бену, теперь понадобится вся жизнь, вся жизнь, которую подарил ему мальчик. Но, глядя в эти темные глаза, на слегка выдающиеся вперед зубы, на это лицо, столь необычное для американца, Бен решил, что игра стоит свеч. Этому стоит отдать время. Он уж доберется до самого сердца мальчишки! Рано или поздно, но он до него доберется. Последний дюйм, который разделяет всех и вся, нелегко преодолеть, если не быть мастером своего дела. Но быть мастером своего дела — обязанность летчика, а ведь Бен был когда-то совсем неплохим летчиком».

3. Заключение

Анализируя произведения мировой художественной литературы, в которых раскрывается тема «отцов и детей», я пришла к выводу о неиссякаемости данной проблемы. Писатели разных эпох пытались по-своему изобразить отношений поколений, основанных на принципах, присущих изображаемому времени. Таким образом, можно проследить множество путей движения темы. «Поучение Владимира Мономаха» отражает неоспоримость советов старших в эпоху Киевской Руси. «Недеросль» описывает пренебрежительное отношение к собственной матери Митрофана Простакова. Прелесть патриархальных отношений отцов и детей представлена в повестях Пушкина «Метель», «Барышня-крестьянка». Вечный образ короля Лира воплощает трагедию покинутого отца в произведениях «Король Лир», «Степной король Лир», «Телеграмма», «Станционный смотритель». Новой гранью развития темы становится изображение взаимопонимания и чуткости в отношениях «отцов и детей». Новым ракурсом в движении темы становится мотив сыноубийства. Моральное наказание за предательство как оппозиция сыноубийству дана в рассказе Доде «Маленький шпион». Ключевым моментом в движении темы в рассказе Олдриджа «Последний дюйм» выбран долгий путь к взаимопониманию между отцом и сыном.

Занимаясь изучением проблемы на примере данных произведений, я столкнулась с ограниченным количеством литературоведческих источников. Взаимоотношения поколений принято рассматривать, главным образом, на примере романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». Однако моё исследование доказывает неисчерпаемость и многоаспектный характер темы, которая зачастую рассматривается исследователями слишком узко.

Приложение 1

Классификация реплик, характеризующих отношение г-жи Простаковой и её сына к различным представителям образной системы.

Г-жа Простакова

Митрофан

Подчиненные

«Он, вор, везде его обузил»- презрительное отношение к Тришке

«А ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль

я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире» - презрительное отношение к Тришке

«Скажи, болван, чем ты оправдаешься?» - пренебрежительное отношение к Тришке

«Экое скотское рассуждение!»-неуважительное отношение к мужу

«Как за что, мой батюшка! Солдаты такие добрые. До сих

пор волоска никто не тронул. Не прогневайся, мой батюшка, что урод мой

вас прозевал. Отроду никого угостить не смыслит. Уж так рохлею родился,

мой батюшка»- раболепство перед гостями, неуважительное отношение к мужу

«Ты ж еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми

их с собою, а после обеда тотчас опять сюда»- барское отношение к Еремеевне

«Как! это ты! ты, батюшка! Гость

наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было

встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один,

как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу» - раболепство перед гостями

«Г-жа Простакова. А ты разве девка, собачья ты дочь? Разве у меня в

доме, кроме твоей скверной хари, и служанок нет! Палашка где?»-барское отношение к Еремеевне

«Так тебе жаль шестой, бестия? Вот какое усердие!»- барское отношение к Еремеевне

«Старинные люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас

ничему не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают,

ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. Кстати ли? Покойник-свет и

руками, и ногами, царство ему небесное! Бывало, изволит закричать:

прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь

тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет»- раболепство перед гостями

«Ну, еще слово молви, стара хрычовка! уж я те отделаю! Я

опять нажалуюсь матушке, так она тебе изволит дать таску по-вчерашнему»- пренебрежительное отношение к Еремеевне

«Что ты, дядюшка? белены объелся? Да я знать не знаю, за что

ты на меня вскинуться изволил»- непонимание поступка Скотинина

«Пострел их побери и с Еремеевной»-пренебрежительное отношение к Еремеевне

Родные

«Что, что ты от меня прятаться изволишь? Вот, сударь,

до чего я дожила с твоим потворством»- властное отношение к мужу

«Вот каким муженьком наградил меня господь: не смыслит

сам разобрать, что широко, что узко»- властное отношение к мужу

«Пусти! Пусти, батюшка! Дай мне до рожи, до рожи...»- ненависть к Скотинину

«Звал батюшку. Изволил сказать: тотчас.

Митрофан. И теперь как шальной хожу. Ночь всю такая дрянь в глаза

лезла.

Г-жа Простакова. Какая ж дрянь, Митрофанушка?

Митрофан. Да то ты, матушка, то батюшка.

Г-жа Простакова. Как же это?

Митрофан. Лишь стану засыпать, то и вижу, будто ты, матушка, изволишь

бить батюшку.

Простаков (в сторону). Ну! беда моя! сон в руку!

Митрофан (разнежась). Так мне и жаль стало.

Г-жа Простакова (с досадою). Кого, Митрофанушка?

Митрофан. Тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку»- пренебрежительное отношение к отцу

«Убирайся, дядюшка; проваливай»- ненависть к Скотинину

4. Библиография

1. Белый А. „Повести Белкина“: перипетии совести»/Белый А - М.: Московский пушкинист. ИМЛИ РАН. 2009

2. Ключевский В. О /Ключевский О. В.–М.: Наука 1974- Т. 3.

3. Лихачев Д. С. Введение к чтению памятников древнерусской литературы/ Лихачев Д.С. М.: Русский путь, 2004.

4. Назаренко М. И. Типы и прототипы в комедии "Недоросль"/Назаренко М.И. М.: Русский путь, 1998

5. Петрунина Н.Н. Проза Пушкина /Петрунина Н.Н.

6. Ужанков А.Н. О принципах построения истории русской литературы ХI – первой трети ХVIII века/Ужанков А.Н – М., 1996;

7. Фрай Н. Анатомия критики / Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв/ Фрай Н — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. 

   

1^ Ключевский В. О /Ключевский О. В.–М.: Наука 1974- Т. 3.

2^ Лихачев Д. С. Введение к чтению памятников древнерусской литературы/ Лихачев Д.С. М.: Русский путь, 2004

3^ Назаренко М. И. Типы и прототипы в комедии "Недоросль"/Назаренко М.И. М.: Русский путь, 1998

4^ Белый А. „Повести Белкина“: перипетии совести»/Белый А - М.: Московский пушкинист. ИМЛИ РАН. 2009

5^ Фрай Н. Анатомия критики / Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв/ Фрай Н — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. 

6^ Петрунина Н.Н. Проза Пушкина /Петрунина Н.Н.

7^ Белый А. „Повести Белкина“: перипетии совести»/Белый А - М.: Московский пушкинист. ИМЛИ РАН. 2009